Границы (не)приличия (СИ)

Глава 11

Стас

— Уже познакомился с Асей? — спрашивает бабушка, когда я помогаю ей устроить забинтованную ногу на пуфик. — Вы поладили?

— Пока не подрались, — отвечаю уклончиво. Разморённый домашним уютом и сытным обедом, присаживаюсь рядом на ковре, сжимая в ладонях морщинистую руку.

— Станислав! Что за плебейские манеры? — привычно ворчит она.

— В комнате помимо дивана есть два свободных кресла, — подхватывает мать, не отрываясь от заполнения каких-то бланков.

— Ба, ты же знаешь, когда нужно я умею прикинуться воспитанным.

— Вот именно что только прикинуться. Безобразник, — бабушка как в детстве треплет меня по волосам, впуская в голос мягкую улыбку.

— Где ты её подобрала? — аккуратно возвращаюсь к интересующей меня теме. — Ася ведь не местная, да?

— На остановке встретила, когда от Аркадьевны возвращалась. Ливень тогда разыгрался страшный, весь день стеной стоял. Я пока зонт доставала, видимо, бумажник из сумки выронила. Вот Аська меня и догнала, чтобы вернуть. Другая бы молча себе прикарманила, а эта сама без гроша, но при совести. Хорошая девочка. Порядочная, — бабушка откидывается в кресле и задумчиво смотрит в потолок. — Она хостел искала, чтобы остановиться, пока работу подыщет. Промокшая как мышь, при себе только тощий пакет с вещами. А на носу зима. Жалко стало, да и чужого видно, что не тронет, а мне в мои годы помощь лишней не будет. И продукты донесёт, и еды наготовит. Как в воду глядела. С работы сразу домой, дела быстро переделает, в комнате закроется и до утра не видно. Всё лучше, чем Аньку по каждой мелочи дёргать с другого конца города.

— Аня, кстати, спрашивала, нет ли у тебя на примете девушки на роль свидетельницы, — спохватывается мать. — С подругой той своей, видимо, в прах переругалась.

— А Полина её чем не устраивает?

— Стас, не придуривайся! Свидетель должна быть незамужней, — строго отрезает она. — Если хочешь знать моё мнение, — что следует воспринимать исключительно как «будем считать, что это твой выбор» — Тебе стоит пойти с Мариночкой Соколовой. Она за последний год ещё больше похорошела. Вы будете отлично смотреться вместе.

— Опять ты мне её навязываешь? — медленно выдыхаю, сдерживая неуместный мат.

У моей родни, на фоне подготовки к Аниной свадьбе, появился новый заскок — под шумок свести меня со старшей дочерью Соколовых. Не то чтобы я был принципиально против брака, но это мать спит и видит нас вместе, не я. Мне что было интересно, я у Маринки давным-давно посмотрел.

— Она приличная девушка, — с нажимом произносит мать. — Из интеллигентной семьи. Между прочим, уже поступила в консерваторию, а не как ты…

«…после восьми лет музыкальной школы, бросил колледж искусств на первом курсе. И поступил на свой поганый журфак! — Поганый исключительно потому, что маменька прочила мне будущее пианиста. И далее по заезженному тексту: — Я посмотрю, где ты найдёшь нормальную работу… бла-бла-ба…». Я по мятежной юности даже татуировку на эмоциях набил. Не жалею. И точка.

Пять лет прошло, а она до сих пор рефлексирует по этому поводу. Непременно заканчивая тираду горьким возгласом: «и это мой единственный сын!». До сих пор поражаюсь, что их с отцом, таких разных связало. Что интересно, Аньку — сестру — участь материнского гнёта миновала. Отчасти, потому что я ещё подростком взял Малую под свою опеку и как-то незаметно стал для сестры единственным авторитетом. Что не спасло её от проблем, но это уже стараниями Дана.

— Станислав, а почему вдруг так категорично? — любопытствует бабушка. — Вы же какое-то время дружили.

— Конечно, дружили, — с зеркальной точностью подтверждает мать.

Они явно солидарны в том, что я спятил, раз пренебрегаю Соколовой. Мне трудно осуждать их за это. Я и сам когда-то был ею очарован: начитанная, женственная, утончённая. Даже не помню, почему мы в конечном счёте расстались, но сожаления по этому поводу точно не испытываю.

— Вот и я говорю, — поддакивает бабушка, — Не ты ли помогал ей отшлифовать игру в четыре руки?

Не помню, как насчёт игры на пианино, но минет я её обучил делать виртуозно. Марина всё не решалась расстаться с девственностью, что меня тогда, естественно, только подстёгивало. Правда, дожимать её отчего-то расхотелось раньше, чем мы разбежались.

Мать ещё какое-то время втирает мне о достоинствах Соколовой, соблазняя, как тот змий с корзиной полной яблок. Но мыслями я настолько далеко, что едва дожидаюсь, когда она покинет зал, чтобы устроить бабушке допрос насчёт места работы Аси.

Сказал — провожу, значит так и будет.

— Откуда мне знать? Она мне красоту наводит на дому, — задумчиво усмехается моя седовласая леди. — Хотя погоди. Ася как-то название говорила. Память совсем подводит… то ли «Семирамида», то ли «Немезида».

Уже что-то.

— Спасибо, — целую её в щёку. — Я побежал.

— Станислав, погоди, — строгий оклик бабушки заставляет меня замереть у двери. — Я понимаю, ты парень молодой, нужен кто-то для тела, поэтому сейчас внимательно меня послушай. Ася добрая, хорошая девушка, но её образование, воспитание и приоритеты — печально далеки от твоих. Вы как домашний пёс и дикая волчица: его всегда будет тянуть в родную конуру, а её в лесные дебри. Без общей цели ваши пути разойдутся. Подумай над этим. И не преследуй только ради случки. Не разбивай ей сердце, это всё, что у девочки есть.

Интересно, Ася тоже считает, что нужна мне только «для тела»? Надо бы этот момент прояснить.