Избранный

Глава 31

Когда наступил рассвет, по крайней мере, судя по электронным часам на прикроватной тумбочке, Кор ощутил, как остаточная болевая дрожь прошлась по его телу.

Только подумать, где он был всего сутки назад.

Если бы в тот миг с небес спустился ангел и сказал ему, что спустя день и ночь он, выбравшись с того света, будет лежать рядом со своей любимой в убежище Братства? Кор бы посмеялся над подобным заявлением.

Даже если бы слова произнесла сама Дева-Летописеца.

Он посмотрел на Лейлу. Его женщина устроилась на его груди, окутывая воина своим телом, как лучшее в мире покрывало. И что ему нравилось в этом мгновении? Не считая того факта, что они оба были преисполнены сексуального удовлетворения?

Она крепко спала. Избранная Лейла забылась глубоким сном, ее тело было расслабленным и обессиленным, дыхание ровным, веки плотно сомкнуты, словно впервые за долгое время она получила возможность отдохнуть.

Воистину, качество ее сна было важно для него по многим причинам, и самая важная из них — Лейла не смогла бы умиротворенно спать рядом с ним, не будь она уверена, что он позаботится о ней. Защитит от всех угроз и бед.

Будучи связанным мужчиной, безопасность его женщины стала для него главной целью, ее вера в него служила источником его гордости, ее благополучие ставилось превыше всего.

Служение ей — наивысшая цель его существования, и с невероятной грустью Кор осознал, что эту работу он будет выполнять недолго.

Роф был прав в своем требовании, чтобы Шайка Ублюдков принесла ему клятву на черном бриллианте перед тем, как все они будут изгнаны королевским указом в Старый Свет. Воины Кора были закоренелыми ворами и отступниками… и если он, Кор, прикажет им принести клятву верности Слепому Королю? Они подчинятся и сдержат данное слово, но не потому, что присягнули Рофу. А потому что оставались верны Кору.

Они положат свои жизни за него одного.

Но Братство не купится на это. Нет, Братьев убедит лишь клятва их вассалу… и даже тогда заключенный мир останется шатким, как карточный домик.

С другой стороны, Шайка Ублюдков вынуждена покинуть Новый Свет.

Но как он разыщет их? Колдвелл — большой город, если желаешь отыскать кого-то, не зная места их дислокации. Пытаться обнаружить местонахождение группы мужчин, которые днями и ночами скрывались от чужих глаз?

Практически невозможно. И это при условии, что они не покинули материк.

Лейла с тихим вздохом поерзала на нем, устраивая голову на его руке. Желая успокоить возлюбленную, Кор бережно погладил ее спину.

Он знал, что нужно было последовать ее примеру и закрыть глаза, но понимал, что заснуть не удастся. К счастью, он привык обходиться без сна и отдыха.

Лежа в темноте и держа любимую в своих объятиях, Кор удивился тому, насколько сильно Лейла преобразила его. А потом он погрузился в прошлое.

Было сложно не гадать, какой стала бы его судьба, не реши он обворовать тот отряд воинов в конкретном лесу в одну определенную ночь. Сложно не жалеть о единственном решении, которое вылилось во все остальное.

Потому что в ту ночь его нашло зло.

Бладлеттер.

Дражайшая Дева-Летописеца, думал Кор, уставившись на огромного вампира, который появился в лесу из ниоткуда и швырнул его наземь. Воистину, очевидно, Кор решил обокрасть, а потом был вынужден убить… отряд Бладлеттера.

За это он поплатится жизнью.

— Тебе нечего сказать? — потребовал великий воин, стоя над Кором. — Никаких извинений за то, чего ты меня лишил?

Стоя на ветру, Бладлеттер отступил от Кора, чтобы поднять отрубленную голову за волосы, он тряхнул ею так, что кровь закапала с шеи.

— Ты представляешь, сколько требуется времени, чтобы обучить одного такого солдата? — В его голосе звучала лишь скука. — Годы. А ты за одну ночь… за один бой!.. лишил меня времени и сил, вложенных в этих воинов.

С этими словами мужчина отбросил голову в сторону, и Кор содрогнулся, когда та покатилась по земле.

— Ты, — он указал на Кора. — Ты должен возместить мне ущерб.

— Нет.

Мгновение Бладлеттер, казалось, был поражен услышанным. Но потом он улыбнулся во весь рот.

— Ну-ка повтори.

— Никаких компенсаций. — Кор поднялся на ноги. — Ничего.

Бладлеттер рассмеялся, запрокинув голову. Пронесшийся в ночи хохот спугнул сову над их головами и оленя — где-то в округе.

— Ты безумен? Это безумие придает тебе сил?

Кор медленно нагнулся вбок, снова поднимая косу. Ладони покрылись потом, рукоять косы ускользала из его хватки, но он изо всех сил цеплялся за орудие.

