Игры богов

ГЛАВА 17

Алиса даже не успела глазом моргнуть, как оказалась в темноте. Рядом хныкал Марк, Басилун опять исчез. При звуке чьих-то шагов Марк замолчал. Алиса осторожно вытянула руку перед собой, потом над собой и осторожно встала. Здесь было холодно, неуютно и страшно.

Она зажмурилась, надеясь, что книга Белой Королевы подскажет ей какой-нибудь заговор на то, чтобы видеть в темноте, но книга не показывалась. На всякий случай Алиса решила двигаться подальше от Марка, осторожно нащупывая опору под ногами.

Но вскоре вдалеке появился свет, а затем тусклое сияние дошло и до них. И она смогла оглядеться. По мере того, как становилось светлее, Алиса все меньше понимала, где находится. Это было странное помещение, черное, казалось, бесконечное, с висящими как будто в воздухе платформами и лестницами. Она не могла понять, как это все сделано.

Увидев, что Марк лежит на платформе, соседней с ней, Алиса немного успокоилась. Он ее не достанет. Тогда она оглядела тот участок, где стояла сама, подошла к краю платформы и убедилась, что чернота вокруг — это действительно обрыв, пустота. У нее похолодело внутри. Это такая темница? Из нее нет выхода и входа, ведь они, получается, плавают в бесконечности на каких-то платформах. Она подняла голову вверх и увидела, что выше них платформы тоже есть и, переплетаясь, они превращаются в лабиринт. Посмотрев вниз, она увидела то же самое.

Алиса мысленно назвала себя дурой за то, что доверилась Басилуну. Он притащил ее в какой-то ночной кошмар, который совершенно не похож на реальность, но все-таки ею является, ведь она четко ощущает себя и не спит.

Внезапно она заметила нишу рядом с собой и попыталась втиснуться в нее. Интуиция подсказывала, что нужно затаиться.

Вскоре она различила силуэт приближающегося человека, а когда он подошел ближе, Алиса узнала принца Люме. Он был очень похож на тот портрет, что она видела в школе ведьм. Те же черные глаза, темные волосы до плеч и перчатка с когтями. Только черты лица немного заострены, словно принц исхудал или очень сильно устал. В нем не было ничего от Рэя. Алиса в ужасе понимала, что Рэй погиб навсегда, а Басилун притащил ее сюда обманом, чтобы принц Люме прикончил ее, как убил ее отца. От страха перед принцем сердце стучало как бешенное. А еще хотелось расплакаться от тоски по Рэю.

Глотая рыдания, она замерла, когда принц прошел мимо.

— Ты вернулся, Марк. Надо же. Я не мог понять, как тебе удалось отсюда вырваться. Расскажешь?

Вкрадчивый голос принца тоже был совершенно незнакомым и чужим, полным угрозы.

— Ваше Величество… не убивайте… Я… я ее притащил сюда. Клянусь!

— Кого?

— Ту девчонку… она там… там!

Алиса замерла. Басилун, значит, работал на это мерзкое создание! Но почему? Почему все это время он помогал, а теперь бросил ее в лапы чудовищам? Что за извращенные игры богов?

Шаги приблизились. И голос принца ровно сказал:

— Вылезай.

Дрожа от ужаса, Алиса вылезла из своего укрытия на четвереньках, а потом встала. И медленно, замирая от страха, но тем не менее понимая, что и выхода другого у нее нет, подняла свой взгляд на принца.

— Вот мы и встретились, — холодно сказал он. — Я даже не надеялся.

Он поднял свою руку в перчатке с когтями, и Алиса против воли зажмурилась. Сейчас он ее убьет… Но принц только дотронулся до ее волос. И она, шатаясь от страха, снова посмотрела на него.

— Этот метаморф убил тебя, я видел в его прошлом. Это так?

— Да, — чуть слышно ответила Алиса.

— Тогда как получилось, что ты жива?

— Хозяин времени спас меня.

Принц Люме никак не отреагировал на это. Алиса от напряжения начала ощущать боль в спине.

— Хозяин времени… Конрад, так ведь?

— Нет. Рэй… его зовут Рэй…

Принц Люме сделал шаг назад.

— Стой здесь, ведунья. И не двигайся.

— Ты испепелишь меня? — догадалась Алиса. — Убьешь… Рэй…

— Он умер.

Алиса разрыдалась, осев на колени перед принцем Люме.

— Я не верю… не верю… Рэй… Рэй жив… он… это ты… так ведь? Скажи!

— Я был им, — чуть наклонил голову набок принц. — Но я больше не он. Ты ведь видишь меня, ведунья? Скажи, кого ты видишь?

— Принца Люме… — плача ответила Алиса.

— Боишься меня, ведунья?

