История Одной Оптимистки

Глава 7 Ни шагу назад!

Обещанная каторга началась с появления Джулии по указанному шефом на листике адресу. Когда дверь квартиры достаточно дорогого отеля внезапно распахнулись, у девушки перехватило дыхание. Отчего-то ее преследовало гадкое чувство скорых перемен: если она сейчас переступит порог этой комнаты — все слишком быстро изменится, и не в лучшую сторону!

Открывшая дверь женщина, фигуристая, но, по Юлиному мнению, просто тощая и сухая, оценила представшую перед ней «помощницу», хмыкнула и приказала пройти. Ощущение, что они уже виделись, Юлю не покидало, пока она не поняла: именно эта девица, просто без очков, иначе одетая, с прической, сидела, робко заглядывая Блайду в глаза там, в пабе, почти месяц назад. Менеджер модели тоже вспомнила бывшую официантку, а так же тот вечер, когда любимый ею певец не отводил глаз от рыжей наглой хамки, прерывал разговор на полуслове и бросался в догонялки по всему залу за этой девицей, хотя должен был уделять внимание только ей — лучшей из лучших — Рейчл Грин.

— Так ты и есть помощница! — у нее был пронзительный, неприятный голос. Шла девушка в гостиную, монотонно рассказывая прибывшей об основных обязанностях, которые сводились только к одному:

— Отныне, ты девочка на побегушках! Будешь исполнять все, что тебе говорят и не перечь! Запомни, она всегда права! — из двери, на которую указала женщина, вышла длинноногая блондинка. Увидев новенькую помощницу, она застыла на месте с маской голодной хищницы на лице.

Джули поняла, что жизнь кончена, а с карьерой певицы можно попрощаться! И приготовилась танцевать…

— О! Кто тут у нас! — словно громом раздался голос модели, хоть она и говорила тихо.

«Нет! Уволить — слишком легкая для тебя участь!» — подумала Сара.

«Убью Хармана!» — подумала рабыня Джулия.

Расправиться с начальником она так и не смогла, но истерику закатила. Да еще и какую! Элизабет просто наслаждалась стычкой двух славян, мгновенно перескочивших с английского (подходящий словарный запас закончился) на исконную русскую матерную речь. Они кричали друг на друга полтора часа, потом изрядно вымотались, уселись в креслах и устало пялились в потолок, лениво перекидываясь парой-тройкой непечатных эпитетов.

— Ну, представь себе, что все это сказка и тебе нужно преодолеть препятствия, чтобы получить главный приз, стать Золушкой… — подбрасывая мячик, чтобы успокоиться, говорил Харман, внимательно следя за летающим предметом. Юля тоже не выпускала из поля зрения летающий ярко желтый мяч.

— Страшная и жестокая сказка получается! — опечалилась девушка.

— Зато, если тебе действительно удастся приручить Сару, ну или хотя бы не свихнуться, я устрою твою карьеру певицы! — пообещал начальник. — Продержись немного, пока я менеджера ей не найду подходящего… Если такой существует…

— Вы только и можете, что сказками кормить! — обижено упрекнула девушка. — Имя вашей бабушки, случайно, не Шахерезада?

Харман рассмеялся. Уж очень долго его жизнь была слишком спокойной и обычной. Денис Хромов уже давно привык считать себя среднестатистическим англичанином и даже привил себе сдержанность, проводя сутки в тишине своего офиса. Но теперь помимо юмора, который с собой принесла девушка, появилось странное чувство вернувшейся молодости, доверия и ощущение правильности выбранного жизненного пути.

— Нормальные люди в шоу-бизнес через постель, а я через психиатрическую попаду! — вздохнула, перехватывая в воздухе мячик Джулия.

— А ты хочешь через постель? — уставился на нее Харман.

— Ни за что! — буркнула скандалистка, встала и только у двери вернула отобранную игрушку начальнику. Попрощавшись, отправилась домой — в Центр.

На улице пришлось теплее укутаться. Все-таки погода в Англии очень отличалась от украинской. Девушка вышла к переходу, погружаясь в печальные раздумья о предстоящем жутком дне в обществе топ-модели. Только она ступила одной ногой на дорогу, как раздался жуткий свист тормозов. Ее едва-едва не сбила черная машина.