— Мне известно, кто ты, — тихо сказал Кор.

— Да. Так расскажи. — Он снова одарил его омерзительной, кровожадной ухмылкой, а порывы ветра подхватили его длинные, заплетенные волосы. — Обожаю слушать о своих достижениях из уст противника… прежде чем убить и поиметь его труп. Скажи, ведь это ты слышал обо мне? — Бладлеттер шагнул вперед, — Так что? Это вселяет в тебя ужас? Я могу пообещать, что ты ничего не почувствуешь. Если, конечно, я не пожелаю иного, пока ты еще дышишь. Тогда… тогда ты познаешь истинную боль, обещаю.

Кор словно предстал перед воплощением зла, лицезрел демона во плоти, отправленного на Землю мучить более праведные души.

— Ты и твои воины — такие же воры. — Кор отслеживал каждое движение тела противника, от сжатых кулаков до смены опорной ноги. — Вы — растлители женщин, никому не подчиняетесь и не служите законному Королю.

— Думаешь, Роф придет тебе на выручку? Вот как? — Бладлеттер демонстративно окинул взглядом окружающий их пустой лес. — Думаешь, благосклонный правитель появится здесь и заступится за тебя, спасет от меня? Твоя верность похвальна… но она не защитит тебя от этого.

Лязг металла по металлу раздался подобно крику в ночи, когда Бладлеттер достал лезвие, размером сравнимое с косой Кора.

— Все еще говоришь о верности Королю? — протянул Бладлеттер. — Ты осознаешь, что местонахождение Короля неизвестно? Что он исчез после смерти родителей? Поэтому нет, не думаю, что тебе стоит ждать спасения от него. — Раздалось рычание. — От кого бы то ни было.

— Я спасу себя сам.

В это мгновение облака проиграли бой с ветром, плотная завеса разошлась в стороны, создавая отверстие, сквозь которое лунный свет засиял на небе подобно солнечному светилу, которое Кор не видел с момента его превращения.

Бладлеттер отшатнулся. А потом склонил голову на бок.

Повисло долгое молчание, во время которого шевелились лишь еловые ветки и кустарники.

А потом Бладлеттер… убрал кинжал в ножны.

Кор не опустил свое оружие. Он не понимал, что происходит, но знал, что врагу нельзя доверять… а он, спасая свою жизнь, стал врагом воина, вселяющего страх.

— Тогда пошли за мной.

Поначалу Кор не уловил его слов. Но даже потом не смог понять их смысл.

Он покачал головой.

— Я лучше отправлюсь в могилу, чем приближусь к тебе. И то, и другое равнозначно.

— Нет, ты пойдешь за мной. И я обучу тебя искусству войны, и ты будешь служить рядом со мной.

— С чего бы мне…

— Такова твоя судьба.

— Ты меня не знаешь.

— Я знаю, кто ты. — Бладлеттер кивнул на обезглавленное тело. — И от этого все становится намного понятней.

Кор нахмурился, что-то пронеслось в его венах, и это был не страх.

— Какую ложь ты хочешь скормить мне?

— Тебя выдало твое лицо. Я думал, это слух, россказни. Но нет, не с твоей боевой рукой и этой губой. Ты пойдешь со мной, и я научу тебя сражаться против Общества Лессенинг…

— Я… всего лишь вор. Не воин.

— До этого дня я не встречал вора, способного на подобное. И ты это понимаешь. Отрицай, коли хочешь, но ты был произведен на свет ради подобных свершений, ранее потерянный… сейчас ты нашелся.

Кор покачал головой.

— Я не пойду за тобой… нет, я не…

— Ты — мой сын.

Услышав это, Кор опустил косу. К глазам подступили слезы, и он сморгнул их, не желая показывать слабость.

— Ты пойдешь со мной, — повторил Бладлеттер. — И я обучу тебя военному искусству. Под моей рукой ты станешь тверже стали, закаленной в огне, и ты не разочаруешь меня.

— Ты знаешь, как моя мамэн? — спросил он слабо. — Где она?

— Она не хотела тебя. Никогда.

Это была правда, подумал Кор. Правда, которую сказала ему няня.

— Сейчас ты пойдешь за мной, и я проложу для тебя дорогу к твоей судьбе. Ты станешь моим приемником… если обучение не убьет тебя.

Кор вернулся к настоящему, открыв глаза, которые закрыл неосознанно. В чем-то Бладлеттер был прав, в чем-то ошибался.

Обучение в военном лагере оказалось в разы хуже того, что мог представить Кор, бойцы в том месте сражались за редкую еду и воду, а также их ставили друг против друга потехи ради. То была суровая жизнь, которая ночь за ночью, неделя за неделей, месяц за месяцем… все пять лет… делала то, что обещал Бладлеттер.

