Грехи ночи

ГЛАВА 11

В итоге, поездка к дому Кироса полностью вымотала. Его не оказалось дома и его оруженосец не захотел впускать их, пока не вернется Кирос. Дэйнджер вздохнула, когда они стояли на широком крыльце сине-белого довоенного особняка Кироса.

Абердин сегодня вечером был спокоен, с легким бризом, шепчущим вокруг них сквозь большие дубы, которые окружали белые деревянные ступени. У старого города Миссисипи было особое очарование, создавалось ощущение, что город затерян во времени. Даже центр города, где тротуары были закрыты металлическим навесом, оставлял впечатление времени, которое было несколько десятилетий назад.

Дейнджер особенно любила маленькую католическую церковь, в которой отчетливо чувствовался старый мир. Она действительно любила этот городок. Это была скрытая историческая драгоценность, о которой большинство людей даже и не подозревало.

Алексион выглядел неуместно с его городским шиком, одетый в черную водолазку — которая больше не была разорвана от удара кинжала — черные шерстяные слаксы и белое пальто из кашемира. В действительности он выглядел так, как будто только что сошел со взлетно-посадочной полосы в Милане. Он был таким невероятно мужественным … настолько, что был совершенно съедобным.

Что еще можно о нем сказать? Если бы он мог разливать по бутылочкам свою сексуальную привлекательность, он был бы богаче Билла Гейтса.

У тебя есть намного более важные вещи, чтобы думать о том, как он выглядит голым.

Точно, но было в нем что-то такое, что заставляло ее хотеть откусить от него кусочек, и это действительно начинало раздражать ее. Она хотела сосредоточиться и отдалиться — ее нормальное функциональное состояние.

«Что мы теперь будем делать?» спросила она, пытаясь отвлечься. «Ждать его здесь?»

«Нет, могут пройти часы, пока он вернется. Я думаю, мы должны патрулировать. Если Даймоны объединились с Киросом, то они будут охотиться и питаться сегодня ночью. Где ближайший населенный район, который притягивает их?»

Дэйнджер думала об этом в течение минуты. Тупело действительно был широко разбросанным, и несмотря на то, что там было несколько клубов, которые Даймоны могли бы иногда прочесывать, на самом деле большой активности Даймонов на ее территории не наблюдалось.

В отличии от других районов Миссисипи, таких как побережье, Туника, и различных студенческих городков — именно поэтому шесть Темных охотников были в Золотом Треугольнике Миссисипи, где и размещался Кирос.

«Есть два университета, которые они часто нападают. Университет Миссисипи для девушек в Колумбусе, и МГУ в Старквиле.»

«Как далеко они находятся?»

«Не далеко. Колумбус в получасе. Старквиль еще пятнадцать, двадцать минут оттуда.»

Он кивнул, как будто обдумывая полученную информацию. «Какой университет больше?»

Она одарила его дразнящим взглядом. «Я думала, что у тебя был мистический шар, который мог сказать тебе об этом?»

Он прищурился, глядя на нее, давая ей понять, что он не находит ее подшучивания смешными.

«Светитесь,» сказала она с улыбкой. «Старквиль. В нем проживают более чем пятнадцать тысяч студентов. Даймоны любят праздновать там cо студентками. Кироса, Сквида и Рафаэля направили туда. Тайрелл, Марко и Эфани в Колумбусе.»

Алексион кивком указал на автомобиль. «Вероятно это то, с чего мы должны начать. Если повезет, Кирос может быть там сегодня ночью.» Он направился вниз по лестнице.

Дэйнджер следовала за ним, пытаясь не замечать тот факт, что у него убийственная походка. По многим причинам. Она была хищной и смертоносной. Тип ходьбы, который заставлял женщин останавливаться, чтобы смотреть и восхищаться.

Когда он пошел к машине с пассажирской стороны, собираясь сесть, она одарила его озадаченным взглядом. «Что, никаких фокусов-покусов в этот раз? Ты не собираешься сесть и поехать?»

«Я не знаю дороги.»

Она была слегка потрясена его признанием. Это сделало его почти похожим на человека. Он был настолько невероятен до сих пор, что она предполагала, что он может делать что угодно. «Ты знал, как добраться сюда без моей помощи.»

