Где сокрыта библиотека

ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ

Лестница шаталась и скрипела под нашим весом, когда мы поднимались на верхний этаж. Вероятно, она предназначалась для персонала, так как пространства было мало, и она выводила в небольшой коридор, вдоль которого тянулись закрытые двери. Когда мы на носочках крались мимо, то до нас доносился шум готовящихся к ночи людей.

Уит бесшумно заглянул за угол в конце коридора.

— Подождите здесь.

— Куда ты? — спросила я шепотом.

— Я собираюсь поставить эти стулья в заднем ряду, — прошептал он в ответ.

Он двинулся вперед, но вскоре вернулся и его челюсть была напряжена. Я обошла его, чтобы увидеть все самой, и едва не вскрикнула. Аукцион проводился в большом зале прямоугольной формы с облезлыми обоями и пыльной люстрой со свечами, которая опасно раскачивалась над множеством рядов стульев. Все до единого, за исключением двух, которые только что добавил Уит, были заняты. Я запрокинула голову, отмечая, что третий этаж плавно переходит во второй, подобно открытому двору. Снаружи здание не казалось таким огромным, но теперь я поняла, что внешность была обманчива. Как мы должны были все тут обыскивать? На это уйдут часы.

С другой стороны, я подумала, что нам не обязательно требовалось обыскивать здание прямо сейчас. Если Фарида успеет сфотографировать комнаты, окруженные стенами, то нет. Мы всегда сможем изучить их позже, но потом я вспомнила, что она упомянула, что до сих пор ждет, когда ей проявят и отправят по почте оставшиеся фотографии. Нам придется исследовать все по мере наших сил в течение всего аукциона.

— Послушайте наш план действий, — тихо начал Уит.

— Нет, — твердо и столь же тихо сказала я. — У нас другой план.

Он приподнял одну бровь в ожидании, когда я продолжу.

— Кто-то из нас должен присутствовать на аукционе, чтобы убедиться, действительно ли здесь есть что-то из гробницы Клеопатры, — сказала я. — Это будем мы с Айседорой, поскольку знаем, что искать. Фарида, вам с Уитом следует попытаться найти предметы, которые будут выставлены на продажу. Сделайте как можно больше фотографий.

— А что потом? — спросила Айседора.

Уит с легкой улыбкой указал на меня.

— У моей жены есть план.

Я проигнорировала колкость.

— Встретимся на улице после аукциона, — сказала я. — Если не получится, тогда в вестибюле отеля.

— Постойте-ка. Вы женаты? — спросила Фарида, и ее темно-карие глаза расширились. — С каких это пор? И почему меня не пригласили на свадьбу?

Уит сжал губы.

— Мы бы хотели, — поспешно сказала я. — Но все произошло слишком быстро. Кроме того, это всего лишь деловое соглашение.

— О, — неуверенно произнесла Фарида, переводя взгляд с меня на Уита. Я почувствовала на себе его быстрый взгляд: от него исходила легкая аура возмущенного неверия, но я отказывалась смотреть в его сторону.

— Шшш, — прошипела Айседора. — Ты хочешь, чтобы нас услышали?

Фарида потерла виски.

— Я пытаюсь удержать все в голове. Мне нужно время, чтобы обработать новую информацию.

— Позже, — сказала Айседора. — В первую очередь, тебе нужно сделать фотографии.

Затем она прошла мимо, вошла в зал и опустилась на стул, оставленный Уитом, будто это действительно было ее место. Фарида посмотрела в дальний конец коридора, откуда мы только что пришли, а затем стянула с шеи платок моей матери. Она достала из кармана юбки фотоаппарат и положила его на ладонь. Я взяла платок и накрыла им протянутую руку. Секунду спустя камера приняла прежнюю форму.

— Магия — восхитительная вещь, — прошептала я. — Жаль, что она исчезает.

— Всему когда-нибудь приходит конец, — сказал Уит с легким укором.

Я знала, что его слова намекают на мое решение развестись. Я старалась не обращать внимания на его тон и то, как мрачно это прозвучало. А может, я на самом деле хотела, чтобы он говорил именно так. Я не могла заставить свое сердце быть в согласии с разумом.

Глупая, пустая слабость.

— Я собираюсь сфотографировать комнаты на этом этаже, — сказала Фарида. — Уит, как думаешь, над нами есть что-то еще?

Он кивнул.

