Горечь

3. Чистка

Остаток вечера превратился в размытое пятно, словно палитра цветов, которые не должны были смешиваться. Я помнила, как танцевала с Калебом, а затем с каким-то парнем с уроков химии, и я помнила, как столкнулась с Ханной и ее расспросы о Тейлор. Я помнила как врала ей сквозь зубы, и получалось это у меня просто отвратительно. Больше всего мне запомнилось чувство вины в груди, а следом за ним сумасшедшее желание выпить еще, чтобы поскорее избавиться от неуютных ощущений — утопить их как можно глубже, чтобы уже ничего не чувствовать.

А затем я вспомнила туалет.

— Вот салфетки, — сказала Карли, опускаясь на колени рядом со мной. Ее шелковистые каштановые волосы были разделены пробором и ниспадали на ее плечи будто атлас. Она казалась такой собранной и красивой с ее светло-бронзовой кожей и добрыми карамельными глазами.

До боли разительный контраст с моим измазанным блевотой лицом.

Я взяла у нее салфетки и вытерла рот, а затем обессиленно растянулась на полу туалета. Однозначно не лучший момент в моей жизни.

— Тук-тук, — постучал по двери Калеб и просунул внутрь голову. — Вы готовы вернуться к вечеринке?

— Кал, ты нормальный? Выметайся отсюда! — рявкнула Карли. — Не видишь, ей плохо?

Я никогда не считала их действительно похожими, хоть они и были близнецами, но в ярком свете ванной комнаты, я внезапно увидела поразительное сходство… хотя с тем же успехом это могло быть коварное воздействие проклятого чая со льдом.

— Вон!

Но Калеб неуклюже ввалился в ванную, когда кто-то позади него протиснулся в двери.

Габриэль Хантингтон, мой временный Наставник и постоянный спаситель, был явно не в восторге от моего вида.

— Ребят, это Габриэль. Мой рыцарь в блестящих доспехах.

Комплимент остался без внимания.

— Сможешь идти?

— Нет, но я смогу ползти.

— Джемма, не смей! — вскрикнула Карли.

Никки присоединилась к компании как раз, когда я встала на четвереньки и поползла к Габриэлю.

— Вот так номер. Вы это видели? — Услышала я ее голос. — Неужели он променял меня на ЭТО?

— Джемма. — Габриэль опустился на мой уровень ниже плинтуса и взял меня за подбородок. Его зеленые глаза внимательно разглядывали мое лицо, оценивая текущее состояние. — Я забираю тебя домой, — сказал он, обхватывая рукой меня за талию, а затем поднимая меня на ноги.

Моя голова протестующе загудела, а комната вокруг закружилась, будто карусель, с которой я не могла слезть. Я попытала сфокусировать взгляд на Габриэле.

— Не мог бы ты забрать меня домой? Я плохо себя чувствую.

— Я уже… не важно. Идем, — сказал он и вывел меня из ванной комнаты, крепко придерживая за талию.

Спотыкаясь, я побрела через переполненный дом, будто на мне было выжжено позорное клеймо. Осуждающие взгляды преследовали меня на каждом углу, нашептывая неправду и распространяя ложь, словно плотоядные бактерии. Я чувствовала себя как изгой, которого выставили вон с вечеринки, которую ему не стоило посещать.

Готова поспорить, они не могли дождаться, чтобы избавиться от меня. Уверена, они все радовались и пели победные песни, избавив себя от аутсайдера, неспособного удержать свою выпивку в себе. Я бы даже их услышала, если бы была ближе…

— Говорите громче! — заорала я, хотя мой вопль тут же заглушил танцевальный трек, разрывавший колонки. — Я ни хрена не слышу!

Комната внезапно перевернулась вверх тормашками и я оказалась лицом к лицу с задницей Габриэля.

Честно говоря, вид был не так уж плох.

— Чем ты думала? — напустился Габриэль, неся меня к своей машине. Я болталась у него на плече как мешок с картошкой. — Это не ты. Это не та девушка, которую я тренировал.

— То-то и оно, — промычала я, касаясь руками растянувшегося по земле тумана. — Не хочу я больше быть этой девушкой.

— К сожалению, у тебя нет такой роскоши.

Он распахнул пассажирскую дверь своего черного внедорожника, сгрузил меня на переднее сиденье и пристегнул, а затем обежал машину и сам сел за руль.

