Хозяйка волшебного ателье

Глава 66

Стивен

Мы установили слежку за воскресной газетой, через которую преступник принимал заказы на похищение меток, начала прорабатывать всех работников, как подозреваемых, но не нашли в их поведении никаких зацепок. Не было тех, кто исчезал бы каждый раз во время происшествий. Да и тот факт, что мы все еще не знали, как происходит преступление, тоже усложнял дело. Новых объявлений тоже пока не было. К счастью, конечно, потому что это помогало избежать новых жертв, но и к несчастью тоже, ведь так мы не могли поймать преступника.

С другой стороны, я начал подозревать, что жертв может быть больше, не все могли обратиться за помощью. Благодаря связям Натана прошерстили все больницы, работающие с душевнобольными, опросили врачей о похожих случаях, но не госпитализированных, и обнаружили еще несколько жертв. Таким образом, выяснилось, что всего было шестеро пострадавших девушек и еще трое мужчин. Да, если раньше считалось, что у мужчин метки не похищают, мы выяснили, что это не так. А еще обнаружилось, что время между нападениями постепенно сокращается.

Расследуя каждое из дел уже на предмет поиска заказчиков, мы также обнаружили странную вещь. Оказалось, что преступник требовал каждый раз разные суммы денег за свою работу, посильную для каждого из заказчиков, будто узнавал об их доходах и сбережениях, и подстраивался.

— Возможно, для него дело не в деньгах, и ему важнее сама информация об истинных парах, — предположил Натан.

— Тогда он мог бы просто работать бесплатно, — задумчиво произнес я, хотя в целом понимал направление его мыслей.

— Вместе с деньгами он получает и сведенья о жертве, причем, подробные: кто, как живет, где бывает, адрес, близкие и так далее. Может, дело в этом?

Я еще немного покрутил версию в голове так и сяк, но качнул головой:

— Возможно, отчасти ты прав. Но важно еще другое.

— М?

— Он таким образом втягивает заказчика, делает его соучастником. Тот не просто рассказывает о готовящейся свадьбе и о жертве. Нет, он платит за уничтожение метки, что делает его соучастником, а не просто информатором. И еще кое-что интересно.

— Что?

— Ни один из заказчиков не может сказать, откуда он услышал сплетню о похитителе меток. Каждый из них говорит, будто об этом все знают и все говорят, но при опросе их друзья отрицают, что знают о подобном.

— Врут? Никто не хочет сталкиваться с полицией и стать свидетелем.

— Или это еще одна причина того, зачем преступник требует, чтобы заказчик пришел в парк и принес деньги самостоятельно. Хотя тот оставляет коробку просто в условленном месте, возможно, что преступнику хватает времени, чтобы наслать ментальное воздействие.

— Не может быть, я бы заметил! — возмутился Натан.

Я скептически приподнял бровь, и он все же сдулся:

— Ну, если бы воздействие было недавним и разум не успел «присвоить» новые воспоминания. В принципе, если подумать... если воздействие было тонким и аккуратным... если человек сам не придавал этим знаниям какого-то важного значения, то заменить их незаметно... о, тьма, — проанализировав всю ситуацию, он судорожно потер лицо руками. — Если ты в этом уверен, можно попытаться провести обратную реверсию.

— А?

— Наш разум работает своеобразно, нам только кажется, что мы точно помним прошлые события. На самом деле воспоминания переписываются каждый раз, когда мы о них рассказываем, они обрастают подробностями, прописываются какие-то упущенные детали, оттенки, ракурсы. Воспоминание становится более художественным. Или, наоборот, блекнет, теряет детали. Это как тонкие слои перламутра, которые образуют ракушку. И в этом смысле внедренные воспоминания похожи на песчинку, которую поместили в раковину. Если все сделано аккуратно, если разум не зацикливается на этом воспоминании, не придает ему большого значения, вскоре разум сделает из песчинки жемчужинку. Но можно обратить этот процесс вспять.

— Но? — настороженно протянул я. — В твоих словах мне слышится «но»?

