Хэппи-энд для дьявола

Глава 11

Никита, словно поддавшись обаянию вечера, провел ночь в компании четверых длинноногих красавиц, которые обладали завораживающей харизмой и выразительными формами. Смех, музыка и игривые разговоры отвлекали его от тревожных мыслей, но покой оказался мимолетным. В ту ночь ему снова приснилась его мать. Этот сон был невыносимым. Её крики словно рвались из самого сердца, наполняя его ужасом.

— Ты выродок! — кричала она, кидая в него предметы из их дома. Это было единственное, что он успел услышать, и каждое слово разрывала его душу.

Он резко встал с постели, его сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Вспомнив о мучительном сне о матери, он как завороженный начал ходить по комнате, оставляя легкие следы на холодном полу. Все воспоминания о детстве, о её несдержанности, о ругани и ссорах заполнили его разум. Он чувствовал, как из-за их интенсивности его внутренний мир начинает разрываться на части. Почему она такое говорила ему? Чувство вины и гнева накрыли его волной. Ему было больно от воспоминаний, и он почувствовал, как внутри него зреет желание причинить боль кому-то, чтобы хоть как-то разрядить эту ярость.

Не в силах контролировать себя, он резко вышел из дома, одетый лишь в пижаму, и направился к квартире Жанны, словно в бреду. Через несколько долгих минут он уже стоял у её двери, и адреналин, переполнявший его, подгонял его к действию.

Он стучался в дверь, хватался за ручку, стучал руками и ногами, с яростью бился головой о дверь.

— Жанна! Открой! — кричал он, голос его был пронизан отчаянием. Он слышал её шаги, как она тихо подошла к двери, задержалась на мгновение, а затем отошла.

Это вызвало новый всплеск гнева. Как она смеет не впускать его в дом? Мгновение спустя гнев сменился на безнадёжную боль, как если бы острый нож вонзился ему в сердце. Теперь уже на ум приходило лишь одно: ему нужны таблетки, хотя бы капля успокоительного, но их не было. Он отчаянно нуждался в Жанне, в её присутствии, в её прикосновении, дабы успокоить своё беспокойное сердце и душу. Эта мысль заполняла его разум, пока он не осознал, что угрозы и агрессия не работают на неё.

Никита, стараясь чтобы его голос звучал мягче, потянулся к её ухам, шёпотом произнес:

— Жанна, впусти меня, пожалуйста. Я ничего не сделаю, просто посплю рядом с тобой, или на твоих коленках. Пожалуйста, прошу…

Но даже это не сработало. Она оставалась молчива. Ощущая растерянность, он вновь взорвался.

— Открой, мать твою! — закричал он, изливая всю свою ярость, снова стуча по двери, — Или я сломаю её!

Его настроение менялось за долю секунды. Он бился о дверь с такой силой, что казалось, она может вот-вот треснуть. Никита отчаянно нуждался в ней. Ему нужно было почувствовать, чтобы кто-то не отверг его, чтобы кто-то, хоть кто-то, смог его понять. Но Жанна не открывала, и этот факт лишь разжигал его внутренний хаос. И вскоре он снова кричал, добиваясь её внимания, но в голове всё больше закрадывалось понимание: есть шанс, что она его не впустит, и с каждой секундой это становилось всё явственней.

Стуки прекратились. Жанна, набравшись смелости, осторожно выглянула, чтобы убедиться, что Никита ушёл. Это была её ошибка. Он сидел на ступеньках, притаившись, словно хищник, выжидающий свою жертву. Услышав скрип двери, он мгновенно поднялся, приближаясь к ней. Как только Жанна его увидела, она попыталась захлопнуть дверь, но Никита уже успел поставить ногу в дверной проём. Ощущение дежавю одновременно ударило по обоим — тот же сценарий, повторение ситуации.

Жанны попыталась повторить его же приём, толкнуть его неожиданно, рассчитывая на эффект внезапности, но её попытка оказалась тщетной. Она даже не смогла сдвинуть его с места. Никита же, без малейшего усилия, толкнул её внутрь квартиры и вошёл следом, спокойно закрывая за собой дверь. В его глазах читалась уверенность, и одновременно горечь от того, что его приходится пересиливать её волю.

— Ты отказалась открывать дверь по-хорошему, — произнес он, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась угроза, — теперь будет по-плохому. У тебя сейчас только два выбора: лечь под меня по собственному желанию, тогда обещаю быть нежным, настолько насколько я на это способен, либо сопротивляясь, но разбитой. В любом случае, я тебя трахну. Его слова звучали как жестокое обещание, исполнение которого было неизбежно.

Стуки прекратились. Жанна, набравшись смелости, осторожно выглянула в глазок, чтобы убедиться, что Никита ушёл. Это была её ошибка. Он сидел на ступеньках, притаившись, словно хищник, выжидающий свою жертву. Услышав скрип двери, он мгновенно поднялся, приближаясь к ней. Как только Жанна его увидела, она попыталась захлопнуть дверь, но Никита уже успел поставить ногу в дверной проём. Ощущение дежавю одновременно ударило по обоим — тот же сценарий, повторение ситуации.

Жанны попыталась повторить его же приём, толкнуть его неожиданно, рассчитывая на эффект внезапности, но её попытка оказалась тщетной. Она даже не смогла сдвинуть его с места. Никита же, без малейшего усилия, толкнул её внутрь квартиры и вошёл следом, спокойно закрывая за собой дверь. В его глазах читалась уверенность, и одновременно горечь от того, что его приходится пересиливать её волю.

— Ты отказалась открывать дверь по-хорошему, — произнес он, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась угроза, — теперь будет по-плохому. У тебя сейчас только два выбора: лечь под меня по собственному желанию, тогда обещаю быть нежным, настолько насколько я на это способен, либо сопротивляясь, но разбитой. В любом случае, я тебя трахну. Его слова звучали как жестокое обещание, исполнение которого было неизбежно.