«Я обманывал. Вдоль дороги были знаки, и когда мы добрались в Абердин, не составило труда найти этот дом, поскольку он находится рядом с магистралью.

Я узнал внешний мир благодаря сфоре. Но я не видел дорожных знаков для Колумбуса или Старквиля.» Дэйнджер рассмеялась. Ей понравился человек, который был честным … и относительно нормальный. «Хорошо. OnStar (GPS навигатор) включен и ты сидишь. Поехали.»

Она села на место водителя и пристегнулась, когда он присоединился к ней. Она хотела завести автомобиль и только сейчас поняла, что в спешке, убегая от Шаронте, она забыла ключи. «Хм, немного помощи здесь, пожалуйста?»

Он нахмурился, затем улыбнулся. «Конечно».

Автомобиль завелся.

Она покачала головой когда переключила передачу. «Ты знаешь, эта способность может быть как удобной, так и привести к аресту.»

Улыбка, которой он ее одарил, согрела ее всю, до кончиков пальцев на ногах. Не говоря уже о том, что ей нравилось как он пахнул… как новое мыло и все мужчины.

«Тогда я буду осторожен с тем, чей двигатель завожу,» сказал он дьявольским тоном, указывающим на то, предположила она, что он подразумевал двойной смысл сказанного.

«Я хочу,» прошептала она себе под нос, отклоняясь от подъездной аллеи. Она действительно желала, чтобы он не заводил ее все время. Было трудно оставаться на трассе, когда ее либидо буквально пускало слюни в его присутствии.

По крайней мере на водительском месте у нее получалось сосредоточить внимание и отвлечься от мыслей о том, что она желает сорвать с него эту одежду для тест-драйва. Черт возьми, Дэйнджер, достаточно уже автомобильных аналогий и клише. Ты ведешь себя как слюнявый щенок, вздыхая за ним.

Это была правда, но она, казалось, ничем не могла себе помочь. Он был неотразим.

Прочистив горло, она вернулась своими мыслями к делу. «Есть ли какой-нибудь магический способ, которым ты можешь определить местоположение Кироса прямо сейчас?»

«Я бы очень хотел, но нет. Без сфоры не могу.»

«Почему ты ее не взял с собой?»

Он вздохнул перед тем, как ответить. «Это запрещено. Она может быть чрезвычайно разрушительной, если попадет не в те руки.»

«Думаешь?»

Алексион покачал головой и заставил себя не рассмеяться. Последнее, что он хотел, это поощрять ее. Она должно быть самый саркастический человек, что когда-либо жил. Но он находил ее необыкновенно занимательной.

Более того, он находил ее вдохновляющей. Она была тем приветствующимся переходом от монотонности, что обычно составляла его жизнь. Его мир был без цвета или чувства. Он был холодным и одиноким. С другой стороны, она была яркой и теплой. Он надеялся, что сможет часть нее забрать с собой в Катотерос.

Но этого никогда не может быть.

Слишком скоро он вернется к тому, кем он был.

И она даже не узнает, что когда-то встречала его. Он даже не будет тусклым воспоминанием о сне. Все знания о времени, что они были вместе, будут удалены из ее головы. Но он будет помнить и будет скучать по ней всегда. Странно, как такое не случалось раньше. Он думал о мужчинах Темных охотниках, с которыми проводил время раньше, пока судил других, но не было никакого сожеления о том, что не поддерживает с ними связь.

Он только встретился с Дейнджер и уже знал, что ему будет ее не хватать.

Как необычно.

Он наблюдал, как она управляет автомобилем с абсолютной аккуратностью. Впервые, им завладело любопытство по отношению к ней.

Что ей нравится? Что она ненавидит?

Как правило, он не задавал кому-либо личных вопросов. Прожив так долго с Ашероном, он знал бесполезность этого. Не говоря уже о том, что ему не нравилось узнать что-то о том, от кого придется уйти и больше никогда не увидеть снова.

Не принимай близко к сердцу. Это было бы ошибкой великих масштабов.

Тем не менее, он не послушался. «Тебе нравится быть Темным охотником?» — спросил он у нее прежде, чем смог остановить себя.

Ее ответ был автоматическим: «Большинство дней.»

«А остальные?» Останови это. Но об этом было легче думать, чем сделать. Он действительно хотел знать, что она думает обо всем.

