Фрэнк на вершине горы

Глава 35

— Хорошо, что наши старики завели не бегемотов, — усмехнулся Джеймс, опрокидывая очередную тележку с альпачьим навозом. — С них бы сталось.

Лагуна, чья очередь сегодня была переносить по воздуху кадки с водой, засмеялась.

Она была славной девчонкой, и Джеймс любил с ней работать — в отличие от Мэлоди, эта близняшка не капризничала и не грубила.

— Никогда не думала, что такие динозавры женятся, — призналась Лагуна. — Это было так смешно, когда Джон встал на колено, что мне даже стало стыдно за них.

— Ну и дурочка, — обиделся Джеймс.

— Сам такой, — обиделась Лагуна.

— Когда ты вся сморщишься от дряхлости, — сказала Одри, вычесывая мягкую шерсть альпак, — то наверняка захочешь, чтобы кто-нибудь творил разные глупости ради любви к тебе.

— Да ну, — не поверила Лагуна.

— Не увиливай, — строго велела Бренда, — а то у меня вот-вот сморщится виноград.

И она включила фонарик, разогнав темноту.

Одри вздохнула, достала небольшой пейзаж, который Холли набросал для нее на случайной картонке. Там был изображен такой удивительной выразительности пейзаж, что от восторга и счастья — ведь она может любоваться им хоть каждый день — слезы сами собой хлынули из ее глаз.

***

Почему-то они ели, сидя прямо на холодном полу в гостинной. Разогреть ужин ни у кого не хватило энергии, и остывшая курица казалась невероятно вкусной.

Дождь бодро стучал по крыше, но в эту ночь никто не переживал о том, что расстроило Одри. Моргавр подхватывал ее лиричное настроение и усиливал его.

— Любовь, — воскликнул Холли, который после секса становился глупым и болтливым, — похожа на щекотку в груди. Так ерзательно, — и он засмеялся.

— Неа, — лениво и сонно возразил Фрэнк. — Любовь похожа на грелку в животе. От нее становится очень тепло. Но раньше мне казалось, что это острый нож, который кто-то без устали ворочает прямо во мне. Яростное желание обладания и отчаянный голод.

— Это потому, что тебя мама не любила, — с умным видом объяснил Холли.

Тут они оба уставились на Тэссу.

— Что? — смешалась она. — Мне тоже надо что-то сказать?

Со словами у нее по-прежнему было туго, но она действительно училась.

— Любовь к Фрэнку — это кипящая лава, — пробормотала она, чувствуя себя очень глупо. — Пылающий гранит. А Холли… ну это разноцветное облако нежности.

— Гранит и облако, — завороженно повторил Холли и сорвался с места, энергичный и жизнерадостный.

— Рисовать побежал, — зевая, озвучил очевидное Фрэнк. — Пойдем спать.

***

Утро не принесло Тэссе физика-математика, и она, прождав чуда до обеда, отправилась на берег моря поговорить с Моргавром. Спускаясь к пляжу по узкой извилистой тропинке, она заметила одинокую лодку посреди голубых волн и темную худенькую фигурку на ней. На мгновение сжалось сердце: сколько лет она видела эту картину каждое утро, когда старик Сэм в любую погоду выходил на рыбалку. Она скучала по этому ехидному и немногословному человеку, который однажды взял и создал на голом берегу Нью-Ньюлин, и которому они все теперь обязаны безмятежностью своих дней.

Но Сэм Вуттон уже вряд ли раскинет свои сети, а значит — в открытом море болтался кто-то другой.

Свернув со своей тропки, Тэсса направилась в сторону рыбацкой хижины, которую теперь занимали Джулия с близняшками. Здесь появились клумбы с цветами — хорошо, что девчонки способны одним взглядом таскать тяжести, потому что землю пришлось насыпать на камень. Домик покрасили, и он казался таким нарядным и опрятным, что старик Сэм наверняка оскорбленно ворочался в гробу.

Джулия сидела в кресле-качалке на улице и бездумно смотрела на море. Она выглядела как человек, оказавшийся перед неразрешимым выбором.

— Лодка, — коротко объяснила Тэсса свое появление.

— Мэлоди, — также коротко ответила Джулия. С ней явно было что-то не так.

— С чего бы это?

— Мирится с Моргавром.

— А!

Тэсса опустилась на теплый камень и обняла колени руками, любуясь живописным пейзажем. Это было удивительно, на самом деле, но за годы он нисколько не утратил своей красоты, а будто бы становился все лучше и лучше.

— А с тобой что? — спросила она.

Кресло скрипнуло, когда Джулия раскачалась слишком резко.

— Должна ли я сказать племянницам, что их мать пишет мне вовсе не ради встречи с ними? Моей сестре нужны лишь деньги.

— Это один из тех вопросов, на который нельзя отвечать? — предположила Тэсса. — Вроде, ты должна решать сама?

