Идеальная жена

Глава XXIV

Очередная колонка полковника Манна заинтересовала многих. Она содержала целых две заметки о Генри Оуэне. Первая была посвящена несколько преувеличенной радости полковника по поводу того, что Генри не погиб, и опять же несколько преувеличенному сожалению по поводу смерти его деда. Многие незамужние девицы читали ее, утирая слезы батистовыми носовыми платочками с вышитыми монограммами.

Вторая являла собой подробный отчет полковника о том, как некая мисс Ф. коварно заставила одного мистера О. сделать ей предложение только для того, чтобы отвергнуть его из мести этому самому мистеру О.

Все, кто был в «Казино», когда Генри с таким триумфом воскрес из мертвых, и видели его встречу с Энн, не сомневались, что именно эта часть сплетен полковника соответствует действительности.

Колонку сплетен полковника Манна всегда читали с большим интересом и с не меньшим страхом. В Ньюпорте ее всегда очень живо обсуждали, на что полковник и рассчитывал. Вторая статья была наполнена женоненавистническими выпадами, порицающими изощренный ум мисс Ф., и унизительными фразами, претендующими на сочувствие к мистеру О.

Прочитав ее, Генри очень живо представил себе, как полковник с мешком камней, привязанным к ногам, тонет в Ист-Ривер. Потом он заказал своему воображению пожар в редакции «Саунтерингз».

Энн, ставшая гвоздем скандальной хроники в этом сезоне, застонала от отчаяния, смешанного с изумлением. Она немедленно отправила язвительное письмо матери, потому что знала, — кто же кроме нее мог распространить эту сплетню? Она надеялась, что, получив письмо, ее милая матушка, по крайней мере, упадет в обморок.

Беатрис буквально задыхалась от обиды за свою подругу. А Алекс, на которого статья почему-то не произвела особого впечатления, утешал ее.

А Хелен Лейден улыбалась таинственной улыбкой, которую приберегала для случаев, когда она знала то, чего не знали другие.

Это был славный финал восхитительной драмы, вдохновлявшей разговоры на вечеринках, которые без этого были бы просто скучны. Многие замужние дамы аплодировали Энн за хитрость и ум, другие считали ее подлой. Незамужние девицы вздыхали над судьбой «бедняжки Генри» и точили свои коготки, готовясь запустить их в оплакиваемую жертву.

Но при этом все ждали развязки. Изгонят ли Энн Фостер из общества, теперь уже навсегда или, наоборот, вознесут за то, что она устроила такой увлекательный летний сезон?

Как выяснилось несколько позже, Мемми Фишер, читая статью, смеялась, как никогда за последние несколько лег. Она пригласила Энн на ленч, и это было официальным признанием того, что Энн все еще принимают в обществе.

Генри долго рассматривал записку Энн, а потом скомкал ее в кулаке. Он ненавидел себя за то, что его сердце забилось сильнее только от того, что он прикоснулся к листку бумаги, хранящему тепло ее рук. Она сообщала, что хочет его видеть. Он не сомневался, что она хочет обсудить разоблачительную статью полковника, хотя лично он не представлял себе, о чем можно говорить. Все желающие уже успели ознакомиться с подробностями происходящего. Господи, какой кошмар!

Ему хотелось отказаться от встречи, но он знал, что не сможет этого сделать. Он так хотел ее видеть… И, поколебавшись целых тридцать секунд, Генри схватил перо и быстро написал ответ: он готов с ней встретиться. Саркастически улыбнувшись, он подписался: «Мистер О.»