— Это не игра, — продолжил он свою тираду, увозя нас с места моего позорного спектакля. — У тебя нет права выпускать пар. У тебя нет права страдать подростковым идиотизмом. Ты — Воин. Каждую минуту каждого дня до конца своих дней. Неужели ты этого не понимаешь?

Я крепко зажмурилась, пытаясь замедлить непрерывное вращение в моей голове.

— Пожалуйста, Габриэль. Я сейчас не выдержу нравоучений, честно. Прочитай их завтра, только оставь меня в покое в эту минуту. — Я опустила окно и высунула голову наружу. Холодный ветер ударил меня по щекам, словно пытаясь привести в сознание.

— Если Тесса об этом узнает…

— Она не узнает, если ты не станешь трепать об этом языком! — Я откинулась обратно на сиденье и растерла виски, пытаясь предотвратить начало грандиозной мигрени. — Черт.

Габриэль перегнулся через мою ногу и открыл бардачок.

— Вот, — спокойно сказал он, вручая мне баночку с обезболивающим. — Проглоти две таблетки и выпей побольше воды перед сном.

Мне тут же стало ужасно стыдно за то, как я себя повела.

— Спасибо, — пробурчала я, неуклюже сжимая баночку в руках. — Прости за то, что я тебе наговорила. Я понимаю, что ты просто пытаешься помочь, окей? Я совершила ошибку и здорово сегодня напортачила. Я не идеальна, — стала оправдываться я, прекрасно понимая, что этот факт я сегодня уже доказала. — Это больше не повториться.

Это была горькая правда. Я усвоила урок. У меня не было ни малейшего желания когда-нибудь снова пробовать напиток из безразмерного тазика. Кратковременное бегство от реальности не окупало и сотой доли последствий.

Он коротко кивнул, по-видимому, довольный моим раскаянием.

— Как ты узнал, где я была? — спросила я, спустя несколько мгновений блаженной тишины. Даже будучи в нетрезвом состоянии, я была точно уверена, что не сообщала ему о своих планах.

Он ответил, не глядя на меня.

— Мне позвонил Трейс.

— Понятно, — хмыкнула я, переводя взгляд на пейзаж за окном.

Лжец оказался еще и стукачом.

Утро воскресенья врезалось в меня, словно товарный поезд. Мои глаза распахнулись от пульсирующей боли, а перед зрачками мельтешила путаница из огоньков и теней, как какой-то адский калейдоскоп. Воспоминания о вчерашнем были окутаны сожалениями, заставляя меня съеживаться от одной мысли, что однажды мне придется повстречаться с кем-нибудь с той вечеринки.

Перекатившись набок, я взглянула на часы на тумбочке. Был почти полдень, и у меня было менее часа, чтобы собраться и отправиться на свою смену во «Всех Святых». Без сомнений, это мое наказание свыше за вчерашний беспредел.

К моему облегчению, когда я спустилась вниз, дядя уже ушел. Я была не в настроении отвечать на вопросы о вчерашнем вечере или вешать лапшу на уши еще одному человеку. В последнее время, я только этим и занималась, и с каждым разом сочинять правдоподобные истории становилось все сложнее.

Звонок в дверь раздался как раз, когда я достала из шкафчика тарелку под овсянку. Решив, что это просто продавец всякой всячины, которую я покупать не собиралась, я не обратила на него внимания, надеясь, что он поймет намек и уйдет. Но на третьем звонке стало ясно, что этого не случится. Сделав глубокий вдох, я поставила тарелку на кухонный стол и пошла открывать дверь.

По ту сторону порога стоял Трейс. Его длинные, темные волосы были мокрыми от проливного дождя и облепили его челюсть и шею, тут же отвлекая мое внимание. Он посмотрел мне в глаза и мое дыхание прервалось.

Только этого мне сейчас и не хватало.

Я захлопнула дверь прямо перед его носом. Две секунды спустя снова стук. Расправив плечи, я еще раз открыла дверь, изо всех сил стараясь не отвлекаться на его яркие голубые глаза, которые, казалось, светились на фоне серого и пасмурного дня.

— Можно мне войти? Пожалуйста.

— Нет.

На его челюсти перекатывались желваки, а глаза пристально смотрели на меня.

— Нам нужно поговорить.

— Да ладно? О чем? — спросила я с нескрываемым сарказмом.

— Джемма, перестань. Пожалуйста.

Какой бы злой я ни была и как бы сильно я его не ненавидела, я понимала, что должна его выслушать. Время шло и мне нужно было найти способ поладить с ним, если я надеялась вернуть обратно Амулет, ради Тейлор.