— Нам придется двигаться быстро, чтобы успеть обойти все. Начинай, я буду прямо за тобой.

Я обвела взглядом помещение, чтобы ознакомиться с планировкой на случай, если нам понадобится быстро уйти. На противоположном конце от нас был еще один выход, рядом с парадной лестницей.

— Ты справишься одна? — спросил он ее.

Фарида кивнула, уже настраивая фотоаппарат, и направилась обратно тем же путем, которым мы пришли. Она подергала ручку первой двери и обнаружила, что та заперта, но все же остановилась перед ней и сделала снимок. Затем она отошла на несколько шагов вправо, развернувшись в другом направлении и сделала еще снимок, на этот раз стены. Выражение ее лица было решительным, вдумчивым, и я надеялась, что в этой комнате находились улики, которые могли бы нам помочь сравнять черный рынок с землей. Фарида подергала за ручку следующей двери, обнаружила, что она не заперта и, по-видимому, пуста, затем сверкнула быстрой торжествующей улыбкой, прежде чем исчезнуть внутри.

Мы остались одни, и между нами нарастало напряжение.

— Айседора ждет, — сказала я и повернулась.

Уит потянулся ко мне, но потом, похоже, передумал. Его рука опустилась.

— Будь осторожна.

Я вздрогнула. После того, что он со мной сделал, мне с трудом верилось, что его заботит мое благополучие.

— Не притворяйся, что тебе не все равно.

— Но мне не все равно, — тихо произнес он. — Если тебя поймают, остальным будет сложнее выбраться из здания.

Это имело смысл: люди, организовавшие аукцион, обыскали бы все помещение сверху донизу в поисках тех, кто пришел со мной. Я проигнорировала внезапное чувство разочарования от того, что он, по сути, не беспокоился лично обо мне.

— Я буду осторожна, — пробормотала я. Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, я направилась к пустующему рядом с Айседорой месту.

Сестра пристально смотрела в дальнюю часть зала, где возвышалась деревянная сцена. Пожилой джентльмен с седеющей шевелюрой и широкой улыбкой стоял за скрипучей трибуной. Он небрежно облокотился на нее, согнув руку в локте, и обводил взглядом зал. Справа от него находилась стойка, освещенная десятками небольших свечей, которые парили в воздухе, словно на ниточках.

Сначала меня поразила эта магия. Затем мое внимание переключилось на предмет, лежащий на платформе. Я прищурилась, пытаясь определить, что это. На первый взгляд это был золотой амулет в форме скарабея на длинной цепочке, и когда аукционист осторожно взял его в руки, он показал собравшимся его с обратной стороны.

— Прежде, чем мы начнем, давайте посмотрим на этот предмет, — произнес он с ухмылкой. Его щеки сморщились, напоминая смятый лист бумаги. — Я в большом предвкушении от сегодняшнего вечера.

В одном только этом зале вероятно находилось по меньшей мере пятьдесят человек. Большинство присутствующих, как джентльмены, так и леди, были европейского происхождения, цвет их волос варьировался от платинового блонда до соболино-серого. Несколько человек были одеты в модную, качественно пошитую одежду, выделявшуюся на фоне унылой обстановки. Все гости были в черных атласных масках, простых и строгих, закрывавших большую часть их лиц. Все сидели на одинаковых деревянных стульях, и у большинства в одной руке было зажато по табличке.

— У нас этого нет, — сказала я, толкая Айседору локтем в бок.

Она встревоженно посмотрела на меня.

— Ты собираешься что-то купить?

— Конечно, нет, — сказала я. — Но мы бы больше слились с обстановкой, если у нас она тоже была.

— Никто на нас не смотрит, — произнесла Айседора, изящно пожав плечами.

— Леди и джентльмены, добро пожаловать в Врата Торговца, — внезапно провозгласил пожилой джентльмен. — Меня зовут Филлип Барнс, и я буду вашим хостом этим вечером. Я хотел бы поблагодарить нашего основателя, — сказал он, указывая на мужчину, сидящего в первом ряду. — Который, по понятным причинам, останется неназванным.

Основатель встал и повернулся, склонив голову. Итак, это был человек, ответственный за череду ограблений вдоль верхних и нижних берегов Нила. Его бессердечное отношение к Египту, его народу, его истории задело меня за живое.