Она одарила его обаятельной улыбкой, на что отреагировал его пах. Она действительно была прекрасна, и это был не только ее внешний вид. Что-то было заразительное в ней. Что притягивало его, заставляя хотеть что-то, что он знал, что не может получить.

«Как в любой жизни,» сказала она, «несколько дней замечательных и несколько отвратительных. По-настоящему одиноко становится поздно ночью, когда вокруг никого нет. Иногда ты задаешься вопросом, правильный ли выбор сделал. Возможно, если бы ты не реагировал в гневе слишком поспешно, то может и не заключил бы договор. Я не знаю. Я не была достаточно долго мертва, чтобы запомнить это или узнать, будет ли смерть предпочтительней этой жизни, так что, может быть, я сделала правильный выбор.»

Она взглянула на него. «Итак, мистер Всезнайка, ты хочешь рассказать мне на что похожа альтернатива? Ты помнишь, каково это быть мертвым?»

Он задумался. «Да, я помню. Когда ты не Тень — это спокойно. Как смертный человек, я всегда думал, что проведу вечность в Елисейских полях с моей семьей, собранной вокруг меня.»

«Так, что заставило тебя пойти на сделку с Артемидой вместо этого?»

Старая боль пронзила его. Было странно, что после стольких веков было по-прежнему больно вспоминать жену, которую он когда-то так сильно любил и бессердечный способ, которым она позволила ему умереть. Но, как часто говорил Ашерон, бывают такие раны, которые даже время не может залечить. Люди учатся на своей боли. Это необходимое зло для роста.

Да, верно. Он иногда задавался вопросом, был ли Ашерон садистом или мазохистом. Но он знал больше. Ашерон таким способом понимал боль, так делали немногие. Как и Алексион, он постоянно жил с этим и, если бы он мог, он избавился бы от этого навсегда.

Он смотрел на Дэйнджер, наблюдая, как уличные фонари освещали ее хрупкое лицо. За исключением Кироса, Бракса и Ашерона, никто не знал о нем ничего, кроме его имени. Он был смутной легендой, тем, кто состоялся как первый из их команды, который стал Тенью.

По существу он был их призраком. Пример того, что случается, если не тот человек попытается вернуть их душу назад в их тело. Но это был предел того, что они бы сказали.

Они ничего не знали о его подорванном доверии к жене или о том, что у нее был любовник. Они ничего не знали о том, что он был слеп, доверяя как дурак.

Кирос и Бракс хранили молчание по этому вопросу все эти столетия. Эта было одной из причин, почему Алексион хотел вернуть и спасти Кироса, если бы он смог.

Даже после смерти, мужчина был его другом.

Алексион сделал глубокий вдох, прежде чем заговорил. «В первый раз, когда я умер, я был убит,» — спокойно сказал он. «Как и ты, я был предан тем, кому доверял.»

Она наморщила лоб в сочувственной боли. «Кто убил тебя?»

«Любовник моей жены.»

Она поморщилась. «Ой.»

«Да.»

«И тогда твоя жена выбросила медальон вместо того, чтобы освободить твою душу,» — сказала она, ее голос был наполнен гневом. «Я не могу поверить, что она сделала такое.»

Алексион оценил ее гнев за него. «Адский способ узнать, что дети, которых ты считал своими, твоими не были.»

К его изумлению она потянулась и, успокаивая, положила на него свою руку. Неожиданная доброта этого единственного действия вызвала дрожь в его теле. Это много для него значило, она относилась к нему, как к нормальному человеку, когда они оба знали, что он им не был. «Мне действительно жаль.»

Он накрыл ее руку своей и легонько сжал. Тонкие кости под ее кожей противоречили ее силе, он знал, что она несла ее в себе.

«Спасибо. Мне жаль, что твой муж был неудачником.»

Дейнджер рассмеялась над его неожиданным использованием этого жаргонного слова. Против своей воли, она почувствовала, что ее бдительность смягчилась к нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как она проводила время с мужчиной, болтая как сейчас. Большинство людей, с которыми она общалась были другие женщины Темные охотники, и всех них она знала на протяжении десятилетий. Это была хорошая смена обстановки. «Ты вернулся и убил свою жену?»

