Грехи и тайны

Глава 5

Билли

Я сижу на заднем сиденье машины, поглядывая на Эмилию в зеркало. Она ободряюще улыбается мне, когда мы проезжаем через поток машин к клубу 666.

Волосы у меня на затылке встают дыбом, когда я чувствую, что за нами наблюдают. Когда я оглядываюсь через плечо, там никого нет. По крайней мере, я никого не вижу.

Мы на вражеской территории. У Паоло Марино есть люди в тени, которые будут следить за любыми признаками неприятностей.

— Все будет хорошо, — говорит Эмилия, выключая радио. — Ты одета сногсшибательно, и мужчины будут падать к твоим ногам, чтобы получить тебя. Ты определенно получишь намного больше, чем минимальная ставка.

— Я надеюсь на это, — говорю я, разглаживая материал черного шелкового платья-комбинации, которое на мне надето. — Я провела последнюю неделю, залегая на дно после встречи с Алессио.

Эмилия качает головой. — Я все еще не понимаю, почему ты решила, что затевать драку с капо было хорошей идеей. Если бы ты просто вела себя тихо и держалась особняком, ты бы привлекала к себе меньше внимания.

Я пожимаю плечами и смотрю в тонированное окно на людей, слоняющихся по улице в надежде попасть в клубы, которые выстроились вдоль нее. — Я же говорила тебе. Я ни за что не позволила бы этому человеку дотронуться до меня. Сломать ему нос было не самым худшим, что я могла сделать. Кроме того, после этого я получила хорошую взбучку от Алессио.

— И теперь, когда ты следуешь его наказанию и ведешь себя как идеальный маленький член мафии, он действительно ничего не подозревает. — Эмилия смеется и снова качает головой. — Иногда я не могу поверить в то, что ты придумываешь.

— Девушка должна делать то, что должна, чтобы выжить. Мне нужно выбираться отсюда. Он был мягок со мной, и я благодарна за это. Я знаю, что могло быть хуже. Именно поэтому я это делаю. Почему я пытаюсь уйти из этой жизни. Женщина не должна быть наказана за то, что защищалась, даже если наказание такое простое, как мое.

Машина продвигается вперед в потоке машин. Эмилия подъезжает к обочине, вывеска клуба 666 светится неоново-розовым на фоне темной ночи. Она делает глубокий вдох и выключает двигатель, прежде чем повернуться ко мне лицом.

— Последний шанс, — говорит она, когда я достаю приглашение. — Ты уверена, что хочешь это сделать? Еще есть время отказаться. Я уверена, что мы могли бы найти для тебя другой способ раздобыть деньги, которые тебе нужны, чтобы уйти.

— Не думаю, что есть. — Я достаю из сумочки маленькое зеркальце и поправляю макияж. — Во всяком случае, не так быстро. Я собираюсь сделать то, что должна, чтобы обезопасить моего папу. Если это лучший способ сделать это, то это то, что я должна сделать.

Эмилия кивает и берет меня за руку. Она быстро сжимает ее. — Позвони мне, как только сможешь, и дай знать, что происходит. Если с тобой что-нибудь случится, позвони мне, и я заставлю Давиде приехать за тобой.

Я смеюсь и сжимаю ее руку в ответ. — Все будет хорошо. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я знаю, как позаботиться о себе.

— Мне все равно. — Она бросает на меня строгий взгляд. — Пообещай мне, что позвонишь, если тебе понадобится помощь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя пойманной в ловушку, во что бы ты ни вляпалась.

Убирая пудреницу, я снова сжимаю ее руку. — Я позвоню тебе, если понадобится. Я обещаю. Я не сделаю ничего глупого, и я знаю, что ты придешь за мной, если я когда-нибудь окажусь в беде. Но это займет всего два месяца. Я уверена, что все будет хорошо. — Мне нужно в это верить.

— Перестань отмахиваться от опасности, Билли. Ты можешь умереть. Тебе нужно быть осторожной с тем, что ты делаешь. Я не хочу хоронить свою лучшую подругу.

— Ты не собираешься хоронить меня. Я буду звонить тебе так часто, как смогу. — Я надеюсь, что у меня получится сделать хотя бы это.

— Хорошо. — Глаза Эмилии наполняются слезами, и она отпускает мою руку, чтобы смахнуть слезы. — Я люблю тебя, Билли.

— Я тоже тебя люблю. — Я улыбаюсь ей, прежде чем открыть дверь и выйти на тротуар. — Спасибо тебе за это. Ты не представляешь, что это значит для меня. Мне так повезло, что у меня есть такая подруга, как ты.

Эмилия машет рукой, уже сдерживая слезы. Я проглатываю комок, который поднимается в моем собственном горле, прежде чем закрыть дверь.

Поворачиваясь лицом к клубу, я высоко держу голову. Я иду в логово льва, и мне нужно быть готовой. Я не только понятия не имею, что меня ждет, кроме двухмесячной продажи, но и есть шанс, что некоторые люди могут узнать меня. Если это произошло, весь этот аукцион был бы проведен ради меня. Эти люди должны думать, что я Эмилия.