Часть меня хотела вскочить на ноги и накричать на него, позволить моему гневу заполнить помещение, чтобы он почувствовал это всем своим существом. Но вместо этого я вцепилась в край стула, пытаясь держать себя в руках, и сосредоточилась на запоминании деталей его внешности. Описание его внешнего вида могло пригодиться месье Масперо и я постаралась запомнить как можно больше: у него был круглый живот, и хотя голову покрывала шляпа, а лицо скрывала маска, я рассмотрела темные волосы. Одежда на нем была неприметная: черные брюки, накрахмаленная светлая рубашка и обычная жилетка под темным пиджаком. Основатель поменял позу, собираясь снова занять свое место, но его лицо вдруг обратилось в нашу сторону, и он замер в полусогнутом состоянии. Он выпрямился, а затем подал знак кому-то, стоящему в тени.

Мужчина кивнул в нашу сторону.

Айседора резко втянула ртом воздух.

— Что нам делать?

Холодный пот проступил у меня на затылке. Я заставила себя сохранять спокойствие, а не броситься прочь из зала.

— Не паникуй и не шевелись, — прошептала я. — Возможно, ничего не произойдет.

— Я никогда не паникую, — нахмурилась Айседора. — Это пустая трата времени. Они могли заметить, что мы без масок, — сказала она. — Нам нужно уходить сейчас, пока…

Но было уже слишком поздно. Мужчина направлялся в нашу сторону, отчего у меня свело желудок. Я поджала ноги, готовясь к прыжку. При необходимости, я была готова позвать Уита. Он придет. Чувство вины хорошо мотивирует.

— Только не стреляй, — сказала я, едва шевеля губами.

— Мне это не нравится, — сказала Айседора, слегка наклоняясь вперед. Хотя ее жакет прикрывал пистолет, который она подобрала внизу, я замечала его каждый раз, когда она шевелилась.

Мне было не по себе от того, что несколько гостей повернулись на своих местах, чтобы понаблюдать за происходящим с откровенным любопытством.

Мужчина подошел к нам. Я едва могла дышать. Неужели он собирался вывести нас из зала? Застрелить нас? Разлучить для допроса?

— Наш основатель обратил внимание, что вы без табличек, — произнес он, потянувшись во внутренний карман своего пальто. Он протянул нам тонкие доски толщиной не больше крекера. Затем он поискал в карманах и протянул нам две черные маски. — Мы также требуем, чтобы все гости надевали это.

Айседора взяла у него предметы и молча протянула один комплект мне.

— Gracias, — сказала я. — В смысле, спасибо.

— Да, благодарю, — добавила моя сестра.

Он кивнул, переводя светлые глаза от меня к Айседоре.

— Мы, должно быть, не заметили вас, когда открылись врата.

— Наверное, так и есть, — сказала я.

— Все должны пройти регистрацию, прежде чем войти.

— Прошу прощения. Мы торопились занять места, — быстро ответила я.

Он опустил подбородок.

— Этого больше не повторится, дамы, если вы снова захотите посетить мероприятие.

Затем он тихо удалился. Я посмотрела на первый ряд, но основатель уже не смотрел на нас и снова сидел на своем месте, лицом к сцене.

Филлип прочистил горло.

— Теперь, когда все устроились поудобнее, пришло время обсудить детали. Как всегда, правила: во-первых, вы никогда не должны раскрывать местонахождение врат, через которые прошли. Во-вторых, оплата должна быть произведена в течение двадцати четырех часов. Исключений нет. Если вы этого не делаете, товар переходит к тому, кто предложил за него вторую по величине цену. Мы, конечно же, сообщим реквизиты, по которым вы сможете произвести оплату. В-третьих, любой, кто будет уличен в раскрытии личности любого участника аукциона, будет жестоко наказан. — Филлип растянул тонкие губы в улыбке. — Вас предупредили.

Я вздрогнула, надевая маску, а затем помогла надеть ее сестре.

— Давайте начнем аукцион, — продолжил Филлип. — Я представлю нашу постоянную коллекцию артефактов, найденных в Египте. Но сначала я хочу показать два уникальных предмета, которые были обнаружены совсем недавно. — Он положил амулет обратно на стойку. — Первый лот — необычный сердечный скарабей; его размер — чуть больше пяти сантиметров в длину, — сказал он. — Как я уже показывал, с обратной стороны есть ряд иероглифов, и наши эксперты считают, что это защитное заклинание для недавно усопших. Начальная цена — тысяча фунтов.

