Грехи и тайны

Глава 13

Билли

Я сажусь, скрестив ноги, на пол возле раздвижной стеклянной двери, просматривая список ингредиентов, которые мне нужно раздобыть на ужин на ближайшие несколько дней. Без повара рядом не будет никого, кто мог бы стать буфером между мной и Алессио.

Между нами были странные отношения с тех пор, как он трахнул меня на моем столе, но я думала, что прошлой ночью все вернется на круги своя.

Вместо этого он оставил меня в замешательстве.

Он не знает, почему сделал ставку на меня.

Нельзя отрицать, что что-то во мне вспыхивает, когда он рядом. Это опасная искра. Та, которая начинается с малого и за считанные секунды разгорается до состояния лесного пожара. Искра, которая вскоре поглощает вас в огненном аду.

То, что Алессио заставляет меня чувствовать, похоже на погружение с головой в ад и надежду потанцевать в пламени, вместо того чтобы сгореть дотла.

Я должна установить некоторую дистанцию между нами. Как бы сильно я ни ненавидела неловкость, так будет лучше. Легче избегать друг друга и не проводить время вместе. Если мы это не сделаем, я, возможно, попрошу его снова перегнуть меня через стол.

Возможно, это был не самый лучший момент для меня, но это было весело.

— Знаешь, у нас есть отличный диван, на котором можно посидеть, — говорит Алессио, проходя через кухню. — Ты не должна сидеть там, как какая-нибудь сиротка, ожидающая, что милая леди сжалится над ними и положит деньги в их чашку.

— Ты действительно выдающийся человек, не так ли? — Спрашиваю я, мысленно споря, что выбрать: жареного цыпленка или ветчину. — Я выгляжу как сиротка. Отлично.

Он пожимает плечами и наливает себе чашку кофе. — Сегодня я останусь на территории комплекса, но буду здесь, в офисе. Если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь найти меня там. Возьми выходной в казино. Там происходят некоторые вещи, из-за которых я бы предпочел, чтобы тебя рядом не было.

— Например, что? — Спрашиваю я, любопытство берет надо мной верх.

— Не твое собачье дело, — говорит Алессио, забирая чашку и направляясь обратно в свою комнату. — Я серьезно, Билли, держись подальше от казино.

— Ладно. Мне все равно нужно сегодня сделать кое-какие покупки. Ветчина или курица?

— Курица.

Я киваю и отмечаю это в своем списке покупок. Дверь в конце коридора закрывается, когда я заканчиваю список покупок, прежде чем подняться с пола. Бассейн блестит снаружи и зовет меня по имени.

Я бы не отказалась искупаться перед походом в магазин. Теперь, когда мне не нужно работать, у меня есть несколько часов, которые нужно убить.

Хотя я и хочу знать, что происходит в казино, я знаю, что лучше не испытывать свою удачу. Алессио был со мной более откровенен, чем я могла ожидать.

От того, что я обманываю его, мне становится только хуже, но я должна постоянно напоминать себе, зачем я это делаю.

Я потягиваюсь и выхожу на улицу, чтобы посидеть у бассейна, наблюдая, как солнце поднимается все выше в небе. Как бы сильно я ни хотела залезть в бассейн, я должна сделать покупки. Сейчас жизнь легка, но так будет только в том случае, если я выполню условия контракта.

Тем не менее, солнце зовет меня. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне удавалось полностью расслабиться.

Мой телефон начинает звонить, как только я закрываю глаза. Со стоном я вытаскиваю телефон из кармана и смотрю на экран. Мое сердце ухает куда-то в желудок, когда передо мной высвечивается номер телефона больницы.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем ответить на звонок. — Алло?

— Здравствуйте, это Билли Карбоне?

— Да. — У меня сводит живот, и кажется, что мир сжимается вокруг меня. — Это из-за моего отца?

— Так и есть, — говорит женщина жизнерадостным тоном. — Доктор Майклс просил меня позвонить и сообщить вам, что ваш отец очнулся.

Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я встаю и спешу обратно в дом. — С ним все в порядке? Мне нужно что-нибудь взять с собой? Я смогу быть там примерно через час.

— Твоему отцу по-прежнему нездоровится. Пока он в сознании, ему потребуется еще неделя или две в больнице. Доктор Майклс сможет рассказать вам больше, когда вы приедете. Вам ничего не нужно брать с собой, но вы должны подготовиться. Возможно, новости не те, которые вы хотели услышать, но он не спит.

