Надэя. Хозяйка Шорхата

Глава 18

После разговора с детьми и их согласия на переезд, я почувствовала невероятное облегчение. Словно с плеч свалился огромный груз, который долгое время тянул меня к земле. Настроение сразу стало легким, даже игривым, а в душе поселилась безмятежность.

Раньше я замечала, как люди порой странно на меня смотрят, и не могла понять, что их смущает. Теперь же все встало на свои места. Просто во мне живут две разные личности, которые периодически берут верх.

Я то взбалмошная и живая Надэя, готовая к приключениям и спонтанным решениям, то строгая и рациональная Надежда, которая все планирует и анализирует. И какая из этих двух ролей возьмет главенство, зависит от ситуации, от того, что требует момент. Теперь, когда дети поддержали меня, я чувствую, что обе мои сущности могут дышать полной грудью.

Задерживаться в столице мы больше не могли, итак затянули с отъездом на целую неделю. А у нас там и стройка, и школа, да и хозяйство осталось без пригляда. Нет, на матушку еще можно было положиться, но даже она не могла заменить нас полностью. К тому же она буквально оживала на глазах с приездом тана Кедара, который решился обосноваться вслед за своим генералом на землях Шорхата.

Я подозревала, что у них взаимная любовь, но лезть с наставлениями к взрослой женщине не стала. Придет время и поймет, что одними воспоминаниями не прожить оставшуюся жизнь. А ведь она еще не стара, как пытается себя убедить…

Поговорив с детьми, мы приняли непростое решение. В виду отсутствия у них активной магии и невозможности перемещения порталом, взвесив все "за" и "против", мы решили оставить их в городе на три недели. До приезда Ансаи и королевских стражников. Уж с ними путь до Шорхата будет намного спокойнее, нежели мы наймем наемников и вручим им жизнь детей.

Я выделила беспризорникам свой дом, чтобы у них было где жить, и дала десять золотых на еду. Очень надеюсь, что этих денег им хватит. Больше всего я боялась, что кто-то из них от отчаяния решится на воровство. Этого допустить нельзя.

Я оставила им подробные инструкции по дому, объяснила, где что лежит, как пользоваться очагом и где найти запасы дров. Нарисовала карту ближайших лавок и рынков, отметив те, где торгуют честно и не обманывают приезжих. Десять золотых — сумма немаленькая, но и три недели — срок приличный. Нужно быть экономными и разумными.

Больше всего меня беспокоила Сия, будущая целительница. Она была тихой и незаметной, но в ее глазах часто мелькала какая-то взрослая грусть. Я чувствовала ее тоску по дому, по родителям, и я боялась, что именно она, в порыве отчаяния, может совершить необдуманный поступок.

Старший, Дариан, тринадцати лет, казался более собранным и ответственным. Он обещал присмотреть за остальными и следить за тем, чтобы деньги тратились разумно. Но и в его глазах я видела страх и неуверенность. Он слишком молод, чтобы нести такую ответственность.

Я еще раз обняла каждого из них, стараясь передать им свою поддержку и надежду.

— Все будет хорошо, ребята. Ансаи скоро приедет, и она обязательно вам поможет добраться до Шорхата. Просто держитесь вместе и не теряйте веру.

С тяжелым сердцем я покинула дом, оставив их одних. Теперь все зависело от них самих. От их силы воли, от их умения договариваться и помогать друг другу.

Дорога домой всегда казалась мне какой-то бесконечной. Наверное, потому что когда уезжаешь, сердце бьется в предвкушении новых встреч, приключений, впечатлений. А вот возвращение... оно всегда окрашено грузом ответственности, какими-то невысказанными ожиданиями. И в этот раз этот груз давил особенно сильно.

Когда я, наконец, переступила порог родного дома, меня встретила привычная тишина. Все было так, как будто мы и не покидали это место. Жизнь в нашем имении текла своим неспешным чередом, совсем не так, как в суетливом и шумном городе. Здесь время словно замедлялось, давая возможность перевести дух и собраться с мыслями. Но даже эта умиротворяющая атмосфера не могла полностью развеять то тягостное чувство, которое преследовало меня в дороге.