В эту же секунду в воздух взметнулось несколько табличек.

— Я не узнаю это, а ты? — прошептала Айседора.

Я покачала головой.

— Нет. Не думаю, что это принадлежало Клеопатре, — прошептала я в ответ, пока аукционист принимал ставки, и число их становилось все выше и выше. — Жаль, что я не догадалась попросить Фариду сфотографировать помещение и всех, кто в ней находится.

Она толкнула меня в бок, а затем кивнула подбородком нам за спины. Я вытянула шею и увидела, что Фарида тихонько фотографирует из коридора. Она встретилась со мной взглядом и мрачно улыбнулась, прежде чем снова исчезнуть.

— Продано! — провозгласил аукционист. — За шестнадцать тысяч фунтов даме под номером сорок три.

— Что, если мама решила не выставлять находки на аукционе? — спросила Айседора. — Что, если она решила, что это слишком рискованно?

Я задумалась над ее вопросом. Мама стала мошенницей, предав людей, на которых работала, но ей все равно нужно было изменить местонахождение артефактов. Я не знала, какие причины заставили ее поступить так, как она поступила, но будь я на ее месте, то посчитала бы более рискованным хранить разыскиваемые департаментом древностей артефакты при себе, чем пытаться продать их на знаменитом рынке.

— Она будет здесь.

Голубые глаза Айседоры изучали присутствующих.

— Ты видела кого-нибудь, кто мог бы оказаться ею?

Я тоже медленно осмотрела зал и с замиранием сердца обнаружила, что отличить одну даму от другой было крайне сложно. Были одна или две, у которых был такой же цвет волос, такая же стройная фигура, но я не могла утверждать с уверенностью. Ее могло и не быть здесь. Было бы глупо и безрассудно появляться в одном пространстве с человеком, которого ты предала.

Но если ее здесь нет, как она собиралась продать украденное?

Мне пришло в голову, что она могла прислать эмиссара²⁶. Это звучало реалистично, и я наклонилась поближе, чтобы поделиться этой мыслью с Айседорой, но в этот момент на сцену вышел человек, держащий в руках что-то голубое. Форма показалась мне знакомой, отчего дыхание перехватило. Я лишь мельком взглянула на реликвию, но этого оказалось достаточно, чтобы кровь забурлила у меня в жилах. Я не обращала внимание на мужчину, который держал бесценный артефакт; меня волновал только сам предмет. Мужчина поставил его на подставку и покинул сцену, а я вздохнула с облегчением: наконец-то я смогу рассмотреть его получше.

Мгновение спустя я уже не могла дышать.

Это была статуэтка аспида, изготовленная из египетского фаянса. Мое сердце бешено застучало о ребра, и на меня нахлынуло острое, болезненное воспоминание. Забытая гробница под храмом. Остров Филе, со всех сторон окруженный скалистыми утесами; река Нил, несущаяся мимо размытым сине-зеленым пятном. Горячий песок, жар которого я ощущала даже сквозь ботинки, и мои пальцы, перепачканные углем. Уит находился неподалеку и составлял каталог артефактов, и было слышно, как Абдулла и Рикардо о чем-то спорят.

— Айседора, — прошептала я. — Это из гробницы Клеопатры.

Она нахмурилась.

— Ты уверена? Я не узнаю его.

— Уверена, — я сжала табличку в руке. — Потому что я его рисовала.

Она откинулась на спинку стула, в кои-то веки почти ссутулившись.

— Если мамы здесь нет, то какой от этого толк?

Я лихорадочно соображала, и ответ не заставил себя долго ждать. К тому времени, как аукционист дал комментарии, описав объект и назвав стартовую цену, я уже точно знала, что делать.

— Торги начинаются с двух тысяч фунтов, — сказал он.

Я подняла табличку.

— Пять тысяч фунтов.

Айседора громко закашлялась, ее нежное личико покраснело. Свободной рукой я хлопнула ее по спине.

— С ней все в порядке, хотя здесь ужасно пыльно.

Основатель повернулся на месте и посмотрел на меня. Я могла бы поклясться, что увидела улыбку на его лице, прежде чем он снова отвернулся и сел ровно. Через мгновение он встал и покинул зал.

Филлип изобразил на лице удивление, хотя и не смог скрыть волнения в голосе.

— Пять тысяч для веселой молодой леди в конце зала. Я слышал пять тысяч двести?

