Границы (не)приличия (СИ)

Глава 22

Ася

Дела в салоне в преддверии закрытия на косметический ремонт идут не ахти. Одну-единственную запись на сегодня мне уступила Соня, которую внезапно покусала собственная болонка. Видимо, чудо-духи неспроста подвели, и то были собачьи феромоны.

Я машинально нарезаю полоски фольги для мелирования, вполуха слушая праздный трёп, едва перекрывающий жужжание фенов. Непрошеные воспоминания уносят в мои неполные двадцать.

Пожалуй, нужно начать с того, что меня — доверчивую, абсолютно неприспособленную к реалиям жизни девчонку, взял под своё крыло такой же неприкаянный выпускник детдома. Миша был старше на целых два года.

Почему был? Просто кошмар, превративший находчивого пробивного парня в законченного отморозка, начался не сразу. Какое-то время мы были друг другу единственной опорой. Я прилежно ходила на занятия, он уматывался на автомойке. Денег не хватало, но мы с одинаковым самозабвением делились последним куском хлеба и теплом наших тел. Мы любили друг друга так чисто и беззаветно, как можно любить только в первый раз.

Мне даже сейчас трудно уловить, в какой момент грянул гром. Наверное, когда Миша надел мне на палец серебряное кольцо. Счастье оглушило. Заразившись его энтузиазмом, я согласилась продать однушку, доставшуюся мне от матери. Он где-то раздобыл взаймы равнозначную сумму, и мы переехали в просторную двухкомнатную квартиру. Всю бумажную волокиту, которая меня в то время вгоняла в ступор, Миша, как и всегда, самоотверженно взял на себя.

Периоды его неуёмной деятельности начали резко сменяться болезненной апатией. Я грешила на усталость. Накрывала дрожащее тело пледом. Часами гладила вихры непослушных волос и покрытые густой вязью татуировок плечи. Едва обжившись, счастливые до неприличия мы подали заявление в ЗАГС. Миша предложил отметить это событие в клубе. Вспоминать ту ночь неприятно, хоть она стала далеко не самым жутким событием в нашей истории. Но в памяти почему-то чаще всего всплывает именно это.

— Потанцуешь со мной?

Я обернулась на незнакомый голос, с удивлением отмечая, что громадный, нетрезвого вида мужчина обратился именно ко мне.

— Сейчас должен подойти мой жених.

На всякий случай даже отступила на шаг, выискивая глазами Мишу среди толпы. Но его по-прежнему нигде не было видно.

— Ты уже минут пять одна вздыхаешь. Зачем он тебе, красавица, такой нерасторопный? Пойдём-ка, прогуляемся. Пусть понервничает.

И рукой меня за талию к себе прижал. Крепко — не вырваться.

Я потеряла дар речи от такой наглости.

— Пусти. Никуда я с тобой не пойду.

— Почему?

Абсурдность вопроса загнала меня в тупик. В смысле, почему?

Ночь, пустые улицы, подозрительный мужик. Тут разве могут быть варианты?

— Мы даже незнакомы, — убедившись, что охраны на посту не наблюдается, я окинула незнакомца хмурым взглядом. А у самой поджилки затряслись. Он явно был не просто подвыпившим, а пьяным в стельку, если судить по тому, как нетвёрдо стоял на ногах. К тому же потёртая косуха и неопрятная борода окончательно отбили всякое желание продолжить наше общение. На редкость неприятный тип.

— Рос, — коротко представился мужчина, до боли сжимая пальцы на моих рёбрах. — Пойдём к барной стойке, накатим за знакомство.

— Отвали от меня! — я повысила голос, нарочно привлекая к нам внимание. Но то ли музыка играла слишком громко, то ли крики в таких местах норма, а на выручку мне никто не подорвался.

Да где же ты, Миша?!

К счастью, Рос почти сразу отвлёкся на какого-то парня, случайно толкнувшего его плечом. Я же поспешила воспользоваться ситуацией, даже будучи не до конца уверенной, что не нарвусь на ещё большие неприятности. Миша свой телефон потерял накануне. Было непонятно ни то, как с ним связаться, ни то, где его искать, но времени на лучший план попросту не оставалось.

Всё, о чём я мечтала — убежать. Спрятаться. Запереться на все засовы.

На адреналине набралась храбрости заглянуть в мужской туалет. Кабинки были открыты все как одна. Если Миша и был здесь, то в зал он явно не возвращался. Оставалась вероятность, что ему опять стало плохо. Может, правда, вышел на воздух?

На площадке перед клубом оказалось пусто. Я рассеянно пошарила по карманам в поисках денег на такси. Бумажника как не бывало.

Ну точно обокрал, козлина бородатый!

И куда теперь? Впереди пусть и знакомые, но тёмные переулки. Позади — неадекватный Рос. Кто его знает, что там в пьяной голове за мысли бродят. Одно дело напороться случайно. И совсем другое осознанно вернуться за добавкой. В итоге неосвящённые провалы подворотен были избраны меньшим злом.

Буквально через пару шагов стало ясно, что попытка добраться домой без приключений с треском провалилась. А если быть точной, то провалилась она, сопровождаясь моим сдавленным стоном, и подвернувшейся на выбоине ногой. Мгновенная вспышка боли вышибла все остальные мысли, в связи с чем на топот позади я отреагировала слишком поздно, чтобы успеть позвать на помощь.

— Ну и куда ты ломанулась, красавица?

Знакомый подпитый бас заставил сердце заколотиться быстрее. Мне хватило времени на один короткий вскрик, прежде чем на рот легла пропахшая табаком ладонь. Не иначе как от сильного испуга я оперативно мотнула головой назад. И сразу же потерялась в пространстве от посыпавших из глаз искр. Бить людей, оказывается, чертовски больно.