— Я не могу решить сама, — крикнула Джулия. — Это один из тех вопросов, каждый ответ на который — неправильный.

— Ну, если ты спрашиваешь меня на самом деле, то мой ответ: сказать.

— Но это же травмирует девочек.

— Обязательно. Но они переживут.

Джулия закачалась еще сильнее, и Тэсса перехватила ее кресло, останавливая его.

— Правда, переживут, — мягко сказала она. — Мы подхватим их и не дадим упасть.

— Да вы же совершенно не разбираетесь в психологии!

— Когда в последний раз Фанни испускала вопль баньши? Когда в последний раз Кенни становился полностью невидимым? Когда Холли перестал рисовать картины, от которых становится плохо? Когда меня отпустили кошмары и я начала спокойно спать? Неужели ты сама не замечаешь, как Нью-Ньюлин исцеляет нас? Фрэнк смог простить свою мать, и девчонки тоже смогут. И чем раньше они начнут — тем быстрее закончат.

— Но это так не работает!

Тэсса пожала плечами. Она сказала все, что хотела, и не собиралась спорить или что-то доказывать.

Меж тем лодка довольно резво приблизилась к берегу, и довольная Мэлоди выскочила оттуда, по пояс в воде. Привязав посудину, она извлекла из нее ведро и завопила:

— Эгегегей! Я наловила кучу рыбы!

Море легко шлепнуло ее пониже спины, и она тут же поправилась:

— Ну то есть мы с Моргавром наловили кучу рыбы. Если меня не возьмут в инквизиторы, я стану рыбаком… буду торговать на ньюлинском рынке…

— Тебя возьмут, — вдруг раздался голос Кимберли из-за скал, и вскоре она появилась перед ними, щеголяя венком васильков на голове.

— Возьмут? — охрипнув от волнения, переспросила Мэлоди. — Правда, что ли?

— Ты станешь легендой, — торжественно пропела Кимберли, — а после того, как устанешь драться, вернешься в Нью-Ньюлин и примешь на себя обязанности мэра и шерифа. И рыбака, конечно. Ух сколько рыбы ты наловишь! — и она побрела по берегу, бормоча себе под нос: — Остановись, Кимберли. Хватит предсказывать направо и налево, этак ты все свои предсказывалки растранжиришь… Устричная ферма! Устричная ферма! Моллюск и десница тысячелетия!

Тэсса проводила ее взглядом. Она всегда подозревала, что Кимберли больше прикидывается, чем сходит с ума на самом деле. Когда у тебя такой сильный дар — ты так или иначе начнешь защищаться от людей. Два предсказания за два дня — а Камила всем, кого встретила, поведала, что ее ребенок будет гением, — это явно перебор. Но, возможно, Кимберли тоже понемногу оттаивает.

Мэлоди скакала по берегу, размахивая ведром, из которого шлепались вниз рыбины, и что-то радостно голосила. А Тэсса подошла к воде и тихонько ее погладила.

— Так вот почему ты так хотел заполучить Мэлоди к нам, — прошептала она. — Потому что она — будущее Нью-Ньюлина. Значит, однажды я смогу с чистой совестью уйти на покой, чтобы предаваться праздности и безделью.

Море будто засмеялось — нескоро, нескоро. Но Тэссе и спешить было некуда.

— А теперь, — велела она, — пошли мне физика-математика.

И к ее ногам вынесло старинную монету, блеснувшую в ярких лучах.

— Я стану легендой! — верещала Мэлоди. — Легендой! Покруче Тэссы Тарлтон!

— Просто не разноси Лондон, и у тебя наверняка получится.

— Твоя мать хочет не детей, а денег, — поспешно выпалила Джулия.

Мэлоди на секунду осеклась, а потом закричала еще громче:

— Легендой! Легендой! И она еще пожалеет!

***

— Мда, — сказал бездельник Эллиот, покрутив в руках обломок какой-то трубы. — Я бы сказал, что Дебора перестаралась.

Они с Фрэнком бродили по пепелищу, пытаясь понять, с чего начинать расчищать завалы.

— Каждый по-своему прощает себя, — пожал плечами тот.

— Послушай, — Эллиот положил руку ему на плечо. — У меня не так уж много денег, по правде говоря, их совсем нет. Но я бы хотел, чтобы ты помог мне построить здесь новый дом — совсем скромный, с одной спальней и очаровательной кухней, нам с Деборой много не надо. А я стану твоим подмастерьем, можно? Я честно буду очень старательно работать.

— А что же делать с тем, что Дебора не совсем добровольно влюбилась в тебя? — спросил Фрэнк.

— Ну я все равно не могу это отменить! А без меня ей будет плохо, зато со мной — хорошо. Я сделаю все для ее счастья, вот увидишь… Эй, чувак, — вдруг потрясенно охнул он. — Ты же смотришь мне прямо на меня.

— Прости, — Фрэнк торопливо отвернулся, но Эллиот запротестовал.

