Где сокрыта библиотека

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вид пьяного Уита пронзил меня насквозь. Я бродила по своему номеру, размахивая руками и размышляя о том, свидетельницей чему стала и что это может означать. Я выходила осмотреться и найти другие выходы из Шепарда, кроме главного, которым пользовались все, когда мое внимание привлекла толпа солдат и он, стоящий среди них. Я не думала, что это может быть возможным, учитывая его отношение к своему опыту в армии. Не говоря уже о том, как я относилась ко всему этому. Но он был среди них, непринужденно улыбался, слегка пошатывался, но очевидно наслаждался собой. Затем он заговорил с кем-то высокопоставленным, одетым в мундир и с наградами на груди, и от этого зрелища у меня внутри все перевернулось.

Я не могла понять, что происходит.

Уит не хотел иметь ничего общего с военными. Именно в это он заставил меня поверить. Он не хотел никаких напоминаний о случившемся в прошлом, и поэтому я не могла представить его вовлеченным в приятную беседу с ними. Да и зачем британскому солдату или капитану вести беседу с тем, кто был уволен с позором?

Нуждаясь в свежем воздухе, я оставила балконные двери нараспашку. Луна показывала свой лик, ночь была тихой и безмятежной. Мне следовало бы забраться в постель, но мое сердце бешено стучало о ребра. Было время, когда я не могла доверять Уитфорду Хейсу. Когда я верила худшему о нем. Но он показал мне свою скрытую сторону, и мне пришлось переосмыслить все, что я знала о нем.

С ним я чувствовала себя в безопасности.

Но когда я увидела его этим вечером, каким он был пьяным и веселым в компании военных, в моем сердце появился страх.

Что, если я была права на его счет с самого начала?

― Вставай, Инез.

Я зашевелилась под простыней и моргнула, уткнувшись в подушку. Голос был похож на Уита. Я подняла взгляд, всматриваясь сквозь антимоскитную сетку, что окутывала кровать. Это был Уит.

― Смотрите-ка, кто теперь ведет себя неподобающе, ― произнесла я, когда обрела дар речи.

Обычно, это вызывало у меня веселую улыбку или даже заставляло хихикать. Но размытая фигура Уита оставалась безмолвной и неподвижной.

― Который час? ― спросила я.

― Ранний, ― произнес он резким тоном. ― Ты встанешь?

― Что-то мне подсказывает, что мне не понравится причина твоего столь раннего визита.

― Скорее всего, нет.

Я вздохнула, чувствуя, как желудок сжимается в узел. Уит отодвинул москитную сетку, и я тихо поблагодарив его, выскользнула из-под одеяла. Ночная рубашка была свободной и длинной, и я поправила ее, чувствуя себя неловко и скованно. Уит держался в стороне, выражение его лица было отстраненным и настороженным. На нем была та же одежда, что и накануне вечером. От него пахло виски, гвоздикой и торфом, вперемешку с сигаретным дымом. Мне стало интересно, добрался ли он до своей постели или провел остаток ночи со своими дружками-военными.

― Я видела тебя в вестибюле.

На его челюсти дрогнули желваки.

― Знаю.

― Что за люди с были тобой?

Уит пожал плечами.

― Никого важного.

Я наклонила голову, размышляя. Очевидно, они вместе служили и явно были знакомы. Мне следовало бы спросить, почему он пошел пить с ними, когда, предположительно, должен был быть занят подготовкой к нашей свадьбе. Я почти не видела его с тех пор, как он рассказал, что потребуется от меня. Его собственный список задач был не маленьким. Он создавал впечатление, что только чудо поможет нам воплотить в жизнь это бракосочетание в столь короткие сроки, при этом сохраняя все втайне от моего дяди.

― Ты спал?

Уит отмахнулся от моего вопроса. Я подошла на шаг ближе, отмечая красные прожилки на белках его глаз и напряженную челюсть. Его обычно чисто выбритое лицо не знало бритвы в течение последних суток. И снова я ощутила прилив тревоги. Он выглядел напряженным и нервным.