— Большое вам спасибо. — Я спешу к входной двери и бросаю список покупок в сумочку. — Хорошего дня.

Я заканчиваю разговор и бросаю телефон в сумочку, прежде чем надеть туфли. Мое сердце бешено колотится, когда я выхожу на улицу к своей машине.

Папа проснулся. Все будет хорошо. Ему станет лучше, и тогда мы сможем начать нашу жизнь сначала.

— Билли, — говорит доктор Майклс, встречая меня у папиной палаты час спустя. — Спасибо, что пришла. Нам нужно обсудить несколько вещей, касающихся ухода за вашим отцом. Если вы хотите пройти за мной сюда, мы можем найти отдельную комнату для разговора.

Я иду за ним по коридору, хотя все, чего я хочу, — это забежать в папину комнату и крепко обнять его. Я была так близка к тому, чтобы потерять его.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — говорит доктор Майклс, указывая на небольшую комнату ожидания.

В комнате больше никого нет. Я даже хочу, чтобы там кто-то был. Другие люди дали бы мне возможность сосредоточиться, пока говорит доктор Майклс. Это было бы долгожданным облегчением по сравнению с тем, что я сейчас услышу.

Я захожу в комнату и выбираю место у открытого окна, надеясь, что свежий воздух удержит меня от рвоты. Все, что связано с возвращением в больницу, похоже на то, что всего несколько недель назад я примчалась сюда и обнаружила его в коме.

В конце концов, я собираюсь забрать его домой. То, что я сегодня здесь, — это хорошо. Это значит, что папе становится лучше. Мне просто нужно не терять голову и сосредоточиться на хорошем. Папа не хотел бы, чтобы я расстраивалась.

— Как вы знаете, ваш отец пережил травматический опыт. — Доктор Майклс садится в одно из кресел напротив меня и кладет планшет себе на колени. — Нам многое предстоит пережить в связи с его уходом, и я знаю, что все это будет немного утомительно. Особенно после того, как мы начнем говорить о его возвращении домой. Однако мы еще не достигли этого.

— Ты не знаешь, сколько времени пройдет, прежде чем я смогу забрать его домой? — Спрашиваю я, мой голос слегка дрожит.

Мои руки сжимаются в кулаки. Я впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь сохранять спокойствие. Я считаю свои вдохи, когда доктор Майклс бросает на меня сочувственный взгляд.

— Это займет еще некоторое время. Он все еще не дышит самостоятельно. И у него все еще серьезные травмы на теле. Как вы уже знаете, он перенес несколько операций, чтобы устранить насущные проблемы в своем организме, и мы следили за заживлением. Однако есть несколько ран, которые заживают не так хорошо, как следовало бы.

— Что это значит для моего отца? — Слезы слегка затуманивают мне зрение, но я сдерживаю их.

Не плачь. Плач — удел слабых. Я должна быть сильной ради папы.

— Ему понадобится пара ревизионных операций. Период заживления не должен быть слишком долгим, но пройдет еще пара недель, прежде чем он сможет отправиться домой.

— И какие у него планы насчет возвращения домой? — Я тяжело сглатываю, пытаясь прогнать комок в горле.

— Мы можем поговорить об этом, когда приблизимся к назначенной дате, но, скорее всего, ему понадобится сиделка на несколько недель после того, как мы его выпишем. Будет много физиотерапевтических процедур, и мы будем проводить постоянные тесты, чтобы убедиться, что его мозг все еще в порядке.

Я киваю, пытаясь переварить всю информацию, не сходя с ума. Все это будет нелегко, но я не потеряла папу. Это самое главное. Он жив, и он все еще со мной.

Я вытащу его из этой гребаной жизни, пока она его не убила.

Доктор Майклс прислал мне по электронной почте более подробный документ о папе, прежде чем отвести меня обратно в палату. Я на мгновение останавливаюсь в дверях, наблюдая, как он безучастно смотрит в телевизор на стене.

Через несколько секунд я делаю глубокий вдох и захожу в комнату. Я изображаю яркую улыбку на лице, закрывая за собой дверь, прежде чем повернуться к папе. Он медленно моргает, глядя на меня, дыхательная трубка все еще у него в горле.

Я пытаюсь сдержать слезы, когда сажусь рядом с его кроватью и беру его хрупкую руку. Синяки под татуировками становятся желтыми, но они все еще там, как напоминание о нанесенных ему побоях. Я пытаюсь заговорить, но не могу. Боюсь, что если я открою рот, то начну реветь.

