Грешник

Глава 10

Его растила мать, которая работала на полный рабочий день в качестве экономки для богатой семьи в городе Талса, штат Оклахома. Она и Райан жили в маленькой квартирке над гаражом ее работодателя. У этих двоих был ограниченный бюджет, но стабильный образ жизни. Дом работодателей был рядом с прекрасной школой, так что Райан получил хорошее образование, дополненное обучением религии, на получении которого настояла его мать, строгая католичка.

— На самом деле, — сказал Райан сухо, — Я был прислужником в церкви.

— Я не вижу тебя в этой роли, — признала Сара.

Работодатели были добрыми людьми. Их дети были значительно старше Райана, поэтому они отдавали ему старую мебель, игрушки, книги, конспекты и спортивный инвентарь, из которых их дети уже выросли. Но вместо того, чтобы позволить ему радоваться этим вещам, мать Райана настаивала, чтобы он по достоинству оценил возможность приобрести вещи, которые она не могла купить для него. И она была настолько строга, что требовала, чтобы он говорил спасибо, даже за ту вещь, которая ему даже не была нужна.

— Потом она спокойно могла пойти и отдать вещи кому-то еще, у кого меньше денег, чем у нас, — сказал он Саре.

Его мать была строга во всем: его манеры, его школьные занятия, его опрятность, его речь.

— И, о, Боже мой, эта женщина могла заставить чувствовать себя виноватым, если я не выполнил свое домашнее задание или не получил отличную оценку на тесте.

— Она похожа и на мою мать.

Он усмехнулся.

— Если я был груб или подрался, то она могла назначить действительно ужасное наказание. Один раз я должен был пройти по соседям и собрать деньги для какой-то благотворительной организации, и мне не разрешили вернуться домой, пока у меня не будет пятидесяти долларов.

— Это хорошее наказание, — сказала Сара, явно впечатленная.

Райан сделал глоток пива, которое заказал в баре, находящемся в нескольких кварталах от места, где они с Сарой жили. Он никогда не был здесь раньше и сомневался, что вернется сюда. Он не хотел быть наедине с ней, только не сразу же после того, как они чуть не накинулись друг на друга на лестнице. И он не хотел, чтобы его случайно услышали в кафе, где его знают. Так что это место, казалось, хорошим выбором.

Теперь они с Сарой сидели в темном углу в дальней части заведения. Ее локти подпирали столик, когда она слушала его. Кэтрин научила Райана никогда не облокачиваться на стол, и он не сделал этого и сейчас. У Сары стоял бокал вина, и он знал, что она, вероятно, никогда не допьет его, независимо от того, как долго они будут сидеть здесь. Она была не большой любительницей выпить.

— А где был твой отец? — спросила Сара.

— Ну, я думал, что он мертв. Это то, что моя мама сказала мне. На самом деле это было единственное, что она рассказывала мне о нем.

— Я так понимаю, что он не был на самом деле мертв?

— Нет. Однажды, когда мне было восемь лет, он объявился.

— Должно быть, это было странно.

— Очень.

В один воскресный день Райан играл на улице, когда странный человек заехал в подворотню, вышел из машины, и, увидев Райана, подошел, чтобы поговорить с ним.

Райан знал, что он не должен был разговаривать с незнакомыми людьми, но человек знал, как его зовут, знал имя матери мальчика, и держал дистанцию, чтобы Райан сразу не убежал.

— Вдруг, моя мама закричала мне из окна нашей квартиры: «Райан, отойди от него! Заходи! Немедленно!». Что я и сделал, но он последовал за мной. Мама заблокировала дверь и не впустила его. Она кричала и угрожала ему. Я никогда не видел ее такой. Мужчина спорил с ней, закипая от злости. Мама пригрозила вызвать полицию, и человек разрешил ей сделать это, кричал на нее: «Он и мой сын! Я получу судебное разрешение, если понадобится!». После его ухода мама была очень расстроена, не разговаривала со мной и сердилась, когда я задавал вопросы об этом человеке.

— Но он получил судебное разрешение, — продолжил Райан. — а значит, она должна была позволить ему увидеть меня. А это означало, что она должна была сказать мне, кем он был.

— Почему она не хотела, чтобы твой отец увидел тебя? — спросила Сара.

— Ну, она не рассказала мне об этом тогда, — сказал Райан, — но он избивал ее, когда напивался. Когда он начал бить и меня, она ушла от него. Мне не было и двух лет, я не помню ничего из этого.

— И ты не видел его с тех пор?

Он покачал головой.