— Но, если внедрения изначально не было, пациентка может частично потерять свои реальные воспоминания. Чем глубже будет влияние, тем больше может быть урон, поэтому я бы советовал выбрать ту девицу, которую арестовали на свадьбе мисс Деккер, ведь она последняя контактировала с преступником.

— Предположительно. И нам не одобрят такого воздействия, она ведь еще не признана виновной по суду, — качнул головой я.

— А если она сама согласится? Если предложить ей за это послабление, как за сотрудничество со следствием? Подумай, ведь таким образом мы сможем предотвратить новые случаи.

— Я поговорю с начальством, — мрачно кивнул я, впрочем, не рассчитывая на согласие. Полиция не любит сотрудничать с менталистами, все это слишком зыбко, но при этом еще и рисково.

У нас еще оставался один вариант, мы продолжили следить за газетой и планировали найти следующего заказчика до того, как тот понесет деньги преступнику. Впрочем, тут была еще одна возможность:

— Мы можем сами подать объявление, но нужно сделать все так, чтобы преступник не догадался, что общается с полицией, — задумчиво произнес я.

— Я могу побыть заказчиком, — предложил Натан. — Я ведь не работник полиции, от меня объявление будет выглядеть реалистично. Да и, столкнувшись с преступником при передаче денег, я смогу дать ему отпор, если он применит ментальное воздействие.

Я долго не хотел соглашаться, но время шло, начальство все совещалось на счет воздействия на подозреваемую, без чего я не мог ей даже предложить.

И, когда я предложил другой план, полковник Медрус легко одобрил идею:

— Может, все же устроим подсадного заказчика? Снимем жилье, заселим кого-то из работников? — усомнился он только в кандидатуре Натана.

— Преступник тщательно проверяет все о заказчике, иначе как он узнает, какие суммы требовать за свои услуги? Выбирает идеально, так что те верят в реальность происходящего, но при этом посильные, чтобы не спугнуть. Нет, он точно проверяет, где работает заказчик, человек, недавно переехавший и только получивший работу, будет подозрителен. Натан в этом смысле идеальная кандидатура. Официально он работает в академии, его все знают, о нем легко расспросить у студентов.

— Ладно, попробуйте, — решительно кивнул полковник Медрус. — Только обезопасьте своего приятеля, чтобы не было никаких сюрпризов.

— Так точно!

И вот, наконец, мы подали объявление в газету, а Натан начал вести совершенно «праведный» образ жизни — больше не появлялся в полицейском участке, больше стал проводить времени на своей кафедре, работая со студентами. Мы ожидали сообщения от преступника. Но прошла неделя-другая, а посыльного не было. Дежурные у квартиры Натана только пожимали плечами — к нему даже почтальон не заходил.

— Не понимаю, мы же все сделали как в прошлые разы. В чем мы облажались? Он меня раскусил? — через пару недель мы все же встретились в кафе, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Столько времени преступник никогда не тянул, обычно посыльные объявлялись через несколько дней после выхода объявления в газете.

Я тяжело вздохнул и покачал головой. Идей у меня не было, да и в голове бродили мысли о Надежде, с которой мы случайно столкнулись. Надеюсь, она не обиделась? У нее был такой грустный взгляд, когда мы ушли.

— Сосредоточься, — фыркнул Натан, щелкнув пальцами перед моим лицом. — Может, он пропустил то объявление? Подать еще одно?

— Это его может насторожить еще больше, — поморщился я. — Возможно, он решил, что ты неподходящая в заказчики кандидатура. Вот от студентки какой-нибудь принял бы заказ.

— То есть я недостаточно молод, наивен и легковерен? — обиделся он.

Тут в зале кафе послышался какой-то шум, а потом дверь кабинета распахнулась без стука, внутрь ввалилась Надежда с очередной подругой:

— У нас еще один случай! — выпалила она испуганно.

«Мы его все же спугнули, — понял я, — он сменил образ действий, а значит теперь можно ожидать чего угодно».