Папа сжимает мою руку, проводя большим пальцем по тыльной стороне. Я улыбаюсь ему и поднимаю руку, чтобы вытереть слезу, прежде чем она успеет скатиться.

— Привет, — говорю я мягким голосом, когда сжимаю его руку в ответ. — Ты выглядишь так, будто знавал дни и получше. Что я тебе говорила о том, что нельзя в твоем возрасте бегать повсюду, как бандит?

Папа закатывает глаза, уголки его рта подергиваются вокруг дыхательной трубки. Он пытается пожать плечами, но морщится от боли.

— Тебе не нужно ничего делать, кроме как отдыхать. — Я улыбаюсь и наклоняюсь вперед, мои локти опираются на его кровать. — Хотя нам действительно есть, о чем поговорить.

Его голубые глаза изучают мои, а бровь слегка приподнимается. Я вижу вопрос в его глазах, и хотя я не знаю, как снова поднять с ним тему ухода из мафии, я должна это сделать.

По крайней мере, он не сможет спорить со мной, если у него в горле будет трубка.

Как бы мне ни было неприятно видеть папу в таком состоянии, я знаю, что он хотел бы, чтобы я нашла юмор в этой ситуации. Нет ничего, что он любит больше, чем немного черного юмора.

— Папа, ты знаешь, что мы должны покончить с этим дерьмом. Я работаю над тем, как нас вытащить. У меня поступило немного денег. Деньги, за которыми мафия не придет. Мы наконец-то сможем уехать. Ты сможешь уйти на пенсию, а я начну строить курорт, о котором всегда мечтала.

Папа качает головой, его глаза сузились. Я смотрю на него и вздыхаю. Это будет еще одна тяжелая битва с ним.

— Я знаю, что вы с Алессио были лучшими друзьями с детства, но сейчас тебе нужно смириться с этим. Конечно, он может быть здесь почти каждый день, чтобы навестить тебя, но именно он поселил тебя здесь.

Он качает головой, отпуская мою руку и пытаясь сесть. Папа стонет и откидывается на подушки, в его глазах появляется разочарование, когда пищащие машины начинают набирать скорость.

— Тебе нужно расслабиться, — говорю я, вставая и взбивая его подушки. — Нам есть о чем поговорить, но я устала спорить с тобой по этому поводу. Я чуть не потеряла тебя, папа. Я не позволю этому случиться снова. Как только тебе станет лучше, мы уберемся отсюда к чертовой матери.

Взгляд папы становится отстраненным, когда он машет мне рукой. Я вздыхаю и провожу рукой по волосам, зная, что это будет сложнее, чем я надеялась.

Со всеми этими обезболивающими, которые они вкачивают в его тело, я не знаю, сколько из нашего разговора он запомнит. Даже если он запомнит, я готова поспорить, что он притворится, будто ничего не помнит.

Это тот же самый спор, который мы ведем уже много лет. Я думаю, что пришло время уходить, а он настаивает на том, чтобы остаться. Он предан мафии, а не мне. Когда я пытаюсь уличить его в этом, он начинает орать.

Это единственный раз в моей жизни, когда папа кричит на меня.

Однако на этот раз я не отступлю. Так или иначе, мы выберемся. Я свяжу его и брошу на заднее сиденье своей машины, если это потребуется, чтобы заставить его поехать со мной.

Когда его глаза начинают закрываться, я сажусь обратно и обдумываю все свои варианты. Какой бы план я ни придумала на день нашего отъезда, он должен быть таким, чтобы его можно было выполнить без проблем.

У меня только один шанс сбежать, и папа собирается сделать это намного сложнее.

Уже поздно, когда я возвращаюсь домой с продуктами, измученная и расстроенная. Папа весь день не давал мне покоя, и то, что я сидела рядом с ним, пока он спал, никак не облегчало моего беспокойства. Я не думала, что жизнь станет такой трудной, когда я стану старше, но мне следовало этого ожидать.

Теперь я должна войти в эту парадную дверь, натянуть фальшивую улыбку и притвориться, что моя жизнь не трещит по швам, потому что мне нужно выполнить чертов контракт.

Я не спеша выхожу из машины и беру свои сумки с заднего сиденья. Чем дольше я смогу откладывать визит внутрь и разговор с Алессио, тем лучше. Я уверена, что он слышал о том, что мой папа проснулся, но я не хочу об этом говорить.