— Моя мать так и не развелась с ним. Я не знаю почему. Это вопрос, о котором начинаешь задумываться, только когда становишься старше. Может быть, потому что она была настолько религиозна. Или, может быть, она не могла позволить себе адвоката для развода, или мой отец не соглашался разводиться. — Райан пожал плечами.

— Но теперь он вернулся и попытался общаться с тобой?

— Не совсем. Мы виделись в течение двух выходных в месяц, что, видимо, было предусмотрено постановлением суда. Оба выходных были невероятно скучными и неловкими. А потом он исчез. В следующий раз, когда он должен был прийти и забрать меня, мама и я прождали его более двух часов. Он больше не объявлялся и не звонил. Мама сказала, что, несмотря на постановление суда, она больше не позволит ему увидеть меня снова. В следующий раз, когда он попытался около года спустя, она осталась при своем мнении. Он пригрозил обращением в суд еще раз. Но я думаю, что он не сделал этого.

— Он снова начал пить?

— Вероятно.

— Таким образом, ты больше не видел его?

— Ах, если бы это было так. — Райан сделал большой глоток пива. — Когда мне было тринадцать лет, мама умерла.

— Ой. — Сара вложила все свое сочувствие в этот один слог. — Как? Должно быть, она была довольно молодой.

— Дело не в возрасте, — сказал он, вспоминая тот день. — Аневризма. Это произошло мгновенно. Миссис Фергюсон (Фергюсоны были ее работодателями) пришла домой из магазина во второй половине дня и нашла ее мертвой на кухне. Вот так просто. — Он сделал паузу. — Я пришел из школы домой и увидел машину скорой помощи и патрульную машину. Я подумал, что у мистера Фергюсона случился сердечный приступ. Мама всегда волновалась по этому поводу. Но… тогда они сказали мне.

— О, Райан. Мне так жаль.

Он вздохнул.

— Несколько дней спустя меня послали жить с моим отцом в Оклахома-Сити.

— Должно быть, это было очень тяжело для тебя.

— На самом деле самая тяжелая часть началась, когда он начал избивать меня.

— Что?

— Он много пил, когда я переехал к нему. Он бил меня иногда, но…

— О, Райан!

— …так продолжалось около года, прежде чем он начал бить меня по-настоящему.

— О, мой Бог.

— В конце концов, после того, как отец отключился в одну из ночей, я позвонил мистеру и миссис Фергюсон и попросил забрать меня. Они всегда были добры ко мне, и я не знал, что еще делать.

Фергюсоны были рады приютить меня снова. Они проехали большое расстояние ночью, чтобы спасти бестолкового подростка, который попросил их помочь ему. Потрясенные тем, что они узнали о моей жизни в доме отца, Фергюсоны взяли меня к ним домой и начали консультироваться с адвокатом. Я оставался у них несколько дней, — сказал Райан. — Но меня у них забрали и снова отправили к моему отцу.

— Зачем?

— Так как моя мать была не разведена с моим отцом и не подавала заявление о лишении его родительских прав, или что-нибудь в этом роде, мой отец имел больше прав на меня, чем они. К тому же, не было никаких заявлений либо жалоб от моей матери против моего отца. И там была только запись о его обращении в суд, чтобы позволить ему видеть меня после того, как она отказалась предоставлять ему такую возможность, так что это делало его похожим на заинтересованного и ответственного родителя. — Райан чуть не подавился словами.

— И всем было все равно, что он был алкоголиком, который избивал тебя?

— Мой отец сказал, что это случилось только один раз, и никогда больше не повторится. Его адвокат сказал, что Фергюсоны были в сговоре с моей матерью, чтобы отказать моему отцу в его законных правах родителя, или были вовлечены в это специально. — Он рассказывал с отвращением. — Поэтому Фергюсоны не имели законного права помогать мне, а я был просто ребенком, и всем было насрать на то, что я говорю или думаю. Так что меня отправили обратно к моему отцу.

— Что случилось дальше? — спросила Сара.

— Я полагаю, что общение с представителями закона произвело впечатление на моего отца. Его хватило на несколько месяцев, прежде чем он снова начал бить меня. Я должен был видеться с социальным работником раз в две недели. Я полагал, что она должна была быть моей защитой от него. Но когда в один прекрасный день я появился с опухшей губой и сказал ей, кто это сделал, она пошла и поругалась с ним, что только сделало его еще более агрессивным. Так что я никогда не рассказывал ей об этом снова.

— Мне плохо от твоего рассказа, — сказала Сара. — Райан, почему ты не обратился к взрослым и не попросил помочь?

— Фергюсоны пытались, но… — Он покачал головой. — Они не могли помочь. Никто не мог.

