Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья

ГЛАВА 33. Свежие решения и старые корни

Как только доктор Альбан выбежал из беседки, Натали с любопытством устремила взгляд в окно. Без улыбки невозможно было смотреть на сцену, которая развернулась на одной из дорожек парка. Вся растрёпанная и взмыленная Лотта гналась за пёстрым красавцем-петухом, который вприпрыжку удирал от неё.

— И зачем мы собрались нанимать в Вальмонт охрану, если у нас есть такая курица? — Поль тоже с любопытством наблюдал за происходящим.

Тем временем Лотта и её новый знакомец пронеслись по кругу вокруг куста, и ровно в этот момент к месту событий подскочил доктор. Обе птицы как по команде вдруг остановились.

Натали не расслышала, что сказал Альбан, но Лотта посмотрела на него внимательно, повела головой и, как будто с лёгкой досадой, сложила крылья. Вид у неё сделался довольно миролюбивый. После чего петух выпрямился, принял горделивую позу, подошёл к Альбану и… дал себя погладить.

— Кажется, вот это он и есть — Шарль, “коллега” нашего доктора, — предположила с удивлением Натали.

— Скажу больше, — ответил Поль, — похоже, наш доктор — ветеринар.

— И это многое объясняет, — подхватила она. — Например, то, почему его вопросы казались звучащими невпопад.

Она улыбнулась, вспоминая неразбериху, которая царила здесь, в беседке, несколько минут назад. И всё из-за излишней подозрительности ван-Эльста. Но она сдержала саркастическую реплику в его адрес. Вместо этого предложила:

— Теперь, когда мы поняли, что имеем дело не с соглядатаем мадам Боше, а заботливым ветеринаром, может, стоит предложить ему работу в Вальмонте? Было бы прекрасно, если бы он время от времени проводил осмотр животных, пусть это пока только две лошади и две птицы. Но ведь со временем их может стать больше.

— Да, пойду побеседую с ним, — кивнул Поль и вышел из беседки.

Разумеется, он был не против переложить на кого-то часть забот — хотя бы заботы о животных.

Натали не сомневалась, что Альбан согласится, и тихо радовалась, что в Вальмонте теперь будет уже два служащих: дворецкий-управляющий и ветеринар.

Во второй половине дня, когда солнце уже мягко скользило по плитам дорожек, а ветер почти стих, Натали удалось вновь выйти на прогулку с Огюстеном.

— Продолжим нашу экскурсию, сударыня? — спросил он с мягкой улыбкой.

— С удовольствием, — Натали не терпелось увидеть, какие ещё сюрпризы таит Вальмонт.

Они прошли через внутренний двор к конюшне. Она была просторной, но неухоженной, и почти пустовала — только две лошади обитали здесь теперь, и то, казалось, они чувствовали себя скорее временными жильцами. Остальные хозяйственные постройки выглядели не лучше. Тут нужны были руки. Много рук.

Когда Огюстен закончил рассказ о том, как когда-то здесь кипела жизнь, Натали почувствовала, что пора задать вопрос, который всё не выходил у неё из головы со времени их первой прогулки.

— Огюстен, насколько я знаю, когда-то здесь, в Вальмонте, бывал доктор Анри Луазье. Вы слышали о нём?

Именно из-за него, из-за мятежного доктора, Жозефина приезжала сюда. Его следы могут вывести на её следы.

Огюстен остановился. Подумал.

— Доктор Анри Луазье… — повторил он медленно. — Конечно, я его помню. Такое не забывается. Он был… неординарен. Прямой, даже дерзкий. Яркий. И, безусловно, талантливый. Его пригласила сама мадам Валери ван-Эльст. В ту пору она тяжело болела — сильные головные боли, бессонница, дрожь в руках. Она потеряла аппетит и сильно исхудала… Ни один врач не мог ей помочь. Даже те из них, что считались именитыми.

— А он смог?

— Он пообещал, что вылечит. И сделал это, — Огюстен произнёс эти слова с глубоким уважением. — Лечение длилось месяц или чуть дольше, и оно дало результат — мадам ван-Эльст пошла на поправку. Это стало почти чудом. Многие говорили, что он прибегал к… сомнительным методам. Даже колдовству. Но я в это не верил. Он просто хорошо знал природу — разбирался в целительной силе растений. Доктор Анри часто бывал в оранжерее. Там росли диковинные цветы. Говорили, некоторые из них обладали настоящей силой.

Натали затаила дыхание.

— А что с ним стало дальше?

— Как только мадам ван-Эльст выздоровела, он исчез. Уехал внезапно. Больше его никто не видел.

