Испорченный рыцарь

10

НИКО

Как только двери закрываются, я понимаю, что не могу позволить ей выйти из этого здания.

Мои ноги двигаются быстрее, чем я мог себе представить, я лечу к лестнице и практически перепрыгиваю целые этажи за раз, не останавливаясь, пока не проскакиваю в двери и не останавливаюсь перед лифтом, когда свет наверху дает мне знать, что я успел как раз вовремя.

Моя грудь вздымается, мышцы горят в ожидании сигнала, который даст мне знать, что она вот-вот появится.

То, что она сказала наверху, было чертовски больно. Даже больнее, чем если бы это прозвучало из уст кого-то другого.

Я клянусь, что самые медленные две секунды в моей жизни тянутся за ожиданием, но, наконец, раздается знакомый сигнал, и двери расступаются, заставляя мое сердце биться еще сильнее, а гнев и желание по отношению к ней — снова нарастать.

Я делаю шаг вперед, и мое тело сталкивается с ее телом, заставляя ее вернуться в лифт, пока она пытается вырваться.

Мои пальцы сжимают ее челюсть, когда она ударяется спиной о стену, ее глаза расширились, и она в шоке смотрит на меня.

— Я так не думаю, Сирена, — прорычал я, хлопнув рукой по кнопке последнего этажа здания, и прижался губами к ее губам.

Но пока мы поднимаемся по зданию, она отказывается целовать меня в ответ, ее непокорность и упрямство сильны, как никогда.

— Сдавайся, Сирена. Я знаю, что ты этого хочешь.

— Пошел ты.

— Да, — размышляю я. — Это и есть мой гребаный план.

Обхватив рукой ее бедро, я приподнимаю ее за талию, позволяя прижаться к ней своей эрекцией.

— Нико, — задыхается она, когда я попадаю в нужную точку. Как только ее губы раздвигаются, я максимально использую их, погружая язык в ее рот.

Она борется со мной. Меньшего я и не ожидал от своей маленькой кокетки.

Но когда моя рука скользнула к ее горлу, и я предупреждающе сжал ее, позволяя мне почувствовать стук ее сердца, она сдалась.

Глубокий рык раздается в глубине моего горла, когда она окончательно подчиняется мне.

Звон лифта, прибывшего на верхний этаж, почти пролетает мимо меня, когда я теряю себя в ней.

Это опасно.

Она чертовски опасна.

Одно прикосновение. Один поцелуй, и горе, гнев, растерянность от всего, что сейчас происходит вокруг меня, улетучиваются. Она становится всем моим миром, единственным, о чем я могу думать, на чем могу сосредоточиться. Она — единственное, чего я хочу.

Сильная дрожь пробегает по позвоночнику, и мне удается отстраниться.

Двери за моей спиной открываются, но я не двигаюсь. Я просто смотрю на нее, моя грудь вздымается, а в венах течет желание.

Она смотрит на меня прямо, без малейшего колебания в глазах. И я знаю, что, если бы я сейчас снова отослал ее, она бы ушла без лишних слов.

Это то, что я должен сделать.

Мне нужно найти способ перестать быть таким чертовски слабым рядом с этой женщиной. Но при этом… я не могу.

Запутавшись пальцами в блестящем топе, который она носит, я тащу ее вперед, прижимая ее тело к своему.

— Единственный шанс, — рычу я на нее. — Это твой единственный шанс уйти.

Ухмылка появляется на одной стороне ее рта.

— Я еще не дала тебе понять, что не боюсь тебя? — спрашивает она.

Теперь настала моя очередь ухмыляться.

До Брианны я уже немного привык к тому, что в глазах девушки мелькает страх. Почти все девушки, с которыми я трахался, знали, кто я такой и на что способен. Я процветал от этой силы.

Но Брианна никогда не показывала этого. На мою жестокость она отвечала своей собственной и никогда не проявляла никакой слабости.

Какая-то часть меня жаждет этого. Я хочу увидеть колебания, страх в ее глазах. Я хочу подтолкнуть ее к краю, пока у нее не останется выбора, чтобы смотреть на меня, как девушки из моего прошлого.