— А как насчет родственников?

— Мама была единственным ребенком в семье, ее родители уже были мертвы. Я не знал, как связаться с любым другим из ее родственников. И я никого не знал о семье моего отца.

В это время Райан редко посещал школу и все запустил. Он не мог спать, он был подавлен и напуган, похудел. У него не было друзей после переезда к отцу. У него не было никого и ничего.

— Однажды ночью мой отец решил снова выплеснуть всю злость на меня, на этот раз он пытался убить меня.

— Райан!

После той ночи прошло столько лет, но она все еще была свежа в его памяти, и он содрогался, вспоминая о ней.

— Он гонялся за мной по всему дому, опрокидывая мебель, бил меня руками и ногами. Он кричал, что он устал от меня, что он хочет меня убить, что он собирается убить меня. — Райан сжал кулаки. — Я был так напуган, что не мог даже говорить. Я действительно думал, что он намерен сделать это. Я действительно верил, что я скоро умру.

В ее глазах были слезы, когда она потянулась к одной из его стиснутых рук, не обращая внимания на «правило», которое они установили ранее.

— Я выбежал на улицу, пытаясь уйти от него. Но он наступал мне на пятки, крича, что сломает мне обе руки и убьет меня. — Разъяренный, ужасающий вопль его отца снова звучал в его голове. Проклятия и угрозы. Крики, неоправданное насилие. — «Ты труп, мальчик!» — продолжал кричать он. — Райан потер лоб, чувствуя, как на него накатывают воспоминания. — Там во дворе было много техники. Я не знаю, почему. Я никогда не видел, чтобы ее кто-то использовал. Все было ржавое и разваленное. Я взял кусок машины… Я думаю, это было что-то размером с тостер, но я не знаю, что именно это было…

Когда он замолк, она мягко подтолкнула его.

— Что случилось?

Он вздохнул.

— Я обернулся, и, когда он бросился на меня, я ударил его по лицу так сильно, как только мог. Он вскрикнул и попятился назад. Его рука прикрывала лицо вот так. — Райан продемонстрировал. — В свете от фонаря на крыльце, я мог видеть, как кровь стекала из-под пальцев по его лицу. — Райан остановился на мгновение. — И тогда я ударил его еще раз.

— Это могло спасти тебе жизнь, — сказала она тихо.

— Это то, о чем я думал, — согласился он. — Он потерял сознание. Я взял его бумажник и забрал все деньги. Потом я вошел в дом и бросил некоторые вещи в сумку так быстро, как только мог. Я даже не помню, как это делал. Я действовал на автомате. Без мыслей, просто действия.

— Ты был в шоке.

— Думаю, да, был. Все, что я знал, что я должен был уйти из этого дома навсегда, и быстро, потому что когда бы он очнулся, он бы точно убил меня. Когда я посмотрел в окно и увидел, что он пошевелился, я перестал упаковывать вещи, просто взял то, что у меня уже было, и побежал.

— Куда ты пошел?

— Автовокзал. Я шел туда пешком. Дошел только к рассвету. Я посмотрел на расписание, чтобы узнать, какие автобусы выезжали в течение следующего часа. И я купил билет на тот, который ехал дальше всего.

Она закрыла глаза и опустила голову.

— Вот как ты попал сюда.

— У меня была только мысль о том, что я должен уехать из Оклахомы. Так, чтобы он не смог найти меня, и меня снова отправили бы обратно к нему.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать.

Она спросила:

— Что ты делал, когда попал сюда?

— Ничего особенного. Я спал на автобусной станции, пока полицейские не прогнали меня. Тогда я начал спать в холлах, общественных ванных, аллеях, на кладбище, где угодно. Я пытался найти работу, но ты не можешь никуда устроиться, когда ты несовершеннолетний, грязный, без дома и документов, — он пожал плечами.

— Я стал уличным мальчиком. Я понял, что значит выживать. Я ел из мусорных контейнеров. Я мыл лобовые стекла в пробках. — Он задался вопросом, что рассказать ей, а что нет. — Я воровал в магазинах… Был карманником… И я, э-э…

— Ты был вором?

— Да, — и добавил: — И у меня лучше получалось, чем у того мальчика, который украл мой бумажник.

— Ты искал помощи? Пока ты не начал жить со своим отцом, у тебя была нормальная жизнь и хорошее образование. Но ты был так молод, конечно… Ты знал, что есть социальные учреждения или приюты?

— Мой опыт работы социальных служб сводился к тому, что они послали бы меня к моему отцу. А в приютах было хуже, чем на улицах, Сара. В одном я должен был раздеться, чтобы они проверили меня, они относились ко мне, как к грязи. Там грязно и тесно, и, э-э, я должен был стоять, спать и принимать душ с кем-то еще. Вот так.

