Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья

ГЛАВА 18. Привал, настольные игры и немного поэзии

Если вам когда-нибудь доводилось подолгу путешествовать в карете, то вы, конечно же, знакомы с тем трудноописуемым чувством восторга, которое охватывает, когда кучер решает, что пора дать отдых лошадям и остановиться на привал. Во всяком случае, Натали восприняла возможность размять ноги с превеликим удовольствием.

Место для привала нашли идеальное — опушка леса недалеко от ручья. Здесь пахло сосновой хвоей, горячими камнями и чем-то удивительно спокойным. Всё вокруг располагало для отдыха — мягкая трава, кружевная тень от деревьев и тишина, которую нарушало лишь журчание воды. Даже Виола на редкость молчала. Правда, ненадолго.

— Вот скажите, — заговорила она, разворачивая плед, — вы действительно верите, что лорд Грейвли был в таком отчаянии от неразделённой любви, что мог бросить в огонь портрет своей возлюбленной?

— Возможно, — откликнулся Антуан, помогая раскладывать снедь, — особенно, если перед этим он его застраховал. Я запамятовал, было там что-то о страховке?

Поль беззвучно рассмеялся. Но Виола не собиралась сворачивать тему.

— Страховкой могла бы стать её ответная любовь. Он так молил её об этом: “Ты распалила моё сердце, так почему же бережёшь своё?!”

— Похоже на строчку из поэмы месье де Лафуршета, — усмехнулся Антуан.

— Ах, вы читали де Лафуршета?! — всплеснула руками Виола, сражённая наповал.

И всё завертелось. Блеск глаз, жесты, обсуждение литературного таланта выдающегося поэта. Тётушка вдохновенно цитировала строчки его творений, месье Марлоу оставалось только вдохновенно кивать.

— Антуан, будь любезен, сходи к ручью за водой, — попросил Поль, протягивая флягу.

Натали уловила, как мужчины обменялись взглядами. Подозрительными. Насмешливо-заговорщическими.

— Конечно, — согласился тот, и тут же переключил внимание на Виолу: — Так что там в балладе де Лафуршета сказала графу мадмуазель Мириэль? Может, составите мне компанию и расскажете по дороге?

— О, с удовольствием, — откликнулась Виола. Антуан галантно взял её под локоток, и они направились в сторону ручья. — Мадмуазель Мириэль и видеть его не хотела до тех пор, пока…

Натали смотрела им вслед с лёгким недоумением: Антуан, ценящий в текстах юридическую пунктуальность, вдруг заинтересовался поэзией? Мир точно сошёл с ума.

Когда они скрылись за деревьями, Натали почувствовала какое-то движение сзади и повернулась. Ван-Эльст сел рядом на край пледа. Расстояние между ними она оценила как приличное, и всё же было что-то опасное в том, что они остались на опушке вдвоём. Если не считать кучера. Но его почти не было видно — он возился с лошадьми где-то за деревьями.

Натали украдкой прошлась взглядом по ван-Эльсту и осознала, что впервые видит его без камзола — только в рубашке, ткань которой мягко облегала плечи. Рукава были закатаны до локтей, обнажая предплечья. Руки Поля оказались совсем не такими, какими она их представляла — не аристократически-хрупкими, а сильными, уверенными, с тонкими длинными пальцами. В этих руках было что-то одновременно деликатное и опасное, будто они умели обращаться и с пробирками, и с… Натали оборвала мысль, не позволив себе её додумать, и тут же отдёрнула взгляд, раздражённая собственной впечатлительностью.

— Натали, — начал Ван-Эльст, — нам нужно поговорить.

О нет, никогда ничего хорошего не начинается с этой фразы.

— Вы слышали что-нибудь о мадам Боше — главе Общества Благовоспитанности и Устоев?

— Наслышана, — кивнула Натали.

— Так вот. Она направляется в Вальмонт. И не одна. С ней мой дядя Сигизмунд.

— В гости? — удивилась Натали.

— Я бы назвал цель их визита по-другому. Разрушить мою жизнь и репутацию.

Он говорил спокойно, но в голосе было напряжение. Такое, которое обычно не замечают, если не смотреть очень внимательно. Но Натали смотрела внимательно.

Ван-Эльст вкратце изложил, в чём состоит угроза. Мадам Боше надеется оспорить завещание, доказав фиктивность их брака. Если ей это удастся, Вальмонт перейдёт Обществу, которое она возглавляет.

— Мадам Боше обязательно попытается выведать у слуг, как ведут себя супруги в свой медовый месяц, — предположил ван-Эльст. — И если хоть одна горничная проболтается, что мы ведём себя как дальние родственники на похоронах — всё может закончиться весьма… неприятно.

— Значит… вы предлагаете… что? — Натали насторожил ход его мыслей.

Он выдержал паузу.

— Нам нужно… слегка усилить видимость супружеской близости.

— Но это противоречит контракту, который мы подписали! — Натали возмущённо вскинула брови.

Хотя в реальности испытывала не столько возмущение, сколько лёгкую панику, будто сидишь в телеге, которая несётся с горки, но не в твоих силах её остановить. Дело в том, что в планы Натали входило наладить хорошие отношения со слугами. Возможно, кто-то из них настолько долго служит в Вальмонте, что был свидетелем событий сорокалетней давности, связанных с Жозефиной и может поделиться воспоминаниями. Однако Натали только сейчас осознала, что если они с ван-Эльстом будут сторониться друг друга, слуги заподозрят неладное и вряд ли в таком случае захотят с ней откровенничать. Выходит, она должна не меньше него быть заинтересована в том, чтобы, как он выразился, “слегка усилить видимость супружеской близости”?

— Что вы имеете в виду? — спросила она, стараясь хотя бы внешне сохранить невозмутимость.

— Всё очень просто. Слуги должны видеть, что я иногда захожу в вашу спальню поздно вечером и провожу там некоторое время.

Натали ощутила, как краска прилила к лицу. Все тётушкины книги одновременно всплыли в памяти. Самая кульминационная сцена там, как правило, и начиналась с того, что мужчина входит в женскую спальню… А дальше? Дальше шло несколько туманных фраз про ночь, полную удовольствий.

— Всё в пределах контракта, — поспешил заверить ван-Эльст. На его лице светилась самая невинная улыбка. — Мы могли бы проводить эти несколько ночных часов с пользой и удовольствием…

С удовольствием?

— …например, играть в настольные игры, скажем, в лото.

— В лото? — Натали моргнула.

— Чудесная игра, чтобы скрасить пару часов, не находите? Или предпочитаете шашки?

Натали замолчала. Она не знала, как реагировать. Ничего нарушающего контракт в его предложении не было. Игра в лото не предполагает ни прикосновений, ни флирта — ничего, из того, что запрещал Ван-Эльсту договор. А ещё… Натали должна была признать, что его доводы звучат убедительно. Если ей действительно важно остаться в Вальмонте, попытаться найти хоть какие-то следы Жозефины, распутать клубок прошлого, который так бередил её сердце, то придётся честно играть роль, на которую она согласилась…

Но… ночи?

В спальне?

С ним?

Натали снова посмотрела в сторону ручья. Птицы щебетали, ветер шевелил кроны, за которые цеплялись проплывающие облака…

— Имейте в виду, что я очень хорошо играю в лото. Обычно мне везёт, — Натали прикрыла согласие иронией.

— Сегодняшней ночью проверим, — многообещающе улыбнулся ван-Эльст.