Но есть и другая часть, которой нравится, что этого нет. Что она готова идти против меня, что бы я ни выкинул. Она стоит и с готовностью принимает все это, а затем бросает большую часть обратно.

Мне кажется, что я боюсь ее больше, чем она меня.

— Пошла ты, Брианна Эндрюс, — рычу я, обхватывая пальцами ее горло и заставляя ее отступить от лифта.

На ее губах расплывается дикая ухмылка, а глаза темнеют от потребности.

— Нет, Нико. Пошел ты, — выплевывает она.

— Посмотрим.

Весь воздух покидает ее легкие, когда я прижимаю ее спиной к своей входной двери. Прижав руку к сканеру, я нажимаю на ручку и позволяю ей упасть на несколько секунд, прежде чем подхватить ее на руки, пронести по квартире и бросить на кровать.

Она с визгом приземляется, я стягиваю через голову рубашку и тянусь к брошенной бутылке водки на прикроватной тумбочке.

— Нет, — буркнула Бри, заставив меня приостановить движение.

— Извини?

— Я сказала «нет». — Она поднимается на ноги и кладет руки на бедра. — Хочешь меня — пожелай спокойной ночи бутылке. Я не собираюсь сегодня терпеть пустой, хромой, некачественный трах. Можешь забыть об этом.

Я не могу удержаться от смеха. — Детка, даже будучи без головы, ты знаешь, что я могу предоставить товар. — Я опускаю глаза на ее грешное тело. Почему она все еще одета?

— Я не хочу рисковать. Или я стану твоей главной целью, или эта бутылка. Выбирай.

Тишина заполняет комнату. Слышен только звук нашего учащенного дыхания, когда я застываю посреди ультиматума.

Я не уверен, что кто-то еще предлагал мне такое.

Особенно, если речь идет о сексе.

Оторвав взгляд от ее глаз, я уставился на бутылку в своей руке, мой рот жаждал этого ожога, этого обещания ничего не чувствовать, которое она мне предлагает.

Но потом я снова смотрю на нее.

Алкоголь, может быть, и не обещает мне ничего, но она обещает мне забвение.

Бутылка с грохотом падает на пол, и я бросаюсь к ней.

— Не думай об этом слишком много, — бормочу я за мгновение до того, как мы снова сталкиваемся.

Я понятия не имею, услышала ли она это или разобрала, но, черт возьми, мне стало легче от того, что я это сказал.

— Никогда. Со мной тебе никогда не нужно беспокоиться о завтрашнем утре, — признается она, давая мне понять, что услышала каждое слово, как только я отрываю свои губы от ее губ и перехожу к ее шее. — Да, — вздыхает она, откидывая голову в сторону, чтобы дать мне больше пространства.

Я посасываю и покусываю чувствительную кожу, стараясь оставить достаточно следов, чтобы завтра, когда она проснется без меня, она точно знала, кто был здесь. Почему ее кровь гудит от прилива эндорфинов, а мышцы болят так, как бывает только после умопомрачительного секса.

Обхватив пальцами подол ее топа, я стягиваю его через голову и бросаю на пол, а затем берусь за лифчик без бретелек и позволяю ему упасть к нашим ногам, чтобы жадно втянуть в рот ее соски.

— Нико, — стонет она, ее пальцы погружаются в мои волосы, когда я ласкаю одну из ее грудей, а другую сжимаю в руке, щипая ее соски до боли. — Вот черт. Пожалуйста.

— Продолжайте умолять, как маленькая грязная шлюха, мисс Эндрюс, и, возможно, вы получите то, что хотите.

— Не надо, — укоряет она, хотя в ее словах нет того огня, на который, я уверен, она рассчитывала. — Не здесь.

Я продолжаю смотреть ей в глаза. Они темные и обещают все то, чего я хочу.

Снова встав во весь рост, я подхожу ближе, позволяя ее сиськам коснуться моей груди.

— Ни—

— Заткнись, Сирена.

Я снова прижимаюсь губами к ее губам, впиваясь в ее рот, как будто я умру без нее.

Если честно, с учетом того, как прошли последние несколько недель, есть шанс, что так и будет.