Пока нет.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — спрашивает женщина, когда я вхожу в парадную дверь с пакетами продуктов, болтающимися в каждой руке. — У тебя здесь живет эта маленькая шлюха. Ты думаешь, я не заметила ее вещей, когда поднималась наверх? Предполагается, что ты должен найти жену, а не спать с женщиной почти на двадцать лет моложе тебя.

— Во-первых, она не шлюха. Во-вторых, я люблю тебя, но кем ты себя возомнила? — Спрашивает Алессио, и его голос эхом разносится по дому.

Мне кажется неправильным стоять в прихожей и слушать, как они орут друг на друга, но я не могу уйти. Моя кровь закипает, когда я снимаю куртку и вешаю на вешалку.

— Я твоя мать. Если я захочу прийти и проверить, как ты, то именно это я и собираюсь сделать, — пронзительно говорит мать Алессио. — Ты жил с молодой женщиной, которой ты нужен только из-за твоих денег. Это делает ее шлюхой. Даже не пытайся лгать мне, Алессио. Я знаю, что здесь происходит, даже если ты не говоришь.

— Если ты собираешься продолжать называть ее шлюхой, можешь уйти. Я не собираюсь терпеть неуважение в моем доме.

— Я твоя мать.

— И это не дает тебе права оскорблять и неуважительно относиться к людям, которые живут в моем доме!

Я делаю глубокий вдох, прежде чем выхожу в основную часть дома и направляюсь прямо на кухню. Алессио и его мать стоят в гостиной с убийственным видом.

— Думаю, она подслушивала, — говорит его мать, скрещивая руки на груди, пока я ставлю пакеты с продуктами на прилавок и начинаю их распаковывать.

— Билли, ты можешь сделать это позже, — говорит Алессио, и его щеки приобретают ярко-розовый оттенок. Он скрещивает руки на груди и сердито смотрит на мать. — Тебе не обязательно быть рядом, чтобы это слышать.

— Не волнуйся. Я уже слышала, как твоя мать назвала меня шлюхой. — Я вежливо улыбаюсь его матери, прежде чем повернуться, чтобы поставить упаковку сливок в холодильник. — А мне нужно готовить ужин. Ньокки с лимоном готовятся долго.

Его мать усмехается. — Думаешь, на приготовление этого расфасованного мусора уйдет много времени?

Я заставляю себя сохранить улыбку на лице. — Вообще-то, я готовлю ньокки с нуля, так что это занимает довольно много времени. Если мы хотим поужинать до полуночи, мне нужно начать готовить прямо сейчас.

Несмотря на то, что я хочу сказать ей, куда она может пойти, она все еще мать Алессио и матриарх мафии, пока он не возьмет жену. Делать из нее врага и проявлять к ней неуважение было бы ошибкой.

Это поставило бы меня в невыгодное положение у Алессио, а его мать жаждала бы крови. Она попытается погубить меня.

Я слышал бесчисленное количество историй о том, что она делала с другими женщинами, которые ей не нравились. Я не собираюсь быть одной из них.

У меня нет ни малейшего желания оказаться на дне озера. Его мать может выглядеть хрупкой женщиной, но она была преступницей задолго до того, как встретила отца Алессио.

По крайней мере, так рассказывают в историях. Я никогда не видела никаких доказательств, но если она была так хороша, как все говорят, в воровстве и убийстве, не осталось бы и следа.

Его мать задирает нос, прежде чем снова сосредоточится на Алессио. — Ты должен заставить ее уйти. Ты действительно думаешь, что женщина захочет быть с тобой, когда она будет жить здесь?

— Билли сейчас переживает трудные времена. Ее отец попросил меня присмотреть за ней, и это то, что я собираюсь сделать. Я не знаю, преследуют ли ее люди, напавшие на ее отца, или нет, а это значит, что самое безопасное место для Билли — здесь.

— Я назначила тебе свидание с дочерью моего друга. Лора — милая молодая женщина, и она была бы тебе хорошей женой. У нее прочные связи с ирландцами.

Свидание?

Меня охватывает ревность.

Я знаю, что не имею права так себя чувствовать. У меня нет прав на Алессио, но одной мысли о том, что он будет с другой женщиной, достаточно, чтобы заставить меня покраснеть.