— О, — слабо сказала она.

— В других местах некоторые ребята регулярно промышляли оружием: ножи, трубы — и избивали всех, кого не лень. — Но они поняли, что с ним лучше не связываться. Он пережил нападения своего отца, и он, конечно, не собирался позволить каким-то уличным панкам убить его или забрать то немногое, что принадлежало ему.

— Это как Повелитель мух или что-то вроде, — сказала безрадостно Сара.

— Я никогда не читал.

— Я думаю, что это объясняет, почему тебе не нравятся копы.

— Живя на улице, ты быстро учишься избегать их. Они не помогают. Они просто забирают тебя с собой или пытаются запереть тебя. — Он вспомнил и сказал, — Была церковь, которая направляла своих служителей раздавать детям на улице еду, одежду и комплекты с такими вещами, как зубная паста, дезодоранты и расчески. Была еще одна церковь, куда мы могли пойти на горячее питание… но я не ходил, только если я был очень голоден, потому что некоторые взрослые доставали меня, как только я там садился.

— Доставали тебя?

— Расспрашивали. Спрашивали, как я оказался на улице, и чем они могут помочь.

— И чем это плохо?

Он вздохнул.

— По разным причинам. В течение первого года я всегда боялся, что мой отец найдет меня.

— Неужели ты думаешь, что он искал?

— Не очень тщательно. — Райан пожал плечами. — Может быть, но не достаточно. Но я был напуганным ребенком, который считал, что у каждого социального работника и полицейского в стране была моя фотография, и он послал бы меня обратно к нему, как только узнал бы меня или узнал мое настоящее имя.

— Ох. Верно. Ты использовал уличное имя.

— Мо. — Он закатил глаза. — Я думал, что это звучит жестко. А быть жестким имело огромное значение.

— Но после того как прошел год, ты не думал, что твой отец все еще искал тебя?

— Не совсем. Но я не собирался рисковать и возвращаться к нему. Я даже не собирался позволить ему выяснить, в каком состоянии я был, — добавил он, — Во всяком случае, к тому времени я прожил год на улицах, и я знал, что опасаться стоит всех взрослых.

— Почему всех?

— Ну, кроме тех, кто мог бы отправить обратно домой, откуда ты сбежал, я еще слышал рассказы от детей, которые убежали от приемных родителей…

— Но у меня есть друг, который тоже вырос в приемной семье, и его родители — чудесные люди…

— Но это не то, что я слышал от других беглецов, — пояснил он. — Потому что дети с приемными родителями как у твоего друга, обычно не убегают, чтобы жить и умереть на улице. — Когда она кивнула, он продолжил: — И еще есть много взрослых, которые охотятся на бездомных детей.

— Такие как?

— Такие, как извращенцы и садисты, чьи вкусы и привычки я не буду тебе описывать, Сара. Они и их клиенты практикуют то, от чего многие дети не выживают, и поэтому они нуждаются в стабильном их пополнении.

Он чуть было не попался кому-то из них в первый месяц на улице. Он также знал девушку, которая просто исчезла, ее тело нашли пару месяцев спустя. Райан плохо спал в течение длительного времени после того, как узнал, что с ней случилось. Дети постоянно исчезали с улиц таким образом. Люди говорили об этом, задавались вопросом. И никто не остался в живых из тех, кто бы мог рассказать обо всем, просто находили их трупы.

— Я не могу себе представить, как ты остался жив, — сказала Сара, все еще держа его за руку. — Я с трудом представляю себе силу, мужество и ум, которые потребовались тебе, чтобы выжить.

На самом деле он делал такие вещи, чтобы выжить, которые она даже не могла себе представить. Вещи, о которых лучше умолчать и просто оставить их в прошлом.

— Как долго ты жил на улице? — она спросила.

— Немногим более двух лет. Потом я встретил Кэтрин.

Сара отдернула руку.

— Как?

— Я был… — Он вспомнил. — Я работал карманником в районе, в котором у нее была квартира. Мне нравилось работать в процветающих районах. Они были чистыми и красивыми, и люди там чувствовали себя в безопасности. Кэтрин давно заметила меня. Она видела, что я не живу там и заинтересовалась, что я там делаю. — Через некоторое время, — добавил он, — я тоже заметил ее. Очень красивая. Очень элегантная. Ее одежда выглядела так хорошо, что я хотел съесть ее. Через некоторое время я начал с ней флиртовать всякий раз, когда видел. Она всегда вела себя как дама, но я мог бы сказать, что я ей понравился. В конце концов, она начала платить мне за подработку: сделать доставку или помыть машину, или что-то вроде.

