Игры богов

ГЛАВА 12

Санти с трудом оторвался от Веры и откинулся на подушку. Эта женщина прекрасно исцеляла его голод по Анне, позволяя делать с собой все что угодно. Стоило ему предложить новую игру, и Вера с жадностью и готовностью бросалась в эксперименты. Ее в любви манила новизна. Она совсем недавно вкусила удовольствие и теперь демонстрировала огненный, подвижный темперамент в постели.

Лорд Шершен был против связи своей дочери, но поделать ничего не мог: Сантьяго обогнал его по влиянию и власти, и лорду и его дочери оставалось только подчиняться.

Так что теперь Санти отдавал лорду приказы, а потом брал Веру за руку и уводил с совещаний в ее девичью комнату или увозил в особняк инквизиторов, как сегодня, нагло и с вызовом улыбаясь лорду Шершен.

Власть была прекрасным афродизиаком. Сантьяго теперь стоило только посмотреть на понравившуюся ему женщину, и он получал ее в тот же день. Король обещал устроить праздник по случаю возвращения своего сына, а Санти уже приглядел, с кем из дам проведет некоторое время празднества наедине.

И все же Вера удовлетворяла его надолго. Сытость и холеность племянника не ускользнула от внимания лорда Араха. Он предупредил Санти, что Вера — дочь его противника. И что женщинам верить не стоит. Санти и не верил. Он развлекался.

А ждал только Анну. День сегодня выдался на редкость удачный. Они изловили наконец-то предводителя оборотней. И пусть муж Анны оказался в лапах короля Игниса — это лишь вопрос времени, когда Раган еще попадет к Санти и тот с удовольствием спустит с него белую шкуру.

Вера же, откинувшись на подушку, провела по влажной шее рукой. Санти доводил ее до изнеможения, он был вынослив и мог заниматься любовью долго и яростно. Она была влюблена в него, но с чисто женской интуицией чувствовала, что помимо интрижек у мага на уме есть одна женщина, которая не дает ему покоя. Вере очень хотелось посмотреть на ту, что смогла остаться для донжуана незабываемой, а может, и вовсе была недоступной химерой и потому особенно притягательной. Вера играла в недоступность сколько могла, но в итоге сдалась, потому что ее очень тянуло к Санти. И теперь, несмотря на недовольство отца, на его гневные тирады, что она позорит имя семьи, Вера бежала к Сантьяго по первому же вызову. Потому что прекрасно понимала: откажет она — он найдет другую.

Внезапный звонок отвлек Санти, он коротко переговорил и стал одеваться.

— Куда ты? — спросила Вера, приподнявшись на локтях. Ее красивая грудь на мгновение привлекла внимание Санти, он наклонился к ней, прикусил ласково за сосок, потом поцеловал Веру в губы.

— Можешь одеваться и уезжать к себе, у меня много дел, — сказал он, выходя из комнаты.

Вера была не в состоянии сейчас куда-либо ехать, поэтому, повалявшись в постели, выбрала пойти в душ.

Санти же торопливо спустился в подвал на первый уровень, открыл одну из камер и вызвал охранников. На постели под стеклянным колпаком спала женщина с каштановыми волосами. Ее сон был спокоен, на губах играла легкая улыбка.

— Будьте готовы, ритуал по изъятию энергии будем проводить совсем скоро, — предупредил Санти. — Девчонку приведу сюда сам.

Охранники кивнули и вкатили каталку с ремнями для фиксации рук и ног, а также большой сапфировый кристалл, который Санти собирался использовать как накопитель. Артефакт был прикреплен к вилообразному устройству, которое горело мигающими зелеными огнями.

— Приготовьте все остальное: ножи, кляп, все, что нужно, чтобы все прошло максимально тихо.

Пока он не получит энергию, Санти не распространялся о том, что ищет Алису. Но теперь она сама шла к нему в руки. Алиса сообщила, что будет через два часа, поэтому времени на подготовку было предостаточно, но Санти изнывал от ожидания. Ему не терпелось получить мощный заряд магии и стать самым могущественным из всех магов в мире. Тогда королю и его сыну останется жить недолго. А на престол взойдет новый король — Сантьяго.