Если они не поверят в это, я покойница.

Я шагаю к двери, мои каблуки стучат по цементу. Раздается несколько приглушенных протестов, когда я прохожу мимо нескольких человек, ожидающих очереди, и направляюсь прямо к вышибале. Мужчина скрещивает руки на груди, его бицепсы выпирают, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— В конец очереди, — говорит он хриплым голосом.

— У меня приглашение, — говорю я, залезая в сумочку и вытаскивая маленький черный конверт.

Вышибала берет его и изучает приглашение, прежде чем кивнуть мужчине, стоящему сразу за дверью. Мужчина кивает мне и, развернувшись, исчезает за первой дверью, ведущей в клуб.

Я улыбаюсь вышибале, прежде чем последовать за другим мужчиной в клуб. Есть одна дверь, которая ведет в главный клуб, где гремит музыка и мигают стробоскопы. Мужчина ведет меня в небольшой коридор справа.

Мы спускаемся по темной лестнице, освещенной только теплыми красными лампочками, которые горят вдоль крыши. Мужчина останавливается у подножия лестницы, достает ключ и вставляет его в замок, который я не вижу на черной стене. Открывается еще одна дверь, и доносится более тихая музыка.

— Сюда, — говорит мужчина, оглядываясь на меня.

Я киваю и следую за ним, дверь за мной закрывается с громким стуком.

Пока мы прогуливаемся по этой новой части клуба, я пытаюсь оценить все, что меня окружает. Черные замшевые кабинки окружают периметр клуба, посередине расставлены глянцевые черные столы. Мужчины и женщины в дорогих костюмах и платьях разговаривают друг с другом.

Маски из кружева и кожи скрывают их личность, когда они перемещаются по комнате и смешиваются с толпой. Я бросаю взгляд на нескольких людей, пытаясь понять, почему они кажутся такими знакомыми.

— Мистер Марино, она здесь из-за аукциона, — говорит мужчина, когда мы переходим в другой конец зала.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на Паоло Марино. Хотя я знала, что аукционом руководит он, я не думала, что увижу его здесь. Я надеялась, что его не будет рядом со мной, если честно.

Он единственный человек, который может раскрыть мое прикрытие. Он знает меня всю мою жизнь, и когда-то давно он был близким другом моего отца и Алессио.

Я вздергиваю подбородок, пытаясь выглядеть более уверенной, чем на самом деле. — Привет.

— А ты кто такая? — Спрашивает Паоло, ухмыляясь и скрещивая руки на груди. — Я не могу сказать, что помню, как посылал тебе приглашение.

— Эмилия Бугиа. — Я надеваю свою лучшую знойную улыбку и протягиваю руку. — Приятно познакомиться с вами. Большое спасибо, что пригласили меня на это мероприятие. Это очень много значит для меня.

Мне требуются все силы, чтобы прикусить язык и сохранить улыбку на лице, когда я смотрю в лицо человеку, который, как я подозреваю, стоит за избиением моего отца. Мне нужно попасть на этот аукцион, и Паоло — это то, что стоит между мной и моим шансом на свободу.

— Рад познакомиться с тобой, Эмилия, — говорит он, растягивая имя. — Надеюсь, ты знаешь правила моего аукциона?

— Я слышал о них, но мне не помешало бы освежить информацию.

— Отлично, — говорит он, протягивая мне руку. — Давай пройдем в комнату, чтобы подготовиться, и мы сможем обсудить правила, пока будем там.

Я беру его под руку, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Он ведет меня через другую дверь в комнату с дюжиной других женщин, одетых только в нижнее белье и туфли на каблуках.

— Тебе нужно переодеться. У нас есть гардероб вон там, если ты не захватила что-нибудь свое. — Паоло кивает на вешалку с одеждой в углу. Дом получает пятнадцати процентную выручку со всех денег, которые ты принесешь сегодня вечером. Остальные деньги ты будешь получать еженедельными платежами до окончания срока действия вашего контракта.

— И контракт рассчитан только на два месяца, верно? — Спрашиваю я, отпуская его руку и роясь в сумочке в поисках нижнего белья, которое купила только на сегодняшний вечер.

— Всего на два месяца, хотя, если вы хотите договориться о чем-то еще, это касается только вас и того, кто купит вас сегодня вечером. — Паоло прислоняется к одному из диванов в примерочной, его взгляд блуждает по моему телу.

Взгляд, которым он одаривает меня, почти хищный.

О боже, я надеюсь, что он не сделает на меня ставку, потому что, если он тот, кто купит меня, я не уверена, что буду жива по истечении двух месяцев.

Как будто быть на аукционе в его клубе недостаточно плохо.

Если кто-нибудь из мафии Маркетти узнает, что я нахожусь на территории Марино, мне конец. Или, по крайней мере, меня будут пытать ради получения информации. Черт возьми, я уверена, что Алессио был бы тем, кто это сделает.

Я могу представить это сейчас: он возвышается надо мной, вырывает у меня ногти и требует инсайдерскую информацию.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Мне нужно пережить эту ночь живой и с как можно меньшим количеством проблем. Это означает, что мне нужно выбраться из своей головы в пространство разума женщины, которая готова сделать все возможное, чтобы спасти свою семью.