Кор закалился, стал тверже стали, он лишился сострадания и всех эмоций, словно их и не было, жестокость за жестокостью накладывалась на него слоями, пока его личность не была подавлена сначала тем, что он наблюдал, потом — что творил сам.

Садизм можно вбить в человека. Кор — живое доказательство этому. Садизм также оказался заразителен, учитывая, что он обрек Тро на то, что с ним сделал Бладлеттер, подверг бывшего аристократа шквалу оскорблений, унижений и нападок. Результат был схожим: Тро также преодолел все испытания, но ожесточился под их давлением.

Так все и вышло. Однако, в отличие от Кора, Тро не исцелился под действием благословенной внешней силы, он не смог обуздать свои амбиции.

По крайней мере, так обстояли дела до пленения Кора… и он сомневался, что за прошедшее время амбиции и наклонности мужчины претерпели хоть какие-то маломальские изменения.

Поэтому Кор счел нужным предупредить Рофа о бывшем соратнике.

Кор погладил плечо Лейлы, изумляясь ее воздействию на него, ее способности прорваться сквозь щиты его агрессии и злости, дотянуться к спрятавшемуся там мужчине, к нему настоящему.

Тому, с кем он давно потерял связь.

Она обнулила его, запустила обратный процесс, возвратила воина к прежнему состоянию, до того судьбоносного мига, когда судьба свела его с Бладлеттером.

Перед глазами встал образ мужчины, настолько четкий, словно он видел его только вчера, все: от тяжелых бровей до глаз, проникающих в самую суть, резкого подбородка и толстой шеи, очертаний массивного тела. Он был переростком среди громил, стихией, способной пристыдить бушующие летние грозы и несдержанные, обжигающие зимние бури.

Он также оказался лжецом.

Кто бы ни породил Кора, это был не Бладлеттер. Об этом ему сообщил настоящий отпрыск Бладлеттера.

Кор покачал головой, лежавшей на мягкой подушке, пытаясь прояснить мысли.

Столь долгое время он пытался выяснить, кто были его родителями — этого желают брошенные дети по всему миру: пусть он и был нежеланным ребенком, пусть не было никакой надежды на близкие отношения с настоящими родителями, он все равно желал узнать их.

Это сложно объяснить, но он всегда чувствовал, что гравитация практически не влияла на него, его тело пребывало в подвешенном состоянии, и это, как он осознал позднее, толкнуло его к идеологии Бладлеттера — идеологии разрушения, хаоса и смерти.

А когда у тебя нет собственного ориентира, ты неизбежно попадешь под чужое влияние.

В его случае он попал под влияние наиболее испорченного, самого злого вампира на свете.

Боже, его одолевали сожаления.

Бладлеттер говорил, что целью обучения является подготовка к войне, но стало очевидно, что мужчина потакал собственной жажде крови, а не ставил целью защиту расы… и все равно Кор следовал за ним. Ощутив вкус отцовской гордости, как бы извращенно она ни подавалась, он подсел на одобрение, как на наркотик, и оно стало противоядием, заполнившим пустоту внутри него.

Но отцовство оказалось химерой. Ложью, которая раскрылась самым неожиданным образом.

Когда мужчина погиб, Кор чувствовал себя так, словно его бросили в третий раз: первый был сразу после его рождения. Второй — когда ушла женщина, считавшаяся его няней… или кем-то большим. А потом пришел третий раз — когда раскрылась ложь Бладлеттера, выстроенная с той целью, чтобы Кор наверняка последовал за ним в военный лагерь, и сия новость пришла из источника, чья достоверность не ставилась под сомнение.

Родная сестра Вишеса, Пэйн, убила своего настоящего отца, Бладлеттера.

Чем разрушила ложь.

Но Кор не роптал. Когда он обрел свою любовь? Его скитания кончились. Он прекратит искать семью, которой у него не было потому, что они не захотели его. Он оставит поиски внешних источников для заполнения внутренних пустот. Довольно жить по чужой системе ценностей, а не по своей собственной.

И оставив попытки обрести несуществующее, он обнаружил внутри себя то, что искал всегда. И это было… хорошо.

Хорошо чувствовать себя целым.

Хорошо предложить себя открыто и без страха женщине, которую он любил всем своим существом.

Кор нахмурился. Боги, разве способен он оставить Лейлу? Но такова судьба, и как бы он не изменился в лучшую сторону, на какую бы благостную тропу ни ступил… невозможно стереть прошлое или деяния, за которые он должен заплатить. Ничто не исправит этого.

На самом деле, он всегда будет недостоин ее. Он бы уехал по своей воле, даже без вынужденной депортации.

И сейчас они должны сделать отведенные им мгновения значимыми.

На всю жизнь.