Уехал и забрал с собой Жозефину? Куда? Снова вопросы без ответов.

— Покажите мне ту оранжерею, — попросила Натали.

— Конечно, — улыбнулся Огюстен, — как раз хотел вас туда проводить.

Они направились в дальнюю часть парка, и тут им неожиданно повстречался Поль. Он шёл по садовой дорожке в расстёгнутом жилете и выглядел на удивление расслабленным.

— Позвольте узнать, куда держите путь? — спросил он с лёгкой усмешкой, чем выдал, что находится в прекрасном расположении духа.

— Собираюсь показать новой хозяйке Вальмонта оранжерею, — чуть склонив голову, доложил Огюстен.

— Тогда я не могу этого пропустить, — заявил ван-Эльст и тут же присоединился к компании.

Они двинулись дальше и через пару минут уже были на месте. Натали ожидала увидеть что-то вроде милой теплицы. Но ошиблась. Оранжерея была огромной. Гигантский полукруг стекла, обвитый листвой, с металлическим каркасом и резными деталями. В ней чувствовалась мощь ушедшего великолепия.

Они вошли внутрь. Оранжерея встретила не зеленью, а тишиной. Такой, в которой любой шорох звучал подозрительно. Когда-то это место, несомненно, было гордостью Вальмонта — витражные стёкла в изящной оправе, своды, увитые плющом, и широкие аллеи между аккуратными клумбами. Но теперь она выглядела так, будто природа устроила здесь мятеж — и победила.

Часть растений давно погибли. Их сухие стволы торчали, как остовы, из потрескавшейся земли. Некоторые были похожи на обугленные скульптуры, другие — на застывшие в мольбе руки. Поблёклые кадки были опрокинуты набок, из них торчали выцветшие корни.

Но куда больше тревоги вызывали те растения, которые выжили. Или… пере-жили.

По углам и в самых тёмных участках оранжереи разрослись кусты, которые вряд ли можно было назвать обычными. Их ветви напоминали скрюченные пальцы, а листва казалась ненатурально яркой — ядовито-зелёной, ржаво-красной, иногда с синим отливом, как у синяка. Шипы торчали на каждом втором стебле — длинные, острые, опасные.

Некоторые побеги оплетали конструкции и стеклянные рамы, будто пытались вырваться наружу. Где-то между ними просматривались бутоны — надутые, тяжёлые, закрытые, но создававшие ощущение, что стоит только пошевелиться — и они раскроются… с зубами.

Воздух был плотным, тёплым и слегка затхлым. Сладковатый запах гниения смешивался с горьковатым ароматом пыльцы здешних странных растений, отчего казалось, что ты стоишь не в саду, а в лаборатории алхимика, где уже что-то пошло не так.

Местами заросли были настолько густыми, что путь вперёд был невозможен. Оттуда доносились лёгкие потрескивания — словно внутри кто-то дышал. Или шевелился.

Это место не просто пришло в упадок. Оно… изменилось.

Словно оранжерея пережила одиночество слишком остро — и теперь жила собственной, не до конца понятной жизнью.

— Раньше здесь было как в дворце цветов, — с ностальгией сказал Огюстен. — Тут росли растения из Ламбрии, Эль-Хассы, даже из Юго-Ориента. Мадам ван-Эльст гордилась каждым ростком.

Натали заметила, как Поль, казалось бы, машинально провёл рукой по одному из уродливых стволов. Потом — замер у засохшего куста с фиолетовыми листьями и вдохнул остаток аромата.

Натали догадывалась, что он чувствует. Наверное, его душа парфюмера в отчаянии, что целое царство самых разных ароматов пришло в запустение. Здесь он мог бы черпать вдохновение для своих новых коллекций. Она неожиданно ощутила его переживания так остро, будто это были её собственные чувства. Она тоже испытывала сильное сожаление, что от былой роскоши этого места остались лишь воспоминания. Ей нестерпимо захотелось восстановить оранжерею. Ещё вчера она не знала, какой подарок пообещать Полю, если он выйдет победителем в их ночном состязании в лото, однако теперь ей очень хотелось подарить ему надежду на восстановление этого царства ароматов. Но, к сожалению, это было не в её силах. В такой глуши совершенно невозможно найти цветовода, который разбирался бы в содержании капризных экзотических растений. Поэтому Натали, вместо грандиозных задумок, скорее всего, придётся обойтись чем-то более приземлённым — например, пообещать Полю одну из наволочек, которые она собирается сшить из своего свадебного платья.