— А потом она наняла тебя заниматься сексом с клиентками?

— Боже, нет, — сказал он. — Я был тощий, грязный, ругающийся матом, уличный мальчишка. Я определенно не созрел для такого рода клиентов.

— Тогда как же это случилось?

Он задавался вопросом, как рассказать ей. Он задавался вопросом, должен ли он вообще рассказывать ей.

— Райан?

Он решил сказать ей небольшую часть.

— Меня изнасиловали и избили.

— Что? — Ее рука снова сжала его.

— Да. И это было ужасно.

— Райан. — Она посмотрела на него с ужасом.

— Я думал, что умру. Мне никогда не было так больно. Кэтрин однажды дала мне свой номер телефона, чтобы я мог позвонить по вопросам наших с ней дел. Так что я запомнил. Наверное, потому что у меня было страшное влечение к ней. Так что я нашел ближайший телефон, практически прополз большую часть пути и позвонил ей. Она выслушала и…

Он сделал паузу, когда подошла официантка, чтобы забрать пустой стакан и спросить, хочет ли он еще что-нибудь выпить.

— Нет, спасибо. — Помимо строгих правил Кэтрин, Райан всегда решал остановиться на одном, помня, что выпивка сделала с отцом.

Официантка спросила у Сары:

— Вы все еще допиваете?

— Э-э, да. — Сара смотрела на вино, будто она совсем забыла о нем. К удивлению Райана, она вдруг взяла стакан и осушила половину его содержимого за один длинный глоток. Потом сделала ужасное лицо, которое заставило его улыбнуться. Только она могла так делать. Она могла заставить его улыбнуться, даже в середине этой грустной истории.

Когда они снова остались одни, Сара продолжила:

— Так ты позвонил Кэтрин…

Он кивнул.

— Я едва мог говорить и был очень смущен. Я даже не мог сказать, где нахожусь. Она продолжала задавать мне вопросы, пытаясь узнать, где я. Я упал в середине разговора и просто погрузился в темноту.

— О, Господи. — Сара закрыла рот рукой и продолжала пристально смотреть на него, ее глаза сверкали от слез.

— Она позвала одного из ее мальчиков, парня по имени Джейсон, они сели в машину и поехали искать меня. Они искали меня до рассвета, но она не сдавалась. Она просто продолжала искать. Меня — беспризорника, которого она едва знала.

— Боже мой, я думаю, любой приличный человек сделал бы это…

— Это потому, что ты не знаешь, как опасно провести ночь в поисках в том районе. Но она знала. И она сделала это, так или иначе.

— Но…

— Когда она, наконец, нашла меня, она и Джейсон затащили меня в машину. Она не оставила меня там умирать.

— Кто-то бы мог оставить…

— Или бросить меня в какой-то клинике, или высадить меня в каком-нибудь отделении неотложной помощи. Она не звонила в полицию или социальные службы, или еще кому-то. — Он поймал взгляд Сары и попытался заставить ее понять. — Она взяла меня домой и заботилась обо мне. Она вызвала врача и дала ему свой адрес, она бы даже не позволила ему спросить мое настоящее имя. Врач взял анализ крови, выписал болеутоляющие таблетки и антибиотики, поставил капельницу. Я бы умер, если бы не она.

— Но…

— Кэтрин спасла мою жизнь, Сара.

— Райан, ты был ребенком, и ты был жестоко…

— Я попросил ее о помощи, и она оказала ее. Она спасла мне жизнь. И она забрала меня с улиц навсегда.

Кэтрин никогда не предлагала Райану жить с ней постоянно. Но, после более двух лет на улицах, у него появились постоянная еда, чистая постель в своей собственной комнате и безопасный дом того, кому он доверял. Таким образом, он не имел ни малейшего намерения уходить, пока она не попросила бы его, и она никогда не просила.

— Она заботилась обо мне, — сказал он. — Может быть, поначалу она думала, что я мог бы быть ей сыном. Или, может быть, она просто хотела сделать что-то хорошее. Я не знаю. Может быть, она просто заботилась обо мне, зная, что со мной случилось.

— Или, может быть, она заметила даже в грязи, каким красивым и обаятельным ты был, даже в том возрасте, — сказала Сара, — и она поняла, что ты мог бы стать прибыльным работником в ее бизнесе.

— Я не знаю, — повторил он. — Но я не думаю, что это так, Сара. В те дни я определенно не выглядел, как парень для дорогостоящего времяпрепровождения.