Николь сразу же направился на стройку, а я, запершись с матушкой в гостиной, рассказывала все, что нам пришлось пережить. Обвинения мачехи, ее смерть, решение королевской четы и то, как мне удалось найти еще магически одаренных детей.

— О, боги! А куда мы их поселим, Надэя?! Не будут же беспризорники и воришки жить вместе с нами! — возмутилась матушка, едва я успела поделиться своими мыслями.

— А почему нет? Школа переполнена, там и так все живут на головах друг у друга! А замок большой и вместительный. К тому же они воровали не от хорошей жизни! А чтобы прокормить себя!

— Но… можно же определить их в селения! — матушка вскочила с кресла и начала метаться по гостиной. — Многие крестьяне в знак благодарности примут их с распростертыми объятиями!

— Нет, матушка, — твердо ответила я, отметая эту идею. — Нельзя их разлучать. Это разрушит то хрупкое доверие, которое мы с таким трудом завоевали. Дети останутся в замке. Места хватит всем.

Матушка остановилась, прижала руки к груди и посмотрела на меня с мольбой.

— Надэя, ты не понимаешь! Это же это же опасно! Мы ничего о них не знаем! Вдруг они причинят вред? Вдруг украдут что-нибудь ценное? Вдруг…

— Матушка, — перебила я ее, стараясь говорить мягко, но твердо. — Они дети. Напуганные, голодные, но дети. И они магически одарены. Разве мы можем просто отвернуться от них? Разве мы можем позволить им пропасть на улицах, где их ждет только голод и смерть? Мы должны дать им шанс. Шанс на нормальную жизнь, шанс научиться управлять своей магией, шанс стать полезными членами общества.

Я подошла к окну и посмотрела на ухоженный сад, раскинувшийся перед замком. Солнце играло в листве деревьев, и все вокруг казалось таким мирным и спокойным. Но я знала, что за пределами этих стен царит совсем другой мир — мир жестокости и несправедливости. И я не могла оставаться равнодушной к страданиям тех, кто нуждался в моей помощи.

— Матушка, я понимаю твои опасения, — продолжила я, повернувшись обратно к ней. — Но я уверена, что мы сможем справиться. Мы найдем опытных наставников, которые помогут детям развить свои способности. Мы создадим для них безопасную и любящую атмосферу. Мы покажем им, что им можно доверять. И я верю, что они отплатят нам сторицей.

Я взяла ее руки в свои и посмотрела ей прямо в глаза.

— Пожалуйста, матушка, поверь в них. Поверь в меня. Дай им шанс.

В ее глазах все еще читалось сомнение, но я заметила и проблеск надежды. Я знала, что мне предстоит еще много работы, чтобы убедить ее в правильности моего решения. Но я была готова бороться за этих детей. Они заслуживали лучшей жизни, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы им ее обеспечить.

— Хорошо, Надэя, — наконец произнесла она, выдохнув. — Я доверяю тебе. Но я буду следить за ними. И если хоть что-то пойдет не так…

— Ничего не пойдет не так, матушка, — улыбнулась я. — Все будет хорошо. Я это вижу, я это чувствую.

Несмотря на явное сопротивление, мне удалось склонить матушку на свою сторону. Не прошло и суток, как уже она сама носилась по замку, пытаясь успеть к приезду моих подопечных. Николь лишь посмеивался над ней, да подтрунивал, но я видела, как она буквально загорелась идеей. Да и что тут говорить, поддержка меня таном Кедаром сыграла заключительный аккорд в ее противостоянии.

Кстати, о них. Николь наконец к концу второй недели нашего возвращения тоже заподозрил неладное. Их переглядывания, невольные касания и улыбки. В конечном итоге он не выдержал и заявил своему подчиненному — либо тот женится на тане Лэйле, либо перебирается в деревню.