Мать Алисы он собирался вернуть в ее мир: нечего людишкам из плоского мира делать в кружевном. Но пока она была нужна для того, чтобы Алиса потеряла бдительность. И на случай, если девчонка как-то взаимодействует со своей силой и может быть опасной. Тогда жизнь матери сможет стать серьезным аргументом в борьбе за энергию.

Когда Санти вышел, инквизиторы принялись подготавливать комнату. Их было двое, работали молча: большинству палачей лорд Арах приказывал отрезать языки, чтобы не болтали о тайнах, выдаваемых пленниками во время пыток. Впрочем, жалование было таким, что многие маги или существа рвались на эту должность.

Оба были магами, привыкшими за время работы в подвалах инквизиции ко многому. Сердца их не знали жалости не потому, что они были жестоки. А потому, что исполняли свою работу. И воспринимали пленников как материал.

Они не заметили, как в камеру проскользнули двое в черном: Макс и Жак де Марли. Быстрым ударом они вырубили мужчин. Макс склонился над ними, приподнял капюшоны.

— Этого я помню, — сквозь зубы прошептал он. — Он из тех, кто пытал меня.

Элисенда вошла следом за мужчинами. Быстро связав палачей, Макс и де Марли облачились в их одежды, оттащили пленников в соседнюю камеру.

Они проникли в особняк инквизиторов еще ночью, Макс вел по памяти мимо ловушек, Элисенда их отключала. Жак де Марли замыкал группу, прикрывая тыл. Они спрятались в тайном архиве и ждали своего часа. Теперь Жак и Макс разглядывали мать Алисы.

— По крайней мере, эта сволочь не причинила ей вреда, — сказал Макс. — Когда должны атаковать ведуны?

— Через десять минут после того, как Алиса войдет в особняк, — Жак де Марли тоже с любопытством рассматривал Женевьев. Все-таки она обычная женщина, родившая на свет наследницу Белой Королевы. — Ее надо перепрятать на случай, если Сантьяго успеет привести сюда Алису. Чтобы не причинил ей вреда.

— Да, ты прав.

Вдвоем они перевезли Женевьев в пустующую камеру в конце коридора.

Элисенда, пока они были заняты палачами и матерью Алисы, осторожно проскользнула к выходу из подвала.

— А где Элисенда? — спросил Макс, когда они с Жаком заняли позиции.

Тот пожал плечами. Макс решил, что в своем доме девушка точно не заблудится, возможно, она вернулась в архив за какой-нибудь книгой. Ей и в самом деле лучше быть подальше отсюда.

Но Элисенда пошла не в архив. Она помнила, где в пыточном подвале был проход в жилую половину дома. И без труда поднялась туда, где жила очень давно. Коридор она не узнала. Тут все было по-другому, современное, лаконичное, дорогое. Только картины висели прежние. Им она улыбнулась, как старым знакомым.

Она дошла до двери своей комнаты и, чуть поколебавшись, открыла ее. А вот тут все осталось нетронутым. Как в тот день, когда отец сказал ей собрать вещи и переехать в башню. Элисенда открыла шкаф и провела рукой по своим платьям. Странно, что почти за два десятка лет эту комнату никто не занял и ее не перестроили. От платьев пахло старыми тканями и пылью. Внезапная идея пришла ей в голову, она быстро сняла с себя свое платье, которое было чем-то похоже на те, что она носила, теперь Элисенда это видела. Пообещав себе, что, когда закончится этот безумный поход, она обязательно найдет себе место и работу в Барселоне и купит самые современные вещи, Элисенда надела один из самых любимых своих сарафанов в пол, распустила серебристые волосы и подошла к пыльному зеркалу. Что ж… теперь она была похожа на призрак самой себя.

Вот отец удивится…

Потом она поискала у себя в ящиках и нашла швейный набор, который ей подарила мать. Взяв оттуда острые тонкие ножницы, она зажала их в пальцах и вышла в коридор. Металл приятно холодил ладонь: Элисенда всякий раз заново наслаждалась возможностью ощущать тепло и текстуру предметов.