— Да, — кивнула она, вздрагивая плечами. — И нет. Я знаю, знаю, что у тебя сердце Рэя. Он не мог уйти просто так… не мог сдаться…

— Ничего не осталось, ведунья.

— Меня зовут Алиса! — крикнула она, подняв на него взгляд. — Имей смелость обратиться ко мне по имени! Назови его! Я не ведунья! Я Алиса! Девушка, чье сердце бьется благодаря тебе, Рэй! И я не верю, что ты отдал себя злу! Ты просто боишься! Не хочешь бороться! Потому что думаешь, что все потерял! Но это не так… Я люблю тебя… тебя любят твои друзья! Они борются за тебя! И ты не имеешь права сдаваться!

Она рыдала и кричала это принцу в лицо. А он стоял перед ней и молча смотрел. Когда ее рыдания начали стихать, он повторил:

— Стой здесь и не двигайся.

И, повернувшись, пошел к Марку. Алиса в ужасе смотрела, как он шел сначала по платформе, а потом по воздуху.

Метаморф попытался что-то сбивчиво попросить, объяснить, но принц Люме тихо сказал:

— Я знаю, что ты заслуживаешь смерти за каждое из своих мерзких дел. Но считаю, что смерть — это слишком легко для тебя. Я отправлю тебя в лабиринт, откуда нет выхода. И можешь выть, кричать, звать на помощь сколько угодно: никто не придет.

Он схватил метаморфа за шкирку и подошел к краю платформы. Марк пытался уцепиться за принца, за его одежду, молил, что-то обещал, лепетал про прощение, но принц отпустил его, и метаморф с жутким воплем сорвался вниз.

Алиса невольно обняла себя за плечи и задрожала, когда крик затих где-то внизу, в глубине бесконечного пространства.

— Не бойся, — повернулся к ней принц. — Он жив… пока. Но он не сможет выбраться из лабиринта. И останется там навеки.

И пошел прочь.

— Подожди, — позвала Алиса. — Если собрался убить меня, сделай это сейчас. Не оставляй здесь одну.

Принц остановился, не поворачиваясь, выслушал ее, а потом все-таки ушел.

Обессиленная, Алиса осела на платформу, прислонившись спиной к стене. Все это время она боялась встречи с Рэем, боялась понять, что он ее ненавидит. А когда столкнулась с ним, то поняла, что Рэя больше нет. От горечи она расплакалась. Алиса корила теперь себя за то, что позволяла себе ненавидеть Рэя и думать о нем плохо. Не Рэй ее враг. А тот, кто царствует в этом страшном, холодном лабиринте.

Внезапно рядом с ней появилось теплое шерстяное одеяло и тарелка с горячим супом. Алиса смотрела на эти предметы некоторое время, прежде чем поняла, что они значат.

— Спасибо, — тихо произнесла она в темноту.

Но ей никто не ответил.

Вера догнала Тариту еще в коридоре и просто молча пошла рядом. Тарита поднялась на крышу дома, где висело брошенное жильцами белье, давно высохшее, никому не нужное. Простыни надувались, как паруса корабля, рвущегося в море. Отсюда, с крыши, было видно гору Монжуик и королевский дворец, сверкавший в сумерках огнями. Тарита встала на самом краю террасы у ограждения и пристально смотрела на ненавистный дворец. Казалось, если бы она могла, она бы его воспламенила одним взглядом.

— Понимаю тебя… — тихо начала Вера, встав рядом. Все это время она постепенно сближалась с Таритой, теперь же перешла в наступление. — Все, похоже, настроены против короля Ватра, а что будет с его наследником, если захватим дворец, пока не ясно.

— Я не понимаю ведунов… принц Люме уничтожал их, а Жак де Марли, похоже, смирился с мыслью, что принц неприкосновенен… это какой-то бред…

Вера встала рядом и задумчиво посмотрела на море. Интересно, где Санти? Он вряд ли сунется во дворец после падения штаб-квартиры инквизиции, но и города не покинет. Вера знала, что в полицейском отделении Барселоны у Санти была любовница, и она решила, что Сьюзанн может знать, где прячется маг.

— Знаешь, я, конечно, мало что понимаю во всем этом, но мне кажется нечестным, что с тобой так поступают, — осторожно завела она разговор. — Ты даешь магам силу, помогаешь Алисе, а взамен получаешь только равнодушие. Это потребительство. Они, как паразиты, питаются тобой, а к цели — отмщению — тебя не приближают. Ты ведь этого хочешь — отомстить?

— Да, — тихо ответила Тарита. — Хочу увидеть принца Люме растерзанным и мертвым.

— Я знаю одного мага, который хочет свергнуть короля и принца, который мечтает уничтожить обоих. Но у него нет той силы, что есть у повстанцев. И он никогда не присоединится к ним, потому что не сможет примириться с тем, что принц Люме останется жив.

— Кто он? — спросила Тарита.