«Нет.» У него вырвался короткий, горький смешок. «Я должен сказать, что это был действительно один из самых лучших моментов моей жизни… или смерти. Я чувствовал себя абсолютным мудаком, лежа там, глядя на то, как она наблюдает за моей смертью. Не было даже жалости или малейшего сочувствия в ее глазах. Во всяком случае, она была рада видеть как я умираю.»

Бедный парень. Она знала из первых рук, что это было не только болезненно, но и унизительно недооценивать кого-то так сильно. «Так что с ней случилось?»

Один уголок его рта искривился в сдержанной усмешке.

«Ашерон превратил ее в камень. Теперь она статуя, которая стоит в коридоре за моей комнатой.»

Глаза Дейнджер расширились. «Ты серьезно?»

«Абсолютно. Я посылаю ей саркастический поцелуй каждое утро, когда прохожу мимо нее.»

«Мужчина,» — сказала она, качая головой, — «это равнодушно.»

«Ты так думаешь?»

«Честно? Нисколько. Я была бы гораздо грубее.»

Алексиону было любопытно, что может быть хуже наказания, чем то, что он отмерил для нее.

«Так как?»

«Я поместила бы ее где-нибудь в парке так, чтобы все птицы могли гадить на нее.»

Он засмеялся. Да, это действительно было бы намного хуже. «Напомни мне оставаться на твоей хорошей стороне.»

«Да уж, моя мама обычно говорила 'гнев рассерженной женщины страшнее ада'.»

«Я думал, что это была 'отвергнутая женщина.'»

«Рассерженная, отвергнутая, любая из них. Я происхожу из старинного рода мстительных женщин. Моя бабушка дала бы фору самой мадам Дефарж.»

Он кивнул. «Тогда я удостоверюсь, что не побеспокою эту часть твоего характера. Боги знают, с меня хватит мстительных женщин.»

Дэйнджер вздохнула от его веселого тона в этом вопросе, она была уверена, что он не находил это забавным. В самом деле, его слова заставили ее сердце сжаться. «Полагаю, что хватит.»

Она сжала его руку. «Так, что случилось с детьми после того, как Эш превратил их мать в камень?»

«Ашерон нашел им хорошим дом. Он не тот человек, который мог бы оставить ребенка страдать из-за его действий.»

«Да уж, я это заметила.»

Ни один из них больше не говорил, пока они ехали оставшуюся часть пути к университетскому городку МГУ. Была пасмурная ночь, освещаемая слабым светом луны. Но то немногое количество света, отражаясь от деревьев, образовывало жуткие, похожие на монстров тени.

Дэйнджер всегда нравилось ездить ночью. Было в этом что-то очень успокаивающее. Ну, за исключением того, когда редкий олень бросался под колеса, решив поиграть в «слабо» с ней на шоссе. Это она могла оставить позади.

Но по крайней мере она не должна была волноваться об этом в Старквиле. Он так разросся за последние несколько лет, пока они жили в Тупело, что хитрюги-олени не будут проблемой.

Алексион смотрел из окна машины, когда Дэйнджер везла их мимо зданий женского общежития в центр университетского городка. Это выглядело так, как будто в одном из домов проходила какая-то вечеринка. Он видел много припаркованных машин, а также парней, свисавших с окон, в то время как другие, опираясь на раму, разговаривали с теми, что внутри. Группы студентов колледжа слонялись на крыльце и во дворе, в то время как большую часть можно было заметить внутри, танцующих.

«Посмотри на них,» — тихо сказал он. «Ты помнишь себя человеком в этом возрасте?»

Она посмотрела на студенческую вечеринку. «Да, помню. В этом возрасте своей жизни я думала что стану одной из величайших актрис Франции, как моя мама. Я думала, что я и Мишель уйдем на пенсию богатыми, в сельской местности, вырастим множество детей и будем смотреть, как играют наши внуки.»

Она вздохнула, как будто оставаться долго в воспоминаниях было слишком болезненно. «Что насчет тебя?»

Алексион позволил своему разуму перенестись на все эти бесчисленные столетия назад. Это не было тем, что он часто проделывал, по многим причинам. Но старые мечты никогда по-настоящему не умирали. Они всегда были там, живя как сожаление за то, что могло бы быть.

