Фрэнк на вершине горы

Глава 28

Кимберли Вайон была, наверное, самой странной среди тех странных психов, которые числились в соседях Билли Милна. Эта женщина постоянно где-то пропадала и появлялась совершенно внезапно, несла разную околесицу и носила многослойную разноцветную одежду, которая делала ее похожей на огородное пугало.

— Никогда не видела, чтобы человек помирал так нелепо, как помер ты, Билли Милн, — произнесла она небрежно, будто говоря о сущей безделице.

Он застыл, потрясенный, испуганный и яростный, — что болтает эта чокнутая? Как она смеет? За что?!

— Убирайся, — прохрипел Билли, замахнувшись.

Кимберли нисколько не испугалась, наоборот, шагнула ближе и добавила все тем же равнодушным голосом:

— На тебя упадет лошадь. Или она уже упала? Ты умер или еще жив?

— Когда? — шепотом спросил он, и его занесенная было рука бессильно упала.

— Когда? — недоуменно переспросила сумасшедшая и побрела к морю, бормоча себе под нос: — Такие красивые похороны, столько цветов, и такая печальная Дебора. Черные ленты в ее волосах… почему апельсины? Так эксцентрично…

— Да подожди ты! — закричал Билли, нисколько не волнуясь о том, что его крик далеко разносится по тихой ночной деревне. Он схватил Кимберли за локоть, дернул ее на себя: — Скажи, ведьма, сколько точно мне осталось?

— Я тебе что, математик, — обиделась Кимберли, вырвалась с неожиданной силой и тут же мгновенно растворилась в густой темноте.

У Билли подкосились ноги, и он опустился вниз, закрыв лицо руками. Отчего-то в его голове крутились глупые мысли о том, что никогда прежде ему не доводилось сидеть на голой земле и что она холодная и влажная. О том, что он находится ночью на улице совсем один и даже остролиста у него при себе нет. И он совсем не думал о том, что Дебора будет на его похоронах, а значит, он умрет раньше, чем убьет ее.

Жизнь вдруг показалась невероятно ценной и хрупкой, и у Билли слезы выступили на глазах. Напрасно он убеждал себя, что по сути ничего не изменилось, каждый человек однажды покинет этот мир, Кимберли не сделала сенсационного открытия. Каждый, но не Билли. К нему эта истина вроде как совсем не имела никакого отношения.

— Лошадь… лошадь! — воскликнул он, спохватившись. — Все дело в лошади!..

Вскочив на ноги, он бросился к своему дому, чтобы истребить все статуэтки и картины с изображением этих животных.

***

— Ты идиотка, Тарлтон, — сказал Эмиль Ларс, дослушав рассказ про ее ночные приключения.

— Так точно, — согласилась она меланхолично.

Они прощались ранним утром на окраине Нью-Ньюлина, и рассвет все вокруг окрашивал в нежно-розовое. Тэсса еще не ложилась, да и Эмиль только-только оставил свой пост возле дома отшельника Эрла. После бессонной ночи оба пребывали в малость заторможенном состоянии.

— Ты застряла между инквизитором и человеком, — вздохнул он, — и посмотри, как это опасно. Прошлая ночь должна стать уроком: не суйся в передряги, из которых тебе не выбраться.

— Это произошло само собой.

— Любовь убивает, — напомнил он, — вот почему наши наставники первым делом избавляют нас от эмоций. А ты просто переполнена ими.

— Но ведь все обошлось.

— Благодаря постороннему лицу, а не тебе. Как этот парень, кстати, прошел за тобой через строй девиц? Они должны были свести его с ума.

— Это же Фрэнк, — объяснила Тэсса. — Он всегда и везде видит только меня.

— Это опасно — рассчитывать на других. Однажды помощь может не прийти вовремя.

— Перестань повторять постулаты ордена. Я как-нибудь выживу здесь, Ларс. В конце концов, это всего лишь тихая деревушка на самом краю света.

— Ага, — согласился он, и они захохотали от нелепости этого утверждения.

— Что ты доложишь ордену? — отсмеявшись, спросила Тэсса.

