Женщины его жизни

НЕЗНАКОМЕЦ

– Gruss Gott [88], – добродушно приветствовали его незнакомые люди в коротких кожаных штанах и клетчатых рубашках с рюкзаками за спиной.

– Грюс готт, – научился отвечать Микеле Фьюмара, успевший вдоль и поперек исходить зеленый оазис от плато, на котором стояла гостиница, до лесных сторожек у Бэрен-Бад и горного перевала.

Микеле воспринимал ежедневные слова привета, сопровождаемые неизменными простодушными улыбками, с чувством благодарности, к которому примешивалась скука. Что бы ни означало это приветствие, оно, несомненно, было искренним и благожелательным.

Служащие канатной дороги и персонал гостиницы смотрели на него как на дорогого гостя.

Микеле спрашивал себя, что находят эти светловолосые, белокожие и краснощекие люди со вздутыми от пива животами в лазанье по козьим тропам, в экскурсиях к альпийским лугам, дальним мызам и горным источникам.

По вечерам они собирались веселой галдящей толпой на станции канатной дороги, падая с ног от усталости, и спускались в долину, предвкушая завтрашнее путешествие в обратном направлении по тому же маршруту в поисках высокогорных цветов и иллюзии свободы.

Подобный способ развлечения был за пределами его понимания. В его родных местах люди тоже уставали до упаду, но им приходилось тяжко трудиться, чтобы вырвать у скудной земли средства выживания.

Бармен в отеле «Вигилийох», немногословный фриулиец, безуспешно пытался объяснить ему суть дела:

– Они туристы. Проводят тут отпуск.

– Тем более им следовало бы отдыхать. – Сколько он ни старался, ему не дано было понять.

Каждый вечер он звонил в Пьяцца-Армерину с отчетом о прошедшем дне. Ему было дано поручение, которое он старался исполнить честно и добросовестно, искренне желая, чтобы вся эта история поскорее закончилась. Но случилось нечто непонятное: он уже предчувствовал, что по завершении операции вернется домой с привкусом горечи, возникавшей при одной мысли о расставании с малюткой Розалией.

Эта смугляночка с приятным неаполитанским акцентом, большими и печальными бархатистыми глазами, чужая, как и он, в краю веселых улыбок, хорового пения, массовых возлияний и горных походов, стала для него чем-то большим, чем просто объект наблюдения. Ее худенькая, как у подростка, фигурка, проницательный и грустный взгляд много перестрадавшей женщины, ее невинная улыбка будили в нем нежность, желание защитить ее, приласкать, неодолимое стремление быть с ней рядом и долго, бесконечно долго глядеть ей в глаза, не говоря ни слова.

Розалия приходила вместе с Карин по утрам, когда первые лучи солнца начинали золотить гостиничную террасу со столиками для завтрака. Фрау Мартина с материнской заботой подавала им толстые ломти местного пахучего черного хлеба, намазанные маслом с медом или вареньем. Они пили некрепкий светлый кофе с молоком, к которому отдельно подавали в кувшинчике еще и сливки.

Они ели все вместе, и временами Розалия бросала на Микеле взгляды, приводившие его в замешательство, пока Карин и фрау Мартина, то и дело посмеиваясь, обменивались фразами на непонятном языке.

Потом девушки шли гулять к перевалу. Иногда он шел с ними, но чаще оставался на террасе и грелся на солнышке, наслаждаясь панорамой и наблюдая за туристами, которые группами по двадцать человек поднимались наверх в кабине, сверкавшей на солнце, как чистое серебро. Туристы проходили мимо террасы, а потом разноцветными муравьями расползались по лесным тропам. После обеда все втроем шли к бассейну. Микеле поглядывал на стройную и подтянутую фигуру Карин, всегда укрывавшейся под большим пляжным зонтиком, но ему больше нравились мягкие и женственные очертания тела Розалии, с каждым днем все более смуглевшего под лучами солнца. Розалия была солнечным существом, простым и понятным, в то время как Карин сохраняла лунную загадочность и неприступность. Мужчины бросали на нее восхищенные взгляды, но она не обращала на них никакого внимания.

Прошло несколько дней, и Микеле ожидал, что его вот-вот вызовут обратно на Сицилию. Интерес Кало к двум девушкам заметно угасал, юноша понял это по его тону в ежевечерних телефонных разговорах.

На пятый день случилось нечто необычное и непредвиденное, нарушившее привычный ход событий. На лужайке у бассейна появился незнакомый молодой человек, с виду настоящий северный бог: высокий, атлетически сложенный, светловолосый, со светлой кожей и большими голубыми глазами. Под купальными плавками угадывались признаки мужественности, гордиться которыми мог бы любой представитель сильного пола.

Мужчины смотрели на него с завистью, женщины буквально поедали его глазами. Микеле не удостоил бы его взглядом, если бы молодой незнакомец не направился прямиком к Карин, читавшей книгу.

Молодой человек тихонько наклонился над ней, обнял и поцеловал в волосы. Микеле Фьюмара вскочил на ноги, готовый вмешаться, но Карин, узнав молодого человека, любовно обняла его в ответ. Между ними завязался приветливый разговор на том дурацком языке, из которого Микеле не понимал ни слова.

– Извини, – улыбнулась Карин, повернувшись к Розалии, – увидимся за ужином. – Она набросила халатик и направилась к отелю в сопровождении вновь прибывшего. Они шли в обнимку, радостно улыбаясь.

Микеле готов был последовать за ними, чувствуя себя полным идиотом.

– Не стоит беспокоиться, – вмешалась Розалия, выручая его из трудного положения. – Карин сказала, что мы увидимся за ужином. Значит, она не убежит.

– Я только хочу, чтобы она не подвергала себя риску, – пояснил он смущенно.

Розалия улыбнулась с несвойственным ей лукавством.

– Это что, приступ ревности в пользу третьего лица? – она явно намекала на Барона.

– Я такими делами не занимаюсь, – нахмурился он. – По мне, пусть ваша подруга гуляет с кем хочет.

– Только не надо преувеличивать, – посоветовала Розалия. – За все время, что мы здесь, это первый мужчина, который с ней заговорил.

– Вы его знаете? – рискнул спросить Микеле Фьюмара.

– Протестую, ваша честь, – усмехнулась девушка, – вопрос не по существу.

– Я только хочу, чтобы она осталась цела и невредима, – объяснил он, краснея. Каждый новый шаг ставил его в глупейшее положение.

Розалия знаком пригласила его сесть с ней рядом.

– В этом смысле она вне опасности, – уверенно сказала девушка, – можете не сомневаться.

Им хотелось пить, и они заказали апельсинового сока.

– Никогда в жизни мне не приходилось попадать в такое дурацкое положение, – признался он.

– А вы делайте, как я: я давно уже ничему не удивляюсь, – посоветовала она ласково и дружелюбно.

– Вы очень дружны? – спросил он.

– Я очень признательна Карин. Она помогла мне обрести веру в будущее, снова встать на ноги…

Подошел официант забрать пустые стаканы.

– А может, нам стоит одеться и пойти прогуляться? Что скажете? – робко предложил Микеле. – Мне так хорошо с тобой, Розалия… – Он опустил глаза и нежно провел пальцами по ее руке.