— Я не стану обманывать тебя. Это Сантьяго, племянник лорда Араха, главы инквизиции. Он был очень добр ко мне, пока я была в плену у его дяди. И много раз говорил, что готовит восстание против короля, но ему не хватает магической мощи.

— Но он инквизитор? — спросила Тарита.

— Нет, он глава полиции Барселоны. Он следит за порядком в городе. Недавно он раскрыл совершенно жуткое преступление, которое совершали недооборотни: они убивали девушек из плоского мира и издевались над ними. Ну… ты понимаешь.

— Недооборотни? Но некоторые из них…

— Примкнули к войскам Алисы, да. Похоже, что твои друзья берут всех без разбора. Сантьяго никогда не пошел бы на сделку со своей совестью.

— Похоже, он хороший человек, — задумчиво заметила Тарита. — Как думаешь, с моей энергией он смог бы победить?

— Думаю, да, — еле скрывая ликование, ответила Вера. — Мы можем поговорить с ним. Если хочешь.

— Но как мы пройдем через окружение?

— Положись на меня. Я изучила расположение сил, есть несколько мест, где можно попробовать перейти на ту сторону города.

— А если нас поймают? — спросила Тарита.

— Мы скажем, что идем в отделение полиции, вряд ли нас станут задерживать. Мы не вооружены. Поговорим с Сантьяго, а потом он нам поможет вернуться, если захочешь.

Тарита еще раз посмотрела на королевский дворец. Принц Люме лишил ее всего: жениха, родных, чести и жизни. Она мечтала увидеть его растоптанным и мертвым. Ради этой мечты она пошла за Алисой. И ради этой мечты теперь бросала ее.

— Хорошо, я согласна, — повернулась она к Вере. — Давай попробуем.

Макс осторожно подошел к одной из спален в доме, где им выпало ночевать, и приоткрыл дверь. Ива спала на постели, поджав под себя ноги.

Маг осторожно, затаив дыхание, приблизился к ней.

Черты горбуньи, как всегда, когда он был с ней наедине, начали таять, проявляя невероятную красоту, от которой сердце замирало и становилось больно дышать.

Он мог смотреть на эту красавицу бесконечно. Любоваться светом, исходящим от ее кожи, слушать ровное дыхание, проводить взглядом по рассыпанным вокруг кудрявым рыжим волосам. Каждую прядь-пружинку хотелось целовать.

Но Макс не смел даже близко подойти к своей любимой. Ива избегала его и сторонилась, ему не хотелось ее пугать. Но магу было физически необходимо любоваться Ивой. Все больше понимая, что он стал пленником безответного чувства, Макс был готов довольствоваться даже самым малым: просто смотреть, быть рядом, иметь возможность защитить ее от зла.

Еще никогда он не шел на такие уступки перед любовью. В его чувстве к Анне была жажда вернуть нехебкау и снова владеть ей, а в любви к Иве было смирение и покорность. Это было иное чувство, не страсть, не желание, а тихий, ровный свет любви, которая принимает все: и встречное чувство, и его отсутствие.

Макс сам себе удивлялся. Ему нравились красивые девушки, а уродство Ивы, которое он видел чаще, чем красоту, совершенно его не отталкивало. Лишь было больно, что девушка вынуждена страдать и прятаться. И не заботило, что другим его любовь к Иве кажется помешательством и проклятием. Максу было все равно, что думают друзья. Никогда никого он не любил так искренне, щедро и со смирением.

Ива пошевелилась, вздохнула и открыла глаза. Увидев Макса, она испуганно подскочила на кровати.

— Не бойся меня, Ива. Я лишь любовался тобой.

— Как жестоко ты со мной поступаешь, когда говоришь, что мной можно любоваться, — покачала она головой.

— Ты не видишь того, что вижу я. Совершенную красоту, которой нет подобия в этом мире. А еще я вижу твое доброе сердце. Ты защищаешь всех вокруг, хотя многие презирают и сторонятся тебя. Где ты берешь столько прощения и смирения? Я хотел бы иметь хоть часть твоего великодушия.

— Ты хороший человек, маг, — ответила Ива. — Ты добрый и храбрый. Элисенда рассказала мне, что ты не побоялся спасти ее.

— Я боялся, Ива, — признался Макс, чуть улыбнувшись. — Поначалу мне казалось, Элисенда вот-вот вцепится мне в горло.

— Но ты не бросил ее. Я восхищаюсь тобой. Тем, как ты защищаешь своего друга даже перед Алисой. Тем, как ты смирился с потерянной любовью и радуешься союзу Анны и Рагана. Ты великодушен.

— Но ты не подпускаешь меня даже близко к себе, — возразил Макс. — А я бы хотел стать тебе хотя бы другом. Или ты боишься, что я причиню тебе вред?

