История "не"хорошей мачехи

3. Первый день в новом мире

Лета

Смотрела на разъярённых детей, не имея ни малейшего представления, что им ответить. В их глазах читалась такая ненависть, что у меня перехватило дыхание.

«Это сон?» — мысленно спрашивала себя, медленно переводя взгляд на их странные одеяния. Костюмы, словно сошедшие с иллюстраций средневековых романов, казались нелепыми в современном мире.

В ушах нарастал глухой гул, а перед глазами всё плыло. Я обвела взором просторную комнату, поражающую своими масштабами и изысканностью. Высокие потолки, украшенные искусной лепниной, словно парили над головой. Стены, отделанные деревянными панелями с богатой резьбой, хранили тайны веков. Роскошные диваны и кресла с обивкой из дорогих тканей, бархатные подушки с вышивкой и кисточками, старинные картины — всё это создавало атмосферу, далёкую от всего знакомого мне. Внимание сместилось на огромные окна от пола до потолка, открывающие вид на шикарный цветущий сад, где солнечные лучи играли с листвой, создавая причудливые узоры света и тени.

«Где я?» — эхом отозвалось в моей голове.

Гул в ушах усилился, а сердце забилось так часто, что казалось, готово выскочить из груди. В сознании словно образовалась дыра, я не могла вспомнить ничего, кроме своего имени.

Незнакомые мальчишки стояли надо мной, их взгляды буквально прожигали насквозь.

— Мальчики… — произнесла охрипшим голосом, поднимая руку и тут же застывая в изумлении.

То, что я увидела, заставило задохнуться от шока. Странный рукав платья, которое я никогда в жизни не носила, словно насмехалось надо мной. Моё дыхание участилось, превратившись в короткие, рваные вдохи. С трудом приподняв голову, осмотрела себя с ног до головы, понимая, что попала в какой-то кошмар, который не желал отпускать.

— Это… — вырвалось у меня в ошалелом порыве, — это что такое?!

— Платье, за которое ты отдала целую кучу денег! — презрительно выплюнул один из мальчишек, в его глазах отразилась неприкрытая ненависть.

— На его стоимость простая семья смогла бы прожить полгода! — добавил второй. — Ни грифена за всю свою жизнь не заработала! Умеешь только тратить!

— Не понимаю… — голова кружилась, словно я находилась на краю обрыва.

«Где я? Кто эти дети и почему они так злы на меня?»

— Только посмей отправить нас в интернат! — сверкнул в мою сторону своими пронзительно-синими глазами мальчонка.

— Да в какой ещё интернат? — совершенно ничего не понимала. Моё тело казалось ватным, силы будто разом покинули меня, оставив лишь пустоту и растерянность.

С трудом приняв сидячее положение, я заметила белые волосы, которые явно принадлежали не мне. Они струились по плечам, и это открытие поразило до глубины души.

«Это… мои, что ли?» — пронеслось в голове, пока я пыталась собрать воедино осколки своего разума.

Пальцы дрожали, когда я подцепила белоснежный локон, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Ущипните меня, — сорвалось с моих губ писклявым, едва слышным шёпотом.

— Вот ещё! — фыркнул мальчишка. — Чтобы ты потом заявила, что мы над тобой издеваемся? И у тебя появился ещё один повод отправить нас в интернат? Идём, Киан, не о чем нам с ней больше разговаривать!

Они ушли, оставив меня одну в роскошной гостиной, где каждая деталь кричала о богатстве и статусе.

Мой взгляд скользил по рукам с идеально ухоженными, длинными ноготками — такими я могла похвастаться лишь в далёком прошлом, до того как выбрала путь ветеринара. Внимание сместилось к небесно-голубому платью, расшитому тончайшим кружевом и серебряными нитями, к бархатным туфелькам, что казались произведением искусства.

Внутри нарастала паника, словно пружина, готовая распрямиться в любой момент. Предчувствие чего-то невероятного и одновременно ужасающего сжимало грудь, грозя взорваться потоком информации.

И тут адская боль пронзила голову. Я вскинула руки, сжимая ладонями виски и стискивая зубы до ломоты в дёснах. Перед глазами проносились картины: счастливое детство, заливистый смех мамы, когда я впервые села в седло. Рождение Маркуса и моя детская обида, что не дают подержать эту мелюзгу на руках. Безумная любовь к животным, первое лечение серьёзной раны. Годы учёбы, радость от работы в любимой ветеринарной клинике. Восторг от спасения жизней братьев наших меньших. Разлука с родным домом, трепет в груди при посадке в самолёт.

Сердце пронзила острая боль, по телу пробежали ледяные мурашки. В памяти вспыхнули последние мгновения: тряска авиалайнера, крики пассажиров, сведённые судорогой пальцы на подлокотниках, падение, адская боль, вышибающая воздух из лёгких, ослепляющее пламя, поглощающее всё вокруг…

Оглушённая воспоминаниями, я задыхалась, захлёбываясь в потоке нахлынувших эмоций. Слёзы ручьём катились по щекам, душа разрывалась на части.

— Госпожа! — ко мне бросилась девушка в форме служанки. — С вами всё хорошо? Почему вы на полу?

— Госпожа? — спросила я, чувствуя, как эмоции накатывают волнами. — Я?

— Д-да, — заикаясь, ответила она, глядя на меня с нескрываемым удивлением. — Вы.

Я молча отвела взгляд, понимая, что ещё немного — и закричу. Громко, с надрывом, потому что держать в себе эту бурю чувств было невозможно.

— Давайте я помогу вам подняться, — наклонилась ко мне служанка.

— Не нужно, — мотнула я головой. — Лучше… принеси воды, если можно.

— Сейчас! — девушка бросилась к дверям.

Я глубоко вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучу. Всё происходящее казалось невероятным, необъяснимым кошмаром. Взгляд упал на напольные часы. Их маятник размеренно качался из стороны в сторону, а в начищенном до блеска стекле отражалась незнакомка: девушка в пышном голубом платье, с белыми вьющимися волосами и глазами, полными первобытного ужаса.

Поместье леди Розалии:

— Дорогая, ты вернулась? — раздался скрипучий голос, и в дверях появился тучный мужчина с блестящей от пота плешью.

— Вернулась! — пропела леди Розалия, лицо которой сияло так, словно она только что проглотила самое желанное лакомство.

Аристократка стремительно приблизилась к мужу и запечатлела на его щеке влажный поцелуй.

— Смотрю, всё удалось? — мужчина довольно погладил себя по животу.

— О да! — прошептала леди Розалия, и её глаза загорелись хищным блеском. — Уверена, эта дрянь уже отправилась к праотцам! Завтра мы получим известие о том, что мои драгоценные племянники остались без опекуна!

Она рассмеялась, и её смех эхом отразился от стен, звуча как звон разбитого стекла.

— Потренируйся изобразить искреннюю печаль, — пробурчал толстяк.

— Ох, придётся постараться, — театрально вздохнула его супруга, — но ради состояния Уэльса я готова даже слёзы лить рекой! Всё, что угодно, лишь бы заполучить то, что по праву должно быть моим!