Горечь

19. Клуб «Завтрак»

Позже, тем же вечером, когда мы уже притормозили у поместья Хантингтон, снова начался дождь, барабаня по лобовому стеклу машины Трейса, словно стремительно опускающиеся на наковальню молоты. Я почувствовала, как ускорился пульс при виде неясных очертаний дома и от того, что ожидало меня там, внутри. И хотя в глубине сознания тоненький голосок кричал мне разворачиваться и ехать домой, я не смела просить Трейса об этом.

Правда находилась практически на расстоянии вытянутой руки, и я четко решила потянуться к ней, независимо от того, насколько тяжелой и мучительной она может быть.

Мы вылезли из «Мустанга» и поспешили вверх по мокрой от дождя лестнице. Боясь, что он может передумать, я решила не звонить Доминику перед нашим визитом и сообщать, что список его гостей пополнился. И конечно же, стоя перед входной дверью, я начала нервничать еще больше, ожидая встречи с ним.

— Он точно дома? — спросил Трейс, стуча кулаком по входной двери. Он скрестил руки на груди и подождал. — Наверное, он отправился на охоту за перекусом.

— Цыц, — шикнула я, переживая, что Доминик с его почти идеальным слухом услышит его и все закончится, не успев начаться.

Дверь распахнулась, когда Трейс собирался постучать в третий раз.

— Хорош уже, Ромео. Спасибо, что дал знать всем соседям о своем присутствии.

— Как ты меня назвал?

— Отсюда напрашивается вопрос, — продолжил Доминик, игнорируя Трейса и поворачиваясь ко мне, — Какого лешего он здесь делает?

— А ты как думаешь? — ответил Трейс. — Неужели всерьез решил, что я позволю тебе подойти к ней ближе, чем на милю, без моего присутствия?

— Боже, нет, конечно, — наигранно ужаснулся Доминик, зная, что мы оставались наедине куда больше одного раза. Он повернулся ко мне и ухмыльнулся. — Я об этом и не мечтал.

— Доминик, — предупредила я.

— Да, любовь моя?

— Можем мы уже начать? Здесь льет, как из ведра. — Я обняла себя руками, пытаясь согреться.

— Конечно, ангел. Проходи. — Он отступил в сторону, чтобы я могла войти. Как только я прошла, он тут же встал обратно в дверях. — К сожалению, для тебя, это вечеринка на двоих и ты на нее не приглашен.

— К сожалению, для тебя, — ответил Трейс, отталкивая его с дороги. — Я не кровосос и не нуждаюсь в приглашениях. — Он по-хозяйски прошел в дом.

Доминик издал низкий гортанный звук. Было очень похоже на рык.

— Угомонись, псина, — сказал машинально Трейс, осматриваясь вокруг. Он тут ни разу не бывал, но это нисколько не заставляло его нервничать. Он стянул пиджак и бросил его на диванчик, прежде чем схватить меня за руку и повести вглубь тускло освещенного дома.

Доминик не сводил с него взгляда, пока вешал пиджак Трейса в гардероб.

Мы прошли к мерцающему свету от камина, а затем к кабинету; та же комната, куда меня привел Доминик, чтобы обсудить наши планы. Я не стала рассказывать об этом Трейсу, и надеялась, что Доминик тоже забудет.

— Да ты романтик, — с издевкой сказал Трейс, клацая по выключателю.

— Нужно поддерживаю свою репутацию, — ответил Доминик, наливая себе выпить, видимо, двойную порцию.

— Кого? — Трейс засмеялся, садясь на диванчик, который был ближе к камину. — Подонка?

— Трейс, перестань, — предупредила я.

— Я абсолютно точно уверен, что под эту категорию и ты подходишь, — парировал Доминик.

— Я абсолютно точно уверен, что тебе нужно следить за языком, если не хочешь неприятностей.

— Ай-я-яй. Негоже угрожать Воскрешенному в его же доме, — усмехнулся Доминик. — Слишком зеленый и неумелый, чтобы придумать что-то получше?

— Ничего, зато я спокойно могу надрать тебе задницу, — отрезал Трейс.

— Тьфу! — Я откинула голову назад и плюхнулась на кушетку. Всё еще хуже, чем я предполагала.

— Ты выглядишь напряженной, ангел. Не хочешь выпить? — спросил Доминик, переводя на меня внимание.

— Хватит ее так называть, — предупредил Трейс, явно раздраженный ласковыми прозвищами Доминика.

Ни капли не испугавшись, Доминик сосредоточил свой взгляд на мне.

— Любовь моя? — спросил он снова, и я быстро мотнула головой.

— Я сказал заканчивай с этим дерьмом.

— Или что? — Доминик усмехнулся, поднес к губам свой напиток и подошел к тому месту, где мы сидели. Его глаза потемнели, наполнившись угрожающими тенями. — Я могу тебя на части разорвать максимум за две секунды, — объяснил он, кривовато усмехнувшись и сев в кресло напротив нас.

Трейс наклонился вперед, упёршись локтями в колени, и уставился на него.

— Я бы с удовольствием посмотрел на твои жалкие попытки, дохляк.

— Так, хватит уже! — подскочила я, заведенная, как пружина. — Заткнитесь оба!

Застигнутые врасплох моей реакцией, они оба тут же осели на своих местах и удивленно уставились на меня.

— Я пришла сюда не для того, чтобы слушать вашу перепалку!

Нахмурившись, Трейс вытянул руку вдоль спинки дивана и пристально посмотрел на меня, так, словно увидел меня в первый раз. Доминик машинально взболтал свой напиток, хотя его глаза также следили за мной с большим интересом.

Видимо, настал мой звездный час.

— Послушайте, мы все сейчас заодно, — начала я, переводя взгляд с одного на другого. — Мы все хотим понять, что я такое, что моя кровь может делать, так что мы либо работаем сообща и, наконец, разбираемся со всем, либо сидите тут и спорьте сколько угодно, а я сама всё решу.

— В этом нет необходимости, ангел, — сказал Доминик, делая небольшой глоток. — Уверен, мы сможем работать без ругани.

— Вот и отлично. — Я повернулась к Трейсу в ожидании его ответа.

Его взгляд на несколько секунд задержался на мне. Он сжал челюсти, обдумывая мое требование, а затем согласно кивнул.

— Сделаю, как пожелаешь.

— Договорились, — кивнула я, довольная собой. — Так, с этим уладили, теперь давайте перейдем к делу.

— Хорошо, — согласился Трейс.

— Отлично, — сказал Доминик, на его губах играла хитрая улыбка. — Это прекрасное предложение.

Я взглянула на его губы. Загипнотизированная сверкающими блеском его зубов, у меня возникло чувство тревоги, когда я поняла, что эти зубы скоро вонзятся в мою кожу. Я собственноручно согласилась на то, чтобы Воскрешенный убийца в любую минуту мог выпить моей крови. Предложила себя ему, как какую-то дешевку на ночь. Оставалось лишь молить бога, что он не оторвет мне голову, в знак благодарности.

Пути назад уже нет. И я могла думать лишь об одном: в какую чертовщину я умудрилась впутаться?