Он собирался отменить свадьбу. Я была уверена в этом.

Он совершил ошибку, попросив меня об этом, — это было слишком опрометчиво, мимолетная идея, которую не стоило озвучивать. Он собирался сказать мне, что согласен с моим дядей, и мне будет лучше покинуть Египет, в таком случае мне придется искать кого-то другого. Люди постоянно женятся по расчету, безусловно. Должно быть…

― Мы должны пожениться сегодня.

Я моргнула.

― ¿Qué?⁶

Он скрестил руки на груди.

― Мы должны сделать это сегодня. У слишком многих людей есть возможность вмешаться, найти твоего дядю и рассказать ему о наших планах.

У меня закружилась голова.

― Но…

― У меня есть свидетель и тот, кто сможет нас поженить. Но мне нужно еще поработать над получением лицензии. ― Он продолжал, словно в этот самый момент я не барахталась на большой глубине, пытаясь удержаться на плаву. ― Ты смогла найти выход из Шепарда?

― Да, ― ответила я. ― У меня нет платья. Это нужно сделать сегодня?

― Если я смогу получить лицензию, то да. Встретимся у Висячей церкви после заката.

Уит развернулся, чтобы уйти, и я шагнула к нему, но он уже пересек комнату и стоял у двери.

― Как ты попал в мою комнату? ― спросила я. ― Я запиралась.

― Я взял дубликат внизу, ― сказал он через плечо. ― Охрана в отеле просто ужасная.

― Уит…

― Мне нужно идти, ― поспешно сказал он и вышел. Он исчез прежде, чем я успела сказать хоть слово; прежде, чем я успела спросить его, почему он ведет себя не так, как обычно; прежде, чем я успела потребовать, чтобы он посмотрел на меня. Хотя бы раз.

Я стояла неподвижно, ошеломленная и напуганная. Мне казалось, что я уже чувствую покачивание судна под моими ногами, увлекающего меня обратно домой.

На свою свадьбу я надела черное, и если бы я была склонна к сентиментальности, то позволила бы себе вспомнить, как впервые увидела Уита будучи облаченной в точно такое же платье. Но подавляющее чувство страха накрыло меня с головой, и я не могла думать ни о чем, кроме как об отчужденном поведении Уита. Я дотронулась до единственного выбранного аксессуара, — маминого платка с яркими цветочными узорами. Я хотела убрать его, но платок служил напоминанием о том, почему я вообще выхожу замуж.

Я не позволю своей матери победить.

Внезапный вопль вырвал меня из раздумий. Кучер едва не сбил бродячую собаку, радостно лаявшую на детей, что играли перед небольшим рыночным прилавком. В воздухе витали ароматы специй: паприки, тмина и куркумы. Недалеко находился Харраз, магазин, специализирующийся на травах и ароматах, внутри бродили египтяне и туристы, рассматривая всевозможные предложения. Все они пахли эфирными маслами, и мне захотелось попробовать парочку ароматов на себе, но у меня не было времени. Я ждала Уита на углу улицы перед церковью, с удовольствием наблюдая за повседневной жизнью Каира. Никто даже не взглянул на вдову, одиноко стоявшую в конце улицы. Замаскировавшись, я уверенно проскользнула через парадные двери Шепарда, хотя на самом деле ни грамма уверенности не испытывала в течение каждой утекающей минуты.

Уит задерживался. Сильно.

Солнце село, над городом повеяло прохладой, а небо постепенно стемнело. Звуки вечерней молитвы раздавались в ночи. Обычно меня это успокаивало, но сейчас служило лишь напоминанием о том, что человек, за которого я собираюсь выйти замуж, так и не появился.

Часть меня сомневалась, что он вообще появится.

Может быть, у него не получилось раздобыть лицензию; может быть, мой дядя узнал о наших планах и в этот момент препятствовал Уиту. Тысячи причин и объяснений проносились в моей голове, и все они имели место быть. Но была среди них одна причина, которая тяжелым грузом опустилась на дно моего живота и делила пространство с моими худшими страхами.