— Я могу себе представить, что она видела в тебе уже тогда, даже если ты и сам не мог этого разглядеть.

Он решил рассказывать дальше, а не спорить об этом.

— Когда я пришел в себя, Кэтрин начала, ну, обновлять меня. Я хотел сделать все, что она хотела, так что я пытался угодить ей. Джейсон начал брать меня в спортзал, чтобы построить тело, и Кэтрин начала учить меня, как говорить, как одеваться, как действовать, как вести себя в дорогом ресторане или в театре. Она дала мне книги и журналы, потому что женщинам не нравится разговаривать с тем, кто этого не знает. Я был из рабочего класса, неряшливым, хитрым беспризорником. Она начала обучать меня, чтобы быть… — Он пожал плечами. — Кем-то, кто не будет, как не в своей тарелке в обществе богатых женщин.

— Что еще… — Сара остановила его, словно собираясь изменить свое мнение, но потом сказала решительно, — Чему еще она научила тебя?

— Я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, — сказал он тихо.

— Так что же она сделала? — Сара показывала свою неприязнь. — Просто прыгнула в постель к несовершеннолетнему ребенку в ее доме и лишила тебя девственности?

— Я не был девственником уже в течение почти двух лет, Сара.

— Ох. Точно, там были также и девушки, живущие на улице.

— Да, — сказал он.

— Таким образом, у тебя уже был некоторый опыт.

— И я был полностью увлечен Кэтрин. Сексуально одержим ей. Я также был достаточно молод, ну, мои гормоны всегда были готовы к физическим упражнениям.

Несмотря на это, он никогда не делал шаг к ней навстречу, и, возможно, он никогда не сделал бы. Он узнал, когда посмотрел в ее водительские права, что она была почти на двадцать лет старше, чем он. У нее была власть, и он не мог позволить себе такую наглость. Она могла выгнать его из своего дома и отправить обратно на улицу в тот момент, когда он начал бы раздражать ее или случайно обидел. Поэтому он просто фантазировал о ней. Много.

Она знала это, конечно же. Оглядываясь назад, он понял, что она поощряла его увлечение и намеренно дразнила его сексуальное влечение.

— Но я жил с ней почти год, прежде чем мы, наконец, переспали.

Он понял довольно быстро после переезда к Кэтрин, как именно она вела свой бизнес. Детство для Райана слишком быстро закончилось, Кэтрин теперь называла его Кевином. Он был просто потрясен, обнаружив, живущих здесь, еще некоторых людей, которым платили за секс.

Он также знал, что Кэтрин не спит с клиентами сама, она просто общается с заказчиками. Очень удачно.

Не то, чтобы она была монашкой. Райан знал, что она иногда спала с Джейсоном. Был также пожилой человек, который приходил в дом каждый раз в одно и то же время. Кэтрин даже не рассказывала Райану, кем он был, она только просила Райана уйти каждый раз, когда мужчина приходил. От него пахло, как от Мужика, так что Райан был только счастлив, исчезнуть во время этих встреч. Джейсон однажды сказал Райану, что этот человек был «важным другом», который помог когда-то Кэтрин. Взамен, она была с ним, когда он этого хотел.

Однажды ночью Райан лежал на диване в гостиной с книгой, Кэтрин вошла в комнату, одетая в элегантную одежду, присела поговорить с ним, и… медленно, искусно соблазнила его.

— Я кончил менее чем за минуту, — Райан выпалил, глядя на полупустой стакан Сары. — Я не был девственником, но у меня было не так много женщин, чтобы научиться.

— И она научила тебя, — сказала Сара.

— Да.

После того, как ему исполнилось восемнадцать, он и Кэтрин жили как любовники в течение нескольких месяцев. Сексуальное удовольствие было таким, о каком он никогда ранее не мечтал. Кэтрин научила его заниматься любовью, чтобы предаваться чувствам, утонуть в удовольствии… а потом она научила его контролировать свои собственные потребности для обеспечения восхитительного секса для женщины. Она также рассказала ему тысячу нюансов близости, связанных с сексом, чтобы создать образ идеального любовника.

— Тот, за кого она может назначить высокую цену, — сказала Сара.

— Да.

— Это то, к чему тебя готовили?

— Я не уверен, — сказал он неопределенно.

— Тебе не было интересно? Ты не спрашивал?

— Я не собирался ничего узнавать. Мне исполнилось восемнадцать, а это означало, что никто не мог отправить меня обратно к моему отцу. С юридической точки зрения я был свободен. На самом деле, я был все тот же беспомощный, невежественный, бездомный ребенок, которого Кэтрин притащила без сознания тогда домой.