Она помнила, где кабинет отца. Тяжелая дубовая дверь, казалось, должна была напоминать входящему об авторитете хозяина. И повсюду любимая отцом символика паутины: на таких мелких деталях, как на ручках, на подсвечниках из тонкого, якобы треснувшего паутинными надломами стекла, на рамах картин… Герб их семьи и герб инквизиции.

Семья Арах издавна служила священной канцелярии, потому что именно ее члены лучше всего справлялись с плетением интриг и изящных ловушек. Элисенда прекрасно помнила, как отец играл с ней, когда она была еще совсем малышкой. Пока мать одевалась, крутилась перед зеркалом, лорд Арах, произнося считалочку, вытягивал из ее ладошки паутинную нить. Элисенде всегда в этот момент было щекотно, и она заливисто смеялась. Мать морщилась, жаловалась, что они шумят.

Элисенде всегда казалось, что они с папой были лучшими друзьями. Но когда мама ему изменила, все изменилось и для отца с дочерью.

В кабинете было темно, но она даже не успела подумать, что отца тут, наверно, нет, как раздался его голос.

— Кто здесь?

Серебристые паутинные нити промелькнули в воздухе, сверкнув в единственной тонкой щели света между тяжелыми портьерами. Лорд Арах сидел за столом. Элисенда вглядывалась в его изменившиеся черты с противоречивыми чувствами. Белые длинные волосы, узкое бледное лицо с крупными чертами и… белые глаза. Он не видел ее. Похоже, за эти годы отец окончательно ослеп. А жаль…

Серебристые паутинки нащупали ее в пространстве и начали облеплять, то в одном месте, то в другом, и Элисенда позволила им прилепиться к своему лицу.

— Сильвия?! — лорд Арах даже встал от удивления. — Это ты?

— Ты спустил с нее кожу, забыл? — ответила Элисенда. Впервые с момента своей гибели обратившись к отцу, она испугалась. Голос вдруг стал хриплым, во рту появился металлический привкус. Она с трудом поборола тошноту.

Лорд Арах растерянно помолчал, потом спросил:

— Элисенда? Но…

— Но ее ты изнасиловал и задушил. Тоже забыл?

Лорд Арах послал новые паутинные сети к Элисенде.

— Но ты так похожа…

— Я лишь призрак, ничто… — ответила Элисенда и сделала шаг вперед.

— Дочка…

Лорд Арах вышел из-за стола и пошел к ней. Элисенда ждала его приближения со страхом и отчаянной решимостью. Он был высоким, все еще сильным. Но он не дошел до нее, а остановился в нескольких шагах.

— Все эти годы я считал, что ты мертва…

— Я мертва, — эхом подтвердила Элисенда. — Мое сердце не бьется. Боги посмеялись надо мной, заставив жить в замурованной башне наедине с собственным трупом.

— Но как это возможно?

Он снова и снова ощупывал ее нитями, словно не верил сам тому, что осязал. На лице мелькала то радость, то строгость, то растерянность.

— Если бы я знал… я бы вытащил тебя оттуда.

— Зачем? Чтобы снова причинить мне боль? — спросила Элисенда.

Глядя на ослепшего отца, она больше не испытывала ужаса и страха. Скорее, холодную ненависть и презрение.

— Прости меня, я не хотел тогда того, что случилось… — лорд Арах вдруг опустился перед ней на колени. — Если бы ты знала, как я раскаивался…

— Если бы ты не хотел, ничего бы и не произошло, — сухо отозвалась Элисенда. Она сделала шаг к отцу, тот нежно обнял ее за ноги.

— Прости меня, прости. Боги милосердны, раз дали мне возможность вымолить у тебя прощение…

— Я тебе его не дам, — Элисенда занесла руку с ножницами над головой отца. — Никогда! Никогда! Никогда!

С каждым возгласом она опускала руку и втыкала ножницы в шею отца. Он попытался оттолкнуть ее, закричать, но она уже нанесла смертельные удары и теперь колола вслепую, вонзая оружие куда попало, пока лорд Арах хрипел и извивался у нее в ногах. Элисенда понимала, что пора остановиться, но не могла. Только когда отец окончательно затих, испустив дух, она устало выпрямилась.