Уит был еще одним человеком в моей жизни, который с легкостью мог оставить меня.

Я топталась на месте и старалась не думать о худшем. Вот только эта мысль всплывала в голове против воли, заставляя выступать холодный пот. Уит мог передумать. Впервые в жизни мне захотелось иметь карманные часы. Я дала ему еще несколько минут, прежде чем вернуться в отель, и начала отсчитывать секунды. Когда их перевалило за пять сотен, я заставила себя посмотреть правде в глаза.

Он не пришел.

Мои ноги, казалось, двигались сами по себе, когда я медленно пошла обратно в отель. Что мне теперь делать? Я подумывала использовать платок моей матери, чтобы уменьшить себя до нуля, но его магия скорее всего не действует на людей. Я уже собиралась пересечь улицу, когда с ужасом поняла, что кто-то выкрикивает мое имя.

― Оливера!

В конце дорожки показалась знакомая фигура с руками, засунутыми глубоко в карманы. Когда он подошел ближе, я почувствовала облегчение, словно бальзам нанесли на ноющую рану. Я прерывисто вздохнула, вглядываясь в его черты. Уит казался более радостным, менее обремененным. Надежда взошла в моем сердце, подобно сорняку.

Он остановился передо мной.

― Привет, ― осторожно произнесла я.

Уит усмехнулся и достал лист бумаги.

― Я получил ее.

― Лицензию? ― спросила я. ― Кто-то действительно дал нам разрешение на брак?

Он кивнул, а затем притянул меня к себе.

― Я не думал, что у нас все получится, Инез. ― Одна его рука легла на мою поясницу, и тепло разлилось по моему телу до самых кончиков пальцев. Нежный лен его рубашки мягко коснулся моего виска, и я услышала под своей щекой его ровное сердцебиение. ― Почему ты дрожишь? ― прошептал он мне в волосы.

― Я думала, ты не придешь, ― прошептала я в ответ.

Уит слегка отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо.

― С какой стати ты так подумала?

― До этого ты был каким-то отстраненным, ― сказала я. ― Не было ощущения, что мы вместе. И когда я увидела тебя вчера в вестибюле, то забеспокоилась о том, что это может значить.

― Мне нужно было попросить друга об одолжении, ― сказал он, поморщившись. ― И я увлекся, играя роль. ― Он провел указательным пальцем по моему подбородку. ― Я бы не передумал жениться на тебе, Инез.

― Наверное, это все-таки ужасная идея, ― сказала я. ― Не так ли?

― Да, ― мягко произнес он. ― Но это наш лучший вариант, верно?

Он был прав, но мне не понравилось, что это прозвучало так, будто было последним решением. Я взглянула на наши наряды. Ни один из нас не оделся по-праздничному. На мне не было ни нового платья с лентами и оборками, ни надлежащего количества украшений, чтобы я сверкала, как далекое созвездие. Ткань моего платья казалась тяжелой и обыденной. Это была одежда для траура. И, возможно, какая-то часть меня действительно скорбела. Я всегда думала, что моя свадьба состоится под голубым небом, в церкви, которую я знала, как свои пять пальцев, и за церемонией последует праздничный фуршет. В окружении родителей и дальних родственников, вместе с моей кузиной Эльвирой под ручку.

Но кузина умерла, отец все еще числится без вести пропавшим, а мать — преступница.

Мы подошли к старинной церкви, возведенной над гейтхаусом крепости Вавилон, построенной римлянами. Уит шел впереди, одетый в очередную мятую голубую рубашку, заправленную в брюки цвета хаки. Он не сменил обувь. Его ботинки на шнуровке закрывали икры и были пыльными и поношенными. Его лицо еще хранило следы нашего пребывания в гробнице — на щеке цвел синяк, по линии челюсти тянулась неглубокая рана. А его глаза все еще были красными.