Оставалось надеяться, что у меня хватит на это силы воли.

Я отступила в сторону и распахнула перед ним дверь. Не проронив ни слова, он вошел внутрь, постаравшись не соприкоснуться со мной.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, проходя следом за мной на кухню. — После вчерашнего?

— Какая тебе разница, — фыркнула я, беря со стола пачку сухих хлопьев и высыпая их в свою миску. — Кстати, спасибо, что меня заложил.

Мало мне было вчерашнего эпического позора, так еще и Габриэль видел меня во всей моей нетрезвой красе.

Трейс наблюдал за мной из-за кухонного острова.

— Ты не дала мне отвезти тебя домой. Что еще мне оставалось делать?

— Наверное, не лезть в чужие дела?

— Ты для меня не чужая. — Прозвучало это тихо, словно секрет, которым он ни с кем не хотел делиться.

Я с презрением посмотрела на него.

— Я стала для тебя чужой, после того, как ты оставил меня умирать.

Его голова дернулась назад.

— О чем ты говоришь?

— Я не в настроении для игр, Трейс. — Я не могла поверить в его наглость. — Просто скажи мне, где он.

— Где кто? — Его брови сошлись на переносице, словно демонстрируя его полное замешательство.

Он был не только хорош собой, но еще был и хорошим актером.

— Прекрати водить меня за нос, — предупредила я, сжав руки в кулаки. — Где треклятый Амулет?

— О чем ты вообще говоришь, Джемма? Откуда мне знать, где сейчас Амулет? — возмутился он, прожигая меня взглядом. — Я думал, это из-за Никки.

— Никки?

— Я ведь был на ее вечеринке. — На его идеальном лице промелькнула тень вины.

— Чихать я хотела, чем ты там был занят с Никки, — огрызнулась я, соврав сквозь зубы. — Я говорю о том, что ты сделал со мной в церкви после танцев. Ты все подстроил. Ты украл у меня Амулет и оставил меня умирать!

— Какой церкви? Я нигде тебя не оставлял. — Его голос повысился на несколько децибел. — Это ты оставила меня одного, уйдя с танцев.

Я покачала головой. Он лгал. Он пытался смутить меня и сбить с толку.

— Ты забрал его. Ты был там. Я видела, как ты это сделал. Хватит мне врать!

— Клянусь, Джемма, я не вру. — Упершись ладонями в стол, он перегнулся через него и пристально посмотрел мне в глаза, словно пытаясь доказать свою правоту. — Я ничего у тебя не забирал. Я не знаю, кого ты видела, но это был не я.

— Тогда кто? — возмущенно воскликнула я. — Я говорила с тобой, Трейс. Я видела тебя. Это был ты!

— Ты говорила со мной? — недоверчиво переспросил он, словно я это все себе придумала. Он начал качать головой, но затем все медленнее и медленнее, а потом отвел глаза в сторону, погрузившись в собственные мысли. — Ты видела меня? — Теперь это прозвучало шепотом, словно он задавал этот вопрос сам себе, а не мне.

К чему он клонит?

— Дай-ка угадаю: это был не ты, а твой давно потерянный брат-близнец.

— Нет. — Он снова посмотрел на меня глубоким, непроницаемым взглядом. — Но, кажется, я знаю, что произошло. Я знаю, кого ты видела.

— Поздравляю. Я тоже знаю, кого я видела. — Я скрестила руки на груди. — Я видела тебя!

— Да. Ты видела меня. — Он выпрямил спину. — Только «меня» не из этой временной линии.

— Именно. Стой, что? — Я почувствовала, будто кто-то заехал мне под дых. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я не забирал Амулет. Меня там не было. Я знаю, что меня там не было, хотя ты меня видела.

— Ясно, как днем.

— Есть только одно объяснение. — Его голос был низким, окутанным тайной. — Путешествие во времени.

— Ты хочешь сказать, что другая версия тебя вернулась обратно в прошлое украсть у меня Амулет?

— Это единственное правдоподобное пояснение.

Я попыталась представить о чем он мне говорил, но мои мысли отказывались мне подчиняться, вызывая у меня головокружение.

— Зачем? Зачем тебе или будущему тебе это делать?

— Я не имею ни малейшего понятия, почему мой двойник возвращался в прошлое, Джемма. — На его щеках едва показались ямочки, когда он разочаровано стиснул зубы. — Все, что я знаю — меня там не было.