Кто-то в середине зала поднял табличку.

— Пять тысяч двести, — сказал Филипп. — Джентльмену в зеленом пиджаке. Я слышал…

— Десять тысяч фунтов, — сказала я.

Айседора подавила возглас.

— Стоит ли напомнить, что у тебя нет денег? Твой мерзавец-муж спустил все меньше, чем за день.

Я проигнорировала ее, ожидая, что предпримет аукционист. В ряду перед нами несколько гостей обернулись, чтобы поглазеть на меня. Некоторые перешептывались, без сомнения, задаваясь вопросом, что же такого особенного в статуэтке аспида.

— Дамы и господа, — произнес Филлип. — Полагаю, мне следует упомянуть, где была обнаружена эта небольшая статуэтка, таившаяся два тысячелетия в погребальной камере одного из самых известных правителей Древнего Египта.

Несколько участников аукциона поддались вперед, их любопытство было физически ощутимо.

— Поиск гробницы этого правителя будоражил воображение всего мира, сродни поискам Ноева ковчега и Святого Грааля. Готовы ли вы узнать ответ? — Филлип самодовольно улыбнулся, как человек знающий, что держит аудиторию в своих руках.

— Этот аспид был обнаружен рядом с египетским фараоном, легендарной и знаменитой женщиной, — кто-то громко ахнул, и по толпе, казалось, пробежала рябь, будто все спали, но теперь пробудились и насторожились. — Женщина, которую долгое время считали талантливой чародейкой, была потомки знаменитой алхимички, сделавшей удивительное открытие о том, как превратить свинец в золото. Ходят слухи, что она записала инструкции на одном из пергаментов. — Филлип повернулся, обращаясь к другому концу зала. — Никто не нашел его — пока. Но, возможно, место последнего пристанища этого аспида даст нам ключ к его местонахождению.

— Как? — выкрикнул кто-то.

Филлип повернулся обратно, отыскивая взглядом человека, который кричал.

— Из множества мест, где могла находиться Хризопея, почему не у потомка-алхимика? Скоро эта новость появится во всех газетах, но пока вы имеете удовольствие услышать ее в числе первых у врат: гробница Клеопатры и невероятное число сокровищ были найдены! — Филлип улыбнулся и сделал драматическую паузу, когда толпа наполнилась безудержным энтузиазмом. — Ну что, продолжим торги?

— Десять тысяч пятьсот фунтов, — произнес кто-то, размахивая дощечкой.

Я уставилась на него, подняв свою дощечку над головой:

— Пятьдесят тысяч фунтов.

В зале воцарилась тишина. Айседора еще глубже вжалась в кресло, тихо застонав.

— Пятьдесят тысяч фунтов, — еле слышно повторил аукционист.

Он прочистил горло и покачал головой, словно не веря собственным словам. Окрепшим голосом он спросил:

— Я слышал пятьдесят одна тысяча фунтов?

Никто не пошевелился.

— Нет? — спросил Филлип. — Справедливо. Продано! Молодой леди, очевидно, поклоннице Клеопатры.

Уже знакомый молодой человек снова поднялся на сцену, чтобы забрать статуэтку. Хотя на нем была маска, скрывающая лицо, его каштановые волосы блестели в свете свечей. На нем была другая рубашка, не та, в которой я видела его прежде, и, хотя он ни разу не взглянул в мою сторону, я чувствовала его гнев.

Мой несносный муж.

— Это Уит, — изумленно произнесла Айседора. — Не так ли? Разве раньше на нем была не голубая рубашка?

— Это Уит, — мрачно подтвердила я. — И рубашка была голубой. Должно быть, он ее испортил и нашел новую, чтобы замаскироваться.

— Что, чёрт возьми, он делает?

Я помассировала разболевшиеся виски и зияющую пустоту глубоко в животе. Когда же я научусь лучше относиться к своему мужу-грабителю? Этот аукцион представлял для него множество соблазнов, поскольку он стремился только к обогащению.

— Возможно, он крадет аспида.

— Что?

Уит исчез в соседнем помещении, пока люди разговаривали и некоторые из них продолжали в открытую смотреть на меня. Полагаю, я не могу их за это винить. Я вызвала немалый переполох. Я вскочила на ноги, намереваясь последовать за ним, но тут кто-то прочистил горло у меня за спиной.