— Да нет, это наоборот круто! Я хочу сказать — стремно, что ты все время прячешь глаза, еще эти темные очки… Как будто ты в чем-то виноват, а ты нет. Не знаю, как остальные, но я точно буду рад тому, если ты и дальше будешь так делать. Даю тебе пожизненное разрешение, вот.

Совершенно смутившись, Фрэнк только угукнул. Они обменялись рукопожатием, закрепляя такую странную сделку.

— Ладно, — буркнул Фрэнк, — тогда я составлю смету и мы съездим за стройматериалами, да?

— Да, — обрадовался Эллиот.

От «Кудрявой овечки» к ним приблизился циркач с крылышками и спросил, обращаясь к Фрэнку:

— Дружище, когда мне можно будет пригласить Мэри Лу на второе свидание?

— А я откуда знаю? — вытаращился на него Фрэнк.

Глаза в глаза, но пришлого парнишку это мало смутило.

— Вот и я не знаю, — признался он. — Вдруг она тоже будет смеяться или верещать… верещать — это хуже всего, — он поежился. — Так оглушительно.

— Вот уж вряд ли, — утешил его Эллиот. — Подумаешь, крылышки! Кевин раньше вообще ходил почти прозрачным — через него газету читать можно было, вот где жуть! А Джеймса привезли сюда в гробу. А помните, был этот чудак, которого Лагуна таскала за собой на веревочке, как воздушный шарик? Так что крылышки — это еще не самое удивительное, точно тебе говорю. Однажды меня покусало дерево любви, и я натурально втюрился к Тэссу Тарлтон. А втюриться в нее может только напрочь отбитый… — Фрэнк кашлянул. — Невероятный смельчак, — переобулся Эллиот в прыжке.

Дермот слушал его с такой надеждой, что у Фрэнка запершило в горле.

В конце концов, разве не каждый из них нуждался в любви и в том, чтобы тебя приняли таким, каким тебя создала природа?

— Слушай свое сердце, — пафосно изрек он, вспомнив случайный латиноамериканский сериал, который смотрел Холли — он обожал мыльные оперы.

— Да, — пылко воскликнул Дермот, — так я и сделаю. И будь, что будет, — и он в порыве чувств бросился Фрэнку в объятия, чем окончательно лишил его душевного равновесия.

***

— Рон Эштон, — прочитала Фанни, — девять лет. Патологическая непереносимость лжи. Мальчик, буквально, начинает чихать, когда ему врут. Ребека Крейг, тринадцать лет, — невероятная физическая сила плюс задиристый характер. Бен…

— И что, он надеется отделаться какой-то монетой? — раздраженно проворчала Тэсса, не особо-то вслушиваясь в личные данные детей. Какая разница? Разберутся по ходу дела. — Мне нужен физик-математик, а не жалкие подачки!

Тут у нее зазвонил телефон.

— Тарлтон, — рявкнула она в трубку.

— Полегче, — послышался голос инквизитора Ноэля Ларса. — Я звоню с благими вестями.

— Например?

— Проект «Нью-Ньюлин» утвердили!

— Что еще за проект?

— Ну, островки безопасности для тех, кто не может жить среди других людей. Небольшие колонии, защищенные от внешнего мира. Понятно, что вашего подводного телепата мы не клонируем, но это уже технические вопросы.

Заинтересовавшись, Тэсса выпрямилась в кресле.

— В самом деле?

— Ну да. Опираясь на глубокие исследования Камилы Фрост-Дауни я написал внушительную презентацию, упирая на то, что орденские лаборатории переполнены, а ставить опыты на живых людях — негуманно. К тому же, согласно новому закону, их запрещено обследовать дольше недели. А что потом?

— Что потом? — послушно повторила Тэсса.

— Потом им нужно предоставить место, где они будут в безопасности. Теперь орден ищет земли для новых нью-ньюлинов.

— Стоп, — зацепилась за главное в этой речи Тэсса, — ты сказал: орденские лаборатории?

— Ну.

— А нет ли там кого-то с математическим образованием? Мне тут позарез такой нужен.

— Найдем, — воодушевленный Ларс, кажется, готов был пообещать, что угодно. — Я стану куратором проекта. Это же совершенно новый виток развития в моей карьере! А то, знаешь ли, уничтожать всяких монстров куда менее приятно, чем пристраивать их в заповедники.

— Мы тут не монстры, и Нью-Ньюлин — не заповедник.

— Не придирайся к словам.

— Буду придираться, — заупрямилась Тэсса. — Потому что ты придаешь совершенно неверные смыслы.

— Договорились. Ты станешь куратором куратора. Обещаю, что не буду озвучивать никаких смыслов, не согласовав их с тобой.

— Термин «атипичные люди» меня вполне устроит.

— Спасибо, записал. Я пришлю тебе все материалы.

— И физика-математика.

— И физика-математика.