Такого итога событий не ждал никто. Вроде как матушка и тан Кедар были хоть и ненамного, но старше Николь, да только последний был господином этих земель, а они читались его сюзеренами. И ослушаться приказа никто из них двоих не мог.

Матушка, конечно, покраснела до кончиков ушей, но ничего не сказала. Она всегда была тихой и скромной, когда дело касалось чести, и никто не мог предположить, что между ней и таном Кедаром что-то есть. Кедар же, обычно невозмутимый и собранный, казалось, потерял дар речи. Он то бледнел, то краснел, и только судорожно сжимал кулаки.

В гостиной, куда мы их пригласили для разговора, повисла такая тишина, что было слышно, как тикают часы на камине. Николь, казалось, наслаждался произведенным эффектом. Он всегда был склонен к драматичным решениям, и эта ситуация, видимо, доставляла ему особое удовольствие.

Наконец, Кедар, собравшись с духом, произнес:

— Николь, я... я не понимаю, о чем ты говоришь. Я всегда относился к Лэйле-хатун с уважением, как к госпоже и ни разу не дал усомниться в своих словах и действиях.

— Уважение, говоришь? — усмехнулся Николь. — Уважение, которое выражается в украдкой брошенных взглядах и случайных прикосновениях? Не смеши меня, Кедар. Я не слепой. Я не позволю порочить честь Лэйлы-хатун.

Кедар явно ощутил себя в ловушке отчаяния. Это было видно по его движениям, жестам, голосу. Я лишь покачала головой и опустила взгляд, чтобы спрятать смешинки в глазах. Боже, прям детский сад! Сам не ам и другим не дам!

— Но никто и не собирается обижать уважаемую женщину, Николь. Раз вы все в курсе, то я хочу официально заявить, что мы любим друг друга. Просто уважаемая тана боится пересудов и не желает принимать мое предложение.

Николь вскинул брови, притворно возмущаясь:

— Это так, матушка?! — наигранно возмутился Николь. — Неужели мнение окружающих для вас важнее собственного счастья.

Лэйла-хатун вздохнула, опустив взгляд.

— Но как же, сынок… я ведь вдова…

— Вы живая женщина, тана Лэйла! И я не понимаю вашего желания оставаться верной тому, кто уже давно в мир богини Сартаны! Решено! Завтра к полудню тан Люциус проведет свадебный обряд!

Тут уж не выдержала я. Ишь чего удумал!

— Но Николь! — воскликнула я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — А как же платье? Гости? Угощения? Ты хочешь лишить нас этой радости?!

Николь скрипнул зубами. То-то же! Свадьбе быть, вне сомнений. Но мне бы хотелось, чтобы она запомнилась матушке как самый счастливый день в ее жизни. Не просто формальность, а настоящий праздник, полный радости и тепла. Я сделаю все, чтобы она почувствовала себя королевой, окруженной любовью и заботой.

Свадьба состоялась через четыре дня. В местной часовне было не протолкнуться. Казалось, все жители Шорхата пришли разделить радость этого события.

Когда матушка появилась в дверях часовни, я едва сдержала слезы. Она выглядела такой счастливой, такой помолодевшей. Легкое кружевное платье подчеркивало ее изящную фигуру, а в глазах светилась радость, которую я так давно не видела.

После церемонии, когда гости поздравляли новобрачных, Николь на правах господина и хозяина этих земель, не отходил от матушки ни на шаг. Он ловил каждый ее взгляд, каждое слово, стараясь уловить малейшее проявление недовольства. Но его опасения были напрасны. Она сияла от счастья, принимая поздравления и комплименты.

Вечером, когда праздник подходил к концу, матушка подошла к Николю и обняла его.

— Спасибо, сын мой, — прошептала она, и в ее голосе звучала искренняя благодарность. — Это был самый счастливый день в моей жизни.

Я же довольно улыбнулась. Вот сбылось еще одно мое предназначение. А ведь свахой я еще ни разу не была!