Алессио вскидывает руки в воздух, когда я убираю последние покупки. — Я уже говорил тебе, что прямо сейчас меня не интересуют свидания. У меня есть более важные дела в моей жизни. И если бы я был готов встречаться, то уж точно не с кем-то, кто связан с ирландцами. Прекрати пытаться влезть в мою жизнь и прекрати пытаться формировать мою мафию так, как ты хочешь, чтобы она работала.

— Я вырастила тебя. То, что я говорю, должно иметь значение для тебя. Я не потерплю того человека, которым ты становишься. Возможно, в твоей жизни многое происходит, но ты все еще мой сын, и ты будешь делать то, что я скажу. В этом вопросе я знаю лучше всех. Лора — хорошая женщина, и у тебя будут еще лучшие связи, если ты женишься на ней. Ты не можешь продолжать полагаться на поддержку картелей.

Алессио выглядит так, словно готов взорваться, когда стискивает зубы. — Ты не будешь стоять здесь и указывать мне, что делать. Я ни на ком не женюсь, особенно на той, кого ты выберешь для меня. Брак — это просто гребаное проявление эмоций, когда другой человек пытается указывать тебе, что делать. Ты уже заняла место властной женщины в моей жизни, так зачем мне жена?

Его мать подходит к нему ближе, упираясь пальцем ему в середину груди. — Ты пожалеешь, что разговаривал со мной таким образом, Алессио. Ты всего лишь ребенок и не понимаешь, о чем говоришь. Я прощу тебя, потому что я твоя мать, но, если бы я не любила тебя, это был бы конец для нас.

— Мама, я тоже люблю тебя, но это уже слишком. Ты не можешь входить в мой дом и навязывать мне свое мнение. — Алессио мягко отстраняет ее руку от себя. — Я не буду встречаться с Лорой, а Билли будет жить здесь столько, сколько ей нужно. У тебя не будет права голоса в этом вопросе, поскольку это не твой дом и не твоя жизнь.

Его мать хмурится, прежде чем развернуться на каблуках лицом ко мне. — Ты — причина такого отношения.

Я поднимаю руки вверх. — Я ничего не делала. Все, что я сделала, это вернулась сюда, чтобы приготовить ужин.

— Убирайся, — Говорит Алессио, и его тон мрачнее, чем что-либо, что я когда-либо слышала от него раньше. — Я говорил тебе, что если ты проявишь неуважение к Билли, то вылетишь отсюда. А теперь уходи.

Его мать качает головой и хватает свою сумочку со стула. — Это далеко не конец. Чем скорее эта маленькая шлюха уберется отсюда, тем лучше. Она отвратительная мразь, которую ты впустил в свой дом. Ты действительно думаешь, что она собирается сделать что-то еще, кроме как воспользоваться тобой?

— Ладно, я, блядь, закончила, — говорю я, прежде чем направиться на чердак.

Мне не нужно стоять там и слушать это. Хотя мне, возможно, придется действовать осторожно, когда дело касается матери Алессио, я не собираюсь стоять рядом и выслушивать оскорбления без причины. Я ничего ей не сделала, и все же она набрасывается на меня.

Просто чтобы разозлить ее еще больше, я переодеваюсь в бикини, прежде чем спуститься обратно вниз. Я не утруждаю себя тем, чтобы слушать, о чем спорит эта пара, когда прохожу через кухню и выхожу через раздвижную дверь на задний двор.

— Этого достаточно! — Голос Алессио, кажется, сотрясает дом, когда я поворачиваюсь, чтобы закрыть за собой дверь. — Убирайся из моего дома сейчас же!

Я закрываю дверь и делаю глубокий вдох. Я подхожу к краю бассейна, пытаясь оставить в прошлом все, что его мать говорила обо мне. Моя тарелка уже полна. Мне не нужно тратить драгоценное время и энергию, беспокоясь о том, что она думает.

Что угодно. Это не имеет значения. Я скоро уйду отсюда.

Не должно иметь значения, что она говорит обо мне ужасные вещи Алессио, но какой он увидит меня после всего, что она наговорила?

Я не хочу, чтобы он думал обо мне по-другому, хотя и сомневаюсь, что он вообще высокого мнения обо мне.

Возьми себя в руки, думаю я, всплывая на поверхность и плывя на спине. Просто постарайтесь насладиться тем, что осталось от вашего вечера.

Хотя на данный момент это кажется невозможным, я полна решимости притвориться обычной женщиной, живущей обычной жизнью, на несколько часов.