В своей жизни я совершала безрассудные поступки, но тайная церемония бракосочетания превзошла их все. Я старалась не думать о том, что сказали бы дядя Рикардо с тетей Лореной, если бы могли меня сейчас видеть. Но я все равно слышала их упреки.

Легкомысленная. Глупая. Опрометчивая.

По крайней мере, я сама распоряжалась своей жизнью. Приняла решение, которое развязывало мне руки, даже если впоследствии это могло оказаться ошибкой. Если это на самом деле так, то я найду выход. Я всегда так поступала. По крайней мере, я доверяла себе достаточно, чтобы знать, чего хочу.

А хотела я, во что бы то ни стало, остаться в Египте.

― Знаешь, почему она называется Висячей церковью? ― спросил Уит, вырывая меня из мыслей. Он указал на железные ворота, расположенные под остроконечной арочной крышей, и на двадцать девять ступеней, ведущих к резной деревянной двери. ― Неф возвышается над залом.

― Чудесно, ― сказала я, но мое внимание привлекли колокольни-близнецы, обрамляющие арабесковый вход. Выглядело бы еще лучше, будь он украшен цветами и атласными лентами.

Уит зашагал вперед, и я последовала за ним, мое сердце все больше билось о ребра с каждым шагом, который мы делали в унисон. Мы вместе поднялись, а затем он открыл тяжелую дверь. Бросив взгляд через плечо, он быстро нашел мои глаза. Выражение его лица было нечитаемым в темноте сгущающейся ночи. Пурпурный цвет окрашивал небо, пока шла вечерняя молитва.

― Ты готова? ― тихо спросил он.

― Готова ли я? ― спросила я. ― Нет. Я не могу поверить, что мы собираемся это сделать. Десять минут назад ты собирался жениться на другой. Пять минут назад я думала, что ты не придешь. Но теперь мы здесь и ты собираешься жениться на мне. Когда мы войдем в эту дверь, наша глупая идея воплотиться в жизнь. У меня вдруг помутилось в голове. У тебя тоже помутилось в голове?

Уит позволил двери закрыться. Его подбородок опустился, а все внимание переключилось на носки ботинок. Когда он снова поднял голову, выражение его лица было подчеркнуто нейтральным. Он рассматривал меня в сумеречном свете и, казалось, пришел к какому-то решению.

― Нам не обязательно это делать, Инез. Мы можем вернуться в Шепард и притвориться…

― Но что потом? ― мой голос повысился на несколько тонов. ― Дядя Рикардо по-прежнему распоряжается моим состоянием. У меня ничего нет, даже негде переночевать. Десятого января я должна освободить комнату. К слову, сегодня девятое января, на случай, если ты этого не заметил.

― Ты что-нибудь придумаешь, ― усмехнулся Уит. Но улыбка совершенно не соответствовала его взгляду. ― Ты всегда это делаешь.

― Я устала все планировать на шесть ходов вперед. Притворяться вдовой и лгать своей тете, чтобы приехать в Египет. Дважды тайком сбегать из отеля, а затем скрываться на Элефантине…

Его голос был добрым, но кулак все еще сжимался вокруг дверной ручки.

― Я знаю, Оливера.

― У меня нет другого выхода, ― продолжила я. ― И мне необходимо остаться в Египте. Моя мать…

Уит отпустил ручку и шагнул ближе. Он положил ладони мне на плечи и слегка присел, чтобы посмотреть мне в глаза. Его дыхание коснулось моих губ.

― Родная, я знаю.

Ласковое обращение было похоже на нежное прикосновение, разглаживающее узел напряжения, давящий мне на виски. Он редко прибегал к ним — только когда я была безутешна или находилась в смертельной опасности. От его близости я переполнялась чувствами. Этот высоченный мужчина мог бы стать моим мужем, если бы я только захотела. Это казалось невероятным, невозможным. Волнение будоражило жилы. Я хотела Уита, но я также хотела иметь контроль над собственной жизнью. Если я принесу Уиту клятву, дядя больше не сможет диктовать свои условия и планировать мое будущее. Это значит, что я смогу остаться в Египте.