— Нет, — Ива опустила взгляд. Потом подумала и снова посмотрела на Макса своими бирюзовыми глазами. — Не боюсь. Мне просто больно, что ты заблуждаешься, что видишь во мне то, чего нет. Я честна с тобой. Тебя ослепило проклятие Элисенды.

— А Алису что ослепило? — спросил Макс.

— Алиса делает всех вокруг чуть лучше. Вот и я в ее глазах чуть симпатичнее, чем коряво вылепленная горбунья. Но реальность совсем другая, пойми.

— А если дело не только в красоте? Разве не можем мы говорить чаще, как сейчас? Я ведь прошу только об этом. Я не стану преследовать тебя своей любовью, я лишь хочу быть рядом.

— Это не одно и то же? — спросила Ива.

— Нет. Я лишь хочу защитить тебя в случае необходимости. Быть тебе другом. Я много прошу?

— Дружба… что ж… в дружбе мы принимаем друг друга такими, как есть. Мы будем честны друг с другом. Но прошу тебя, маг, больше этого не заходи. Мое сердце обливается кровью при виде твоего взгляда, полного надежд. А я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.

Макс кивнул. Ива не юлила и не кокетничала с ним, он ясно видел, что она его уважает, ценит, на ее щеках не было румянца, а в голосе волнения. Он знал, что даже время не сможет дать ему любовь Ивы. От этого было больно. Но, возможно, он заслужил именно такую любовь-проклятье, раз не смог сделать счастливой ни одну из прежних своих женщин.

Элисенда долго говорила с мэтром Берггреном о книгах и богах, но старик стал клевать длинным носом, и она оставила его в покое. Пожелав спокойной ночи, она вышла в коридор, чтобы дойти до спальни, которую делила с Ивой, но почувствовала, как кто-то в темноте крепко взял ее за запястье.

Она дернулась, готовая закричать, но тихий голос сказал:

— Не бойся, Элисенда. Это эйр Валентайн.

Его голос Элисенду ничуть не успокоил. Она попыталась освободить руку, но лорд тихо добавил:

— Я лишь хочу поговорить с тобой.

И только потом отпустил.

Между ними воцарилось молчание. Эйр Валентайн вдруг добавил:

— Вижу, твое сердце по-прежнему не бьется.

Элисенда наконец нашла силы, чтобы ответить:

— Разве оно должно забиться? Я мертва.

— Как ты, мертвая девочка? Все ли хорошо у тебя? Может, тебе нужна помощь?

— Нет, все в порядке, — озадаченно ответила Элисенда. Забота лорда ее пугала и удивляла одновременно.

— Помнишь, я сказал тебе, что ты можешь обратиться ко мне? Ничего не поменялось. Не бойся меня, Элисенда.

— Почему? — отважилась спросить она. — Почему вы так добры ко мне?

— Ты напоминаешь мне мою дочь, — ответил эйр Валентайн. — Она еще совсем малышка, но смерть матери отложила на нее свой отпечаток. Она не очень-то доверяет тем, кто вокруг. Иногда мне кажется… что часть ее души умерла вместе с матерью. И ты очень похожа на нее этим. В тебе сломана душа, поэтому тело не оживает.

— Как вы это увидели? — ошарашенно спросила Элисенда.

— Интуиция зверя. Мы очень чутки на боль ближнего, потому что приходим на помощь раненым. Зализать рану на теле куда легче, чем ту, что на душе. Я пока не смог исцелить душу своей дочери.

— Неужели отец может так любить? — недоверчиво спросила Элисенда.

— На то он и отец. Пойдем, пройдемся немного.

Элисенда доверчиво последовала за черным оборотнем. Они спустились по лестнице на улицу и сели на скамейку в сквере.

— Так тихо, что не верится, что идет война, — сказал эйр Валентайн. Потом повернулся к Элисенде и добавил: — Расскажи про своего отца.

И Элисенда рассказала. Эйр Валентайн знал ее историю и до этого, но ему хотелось, чтобы она выговорилась. Когда Элисенда призналась, что убила отца, он тихонько обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Бедная девочка. Но все это позади. Теперь тебе нужно полюбить своих родителей за то, что дали тебе жизнь, за то хорошее, что они сделали для тебя. И простить их. Иначе ты никогда не сможешь отпустить весь этот груз. Подумай над этим.

— А как же я? Как простить себя? — спросила Элисенда, когда лорд Валентайн поднялся со скамьи.

— Ты поймешь, что простила, когда забьется сердце, — ответил оборотень.

Он бесшумно скрылся в темноте подъезда, а Элисенда еще долго сидела и смотрела на небо. Эйр Валентайн все верно сказал, поняла она, поразмыслив над его словами. И тогда она сделала, как он советовал. Простила родителей и поблагодарила их.

Она наплакалась, успокоилась, а потом вернулась в дом. Элисенде казалось, что у нее за спиной выросли крылья: так легко ей стало.