В назначенный час Энн сидела в гостиной Лейденов и чувствовала себя почти больной от волнения. Она оделась с большой тщательностью, выбрав бледно-желтое шелковое платье, украшенное по корсажу кружевами ручной работы. Ее золотые волосы были гладко зачесаны назад и сколоты узлом на затылке. Она не знала, что скажет Генри, когда увидит его, хотя у нее в голове вертелась сотня различных фраз. Наверное, она даст ему понять, как была счастлива, когда узнала, что он не погиб. Или, может быть, ей следует лично выразить соболезнования по случаю смерти деда? Узнав о смерти Артура, она написала короткое соболезнующее письмо, и сердце ее разрывалось от боли, что она не имеет права сделать большего. Сотни раз она говорила себе, что сама поставила финальную точку в их отношениях в «Казино», позволив себе выразить гнев и обиду. Беатрис утешала ее, напоминая, что Энн едва помнила себя, возбужденная неожиданным появлением Генри, и не отдавала себе отчета в происходящем.

Это было правдой. Ее чувства до сих пор были такими противоречивыми, что Энн не понимала, что же она все-таки чувствует к Генри. Все смешалось — любовь и обида, радость и боль. Ей так же сильно хотелось обнять его, как и дать ему пощечину. Но больше всего ей хотелось почувствовать его дыхание на своей шее, почувствовать его губы на своих губах, отвести непослушную прядь волос с его лба, почувствовать… Энн одернула себя. Даже, несмотря на то, что она видела его в «Казино», она все еще не пережила тот страх и ощущение утраты, которые испытала при мысли о том, что он может погибнуть. Этим она объясняла свое постоянное желание увидеть его, прикоснуться к нему, хотя она не забыла подробностей той встречи в офисе, когда она ему отказала.

Через несколько коротких минут Генри войдет в эту комнату, живой, излучающий здоровье и силу, и ей придется сдерживать себя, чтобы не броситься ему на шею. Она боялась, что если сделает это, он останется равнодушным, как скала, или, что еще хуже, оттолкнет ее, испытывая отвращение от ее лицемерного взрыва эмоций. Разве не она менее двух недель тому назад говорила ему, что не любит его? Тогда она почти убедила себя в этом. А сейчас ей хотелось посмотреть на него в последний раз, а потом — будь, что будет.

Дверь открылась, и сердце Энн едва не взорвалось, но медленно вернулось к своему обычному ритму, когда она увидела, что это мать Беатрис, Хелен. Именно Хелен настояла на том, чтобы Энн написала Генри записку с просьбой о встрече.

— Я очень благодарна вам, миссис Лейден за то, что вы пришли сюда. Но я не думаю, что для этой встречи мне и Генри нужно присутствие кого-то из старших, — Энн старалась говорить вежливо, но твердо.

— Я пришла сюда вовсе не для того, чтобы присматривать за вами, — сказала Хелен. Энн достаточно хорошо знала Хелен, чтобы не спорить с ней. Хелен медленной королевской поступью подошла к креслу и села, тщательно расправив свои юбки.

— Зачем же тогда вы пришли? — спросила Энн, переводя глаза с Хелен на дверь, ожидая, что в любой момент может появиться Генри.

— Я пришла сюда, чтобы предложить решение вашей дилеммы.

— Какой дилеммы? — нахмурилась Энн.

— Дилемма состоит в том, как тебе лучше выйти из создавшегося положения, моя дорогая. Я признаю, что приглашение на ленч от Мемми Фишер многого стоит, но ты все еще остаешься в центре скандала, а это только повредит Беатрис и ее перспективам на хорошее замужество.

— Я уверена, что вам больше не нужно беспокоиться о Беатрис, миссис Лейден.

Хелен выдвинула подбородок.

— Если ты так говоришь, имея в виду этого повесу Алекса Хенли, то я должна еще больше беспокоиться о дочери.

Энн смутилась от сурового тона Хелен и мгновенно пожалела свою подругу, которая была так явно влюблена в «этого повесу». Звук открывающейся двери прервал их разговор.

— Ах, вы уже здесь, мистер Оуэн. Пожалуйста, присядьте рядом с Энн, — сказала Хелен.

