Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья

ГЛАВА 6. Психологически насыщенные неудобства и цейтнот

Утро выдалось на удивление солнечным. В кабинете Поля пахло свежемолотым кофе и… бергамотом. Он сам выбрал этот новомодный фрукт для ароматизации бумаги, используемой для деловой корреспонденции. Аромат бергамота ассоциировался у Поля исключительно с чем-то позитивным. И настроение было соответствующим.

Пока не вошёл Антуан.

Поверенный выглядел не так безупречно, как обычно. Слегка неуверенная походка, пальцы, нервно теребящие папку, и выражение лица в духе: "я старался, но это выше моих сил". Он должен был с самого раннего утра побывать у мадмуазель Дюваль, чтобы получить её подпись на договоре, который они с Полем согласовали вчера вечером.

— Рассказывай, — Поль откинулся в кресле, скрестив ноги. — Что сказала наша уважаемая мадмуазель Дюваль? Ознакомилась? Подписала? Благодарила за щедрость?

Должна же она была испытать благодарность, когда увидела сумму контракта. Эти средства обеспечат ей долгие годы безбедной жизни.

Антуан помолчал.

— Не совсем.

— Подписала без благодарности?

— Не подписала вообще.

— Ах, — протянул Поль, уже предчувствуя подвох. — Интересно. И что, позволь узнать, ей не подошло? Размер шрифта? Цвет бумаги? Оттенок воска на печати?

— Дело... немного в другом. В договор были внесены изменения. Существенные. Они не представляют юридических проблем, но… э-э-э… могут создать некоторые бытовые или, если так можно выразиться, психологически насыщенные неудобства.

Поль прищурился:

— Продолжай. Моё утро всё равно было слишком спокойным.

Антуан извлёк из папки экземпляр документа с многочисленными закладками и приписками.

— Мадмуазель Дюваль согласилась с основными двумя требованиями договора, — начал он с хороших новостей, — а именно: в назначенный день присутствовать на брачной церемонии в ратуше и сразу же после окончания последовать с тобой в Вальмонт, где согласно завещанию твоей тётушки вы должны провести медовый месяц.

— Чудесно, — кивнул Поль, догадываясь, что на этом хорошие новости закончились.

— А теперь по поводу нюансов, — продолжил Антуан. — Во-первых, мадмуазель Дюваль настаивает на включении в договор пункта о строгом соблюдении фиктивного характера союза. При малейшем нарушении — прикосновение, попытка флирта, намёки, недвусмысленные взгляды за ужином — штраф в размере пятидесяти эстронов за каждый случай.

— Пятьдесят? За взгляд?! — переспросил Поль. — Я теперь должен на неё не смотреть вообще?

— Желательно. Или научиться смотреть в сторону с юридически нейтральным выражением лица, — невозмутимо посоветовал Антуан.

— Прекрасно. Буду репетировать перед зеркалом. Что ещё?

— Тётушка Виола требует сопровождать племянницу в Вальмонт. Вместе с ней должны ехать её личные вещи, включая кресло-качалку, коллекцию настенных вышивок, и… — Антуан слегка запнулся — …курица по имени Лотта.

Поль медленно поставил чашку.

— Мне не послышалось, ты сказал "курица"?

— Белая. С характером…

Это то кудахтающее чудовище, которое имеет обыкновение неожиданно выпрыгивать из-за угла?

— …и да, это также закреплено в документе, — добил Антуан. — В приложении описаны условия перевозки. Она, цитирую, "не переносит клеток, поэтому должна ехать в плетёной корзине с вышитой подстилкой".

— Разумеется, — кивнул Поль, ощущая свои брови непроизвольно наехавшими на лоб. — Остаётся поблагодарить, что она не предпочла дорожный сундук Louis du Bois из последней коллекции.

— Также… — продолжал Антуан, стараясь не терять невозмутимости, — мадмуазель Дюваль указала, что в Вальмонте ей предоставляется отдельная комната, как можно дальше от твоей. А смежная комната должна быть отведена тётушке Виоле. У тётушки, кстати, свои требования к апартаментам. У комнаты должно быть окно с видом на восток, чтобы можно было наблюдать рассветы. Вид на конюшню не рассматривается.

— Я должен перенести конюшню? — задал Поль риторический вопрос. — Что ещё?

— Птица… то есть ворон. Морти. Но это для своих. Полное имя — лорд Мортимер. Едет тоже. Он, по словам мадмуазель Дюваль, не спит по ночам и склонен к философским размышлениям, которые могут сопровождаться громкими звуками. Так что персонал поместья должен быть заранее предупреждён.

Поль на миг прикрыл глаза.

— И всё это ради того, чтобы... побыть фиктивным супругом несколько недель?

— Видимо, мадмуазель Дюваль считает, что фикция тоже требует границ. И охраны.

— Антуан, скажи честно. Ты когда-нибудь за свою практику составлял подобные брачные контракты?

— Нет, — ответил тот с лёгким сочувствием, приправленным профессиональной гордостью. — Я полагаю, что это первый в истории юриспруденции договор, в котором фигурируют отдельной строкой "штрафы за взгляды" и "персональный режим для курицы".

Поль встал, прошёлся по кабинету и остановился у окна, скрестив руки на груди.

— Мадмуазель Дюваль полагает, что я на всё это соглашусь?

— Думаю, да. Ты ведь сам дал ей понять, что очень ограничен во времени.

Выходит, малышка Натали к прочим своим выдающимся качествам ещё и шантажистка. Но у Поля действительно практически не осталось времени искать новую подходящую кандидатуру. Да и где гарантии, что другая барышня и её родственники не выдвинут ещё более неприемлемые условия?

— Хорошо, — смирился он. — Оставь бумаги. Я подумаю.

Прежде чем выйти, Антуан глянул на карманные часы и с философской глубиной отметил:

— Три дня, четырнадцать часов и тридцать две минуты.