— Когда ты узнал, что она собирается делать с тобой дальше?

— Примерно в то время, когда она начала спать с другими парнями из эскорта.

— Это должно быть больно.

На самом деле это ранило его так сильно, что он закатил сцену и угрожал ей. Он был ошеломлен твердым утверждением Кэтрин в ответ на его ярость, что она не могла больше уделять ему время. Бизнес растет, она искала новых мальчиков, чтобы идти в ногу со спросом, и она покупала еще дома, в котором они могут жить и работать. Она сделала уже так много для Кевина, он не оценил этого? Была ли эта ревность и чувство собственничества, платой за ее щедрость и доброту к нему?

— О, боже, — сказала Сара.

Кэтрин переехала в особняк в Кау Холлоу, а Райан продолжать жить в квартире. Один из ее мальчиков жил в другой спальне. Кэтрин начала устраивать встречи между Райаном и некоторыми из ее девочек.

— Зачем? — спросила Сара.

— Чтобы я мог привыкнуть к различным женщинам. И она хотела, чтобы некоторые из них научили меня навыкам, которые я не имею ни малейшего намерения описывать тебе.

По просьбе Кэтрин Джейсон также был вовлечен в образование Райана, давая ему советы по поддержанию эрекции, когда он устал или ему стало скучно, научил его, как ухаживать и заботиться о себе, подробно рассказывая ему о выборе презервативов и других вещей.

— Презервативы… — Сара явно боролась минуту с тем, что хотела спросить. — С тех пор как ты сказал мне, чем ты занимаешься, я задавалась вопросом, гм…

— Безопасный секс. Каждый раз. Никаких исключений, — сказал он кратко. — С тех пор как Кэтрин взяла меня к себе. Ни один клиент никогда не просил меня отказаться от использования презервативов, но я мог бы и отказать клиентам, если бы они все же захотели без…, даже если это означало бы потерять этого клиента. Кэтрин не намерена быть втянутой в судебный процесс, потому что один из ее мальчиков заразил клиента инфекцией или заболеванием, не говоря уже о смертельных болезнях.

— Значит, ты не… Мне не придется беспокоиться, что ты болен? — тактично спросила она.

Он покачал головой.

— И я сдаю анализ крови каждый месяц. — Он добавил мягкий голосом, — политика компании. Никаких исключений.

Сара кивнула и закрыла глаза. После долгой паузы она сказала:

— Так у тебя были все эти уроки и подготовка…

— Также трехразовое питание, — тихо сказал он, — куча красивой одежды и очень хорошее место, чтобы жить. И Кэтрин платила за все это.

Сара обхватила голову руками, как будто та пыталась взорваться.

— Когда она вывела меня… эээ… на работу… Это было нормально, Сара. На самом деле. Не ужасно или кошмарно, или что-нибудь в этом роде. — Он хотел быть честным с ней. — Я не возражал против этого. На самом деле, по сравнению с жизнью, к которой я привык, мне это даже понравилось. Единственное, что на самом деле меня беспокоило, это то, что Кэтрин и я не были любовниками больше. — После непродолжительной паузы он добавил: — Ну, не совсем… Мы все еще занимались сексом иногда. Но я знал, что она спала и с другими мальчиками, и это беспокоило меня в течение долгого времени.

— Мальчиками? — она переспросила, опустив голову, ее руки все еще были прижаты к ее лбу.

— Мужчинами, — поправился он. — В жизни проституток называют «рабочая девочка» и «мальчик по вызову». Другие мальчики Кэтрин были на пять, десять, даже пятнадцать лет старше, чем был я, когда начал. Я был единственным… малолеткой.

— А женщины просто платят за компанию мальчика-мужчины? — Голос у нее был ошеломленный. — Почему? Зачем кому-то делать это?

— Для того чтобы получить именно то, чего они хотят. И некоторые люди просто любят чувствовать, что они покупают то, что другие люди не могут себе позволить.

— Это звучит так странно для женщины, сделать это.

— Мужчины-клиенты являются гораздо более распространенным явлением, — признался он.

Она опустила руки и подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Вопрос на ее лице был очевиден.

Поэтому он сказал:

— Когда я был помладше, Кэтрин послала меня на частную вечеринку с несколькими другими жиголо. Мы должны были делать все, что захотят гости. — В первый раз, когда он посетил одну из таких вечеринок, Райану досталась молодая женщина, которая описала себя ему как напористый рок-музыкант, и она вынесла ему мозг. Горячий, энергичный секс в роскошном месте, и ему за это заплатили. Он был уверен, что это лучше, чем есть из мусорных контейнеров. — На второй или третьей встрече я пошел… — Он пожал плечами. — Мужчина хотел меня. В этом не было ничего необычного. Особенно, когда я был помоложе.