При виде Генри, такого красивого и элегантного, у Энн закружилась голова. Он был одет в превосходного кроя синий пиджак, из-под которого выглядывал кремовый жилет, и Энн пришло в голову, что, вероятно, Алекс консультировал Генри по поводу его сегодняшнего костюма. Его волосы были аккуратно причесаны — ни один завиток не выбивался из гладкой прически. Чисто выбритый подбородок блестел. Ясные глаза были полны живого блеска.

Генри отвесил Хелен небрежный поклон и выполнил ее распоряжение. Он даже не взглянул на Энн, и сердце ее болезненно сжалось. Он сидел всего в каких-нибудь двадцати сантиметрах от нее, а она не смела даже прикоснуться к нему… Она глубоко вздохнула, стараясь ощутить аромат Генри. Когда его мужской запах — запах соленой морской воды, табачного дыма и корабельного леса — достиг ее ноздрей, она на секунду закрыла глаза от наслаждения.

— Я полагаю, что меня пригласили по поводу забавной статьи полковника Манна, — сказал Генри.

— Совершенно верно, — светским тоном произнесла Хелен. — Но прежде чем мы начнем, я бы хотела кое-что сказать вам обоим. — Она встала. — Ни разу за всю мою жизнь я не встречала людей более жестоких и более равнодушных к чувствам друг друга. — Энн вздрогнула, а Генри улыбнулся, не скрывая восхищения этой женщиной. — Я пришла к печальному выводу: вы заслуживаете друг друга. Единственный способ уладить все эти неприятности — свадьба.

— Нет! — воскликнула Энн.

— Прекрасно, — заявил Генри в тот же самый момент.

Энн повернулась к нему с выражением недоумения на лице. Генри посмотрел на Энн с еще менее приятным выражением.

— Я не выйду за него замуж, — сказала Энн, чуть-чуть отодвигаясь от него, удивляясь самой себе, почему она возражает против того, чего всего минуту назад так сильно желала.

Выражение лица Хелен смягчилось.

— Ты же не можешь сказать, что не любишь его, Энн, не так ли?

Энн бросила взгляд на Генри, а потом сосредоточилась на рисунке ковра у своих ног.

— Я люблю его, — прошептала она.

Генри издал горький смешок.

— Да, люблю! — громко повторила Энн.

— Господи ты, Боже мой! Вы можете поверить, что у нее хватило смелости признаться мне в этом? — спросил он, обращаясь к Хелен в надежде, что она на его стороне.

— Я считаю ее глупой из-за того, что она любит вас. Но думаю, что она действительно вас любит, мистер Оуэн.

Улыбка медленно сошла с лица Генри.

— Итак, — сказала Хелен, не обращая внимания на Энн, — вы любите Энн, мистер Оуэн?

Генри целую минуту тер подбородок, сжимал руки, ерошил свою аккуратную прическу.

— Всем своим сердцем, — наконец сказал он.

— Ах, — выдохнула Энн.

Генри повернулся с ней.

— Почему ты не веришь мне? Конечно, я люблю тебя. Я бы не стал просить тебя выйти за меня замуж, если бы не любил.

Энн наградила его саркастической улыбкой.

— Да неужели? — поинтересовалась она, недвусмысленно намекая на первое предложение Генри.

— Тот раз — не считается. Тогда я даже не хотел жениться, моей целью был «Морской Утес».

Энн с видом победителя повернулась к Хелен.

— Вот видите? Откуда мне знать, действительно ли он любит меня на этот раз?

— Тогда я не говорил тебе, что люблю, — заметил Генри.

— Дело не в этом. Дело в том, что я не могу доверять тебе. Я не верю тебе. Ты солгал мне, чтобы получить дом, Генри. Всего лишь старый дом.

— Я могу только сказать, что я люблю тебя, я не могу доказать этого.

— Ты не меня любишь! — воинственным тоном продолжала Энн. — Ты любишь мою тонкую талию!

Хелен улыбнулась, словно уже радовалась тому, что эти двое молодых людей, наконец-то, достигли согласия.