Лорд Арах держал границы особняка своей особенной магией, подпитывая силой ловушки, препятствия и защитные заклинания. С его смертью вся магия в одно мгновение ослабла, почувствовав остановку потока силы. А потом начала гаснуть окончательно.

Теперь ведуны смогут прорваться в особняк с меньшими усилиями и жертвами. Элисенда бросила ножницы на пол, обтерла мокрую, липкую руку о подол платья и вышла из кабинета. Она не говорила о том, что задумала, никому. Но понимала, что помочь команде Алисы и Максу может только она. Больше никто из них не смог бы противостоять лорду Араху. Даже Макс.

Убийство опустошило ее, вывернуло наизнанку. Ей было противно от себя самой. Но и не совершить его она не могла. Слишком долго тянулось время наедине с собственным трупом. Слишком тяжело было принять такую бессмысленную жестокость от отца.

В коридоре она встала напротив зеркала, машинально отметила, что платье все в крови. И медленно пошла по коридору. Теперь ей хотелось спать и найти друзей. Борясь со слабостью, она двинулась ко входу в подвал.

Сантьяго стоял на балконе и смотрел, как невысокая, худая девушка в темном платье пересекает внутренний двор особняка инквизиции под присмотром охранников. Ее волосы были странно покрашены: две белые пряди по бокам, черная челка. Она подняла на него взгляд. Почему-то ему показалось, что девушка нервничает меньше, чем он.

Когда они встретились в холле, Сантьяго отметил потрясающие зеленые глаза Алисы, пухлые соблазнительные губы и общее впечатление, будто она только начинает превращаться в девушку из угловатого подростка. Но взгляд был таким серьёзным и тяжелым, что маг понял: это впечатление обманчиво. Алиса нечто гораздо большее, чем пухлые губы и графичная стрижка, большее, чем темные одежды и милая неопытность. В девочке был стержень.

Он таких не любил. Они сразу напоминали ему Анну. И хоть внешне сходства не было никакого, но несгибаемый характер в женщинах ему был неприятен. Их хотелось сломать, а возиться не было желания. Куда проще соблазнять неуверенных в себе, податливых, уступчивых и романтичных. Нет ничего ужаснее для ловеласа, чем женщина, которая знает, чего она хочет.

Сантьяго попытался прочувствовать энергию внутри Алисы, но она стояла слишком далеко. Он сделал несколько шагов навстречу и протянул руку.

— Алиса? Сантьяго, начальник полиции.

Алиса молча смерила его взглядом, словно он был говорящим предметом мебели. Руку не пожала. Даже не шелохнулась. Только ровно произнесла:

— Я пришла за своей матерью.

Самообладание девчонки было невероятное. Оказаться в самом сердце инквизиции и даже бровью не повести…

— Я провожу тебя к ней, — кивнул Сантьяго.

— Зачем вы вообще ее похитили? — ровно спросила Алиса. Анна объяснила ей, как общаться с Сантьяго, чтобы вывести его из равновесия. Алиса не боялась за себя совершенно. Только два момента внушали ей опасение: что ее матери причинили вред и что в любой момент ей навстречу выйдет Рэй. Ни того, ни другого она бы спокойно не перенесла.

— Это был единственный способ с тобой встретиться.

Сантьяго был очень красивым, даже на грани между красотой и слащавостью. Его взгляд казался чуть нагловатым, он как будто раздевал, легкая усмешка только усиливала этот эффект. Но при этом маг не был лишен харизмы. Алиса теперь понимала, почему Анна предупреждала ее об обаятельности Санти. Но сердце Алисы болело от предательства и страха за мать, поэтому ей его внимательный взгляд не льстил.

— Почему вы так считаете? — спокойно спросила она.

— Я знаю, что хозяин времени прятал тебя от нас. Но не понимаю, почему. Мой бывший начальник, лорд Олофф, тоже искал тебя. Мне стало интересно.

— Лорд Олофф хотел меня убить.

— Почему?

— Я не знаю, — скучающим тоном ответила Алиса.

Сантьяго еле сдержался, чтобы не схватить девчонку за шкирку и не вытрясти из нее правду.

— Ну, хорошо, я надеюсь, мы это скоро выясним, — кивнул он. — Пойдем, я провожу тебя к матери. А где хозяин времени?