— Правду. Что ты счастлива и профнепригодна.

***

— Просто расколдуй Дебору! — потребовал Эллиот.

Тэсса провела пятерней по лысой макушке. Ожоги начали заживать и теперь все время чесались.

— Расколдовать Дебору, понятно, — кивнула она и перевернула табличку, сменив «мэра» на «шерифа».

Фанни мыла конторские окна, тихо напевая себе под нос. Сварливый Джон Хиченс по-стариковски терпеливо сидел на диване, ожидая своей очереди на прием. Рядом с ним пристроилась Джулия и, следуя своей теории о максимальной эффективности, одновременно читала книгу и тренировала запястье с помощью ручного эспандера.

— Речь идет о твоих завораживающих песнопениях, правильно? — уточнила Тэсса у Эллиота. — А ты уверен, что она вообще заколдована?

— Этим утром я предложила Эллиоту все свои акции, — подавленно сказала Дебора. — Совершенно бесплатно. Мне вдруг захотелось сделать его очень счастливым, любой ценой.

— А ты? — спросила Тэсса у Эллиота.

— А я взял Дебору за руку и привел к тебе. Она явно нуждается в помощи.

— А мог бы взять акции.

— Что мне с ними делать? — испугался он. — Нет-нет, мне нравится скользить по этому миру безо всяких там гирь на ногах вроде состояния или недвижимости.

— Теперь тебе придется выскользнуть из дома Милнов и на какое-то время перестать видеться с Деборой. Вдруг поможет старый добрый способ — с глаз долой, из сердца вон?

— И куда же ему идти? — заволновалась Дебора.

— К отшельнику Эрлу.

— Ну допустим, — согласился Эллиот. — Только ты уж присмотри за Деборой, а то этой ночью у нас Билли спятил.

— Спятил от ревности? — с пониманием спросила Тэсса.

— Да нет, там что-то другое, — пожала плечами Дебора. — Он промчался по дому, как ураган, собрал некоторые из картин и скульптур, загрузил в багажник и уехал с ними в Ньюлин. Все еще не вернулся.

— Думаешь, он тебя бросил навсегда?

— Что? — у нее даже рот распахнулся от удивления, очень похожего на надежду. — Правда?! Да нет, не может быть, он никогда в жизни не оставит свой драгоценный дом, скорее меня изведет, чтобы я его не нервировала.

— Так, никто никого не изводит без моего разрешения, — встрепенулась Тэсса. — Дебора, ступай домой и позови меня, когда муж вернется. Эллиот, марш на холм, к Эрлу. Всё, следующий.

— Следующий — это я, — Джон встал и на удивление легкой походкой приблизился к столу. Опершись подбородком на скрещенные пальцы, Тэсса с интересом наблюдала за легкостью его движений.

— Что с суставами? — спросила она.

— Заработал твердостью духа, — важно объявил Джон. — Явилась среди ночи красивая девка и как давай меня соблазнять. Но я кремень! «Прости, дорогуша, — отказал я ей решительно, — но я собираюсь быть верным Бренде до конца дней своих…» И вот, значится, за стойкость красивая девка мне колени и починила.

— Удивительная история, — восхитилась Тэсса. — А ко мне зачем?

— Дату свадьбы выбрать.

Тут она снова перевернула табличку на своем столе, сменив «шерифа» на «мэра». Дебора и Эллиот вместо того, чтобы пойти, куда их отправили, уселись на диван рядом с Джулией и с интересом прислушивались к разговору. Кажется, им просто не хотелось расставаться друг с другом.

— Посмотрим-посмотрим, есть ли у меня окно в плотном графике, — проговорила Тэсса официальным тоном, открыв пустой ежедневник. — Что, если мы проведем церемонию в августе?

— А что, если на следующей неделе?

— Договорились, — охотно согласилась она и захлопнула блокнот. — Уточню на всякий случай: Бренда ведь сказала «да»?

— Нет.

— Как это — нет?