«Я хотел уволиться из армии. В первую очередь, я никогда, действительно, не хотел вступать в нее. Но отец настоял на этом. Когда они пришли в нашу деревню за мальчишками, он схватил моего старшего брата и меня, и буквально бросил нас к рекрутам. Он хотел, чтобы мы были чем-то большим, чем простыми фермерами, пытающимися заработать себе на жизнь на скудной земле, что он бы предпочел увидеть как мы умрем от голода, чем кормить. Он думал, что вызов в солдаты был шансом на гораздо лучшую жизнь.»

«Что случилось с твоим братом?»

Алексион остановился, когда вспомнил лицо Дариуса. Его брат был полон жизни и ничего не хотел больше, чем быть фермером с хорошей женой. Все, о чем он когда-либо говорил, это о возвращении домой, присмотре за рогатым скотом и уход за полями.

Его сердце болело за то, что случилось с ними обоими. «Он умер около года раньше меня. Я бы тоже умер, если бы не был в полку с Киросом. По некоторым причинам я никогда не понимал, почему он взял меня под свое крыло.»

«Он был старше?»

«Всего на три года, но в то же время казалось, что он был взрослым, а я был просто ужасным ребенком.»

Дейнджер могла слышать восхищение в его голосе. Было очевидно, что он когда-то почитал своего друга. Не удивительно, что он хотел спасти его.

«Другие мальчишки не думали так обо мне,» — признался он. «Как Кирос, они происходили из длинной родословной солдат и считали, что я должен вернуться обратно на ферму. Они не хотели тратить время на обучение или содержание кого-то, кто, как они решили, умрет скоро в любом случае. Лучше сохранить еду для тех, кто может сохранить себе жизнь.»

Она не нуждалась в его сфоре, чтобы увидеть, как они поступили со своим недовольством. Спустя девять тысяч лет, она могла слышать боль в его голосе. «Но тебя повесили там.»

«Как сказал Ницше: 'то, что не убивает тебя…'»

«Потребует лишь небольшой госпитализации. И если ты Темный охотник, то это просто хороший день для сна.»

Алексион рассмеялся над ее юмором. Определенно, у нее был уникальный способ смотреть на вещи.

Он вернул свое внимание к университетскому городку и машинам, которые проносились мимо них с грохотом стереосистем и парнями, кричащими и смеющимися только от ощущения радости жизни.

Как он завидовал им. За исключением Дэйнджер, у которой была невероятная привычка тыкать по его больным местам, он обычно вообще ничего не чувствовал. «Ты понятия не имеешь как удивителен этот мир. Он действительно не сильно изменился со времени твоего рождения, но с моего …»

«Да уж, ты от куда, из Бронзового века?»

Алексион фыркнул. «Нет, я предшествую даже этому. Мы были настолько примитивны, что действительно должны были ездить на динозаврах.»

«Насколько примитивны?»

Внутренне он сжался от воспоминаний о том, как жил его народ, о том, что они вынуждены были терпеть, чтобы выжить. Это было выживание в чистой, грубейшей форме. «Современный» человек не знал, насколько хорошо он жил.

«У нас не было мечей, ни настоящих металлов, ни керамики. Наши кинжалы и копья были сделаны из камня, который мы обтесывали своими собственными руками, пока наши руки не начинали кровоточить и покрываться синяками. Нашя броня была сделана из кожи шкур животных, которых мы убили для продовольствия. Мы варили и выделывали ее сами. У нас не было правительства, чтобы сказать об этом, не было настоящих законов. Если ты был слишком пьяным, не было никого, кому бы пожаловаться. Ты либо справлялся с этим самостоятельно, либо отпускал это.»

Он вздохнул от суровых воспоминаний о своей человеческой жизни. «Проклятье, там не было судей, полиции или политиков. У нас было только два класса людей: фермеры, которые кормили себя и солдаты, которые защищали фермеров от тех, кто хотел украсть их пищу и убить их. Это было так.»

«У вас не было священников?»

«Был один. Он был фермером, который потерял действие своей правой руки в огне. Поскольку он не мог прокормить себя сам, он толковал знаки и фермеры кормили его за это.»

Дейнджер нахмурилась, когда попыталась представить мир, который он описал. И она думала, что ее жизнь без настоящего туалета была примитивной. Внезапно мир ее восемнадцатого века стал выглядеть высокотехнологичным на самом деле.