Ее руки бродят по моему телу, заставляя мою кожу покрываться мурашками от желания, моя потребность в ней возрастает до такой степени, что я думаю, не наделаю ли я в штаны.

Может быть, она и сняла напряжение со всей этой всепоглощающей, ядовитой штуки, которая происходила у нас в ванной Тео, но я уверен, что мой член забыл обо всем этом.

Яростная дрожь пронзает меня, когда ее пальцы касаются моего живота, и она оттягивает мою ширинку.

— Опять отчаянно хочешь мой член? — пробормотал я в поцелуе.

— Не думай об этом слишком много, — говорит она, украв мою предыдущую фразу. — Это единственная часть тебя, которая мне нравится, — признается она, опускаясь на колени и стягивая с меня брюки и боксеры.

Мой член вырывается на свободу, твердый, с вытекающей из кончика спермой, как будто меня не трогали месяц.

Опустив джинсы на колени, она обхватывает пальцами мой член и наклоняется вперед, слизывая сперму. Ее глаза закрываются, когда она смакует его, и, черт побери, если моя грудь не вздымается от этого зрелища.

— Грязная шлюха, — простонал я в такт, прежде чем она опустилась на мой член, вбирая его в себя до самого горла. Ни одна девушка, с которой я когда-либо был, не делала этого раньше. Это заставляет мою голову вскружиться.

Мои бедра подаются вперед, как только она отстраняется, и я крепче вцепляюсь в ее волосы, удерживая ее на себе.

— Ты никуда не уйдешь, пока я не кончу тебе в горло, Сирена.

Ее водянистые глаза смотрят на меня, и, несмотря на то, что она не может говорить, прижимаясь губами к моему члену, я почти слышу ее согласие.

Я трахаю ее горло, как дикарь. Каждый толчок бедер изгоняет демонов, которые тянут меня обратно во тьму отчаяния.

Слезы текут по ее лицу, темная косметика окрашивает ее щеки, когда она принимает мой член как профессионал.

Моя хватка на ее волосах, должно быть, невыносима, но я бессилен отпустить ее, так как мчусь к концу.

— Блядь. Сирена. Блядь, — рявкаю я, и мой рокочущий голос эхом разносится по моей тихой квартире. — Блядь, как же мне нравится, когда ты стоишь на коленях, — без всяких раздумий признаюсь я. — Обожаю, блядь. Блядь. Блядь. ЧЕЕЕЕРТ.

Мой член дергается, и я выплескиваю потоки спермы ей в горло, и она не разочаровывает меня, проглатывая все до капли.

Я не отпускаю ее, пока не кончу, и даже после этого она только отстраняется и внимательно омывает головку моего члена, слизывая все, что осталось, и очищая меня.

В другой жизни Брианна Эндрюс — моя идеальная женщина.

Как одержимый, наблюдая за тем, как она поклоняется моему члену, я, наконец, снимаю джинсы и боксеры, моя эрекция быстро возвращается к жизни, когда она не перестает играть со мной.

Это происходит до тех пор, пока я не протягиваю руки к ней под мышки, поднимаю ее с пола и снова бросаю на кровать.

Протянув руку, я в ответ расстегиваю ее обтягивающие джинсы и спускаю дразнящие вещи с ее ног.

— Какая жалость, — бормочу я, проводя пальцем по тонкому кружеву ее стрингов.

Она смотрит на меня, ее грудь вздымается, макияж полностью испорчен, а глаза блестят от желания.

— Надеялся, что у меня там член?

— Нет. — Запутавшись пальцами в кружевах, я резко стягиваю их с ее тела. Они практически распадаются, оставляя передо мной ее прекрасное обнаженное тело. — Не достаточно красивые, чтобы не испортить. Постарайся в следующий раз.

— Я не для тебя одевалась, мудак.

— Я знаю, — говорю я с ухмылкой. — Потому что если бы ты это сделала, то явилась бы ко мне голая.

Прижав руки к ее коленям, я широко раздвинул ее перед собой.

— И посмотри, как тебе нравится эта идея. Ждать в коридоре, рискуя быть пойманной. Ждать, когда я впущу тебя и дам тебе то, что тебе нужно.