Я удивленно обернулась. Это был тот же мужчина, что ранее дал нам маски и дощечки.

— Прошу прощения, — сказал он. — Но основатель хотел бы поговорить с вами, — его внимание переключилось на мою сестру, которая поднялась следом за мной, но мужчина покачал головой. — Нет, не с вами. Только с ней.

УИТ

Планы моей жены станут моей погибелью.

Я наблюдал, как она чинно сидит рядом с Айседорой, и в ее голове, вероятно, проносилась одна безрассудная идея за другой, способные привести к ее смерти. Я нахмурился, заставив себя отвернуться, и последовал за Фаридой, которая фотографировала закрытые двери и различные участки стены. Временами она специально стучала по поверхностям, и когда слышала какой-то особый звук, Фарида незаметно улыбалась, прежде чем нажать кнопку на боковой панели своей камеры.

— Я собираюсь осмотреть помещения наверху, — прошептал я, проходя мимо нее.

— Я скоро поднимусь, — ответила она. — Как только закончу здесь.

Я кивнул через плечо и поднялся на следующий этаж. Третий этаж почему-то оказался в еще более плачевном состоянии, чем два предыдущих. Слой пыли и грязи покрывал паркетные полы, ковры в какой-то момент были откинуты в сторону. Воздух пах сыростью, и я поморщился, когда в нос ударила сильная вонь. Я двигался бесшумно, мои ботинки почти не издавали звуков, пока я проверял открытые комнаты, которые находились в таком же полуразрушенном состоянии, как и весь дом. Одна комната оказалась заперта, и я занес ногу, собираясь вышибить дверь, но потом покачал головой.

Это создаст слишком много шума. Фарида и ее магическая камера могли бы решить эту задачу.

Тишину нарушили крики аукциониста, и я подкрался ближе к балкону, откуда открывался вид на все, что происходило этажом ниже. Я обошел прямоугольное пространство по периметру, стараясь оставаться в тени. Под определенным углом я мог видеть Инез. Ей никогда в жизни не следует играть в покер. У этой девушки все было написано на лице.

Я выбросил ее из головы и сосредоточился на поиске остальных реликвий. Я как раз собирался уйти с балкона, когда к Инез подошел мужчина. Она держалась уверенно, но даже со своего места, я мог видеть страх, отразившийся на ее хмуром лице. Нож, спрятанный в ботинке, в считанные секунды оказался у меня в руке, рукоятка впилась в ладонь. Я подошел к перилам, готовясь метнуть его в мужчину, если он хотя бы посмотрит на нее неправильно.

Подняв нож, я медленно выдохнул. Мои ноги уже приняли стойку, которая обеспечит достаточную силу для полета ножа до шеи мужчины. Секунды утекали.

Он даже представить не мог, насколько близок был к могиле в этот момент.

Но потом он протянул Инез таблички и маски, и я немного расслабился. Только когда он ушел, я спрятал оружие обратно в ботинок. Мое внимание переключилось на сцену, где на платформе лежал выставленный на продажу товар. Он выглядел как дорогое украшение, с длинной золотой цепочкой, драгоценные камни мерцали в мягком свете свечей.

Меня больше интересовал служащий, который принес этот предмет на сцену.

По мере моего отдаления от перил, в моей голове формировалась идея. Я нашел еще одну лестницу и быстро спустился вниз. В этом крыле дома было немного больше шума — звуки тихих разговоров и ходьбы доносились до меня, пока я пробирался по длинному коридору. Как и в соседнем крыле, из коридора можно было попасть во множество других комнат, некоторые двери которых были открыты, а другие заперты. Дойдя до конца, я заглянул за угол. Двое мужчин стояли лицом в противоположную от меня сторону и тихо разговаривали. Я подкрался ближе.

Сюда доносились звуки торгов. На особенно громком моменте я поднял руки и столкнул их лбами. Сильно. Они повалились на пол, и я перетащил их бессознательные тела в одну из пустующих комнат.

— Что ты делаешь? — послышался чей-то голос за спиной.

Я напрягся, но вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. В одном из открытых дверных проемов неподалеку стоял невысокий мужчина и с любопытством смотрел на меня.

— Разве ты не должен охранять эту комнату? — спросил он с английским акцентом, дернув подбородком за спину.

Было трудно сдержать смех, но я справился.

— Мне показалось, что я что-то услышал, — коротышка сделал шаг в мою сторону, но я поднял руку. — Это были крысы. Я о них позаботился.