— Я не знаю, — повторила Алиса.

Она замечала, как мрачнеет маг, и надеялась, что его злость не ударит по матери. Вопрос Санти о хозяине времени приободрил ее. Значит, либо он не с ним, либо Сантьяго не известно, кто такой принц Люме.

Отделение инквизиции ничем не отличалось от обычного офисного здания: бегали туда-сюда с папками молодые девушки и юноши, в открытые двери кабинетов было видно сидящих за компьютерами магов. Но когда они спустились по лестнице на этаж ниже, тут уже все выглядело мрачнее: Санти повел ее мимо деревянных дверей с маленькими решетками. Алиса поняла, что здесь держали подозреваемых.

— Так все-таки зачем так утруждаться и похищать мою мать? — спросила она.

Здесь, в прохладном сумрачном коридоре, было тихо, только откуда-то доносились мерные позвякивания и чей-то приглушенный плач.

— Лорд Олофф рассказал мне, почему преследовал тебя, — сказал Санти. Он никак не мог избавиться от ощущения, что девчонка знает больше, чем он. И это его бесило.

— Почему же?

— А ты не знаешь? — вырвалось у него.

Алиса остановилась и посмотрела на него так спокойно и равнодушно, что магу стало не по себе.

— Ты знаешь, кто я такой? — прошипел он, шагая к ней. — Со мной в эти игры лучше не играть, Алиса.

— Знаю, — ответила она.

И посмотрела снова так пронзительно, как будто видела насквозь. Почему эта девочка из плоского мира, простая оболочка для ценной энергии, обладала такой силой взгляда?

— Кровавый принц вернулся, — попробовал зайти Санти с другой стороны. И тут заметил, как Алиса вздрогнула. Довольный, что нашел точку ее интереса, он продолжил: — Династия Ватра пьет нашу кровь, пожирает нас изнутри. Я хочу положить этому конец. Потому что, хоть пока принц и не вернулся к своим жестоким играм, скоро он поправится и примется за старое.

— Разве он болен? — спросила Алиса. Она чувствовала, как теряет спокойствие, равнодушие, выдает свое волнение. Но она должна понять, что происходит с Рэем. Раз он пока не вернулся к кровавым развлечениям, значит, что-то от хозяина времени в нем осталось? И тут же она спросила себя, что ей до того. Ведь он убил ее отца…

Сантьяго же волнение Алисы объяснил по-своему.

— Тебе не стоит бояться его, Алиса. Потому что я собираюсь поднять восстание против династии Ватра. Именно поэтому ты мне нужна.

— Почему вы просто не попытались поговорить со мной?

Алиса медленно пошла дальше, ей не терпелось увидеть мать. В этом коридоре ей было не по себе. И разговор постепенно приближался к опасной точке. Если Сантьяго выяснит, что в ней уже нет энергии, он может и не довести ее до цели.

— Разве ты бы согласилась? Ведь хозяин времени наверняка настроил тебя против меня.

— Нет, он ничего не говорил о вас. Он тоже ненавидел кровавого принца и не хотел его возвращения, — Алиса мельком посмотрела на Сантьяго.

— Хочешь сказать, он не рассказывал тебе про инквизицию?

— Рассказывал. Но о вас не говорил. Я все еще не совсем понимаю, что начальник полиции делает в подвалах инквизиции.

— Я племянник верховного инквизитора, — Сантьяго недоверчиво покосился на девушку. Что за игру она ведет?

— Вот как, — равнодушно ответила Алиса.

Они спустились еще ниже. Алиса не могла понять, почему ей вдруг стало жутко, хоть ничего страшного она пока еще не видела. Но пульс участился, стало невыносимо холодно, так что она передернула плечами.

— Чувствуешь, да? Это ужас заключенных, накопившийся тут веками. Меня поначалу тоже передергивало, — Сантьяго довольно кивнул двум палачам, которые молча поклонились ему, пропуская его в камеру. — Проходи.

Он пропустил Алису вперед и, когда она проходила мимо, положил руку ей на плечо. И ничего не почувствовал. Неужели придется ее убить, чтобы вытащить из нее энергию?

Сделав знак палачам следовать за ним, Сантьяго вошел в камеру.