— Приготовься, — говорит Паоло, вставая и подцепляя пальцем одну из тонких бретелек моего платья. Он спускает бретельку с моего плеча, отчего у меня по коже бегут мурашки. — Тебе придется подписать несколько контрактов, прежде чем ты выйдешь на сцену, а затем, когда тебя купят, будет заключен последний, в котором будет указано, для чего ты будешь использоваться.

Использоваться… Меня сейчас вырвет.

— Хорошо, — говорю я, пытаясь унять тошноту, пока оглядываюсь в поисках места, где можно переодеться.

В маленьком углу комнаты задернута занавеска. Это мало поможет скрыть мое тело от всех остальных, но этого достаточно.

Паоло наклоняется вперед и быстро целует меня в щеку, прежде чем покинуть раздевалку. Несколько других женщин в комнате пристально смотрят на меня. Я вежливо улыбаюсь им, прежде чем пойти переодеваться.

Это будет адская ночь.

Я прячусь за занавеской, переодеваясь в зеленое белье, которое подходит к моим глазам. Я натягиваю подвязки на ноги и соединяю их с тонким золотым поясом, который обвивает мою талию.

Убирая платье в сумочку, я пытаюсь сделать глубокий вдох. Мне нужно убедить себя, что все будет хорошо. Если я этого не сделаю, я знаю, что выйду на сцену и сойду с ума.

Но я должна сделать это для себя и для папы. Нам нужно выбраться, и эти деньги станут нашим ключом к свободе.

Я поправляю на себе прозрачное изумрудное боди, следя за тем, чтобы мои груди были высоко подняты, и борюсь со своим инстинктом убежать.

Хотя у меня нет проблем демонстрировать свое тело, это еще одна область дискомфорта. Я собираюсь продемонстрировать свое тело перед залом, полным незнакомых, опасных людей, которые хотят меня купить.

Я выхожу из раздевалки и направляюсь к невысокой женщине за столом в углу. Она протягивает мне и еще одной женщине кипу бумаг.

— До начала шоу еще полчаса, — говорит женщина. — Вам нужно просмотреть эти документы и подписать все это. У вас есть время, пока вы не подпишете контракты, чтобы отказаться. Если вы не подпишете контракты или не откажетесь от участия до того, как вас вызовут на сцену, то вам будет запрещено участвовать во всех будущих аукционах.

Я киваю и беру документы и ручку, отыскивая тихий уголок в комнате, чтобы перечитать все.

Хотя все в этом аукционе наводит ужас, с ним связан небольшой прилив возбуждения.

Следующие два месяца я буду игрушкой для кого-то, но я буду прокладывать себе путь из мафии.

Одной этой мысли достаточно, чтобы я почувствовала, что иду по воздуху, когда женщина ведет нас к двери на сцену.

Однако, когда я стою в конце сцены, серьезность того, что я делаю, обрушивается на меня, как сошедший с рельсов товарняк.

Через час или два я собираюсь продать себя человеку, которого не знаю. Я собираюсь взять на себя обязательство провести с ним следующие два месяца, делая все, что он захочет, и когда он этого захочет.

Боже мой, Боже мой, Боже мой! Кажется, меня сейчас вырвет.

— Ты в порядке? — спрашивает одна из женщин, ее тон приглушается, когда из динамика выкрикивают чье-то имя. — Ты выглядишь немного зеленой.

Я киваю и делаю глубокий вдох. Я просто должна продолжать напоминать себе, что делаю это ради папы и курорта моей мечты. Я собираюсь дать нам шанс начать нашу жизнь сначала.

Это единственный способ получить то, что мне нужно, так быстро, как мне это нужно.

— Со мной все в порядке, спасибо. — Я поправляю свои локоны, перекидывая часть через плечо. — Я просто не знаю, чего ожидать. Я здесь в первый раз.

Женщина бросает на меня сочувственный взгляд. — Большинство мужчин захотят, чтобы ты переспала с ними. Это будет указано в контракте. У тебя будет некоторое пространство для переговоров. Мужчины, управляющие этим клубом, могут быть монстрами, но они хотят, чтобы женщины продолжали отвечать на приглашения. Отстаивай свою позицию. Реши, что ты готовы делать и за сколько денег. Самое худшее, что может случиться, — это то, что покупка сорвется.

— Что произойдет, если покупка сорвется?

Мой желудок скручивается, когда я смотрю на занавес, отделяющий гримерную от сцены. Я прикусываю нижнюю губу и делаю еще один глубокий вдох, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.

Мне просто нужно пережить сегодняшний вечер без того, чтобы меня вырвало на сцене.

— Они не приглашают тебя обратно, и ты попадаешь в черный список для участия в других аукционах. — Женщина улыбается, когда на сцену вызывают первого человека. — Не волнуйся, милая, все будет хорошо.

Я могла бы ей поверить. Однако трудно думать, что в конце концов все получится, когда я стою на самом низком уровне в своей жизни.