Жаркий приказ босса (СИ)

глава 28

Тишина после его ухода оглушает. Она густая, звенящая, будто комната до сих пор хранит отзвуки нашего тяжёлого дыхания, его сломанный шёпот и стук моего безумного сердца. Я остаюсь сидеть на краю кровати, не в силах пошевелиться, пальцы бессознательно касаются губ. Они всё ещё горят. Горят памятью о его внезапном натиске, о той дикой, всепоглощающей силе, что на мгновение подчинила меня себе.

И о том, как он остановился.

Во мне борются противоречивые чувства. Облегчение — да, конечно, облегчение. Он ушёл. Я одна. Мне не нужно сейчас с ним говорить, видеть его глаза, полные раскаяния, отвечать на незаданные вопросы. Не нужно бояться нового прикосновения, которое может снова перейти грань.

Но почему тогда эта комната кажется такой пустой? Почему тиканье часов на тумбочке звучит так громко и одиноко? Почему я ловлю себя на том, что прислушиваюсь к шагам в коридоре, хотя точно знаю, что он ушёл?

Желание быть непременно рядом. Оно подкрадывается тихо, на цыпочках, и шепчет на ухо. А что, если бы он остался? Если бы мы просто молча сидели рядом в этой тишине, не касаясь друг друга, просто дыша одним воздухом, перемалывая случившееся каждый в себе, но — вместе. Было бы легче? Или ещё невыносимее?

Ложусь в постель, на свою сторону, и бездумно смотрю в потолок. Устала. Устала гонять мысли внутри, устала одёргивать себя, ловлю внутри желание всё отпустить и расслабиться. Полностью. Забыть, что он шеф и мы здесь в деловой командировке. Почувствовать свою женскую силу, очаровывать, улыбаться, просто быть…

В дверь номера тихо стучат. Я накидываю халат, подхожу и открываю. В коридоре никого. Только у ног скромный, но изысканный букет в коробке. Не розы, нет. Белые фрезии и веточки эвкалипта. Просто и элегантно, красота.

К серой упаковочной бумаге приколота записка. Тонкий, плотный картон. Я снимаю её дрожащими пальцами.

«Виктория, я не буду беспокоить вас сегодня. Переночую в другом месте. Прошу, пожалуйста, отдохните и не думайте ни о чём. Завтра всё будет иначе. П. Д.»

Я закрываю дверь, прижимая букет к груди. Аромат фрезий — нежный, холодноватый, медленно заполняет пространство номера. Он сдержал слово и дал мне пространство. Позаботился, поступил как джентльмен, а не как тот одержимый мужлан, каким был несколько часов назад.

Ком в горле становится больше. Облегчение смешивается с досадой. С обидой. Почему он там, а я здесь? Почему мы снова по разные стороны двери? Мы же договорились не убегать.

Ставлю букет на тумбочку, ложусь и гашу свет. В темноте белые цветы кажутся призрачными, нереальными. Как и всё, что происходит между нами.

Да, я хочу пространства. Но я же хочу и… чтобы он постучал не в дверь номера, а в эту самую, новую, хрупкую дверь между нами. Чтобы он был достаточно смел, чтобы остаться. Достаточно силён, чтобы быть рядом, несмотря на стыд и неловкость.

А он… он просто ушёл. Снова.

Я переворачиваюсь на другой бок, отворачиваясь от цветов. Но их тонкий аромат всё равно находит меня в темноте, напоминая о нём. О его глазах, полных ужаса и раскаяния. О его шёпоте: «Спасибо за шанс».

И я понимаю, что завтрашний день будет самым сложным в моей жизни. Потому что завтра мне придётся смотреть ему в глаза. И видеть в них не начальника. А человека, который чуть не сломал меня… и которого я, кажется, всё равно не хочу терять.

***

Сон тяжёлый, беспокойный, как погружение в мутную воду. Я тону в обрывках воспоминаний: его губы, его руки, его испуганные глаза, хлопок двери, белые цветы в полумраке. Просыпаюсь несколько раз от собственного вздрагивания, каждый раз с замиранием сердца прислушиваясь к тишине номера. Он пуст. Демидов действительно не пришёл.