— Нико, — хнычет она, когда я обдуваю потоком прохладного воздуха ее разгоряченную, блестящую кожу.

— Ты бы стояла там с собственными соками, стекающими по твоим бедрам, не так ли, Сирена? Так отчаянно желая моего члена, ты бы стояла там, как бесстыжая, грязная маленькая шлюха, которой ты и являешься. Ты бы тоже, блядь, умоляла, не так ли?

— Пожалуйста, — стонет она, пока я провожу руками по внутренней стороне ее бедер, не приближаясь к тому месту, где она действительно хочет меня.

— Я получил от тебя то, что мне было нужно сегодня, Сирена. Дважды, вообще-то. Ты даже не должна быть здесь. Ты должна идти домой, чтобы провести ночь, размышляя, почему ты была одна. Почему я отослал тебя.

— Но ты этого не сделал, — прохрипела она, ее тело дрожало от потребности. — И ты слишком сильно хочешь мою киску, чтобы даже подумать о том, чтобы попытаться сделать это снова.

Черт возьми, она попала прямо в точку.

Потому что каким бы упрямым ублюдком я ни был, она ни за что не выйдет из моей парадной двери, пока ее ноги не будут едва держаться на ногах, а моя сперма не будет капать с ее тела.

— Как прошлой ночью.

Ее слова останавливают меня, прежде чем мои пальцы скользят по отметине, которую я пропустил на ее внутренней стороне бедра.

Весь воздух из моих легких выходит в порыве, когда я смотрю вниз на эту метку. Мою чертову метку.

Прошлой ночью…

Прошлая ночь была пьяным сном. Плод моего воображения.

Я рассыпаюсь в ее объятиях. Позволяя ей держать меня и пытаться собрать обратно.

На самом деле этого никогда не было.

Я никогда бы не позволил ей увидеть меня таким уязвимым, таким слабым.

Но…

— Нико? — шепчет она, чувствуя, что у меня что-то похожее на срыв, в то время как я должен есть ее, как будто она самая вкусная вещь в мире. То есть так оно и есть, но сейчас это не главное.

Я сглатываю тревогу, которую вызывает это осознание, потому что если я позволю себе слишком долго думать о том, что прошлая ночь была реальностью, то есть все шансы, что я буду тем, кто встанет и уйдет.

«Ты — солдат Чирилло, Нико. Будущий босс. От тебя ждут определенных вещей. И самое главное — никогда не терять лица. Ты хочешь, чтобы тебя уважали. Ты должен показать этим ублюдкам, что ты достоин, силен, несокрушим».

Я зажмуриваю глаза, когда голос отца эхом отдается в моей голове.

Не показывай гребаную слабость.

Никогда.

Стиснув зубы, я открываю глаза и смотрю на женщину, которая по глупости пыталась поддержать меня прошлой ночью.

Глупая, глупая девчонка.

— Я ненавижу тебя, Брианна, — рычу я, прежде чем опуститься на нее и присосаться к ее клитору так сильно, что она кричит, как банши, и выгибает ноги, пытаясь справиться с ощущениями, которые я внезапно навязываю ей.

— Поставь ноги на кровать, или я остановлюсь, — жестко требую я, когда ее пятка сталкивается с моей почкой.

— Ты, блядь, не посмеешь.

— Попробуй, блядь, испытать меня, Сирена. Я думал, ты знаешь меня лучше, чем осмелишься бросить мне вызов.

Наши глаза на мгновение замирают, когда я смотрю на нее поверх ее тела, и между нами вспыхивает огонь. Но в ее глазах я вижу понимание, сострадание, чертову жалость, которых, я уверен, не было всего несколько мгновений назад, и от этого у меня болезненно сводит живот.

Так было до тех пор, пока ее пальцы не запутались в моих волосах, и она не толкнула меня обратно между своих ног.

— Будь полезен, блядь, или я могу быть одна и сделать это сама.

— Так тебе и надо, — бормочу я, прежде чем зарыться между ее бедер, лизать и сосать, пока она не кончает мне на лицо и не выкрикивает мое имя так, словно я — Бог.

То есть, я уверен, что так оно и есть. Во всяком случае, в том, что касается орального секса.