— Кончай дурить. Пойдём со мной, деньгами не обижу.

Рос резко толкнул меня в спину, вынуждая упасть на четвереньки и в сотый раз пожалеть о принятом решении. В клубе хотя бы имелись свидетели, а за углом здания, куда я успела свернуть, увидеть нас мог разве что такой же подонок.

Неожиданно, но мне повезло. Откуда-то из темноты донёсся окрик Миши. Понятия не имею, что он там делал. И честно, было всё равно. По щекам разлились слёзы облегчения.

Миша тараном сбил Роса с ног. Возня в темноте заняла лишь часть моего внимания. Основные силы пришлось бросить на то, чтобы подняться с земли и попытаться доковылять до сцепившихся бойцов, на случай если моему худощавому заступнику понадобится помощь. Увы, анестезии и веса в Росе хватало с избытком.

Дрожь ледяными волнами окатила тело, когда я непослушными пальцами включила фонарь на телефоне.

— Миша?!

Замерев, я недоверчиво всматривалась в чудовищный оскал и в очередной раз задалась вопросом какого чёрта с ним творится?

В озверевшем парне, оседлавшем огромного мужика и с безумным видом опускающим кирпич на поверженного противника, Мишу было не узнать.

— Что ты делаешь? Он же умрёт! Прекрати! — я попыталась оттащить его подальше, разрываясь от адской боли в ноге.

Да какая к чёрту щиколотка? Крови — чёрной в свете фонаря — натекло целую лужу!

Голову затянуло шумом. А потом уже собственная кровь застыла, когда этот же кирпич эффектно так пролетел в считанных сантиметрах от меня. И всё. Дальше — пеленой Мишины извинения, дорога домой, молчаливая истерика в подушку. Слёзы будто внутрь текли, свинцом ударяя по сжавшемуся сердцу.

Жестокость в реальности, совсем не та же что в кино — это по-настоящему страшно. Это личная маленькая смерть и смрад разложения, преследующий под душем, за завтраком, в невысказанном вопросе…

— Да жив подонок, — не выдержал Миша следующим утром, угнетая уже привычной взвинченностью. — Перестань его жалеть, Ася! — кружка со стуком опустилась на стол, расплёскивая чай на новую скатерть. — А если бы меня там не оказалось?! Думаешь, он бы тебя пощадил?

Я думала, что увиденное превысило все допустимые пределы самообороны. Но озвучила совершенно другое, игнорируя то, чего не объяснить словами. Это можно только пережить.

— И что же ты там делал?

Миша неожиданно растерялся. Видимо, вопрос, заданный в сердцах, попал точно в цель.

— Со знакомым встречался, — его лицо исказилось, выдавая раздражение. — Ты как в рубашке родилась. Пронесло.

— Родись я в рубашке, ты бы меня одну не оставил! — я вскочила из-за стола, стараясь перенести вес на здоровую ногу. — Да мне было так страшно, что не стыдно обделаться! Ты это называешь «пронесло»?

— Сядь, — бросил он сухо, резко, не оставляя мне и мысли протестовать. — Нам нужно поговорить.

Внезапный приказ я выполнила без лишних вопросов. Мутный взгляд Миши стал настолько хмурым и давящим, что кровь в жилах стыла.

На стол лёг незнакомый бумажник.

— Здесь столько, сколько нам двоим за пару месяцев не заработать.

— Откуда он у тебя? — инстинктивно подалась назад, глянув на него исподлобья.

— Назовём это платой за моральный ущерб.

— В смысле? — тяжело дыша, я обхватила голову руками, отвергая услышанное. — Ты его обокрал! Ты… Совсем больной, что ли?!

— Заткнись и послушай. Нам нужно возвращать долг за вот это вот всё, — он обвёл глазами сверкающую чистотой кухню. — Я всё продумал. Ты будешь выманивать похотливых придурков на улицу, остальное на мне. Бита против пьяной рожи. Им урок, нам прибыль. Риск минимальный.

— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

— Жизнь, которой мы достойны.

— Значит, пьяные отморозки, кровь на руках и тюрьма — это, по-твоему, достойная жизнь?

— Нам нужны деньги.

— Нет, — отрезала я твёрдо. — Без меня.

— Я тебя, блядь, не спрашиваю! — в секунды обогнув стол, Миша сгрёб в один кулак мои волосы, а второй занёс над лицом. Не ударил. Просто окатил меня безумным взглядом, заставляя неметь от неожиданности. — Сиди здесь.

Лучше бы мой бумажник отобрал, ненормальный.

Пребывая в шоке, я даже не сразу сообразила, что его отвлёк звонок в дверь.

— Почему телефон отключен? Вы просрочили платёж за аренду квартиры, — загремело мужским басом со стороны прихожей.

То есть мы, по сути, остались бездомными?!

Я убито прикрыла глаза, всем нутром чувствуя противную липкую дрожь. Мой счастливый мир рухнул на глазах, а внутри зрело отчётливое чувство, что это всего лишь верхушка айсберга. И реальный кошмар только начался.

Воронка воспоминаний отпускает, как всегда, на самом переломном моменте, сразу после которого разверзся настоящий ад. А Стас… Стас даже не подозревает, какой апокалипсис всколыхнул во мне своим небрежным: «Деньгами не обижу».

Как подумаю, что нам придётся пересечься на свадьбе аж дурно становится.

Ничего, бывало и хуже. Я вывезу. И не таких обламывала.