Сара продолжала смотреть на него, явно расстроенная.

— Ты… Ты…

Он колебался, прежде чем сказать.

— Я был вежлив, как меня учили, но я отказался. Клиент, тот, кто организовывал эти вечеринки, пожаловался Кэтрин. Я сказал ей, что не стану этого делать. И мне плевать, что большинство из других мальчиков делают это…

— Они занимаются…?

— Не все из них, но многие. Даже если они гетеросексуалы. Это просто бизнес, Сара.

— Боже. — Она снова положила голову на руки.

— Потому что мужчины заказывают мужчин, в целом, гораздо чаще, чем женщины.

— Это то, о чем я подумала. Я не знаю ни одной такой женщины.

— Во всяком случае, Кэтрин и я поспорили об этом.

— Она спорила с тобой? Она попыталась сделать тебя…

— Но из-за того, что случилось со мной на улице ночью, когда она спасла меня… — Он снова пожал плечами. — Она согласилась со мной, в конце концов. И она никогда сознательно не ставила меня снова в такое положение.

— Черт возьми, какая добрая самаритянка.

— Или хорошая суманянка, — пробормотал он.

— Суманянка? — Она подняла голову и уставилась на него.

Он махнул рукой.

— Тот мальчик сказал это сегодня утром. Я продолжаю думать о нем.

Она изучала его мгновение.

— Ты отождествляешь себя с этим ребенком, не так ли?

— Я был таким ребенком. Только немного умнее и более приспособленным к улице. — Он нахмурился. — И если я едва смог выжить в течение двух лет на улице, то какой шанс у него?

— Тогда почему бы тебе не помочь ему?

Он встретился с ней взглядом, и он был ошеломлен, увидев, что она смотрит на него, как будто она думала, что он тот, кто мог бы помочь этому малышу.

Когда он не ответил, Сара сказала:

— Несмотря на всю твою трогательную благодарность Кэтрин…

— Сара, это…

— Это не то, будто я хочу, чтобы ты свел этого ребенка с Кэтрин.

— Боже, Сара! Как ты думаешь обо мне? — рявкнул он. — Я не собираюсь тащить ребенка в… — Он вспомнил, что они находились в общественном месте, и понизил голос. — Я не вовлеку ребенка или кого-то еще в занятие проституцией. Это то, что выпало мне судьбой. И я не сижу здесь и не рекомендую это тебе, как способ к существованию…

— Я знаю это. — Она попыталась снова положить свою руку на его, но он оттолкнул и посмотрел на нее.

— Я не тот, кто хотел заманить ребенка в…

— Райан, мне очень жаль.

— …или как отличное решение всех проблем, просто убежать!

— Я не это имела в виду.

— Именно это, Сара.

Она вздохнула.

— Может быть, я и подумала. Я не знаю. Мне очень жаль.

— Я — шлюха, — жестко сказал он, — но я не подлый ублюдок…

— Я знаю это.

— И я не охочусь на детей.

— Прости.

Он посмотрел вниз. Через некоторое время, он спросил:

— Ты действительно думаешь, что я бы сделал это? — Когда она не ответила, он сказал: — Я был честным. Ты тоже должна. Это то, что ты думаешь обо мне?

Он почувствовал себя плохо, когда она не ответила сразу.

После напряженного молчания, она, наконец, сказала:

— Я понимаю, почему это казалось… Нет, честно говоря, почему это был лучший вариант в твоей жизни когда-то давно. — Она сделала паузу. — Но я не понимаю, почему ты до сих пор занимаешься этим? — Когда он не ответил, она продолжила: — Райан, у тебя есть все, что нужно…

— Нет, не все.

— Ты умный, красивый, очаровательный.

— Великолепный жиголо, — сказал он с мрачной иронией.

— Ты мог бы заниматься чем-то другим. Чем-то, что ты не должен скрывать от людей или лгать.

— Например? — Он покачал головой. — Сара, у меня нет ни записей в трудовой книжке, ни опыта, и у меня есть привод в полицию.

— Ты мог бы отказаться от этой жизни, — настаивала она.

— Я пытался, — огрызнулся он. — Это не сработало. Я застрял, Сара.

Она смотрела с удивлением и ждала, что он скажет дальше.

Он потянулся за бумажником, бросил деньги на стол и встал.

— Мейси, должно быть, стоит возле двери, скрестив ноги.

Сара поднялась и последовала вслед за ним из бара.