— Чтоб тебя! Глаза разуй! — рявкнула девушка и тут увидела, кому адресовала высказывание: из авто вышел водитель. Джулия чуть язык не прикусила, встретившись взглядом с холодными серыми глазами мужчины.

— Опять ты! — вырвалось подобие шипения из уст Эрика Блайда. — Ты меня преследуешь?

— Да! — хмыкнула Джулия. — Вот представляешь, специально разыскивала твою машину, чтобы растянуться на лобовом стекле в позе раздавленной мухи! Для меня это просто честь — умереть под колесами BMW знаменитого Эрика Блайда! — и уже без пафоса злобно прошипела. — Придурок! Чтоб у тебя шину спустило!

Прервав этот разговор, она пошла своей дорогой. Эрик еще какое-то время провожал хмурую девушку взглядом, отметив, что даже в такой смешной куртке (вещи ей одалживала Меган) у этой девчонки вполне красивая фигура… Но характер!..

— Похоже, это судьба! — заключил Роберт, став в очередной раз свидетелем столкновения лучшего друга и рыжей фурии.

— Помолчи! — рыкнул на него музыкант. — Садись обратно!

Кстати, шину он все же умудрился проколоть, — и еще раз помянул очень злым и тихим словом (если конкретно, сказал: «Ведьма!») наглую девицу. Вызвал эвакуатор, искренне надеясь, что рыжей занозе икается. А ей действительно икалось, и даже чихалось. Джулия Крапивина даже задумалась, где могла подхватить болячку и утвердилась, решив, что во всем виноват Блайд! Ведь он такая зараза!

В комнате было очень тихо и темно. По привычке переступив порог, он разбросал обувь в прихожей и, шаркая ногами побрел к дивану. Рухнув на мягкую обивку, взял пульт, включил телевизор и раздраженно крикнул: «Что на ужин? Я зверски голоден!». Но ответила ему только тишина.

Осознание, что кроме него в номере больше никого нет пришло не сразу. Только спустя несколько минут Ромео оглянулся на выстроившуюся горой немытую посуду в мойке, печально застывшую, словно Пизанская башня. С того самого странного дня неустойчивое строение все клонилось, грозясь рассыпаться в мелкие осколки.

— Блин! — разозлился парень на беспорядок и тишину. — Придется остаться без ужина…

Он сполз, приняв полулежачее положение, задумался, а потом бросил пульт об стену.

— Чтоб тебя! — процедил сквозь зубы одинокий и голодный музыкант, закрывая лицо руками.

Обзванивать рестораны у него не было ни малейшего настроения, а готовить сам Рома уже давно разучился. Так что этим вечером он голодал. И это злило его еще больше. Парень попытался отвлечься от мыслей о еде, например, написанием новой песни. Ведь продюсер уже все нервы вымотала этим глупым напоминанием. Но ни блокнот, ни ручку Рома отыскать в скопившемся в холостяцком гнезде мусоре так и не смог. Только спустя два с половиной часа, когда уже и желание браться за работу пропало, необходимые предметы обнаружились на самом видном месте — столике у дивана. Рома чуть не разорвал блокнот за такую подлость, но потом подумал, что второй отыскать в бермудском треугольнике своего номера вряд ли сможет. Просто сел на диван, всмотрелся в чистый лист. Слова и рифмы появлялись. Но какими-то ломанными кусками сложного пазла, представали перед музыкантом. Рома перечеркивал и перечеркивал собственные плоды воображения, записанные на листках, комкал, выбрасывал. Вскоре вокруг дивана образовались приличные бумажные горы, обещавшие поглотить весь пол в радиусе нескольких метров. С неистовой злостью парень давил на карандаш, ломал стержень, находил в ящиках столов новые пишущие предметы и снова марал чистые листы. Муза отказывалась посещать его. Это уже вторая женщина, бросившая гениального музыканта. Первую он сейчас яро ненавидел за то, что в желудке его пусто и что никак не выходит написать песню, за тишину вокруг…

Рома все же сломал последний карандаш. Тот, жалобно хрустнув, просто развалился на две части. Парень вскочил с места, врубил на всю громкость музыку, подошел к окну и долго всматривался в темноту улицы. Но разве можно в слабом свечении фонарей разглядеть то, что с такой легкостью потерял?..