«Мой народ никогда не мечтал о мире, подобно этому,» — продолжил Алексион. «Существование без слишком непосильной, изнурительной работы. И все же, после всех физических улучшений, люди — все еще люди. Они убивают друг друга, чтобы получить больше или доказать свою точку зрения, которую понимает только убийца. Тем не менее, обходяться грубо и жестоко, и пытают друг друга за те вещи, которые еще столетия назад не были бы даже причиной.»

Глаза Дэйнджер заслезились, когда его слова вызвали особый отклик в ее собственном сердце. «Расскажите мне об этом. Так же как и всюду в мире, богатый во Франции по-прежнему богатый. На моей родине все еще бесчисленное количество тех, кто голодает каждый день, и это — не потому что у них нет аппетита или они участвуют в голодовке. Это потому, что они не могут позволить себе еду, в то время как богатые все время тратят впустую деньги на тривиальные вещи. И все же вся моя семья была убита — я была убита — чтобы сделать Францию лучше, такой, где никто никогда не будет голодать снова. Каждый раз, когда я слышу о голоде в Париже, я спрашиваю себя, чем хороша была так называемая Революция? Все к чему она привела — это крушение тысяч жизней.»

«Chronia apostraph, anthrice mi achi.»

Она нахмурилась. «Что это?»

«Это Атлантский. Так часто говорит Ашерон. Приблизительно переводится как 'время идет, люди умирают.'»

Дэйнджер задумалась над этим. Это было правдой и очень походило на Эша. «Ты можешь вообразить мир, который он, должно быть, знал? Такой же далекий как твой»

«Его мир был чрезвычайно продвинут,» сказал он, прерывая ее. «Атлантийцы определенно не были в каменном веке.»

«Что ты имеешь в виду?»

Мир, в котором он родился, был невероятно развит технологически. У них были развиты разные виды транспорта, медицина, обработка металлов, как вы их называете. Греция и Атлантида, которые он знал, существовали несколькими тысячелетиями позже.

«И что произошло, из-за чего все было потеряно?»

«Если коротко, гнев богини. Атлантида была смыта в море, не естественными способами, а гневом женщины, которая хотела отомстить им всем. Она разрушила свой собственный континент и людей, а затем отправилась через Грецию, отбрасывая их всех в век динозавров.»

«Почему?»

Он устало выдохнул. «Они взяли у нее кое-что, что она хотела бы вернуть.»

Дэйнджер кивнула, поскольку она внезапно поняла. «Они взяли ее ребенка.»

Он выглядел ошеломленным от того, что она пришла к этому заключению. «Как ты узнала?»

«Я — женщина, и это, в значительной степени, единственная вещь, которая заставила бы женщину уничтожать свой собственный народ.»

Он не прокомментировал. Фактически, он, казалось, испытывал крайнее неудобство от оборота, который принимала их беседа. Если бы она не знала лучше, то подумала бы, что он скрывает что-то от нее.

Внезапно, Алексион замер на сиденье рядом с ней.

«Что случилось?» спросила она.

«Поверни направо».

Его тон сказал ей, что это было срочно. Решив не спорить, Дэйнджер свернула на Крилман Стрит к небольшой дороге, которая выходила на спортзал Маккарти. В конце дороги был ряд мест для парковки.

«Останови машину.»

Как только она остановилась, двигатель автомобиля самостоятельно выключился, а Алексион, выйдя из машины, направился к зданию Холмса. Дэйнджер немедля побежала за ним.

Она догнала его только за спортзалом. Когда она замедлилась, ее сердце забилось как молот от того, что она там увидела.

Глубоко в тенях, Кирос наступивший своей ногой на тело того, что, казалось, было Марком, Темным охотником, который был из баскского района Франции.

«Что случилось, Кирос?», спросила она тоном, запыхавшимся от бега.

Она знала, что Кирос не убил Марко. Ни один Темный охотник не мог навредить другому. Любые удар или рана, которые один Темный охотник наносил другому, отдавались болью в десять раз большей чем у того, кто получал их.

Если бы Кирос убил Марко, он был бы также мертв.