— О чем ты говоришь? — удивился Генри.

Энн вскочила и стала расхаживать по комнате.

— Признайся, Генри! Ты не любил меня прежде, потому, что я была толстая. Некрасивая и толстая.

Генри изумленно уставился на нее.

— Я бы солгал, конечно, если бы не сказал, что сейчас нахожу тебя более привлекательной, — осторожно начал он.

— Вот видишь! — воскликнула Энн, тыча в него обвиняющим перстом. — Я знала это. Может быть, ты и не осознаешь этого, но когда-нибудь я стану старой и некрасивой, а возможно, даже и толстой. И где тогда будет твоя любовь ко мне?

Генри закрыл глаза и опустил голову. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза потемнели от сдерживаемых эмоций.

— Энн, я могу сказать тебе, что буду любить тебя, когда ты станешь толстой, когда ты станешь старой, когда на тебе будет больше морщин, чем на черносливе, но ты ведь все равно не поверишь мне.

Энн обхватила себя руками, как будто ей вдруг стало холодно.

— Да, я тебе не поверю, — заплакала она.

Хелен встала и обняла Энн.

— Наверное, вам нужно уйти, мистер Оуэн, — сказала Хелен с доброй улыбкой.

Генри встал.

— Это все, чего ты ждала от этой встречи, Энн?

— Эта встреча была моей идеей, мистер Оуэн, — сказала Хелен, — и это именно то, чего я и ожидала.

Лицо Генри окаменело.

— В таком случае, примите мои поздравления, миссис Лейден.

Хелен рассмеялась.

— Глупый вы молодой человек, — сказала она, поглаживая Энн по вздрагивающей спине, — я уже дала вам ответ.

— А какой, черт побери, был вопрос? — сердито спросил Генри.

— Загляните в свое сердце, — улыбнулась Хелен.

Энн вырвалась из объятий Хелен и подбежала к окну.

Стоя спиной к Генри, она ничего не видящими глазами уставилась на сад Лейденов. Генри схватился обеими руками за голову, совершенно растрепав свою замечательную прическу.

— Если вы оба не хотите оставаться предметом сплетен на всю оставшуюся жизнь, вы должны назначить дату свадьбы, — пропела Хелен своим мелодичным голосом.

Энн обернулась, уже справившись со слезами.

— Я не выйду за него замуж! — воскликнула она.

Генри, в глубокой задумчивости изучавший узор ковра, вдруг поднял голову, и в его глазах загорелся какой-то странный свет.

— Мне нужно срочно завершить одно дело, — сказал он. — До свидания, дамы. Миссис Лейден, приношу вам свою глубочайшую признательность. — Хелен улыбнулась и легким взмахом руки отмела его слова благодарности.

— А как же дата свадьбы, мистер Оуэн? — спросила она.

— Меня устроит любая, которая устроит Энн, миссис Лейден. Я не опоздаю, — сказал Генри, уже выходя из комнаты.

Энн перевела изумленный взгляд с Хелен на дверь, за которой исчез Генри.

— Я не верю вам обоим. Разве никто из вас меня не слышал? — А потом она закричала: — Я не выйду замуж!

Хелен села и взяла свою корзинку с вязанием.

— Нет, Энн. Ты выходишь замуж за мистера Оуэна, — спокойно сказала она.

— Вы не можете заставить меня выти замуж! Даже моя мать не смогла бы заставить меня выйти за него замуж!

— Ты сделаешь это вполне добровольно, — сказала Хелен, загадочно улыбаясь.

Энн всплеснула руками и, выкрикнув что-то вроде «Ух-х!», выскочила из комнаты и бросилась на поиски Беатрис в надежде, что она сумеет что-нибудь объяснить своей матери. Хелен, вероятно, утратила рассудок, если думает, что может заставить Энн выйти замуж. А Генри! Он, похоже, поверил в то, что они поженятся. Весь мир сошел с ума!