Он настороженно посмотрел на меня, прежде чем пожать плечами, а затем вернулся в комнату, очевидно, отпуская меня. Я последовал за ним и тут же остановился как вкопанный. Деревянные ящики, большинство из которых были заколочены гвоздями, занимали почти каждый сантиметр пола. Повсюду валялись пустые винные бутылки и стопки старых газет. Предположительно, они использовались для дополнительной защиты ценных вещей.

Коротышка продолжал смотреть на меня с подозрением. Он судорожно сглотнул и бросил нервный взгляд в сторону двери.

— Я раньше тебя не видел.

В комнате воцарилось напряжение и у меня сложилось впечатление, что он пытается застать меня врасплох. Любое резкое движение могло его встревожить, а мы находились слишком близко к аукциону. Я не мог рисковать тем, что он позовет на помощь. Мое внимание снова переключилось на газеты. Я бесстрастно взял верхнюю пачку и сделал вид, что читаю первую полосу.

— Меня только что наняли, — небрежно сказал я, листая страницы «Египетского вестника». Я был знаком с этим изданием. Каждая статья была написана на английском языке и представляла интересы многих европейских стран, которые вкладывали деньги в археологические изыскания своих соотечественников или в производство египетского хлопка.

Неважно. Я взял ее не для того, чтобы читать.

— Мы должны работать, знаешь ли, — сказал он с раздражением.

— Тогда скажи мне, что делать, — сказал я, сворачивая бумагу по диагонали, пока не образовался острый край.

Коротышка указал на ящики, составленные друг на друга.

— Этот следующий.

Он сорвал крышку ломом, и я подошел ближе, чувствуя, как ускорился пульс, сжимая в кулаке свернутую бумагу. Я заглянул в ящик, чувствуя, что с другой стороны, тяжело дыша, стоит встревоженный мужчина. Внутри лежала голубая статуэтка аспида. На мгновение, я снова оказался под землей, в последнем пристанище Клеопатры. Инез стояла на коленях перед рядом статуэток, в одной руке сжимая угольный карандаш, а в другой — блокнот. Я видел эту статуэтку в гробнице, я был уверен в этом, как и в том, что Инез рисовала ее.

Подняв глаза, я столкнулся с проницательным взглядом своего спутника и кинжалом в его правой руке.

— Ты уже видел это раньше, — обвинил он. — Где двое других мужчин?

— Я же говорил тебе, — спокойно ответил я. — Я позаботился о крысах.

Мужчина обошел ящик и ударил ножом. Я заблокировал его выпад, но острие полоснуло по руке, разорвав мою рубашку. Я с досадой посмотрел на длинную царапину.

— Это была моя самая удобная рубашка, — пробормотал я.

Он снова замахнулся ножом, и я уклонился, сильно ударив ему в глаз. Он застонал, и следом кинжал понесся на меня по нисходящей дуге. Я уклонился, едва избежав лезвия.

— О, черт возьми, — прошипел я. — Прекращай.

Коротышка снова бросился на меня с дикими глазами. Острие его оружия задело мою руку, я выругался, поворачиваясь, а затем вогнал кончик газеты в дно его подбородка. Его глаза расширились, а изо рта хлынула кровь. Указательным пальцем я легонько ткнул его в грудь, и он упал навзничь.

Я посмотрел на свою рубашку и вздохнул. Теперь ее не отстирать. Я быстро стащил мужчину в комнату, где уже отдыхали остальные охранники. Сняв с одного из них маску и рубашку, я поспешно переоделся, после чего вернулся к артефактам. Я пнул ногой свернутый коврик, чтобы скрыть кровь, как раз в тот момент, когда в комнату вошел человек с блокнотом в руках.

— Время для следующего артефакта, — сказал он, сморщив нос. — Боже мой, как здесь воняет. — Он в нетерпении указал на статуэтку. — Вот этот, и не забудь надеть перчатки.

— Отлично, — сказал я. — Я сразу за тобой.

Я нашел перчатки на крыше соседнего ящика и натянул их, прежде чем вытащить аспида из его импровизированного гнезда из газетных обрывков. Затем последовал за мужчиной в аукционный зал, заглядывая в блокнот через его плечо.

В нем были страницы, исписанные адресами.

Я мысленно улыбнулся, прежде чем подняться на сцену.