Я не знала, чему верить. На самом деле, я больше не понимала, что происходит.

— Откуда мне знать, что ты не пытаешься прикрыть тот факт, что Амулет у тебя и ты не хочешь, чтобы я преследовала тебя из-за него?

Его лицо исказилось, словно мои обвинения причиняли ему настоящую боль.

— Я бы не поступил так с тобой.

Его голос был таким искренним, что было очень сложно ему не поверить. В частности, потому что я хотела верить. Мне хотелось верить ему больше, чем дышать, и если бы это было неделю назад, каждое его слово было бы для меня благословением.

Но сейчас все изменилось.

— Все кончено, Трейс. Ты уже так со мной поступил. — Мой голос дрогнул, когда реальность ситуации меня отрезвила. Каким бы образом я ни пыталась ее повернуть, она по-прежнему оставалась угловатой таблеткой, которую было больно проглотить. — Мне без разницы, сделал ты это пару ночей или несколько месяцев назад. Это все равно случилось. Ты все равно это сделал. Когда — это только вопрос времени.

От моих доводов на его челюсти заиграли мускулы.

— Я не могу тебе доверять, — подытожила я. Сокрушительная тяжесть горького расставания обрушилась на меня, будто лавина. — Я никогда не смогу снова тебе доверять.

— Не говори этого…

— Думаю, тебе пора.

— Я не делал этого, Джемма. Я бы не сделал этого — ни сейчас, ни когда-либо. — От взгляда его блестящих глаз мне было не по себе. — Ты должна мне поверить.

— Как мне это сделать, Трейс? Скажи мне, как мне в этом убедиться, и я это сделаю. Я поверю каждому твоему слову.

Это признание вырвалось у меня непроизвольно, и я испугалась, его услышав. На каком-то уровне я знала, что это было правдой. Я отчаянно желала услышать от него слова, способные все пояснить, развеять все сомнения и вернуть наши прежние отношения.

— Джемма. — Он опустил глаза, не в силах меня переубедить.

— Иди домой, Трейс. — Я отодвинула от себя миску с хлопьями. Мой аппетит отправился туда же, куда и наши недоотношения — прямиком коту под хвост. — Просто оставь меня в покое.

Он покачал головой.

— Я не могу этого сделать.

— Нет, можешь. Тебе всего лишь нужно уйти от меня. Как ты это сделал в церкви. — Я расправила плечи, борясь с нахлынувшими на меня воспоминаниями о той ночи. — Я не могу доверять тебе, и пока у меня не будет доказательств, что ты этого не делал, я не хочу видеть тебя поблизости.

— А если этого никогда не случится? — Он склонил голову набок и на его лице отразилось беспокойство. — Если ты никогда не найдешь доказательств, что я говорю тебе правду? Что тогда?

— Тогда все так и останется между нами.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да, — ответила я, хотя комок у меня в горле говорил об обратном.

— Я знаю, что это неправда, — произнес он тихо, огибая остров и подходя ко мне.

— Нет, правда, — заверила я, но мои глаза выдавали обратное и я была уверена, что он это заметил. — Для меня ты умер.

— А ты для меня все. — Не отрывая взгляда от моих глаз, он обогнул угол.

Мое сердце заколотилось, когда он сократил расстояние между нами. Дрожа, я сделала шаг назад, но он последовал за мной, сокращая его еще сильнее.

— Стой. — Я выставила перед собой руку, не давая ему приблизиться. — Не подходи ко мне.

Он был штормом, бушующим ураганом, способным уничтожить меня, и я не была уверена, что достаточно сильна, чтобы выдержать его силу. Каждый дюйм моего тела желал, чтобы я подчинилась, позволила ему разорвать меня на части.

Трейс накрыл мою руку своей, прижав ее к своей груди, словно безмолвно признаваясь в любви. Я позволила теплу его прикосновения задержаться на моей коже, прежде чем потянуть руку обратно.

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь. — Подняв руку к моему лицу, он мягко провел большим пальцем по моей щеке.

Мои глаза закрылись от охватившего меня пульсирующего волнения.

— То, что я сказал тебе тогда на танцах, — продолжил он, поднимая мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Это было правдой. Не забывай об этом, потому что я никогда тебя не забуду.

Трейс опустил голову и легонько поцеловал меня в лоб. Не успела я отреагировать, как он отстранился и ушел прочь, оставив меня с головокружением, разбитой, совершенно одинокой и растерянной посреди дядиной кухни.