Кирос медленно повернулся к ней лицом. Он выглядел бледным и потрясенным. «Не связывайся со мной, Дэйнджер. Не сегодня ночью.»

«Кирос?»

Его голова резко повернулась в сторону Алексиона. Если она раньше думала, что он был бледен, то это было ничто по сравнению с тем, на что он был похож теперь. Он уставился на Алексиона так, как будто увидел призрака …, и это именно то, кем он был.

«Иас?»

Алексион медленно шел к нему. «Я должен поговорить с тобой, брат.»

Она видела пристальный взгляд Кироса, которым он осматривал белый плащ Алексиона.

«Ты?», спросил он, в его голосе чувствовалось отвращение, и все же она услышала в нем ноту боли. «Ты — правая рука Ахерона? Ты — тот, кто доставляет его заключительное слово?» Он в недоверии покачал своей головой. «Это не возможно. Ты мертв. Ты был мертв.»

«Нет,» сказал спокойно Алексион, делая еще шаг к нему. «Я жив.»

Кирос отстранился. «Ты — Тень.»

Алексион протянул к нему свою руку. «Я реален. Возьми мою руку, брат, и убедись лично.»

Дэйнджер задержала дыхание. Учитывая его враждебность, она почти ожидала того, что Кирос нападет на Алексиона.

Но он не напал.

Он методично тянул свою руку, пока не пожал руку Алексиону. Но на мгновение, коснувшись его руки, он выпустил ее и отступил назад.

Она могла сказать, что Кирос все еще не хочет принять то, что было прямо перед ним.

«Все хорошо,» сказал Алексион, пододвигаясь еще на один шаг ближе к сердитому, испуганному греку.

«Не прикасайся ко мне!»

Алексион резко остановился. Она видела боль в его глазах, которую вызвали резкие слова Кироса.

Кирос продолжал качать головой, как будто он не мог поверить в это. «Это не можешь быть ты. Ты не можешь быть разрушителем Ашерона. Ты не можешь.»

«Я не его разрушитель. Я здесь, чтобы помочь избежать тебе роковой ошибки. Что бы ты ни делал, ты не можешь доверять Страйкеру. Он лжет тебе. Поверь мне, Кирос. Когда-то мы были братьями. Тогда ты доверял мне.»

Глаза Кироса метали огонь на своего бывшего друга. «Это было девять тысяч лет назад. Мы были людьми.»

Алексион подыскивал в уме слова, которые могли бы заставить его друга поверить ему. Но он мог сказать, что это не сработает. Было слишком много гнева и недоверия. Было похоже, что Кирос искал причину, чтобы ненавидеть его.

«Давай, Кирос. Поверь мне.»

«Пошел ты.»

«Тогда поверь мне,» сказала Дэйнджер, подходя ближе к Киросу. «Ты знал меня в течение пяти лет. Ты достаточно доверял мне, чтобы познакомить меня со Страйкером и позволить ему нести несусветную чушь об Ашероне.» Она посмотрела на Алексиона, который стоял с мучительным отблеском в глазах. Он хотел спасти своего друга, и она хотела помочь ему. «Кирос, я верю Алексиону. Полностью. Страйкер лжет нам. Он хочет, чтобы ты умер.»

Кирос впился взглядом в Алексиона. «Я страдал из-за твоей смерти. Почему ты никогда не говорил мне, что ты был жив и здоров? Почему Ашерон не говорил?»

«Потому, что я не мог жить в этом мире,» объяснил Алексион тем же рассудительным тоном. «Какой был смысл рассказывать тебе?»

Кирос ответил с еще большим гневом. «Смысл тот, что мы были братьями. Ты должен был дать мне возможность узнать, что с тобой все в порядке.»

«Возможно, тогда я был неправ, но теперь я приехал сюда, чтобы спасти тебя.»

«Чушь. Это всего лишь игра для тебя, не так ли?» Кирос посмотрел на небо, как-будто что-то искал. «Ты наблюдаешь, Ашерон? Пошел ты, лживый ублюдок. Как ты мог не сказать мне?»

Кирос шарахнулся от них.

Алексион схватил его за руку. «Что случилось с Марко?»

Он оттолкнул Алексиона от себя. «Какое тебе дело? Тебя все равно послали сюда, чтобы убить его.»