И вот сквозь последний, самый глубокий слой дрёмы ко мне начинает пробиваться какой-то запах. Тёплый, горьковатый, невероятно живой и реальный. Кофе. Настоящий, крепкий, свежесваренный кофе. Он смешивается со сладковатым ароматом горячей выпечки. И ещё… что-то ещё. Что-то знакомое. Его одеколон. Тот самый.

Я медленно выплываю на поверхность сознания, ещё не открывая глаз. Я в постели. Я одна. Но я не одна в номере. Кто-то здесь есть. Я чувствую это кожей. Чувствую взгляд на себе, тёплый и… бережный.

Осторожно приподнимаю веки. Комната залита мягким утренним светом. И прямо напротив кровати, в кресле, сидит он.

Павел.

Он сидит совершенно неподвижно, одетый в свежую, но простую рубашку с расстёгнутым воротником и тёмные брюки. В его руках — два картонных стаканчика с кофе. Рядом на низком столике лежит бумажный пакет, из которого выглядывают золотистые круассаны. Он не шевелится, чтобы не разбудить меня. Просто смотрит. Смотрит на меня с таким выражением на лице, которого я никогда раньше не видела. В нём нет ни вчерашней ярости, ни страха, ни раскаяния, а только спокойное созерцание. Нежность? Нет, не то. Что-то более глубокое. Как будто он рассматривает бесконечно ценное и хрупкое.

На его губах играет едва заметная улыбка. Он смотрит, как я сплю. И в этом взгляде нет ничего пошлого или навязчивого. Только тихое, почти благоговейное наблюдение.

Я не шевелюсь, притворяюсь спящей, давая себе секунду, чтобы осознать эту картину. Он здесь. Он пришёл. Он принёс кофе. И он просто… ждёт. Ждёт, когда я проснусь сама.

Бодрящий аромат напитка становится навязчивым, он щекочет мои ноздри, соблазняет, манит к реальности. Я невольно делаю глубокий вдох, и по моему лицу, совсем против моей воли, расплывается сонная, блаженная улыбка. Я не могу её сдержать. Это улыбка от запаха кофе, от сладкой выпечки, от ощущения чьего-то заботливого присутствия в самом начале дня.

Я медленно открываю глаза и встречаю его взгляд.

Он не отводит глаз. Его собственная улыбка становится чуть шире, светлеет, но остаётся такой же осторожной.

— Доброе утро, — произносит он тихим, немного хриплым после ночи голосом. — Я, кажется, поймал момент, когда сон уже отступает, а реальность ещё не наступила. Надеюсь, я не напугал вас.

Он протягивает мне один из стаканчиков. Я приподнимаюсь на локте, принимая стаканчик. Его пальцы слегка касаются моих. Тепло.

— Спасибо, — мой голос тоже сиплый со сна. — Вы… давно здесь?

— Не очень, — он делает глоток из своего стаканчика, и его взгляд на секунду становится мечтательным и отстранённым. — Но достаточно, чтобы испытать довольно интересные чувства.

— Какие? — спрашиваю я, прежде чем успеваю себя остановить.

Он замирает, и его взгляд снова становится серьёзным, проникающим в самую душу.

— Я представлял, как просыпаюсь рядом с тобой. По-настоящему. Без нелепых условий саммита и ошибок, а по обоюдному желанию. Настоящему желанию.

Он говорит это без намёка на флирт. С какой-то обречённой, горьковатой искренностью человека, который вдруг понял, чего он лишал себя все эти годы, прячась за работой и холодностью.

Я опускаю глаза в стаканчик с кофе, чувствуя, как по щекам разливается жар. Его слова висят в воздухе между нами, такие же тёплые и горькие, как аромат эспрессо. Они не требуют ответа. Они просто есть.

И в этот момент, в этом тихом, наполненном утренним светом и запахом кофе номере, вся вчерашняя буря, весь стыд и страх отступают куда-то очень далеко. Остаётся только этот человек. С его неуклюжими, страшными поступками и его потрясающей, пугающей искренностью. И стаканчик кофе, который он принёс мне, просто чтобы я проснулась с улыбкой.