Больше никакого планирования. Больше никаких хитростей. Такое поведения напоминало мне мою мать. А я не хотела быть такой, как она; я не хотела унаследовать то, что может принести боль многим людям. И вдруг я вспомнила, что я уже это унаследовала.

Мои действия привели к смерти Эльвиры.

Кто-то другой нажал на курок, но она последовала за мной.

Больше всего на свете я желала искупить вину за свои поступки. Я хотела помешать своей матери продать артефакты, принадлежавшие Клеопатре. Я желала выяснить, что случилось с моим отцом. Меня переполняло столько осязаемых желаний, каждое из которых грузом лежало на моих плечах, вдавливая меня в землю. Все эти желания угрожали похоронить меня заживо.

Если я только не сделаю с этим что-нибудь.

― Поговори со мной, ― прошептал Уит. ― О чем ты думаешь?

Я покачала головой, пытаясь сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. На человеке, который стоял передо мной. Иногда мне легко удавалось его прочесть. Когда наши сердца соединялись и на короткий миг мы видели мир одинаково. Но чаще всего я едва понимала его. Я до сих пор не знала, почему он хотел на мне жениться.

Ласковое обращение служило простым прилагательным, а не обещанием.

― У меня есть причины пойти на это, ― прошептала я. ― А у тебя?

Он сделал шаг назад и кивнул, словно ждал этого вопроса. Его слова, произнесенные накануне, все еще звучали у меня в ушах. Весомые, озвученные глубоким баритоном с мягким аристократическим акцентом. Его широкие плечи были напряжены, а руки дрожали. Он нервничал, когда произносил эти слова.

Выходи за меня вместо него.

Это было тогда. Теперь, стоя перед церковью, я не была уверена, что до конца осознала неизменность своего решения. Брак подразумевал вечность — по крайней мере, я хотела, чтобы так и было. Я изучала Уита, который застыл на месте, очевидно обдумывая свой ответ.

Он засунул руки в карманы.

― Сделать тебе предложение было моим выбором, и ничьим больше, ― сказал он. ― В кромешном хаосе моей жизни, ты — единственное, что имеет смысл. Ты спросила меня, каковы мои причины, и я еще не знаю их все, но я точно знаю одну важную вещь. ― Он прерывисто вздохнул, его глаза не отрывались от моего лица, а от неприкрытых эмоций, таившихся в их глубине, у меня едва не подкосились ноги. ― Ты единственная, кого я хочу, Инез.

Мои губы дрогнули.

Его голос понизился до хриплого шепота.

― Пожалуйста, сделай меня самым счастливым человеком на этой земле.

И планета снова накренилась, потеряв равновесие. Земля, казалось, ушла у меня из-под ног. Уитфорд Хейс был многогранной призмой, и мне казалось, что я видела все его стороны. Возмутительный повеса с не менее возмутительными манерами; солдат, верный своему генералу; пьяница с покрасневшими глазами и фляжкой, спрятанной во внутреннем кармане; авантюрист, которому известно, как обращаться со взрывчаткой; человек, любящий Египет, и брат, обожающий свою единственную сестру.

Но я никогда не замечала его откровенной уязвимости.

От его вида у меня перехватило дыхание.

― Тебе этого достаточно? ― спросил он.

― Да, ― выдохнула я.

Уит кивнул, торжественный и преисполненный мрачной решимости. На его лбу проступили капельки пота, и мне пришло в голову, что он, возможно, все еще нервничает. Возможно, он старался казаться спокойным и уверенным ради меня, но внутри у него сердце также угрожает вырваться из грудной клетки.

Он открыл дверь и протянул мне руку. Я без колебаний приняла ее с легкой улыбкой, чувствуя, что могу справиться и с дядей, и с мамой, и с тетей, и с кем бы то ни было, кто встанет на моем пути.

Мы вошли.