Это была правда. Поскольку он прошлой ночью убил студента колледжа, Марко было предназначено умереть. «Он пересек черту, для него не было никакого пути назад, никакой отсрочки. Но ты … у тебя еще есть время. Я могу спасти тебя, Кирос. Если ты позволишь мне. Не будь глупцом, adelfos.»

Кирос скривил губы. «Я не хочу твоей проклятой помощи. Я ничего не хочу от тебя.»

Алексион подавлял свой собственный характер. Он должен был остаться спокойным и рассудительным, чтобы пройти через это. Но на самом деле, то, чего он хотел, это устроить встряску Киросу за то, что тот был так слеп и глуп. «Ашерон не Даймон.»

«Тогда кто он?»

Алексион отвел взгляд, не в состоянии ответить. Но его разрывало на части. Часть его хотела предать Ашерона и сказать своему другу правду, которую ему нужно услышать, чтобы спасти свою жизнь.

Но если он сделает это…

Нет, он слишком многим был обязан Ашерону, чтобы предать его.

«Он — один из нас,» сказал Алексион со спокойствием, которого не ощущал.

«Да уж, верно,» язвительно сказал Кирос. «Тогда, почему я не могу ходить при дневном свете?»

Он должен был отдать ему должное. «Хорошо, значит Ашерон немного отличается.»

«Немного? А что насчет тебя?»

«Я сильно отличаюсь.»

«И меня это сильно достало.» Кирос прошел мимо него и направился к месту парковки машин.

Алексион закрыл глаза, обдумывая, что сделать. Что сказать.

Что заставило бы Кироса слушать его?

И вдруг он подумал о чем-то. «Это не было твоей ошибкой, Лиора убила меня.»

Это достигло цели, останавливая уход Кироса. Он замер на месте. «Я должен был сказать тебе, что она была шлюхой,» сказал он не оборачиваясь.

Алексион был благодарен за то, что он по крайней мере говорил с ним почти вежливым тоном. «Я не поверил бы тебе. Никогда. Я возненавидел бы тебя за то, что ты попытался бы спасти меня. Пожалуйста, не повторяй мою ошибку, Кирос.»

Он повернулся к нему лицом. «Не беспокойся,» — сказал он, когда его черный взгляд интенсивно жег Алексиона, — «я не повторю. Твоя ошибка в том, что ты бы не поверил своему другу, когда он говорил правду. Моя ошибка будет слушать своего „друга“ сейчас… Опять же, ты не мой друг, не так ли? Мой друг умер девять тысяч лет назад, и если бы он был жив, он бы рассказал мне и не оставил меня жить века с чувством вины за его смерть.»

Кирос развернулся и сердитым шагом направился к месту парковки машин.

«Кирос…»

«Dialegomaiana o echeri,» — произнес Кирос даже не оглядываясь.

«Что это за язык?» — спросила Дейнджер.

«Это наш родной язык.»

«И что он сказал?»

Алексион выдохнул с отвращением. «Если коротко, то 'мне плевать на твои слова.'»

Она выглядела такой же разочарованной, как и он. «Должны мы следовать за ним?»

«Делать что? Я не могу вбить в него смысл, как бы ни хотел. Выбор должен быть его.»

Проклятая судьба. Временами он ненавидел свободу выбора. Не удивительно, что Ашерон проклинал ее постоянно. Его босс был прав, свобода выбора — отстой.

Его взгляд вернулся к Марко. Бедный, несчастный Темный охотник был все еще с кинжалом в своей груди, куда кто-то, вероятно даймон, ударил его. Покачав головой в сожалении о глупости мужчины, Алексион подошел к упавшему Темному охотнику и выдернул кинжал. Естественно, это не кинжал убил его. Его отрубленная голова лежала в нескольких шагах.

Дейнджер встала позади него, тоже осматривая тело. Он мог почувствовать ее отвращение, но как актриса она держала себя спокойно и профессионально. «Ты же не думаешь, что это сделал Кирос, не так ли?»

«Он не мог.»

«Тогда кто?»

Голос, который ответил на ее вопрос не был его и донесся с другой стороны из тени. «Всего лишь ваш дружеский патруль даймонов.»

Алесион чуть-чуть отодвинулся, чтобы посмотреть за спину Дейнджер.

Там, в тени, была группа из шести даймонов…