— Ну, я еще не спрашивал, — добродушно-ворчливо сказал Джон. — Надо ведь сначала все подготовить, а потом уже суету наводить.

Тэсса ухмыльнулась, живо представив себе, как Джон делает предложение за час до церемонии и Бренда идет под венец в садовой шляпе и резиновых сапогах. Нет, мужчины могут состариться и превратиться в сморщенных пеньков, но никогда не научатся понимать женщин. Смешливо переглянувшись с Деборой Милн, она решила как можно быстрее покончить со своими служебными обязанностями. Очень уж Тэссе не терпелось вернуться домой и посмотреть, что там так увлеченно рисует с ночи Холли.

При воспоминании о страстном безумии, охватившем их всех при свете луны, у нее снова по венам потекла горячая лава. Ах, если бы можно было всю жизнь провести, занимаясь любовью!

— Джулия, а у тебя-то что?

— Сущий пустяк, — безмятежно произнесла та, — можете и дальше обсуждать свои великие проблемы, мне совершенно некуда спешить.

— И все-таки?

— Мэлоди пропала.

— Пропала или прячется? — насторожилась Тэсса, а Фанни так и ахнула, уронив тряпку.

— Батюшки! — воскликнула она. — Это наше морское чудище ее притопило, точно вам говорю. Довела бедолагу противная девчонка.

— По порядку, — попросила Тэсса. — Джулия, когда именно ты видела племянницу в последний раз?

— Вчера вечером, когда целовала девчонок перед сном. Утром ее уже не было.

Ну, времени пришло всего ничего — с одной стороны. С другой, это же была Мэлоди, от нее всего можно ждать.

— Кажется, ты не очень-то волнуешься, — обвинила Джулию Фанни.

— Не очень, — спокойно согласилась та. — Мне сложно поверить, что с Мэлоди на самом деле могло случиться что-то плохое. Скорее всего, она бродит где-то по берегу или тренируется ронять деревья взглядом.

— Или сломала ногу на скалах и истекает кровью! — всполошенно воскликнула Фанни. — Необходимо немедленно начинать поиски!

— Да, — задумчиво согласилась Тэсса, — начинайте. А я пока поболтаю с Моргавром.

Как долог и тернист порой бывает путь домой.

***

— Холли Лонгли не может всерьез меня уволить, вы бредите, — уверенно сказала Мэри, неприязненно разглядывая заявившегося к ней адвоката самого прохиндейского вида.

— Послушайте, дамочка, — развалившись на стуле в на редкость вульгарной позе с широко расставленными ногами, процедил Энди Льюис, — меня порекомендовал мистеру Лонгли человек, отсидевший за убийство.

— Фрэнк Райт.

— Точно. И мистера Лонгли сопровождала особа, способная причинить настоящие неприятности.

— Тэсса Тарлтон.

— Именно.

— Всего лишь два маргинала, которые не имеют никакого веса в реальном мире, — безмятежно сказала Мэри. — Я внимательно изучила биографии их обоих и пришла к выводу, что никакого особого интереса эти люди не представляют. Холли известен своими экстравагантными вкусами. Однажды он провел два месяца на парижской улице, наблюдая за старой цветочницей, которая завораживала его своим асимметричным лицом. Так появилась картина «Калейдоскоп в разрезе тычинки». Сейчас он находит свое вдохновение в так называемой влюбленности… Но при чем тут моя работа?

— Мой клиент уверен, что вы нарушили этические нормы, растиражировав скандал, связанный с его последним интервью.

— И где же премия за мои старания? — выгнула бровь Мэри. — Скандал — это топливо для славы.

— То, что мистер Лонгли не требует внушительной компенсации, — само по себе хорошая награда.

— Мистер Лонгли заблуждается, если думает, что может уволить меня безо всякой причины. Я обращусь в суд, а он терпеть не может никаких тяжб. Так ему и передайте, уверена, он немедленно передумает.

— Мистер Лонгли, может, и не любит судиться, — ухмыльнулся проходимец, — а вот я обожаю.

Мэри мрачно сложила руки на груди. Кажется, дело принимало крайне неприятный оборот.