— Ты что, совсем не помнишь, как он на своей системе безопасности помешан? — Светкин голос в трубке выдавал крайнюю степень волнения. — Лиль, это нам только, ну, знаешь, в обход…
Я вздохнула, бездумно поправила складку на тюли, закрывавшей огромное окно в гостевой спальне на втором этаже. В нашей общей спальне ночевать не могла. Как и муж. Он по нашей негласной договорённости спал в другой части дома.
— Я пока не представляю, как должен выглядеть этот обходной манёвр. Взятку начбезу готовить?
— Попахивает криминалом.
— Да вся моя жизнь сейчас сплошной криминал, — пробормотала я, вспоминая вчерашний разговор с мужем.
И не только разговор, если честно.
Лицо горело от непонятной смеси стыда и… чего-то ещё, непонятного. Вот будто вчера я этим поцелуем сама себе изменила, но ощущение было такое… до бесстыдного будоражащее, будто вкусила запретный плод.
Наверное, так можно охарактеризовать начальную стадию сумасшествия.
Что за дикие мысли лезли мне в голову?..
— Давай так, — подруга заговорила по-деловому. — Я сначала как следует разведаю обстановку. Загляну во владения Туманова и попробую выяснить, кому он записи с камер передавал. Ничего не обещаю, но попробовать-то надо.
— Свет, может, я всё же сама?
— Ага. Сама, — проворчала Светка. — Ты ж вынюхивать не умеешь. И врать. А если с ним придётся, ну… это… пофлиртовать?
— С Тумановым? — я вытаращилась в пустоту.
— А почему тебя это удивляет? — как будто обиделась она. — Он — мужик видный. И холостой, между прочим.
Ах вот оно что… Озарение треснуло меня по голове неожиданно, зато со всей ясностью. Светке он нравился. Поэтому, видимо, она так рвалась доверить ей эту неподъёмную миссию — вызнать у начальника безопасности нашего магазина всю информацию о видеозаписях с камер наблюдения.
— Свет, да я ничего… ничего такого в виду не имела. Просто не хочу тебя своими бедам обременять.
— А я тебе подруга только по праздникам, значит? — нахохлилась Светка. — Если уж на то пошло, мне и самой интересно, кто, кому, зачем, а главное, за какие такие бонусы мог чужаку наши видео с камер передавать. Неуютненько как-то себя чувствовать начинаешь.
Я вздохнула, не без облегчения сдаваясь на уговоры подруги.
— Свет, только ты осторожнее, хорошо? Если не захочет говорить, мы что-нибудь другое придумаем…
— Не беспокойся, — ухмыльнулась подруга. — Осторожность прежде всего! А тебе — удачи. И если Герман беситься начнёт, бросай всё и возвращайся. Нечего с раненым зверем в одной клетке куковать.
Мы вовремя попрощались, потому что спустя десять минут я уже сидела внизу, и надо мной хлопотала штатный гримёр, готовя меня к импровизированной фотосессии.
— Всего парочку снимков нащёлкаем, — с улыбкой пояснила интервьюер, которая представилась Юлей. — Для обложки и для разворота.
Я кивала, со всем соглашаясь и стараясь не вникать в ненужные мне тонкости. Моя главная задача — сдержать обещание, достойно всё пережить и закрыть этот вопрос.
В конце концов подобные мероприятия — последний отголосок моей прошлой жизни. После всего безумия, которое успело стрястись за последнее время, я к ней вряд ли вернусь.
Но судьбе, конечно, захотелось испытать меня напоследок. Сделать это максимально жестоко. Будто бы для того, чтобы окончательно убедиться — я тверда в своих намерениях оставить прошлую жизнь позади, чем бы ни завершились мои личные поиски истины.
Герман спустился в гостиную, по договорённости одетый в светлую рубашку без ворота и простые тёмно-серые брюки. С обманчивой небрежностью зачёсанная назад тёмная грива слегка отросших волос. Спокойный взгляд, уверенный разворот мощных плеч.
Я отвернулась, поймав себя на том, что глазею.
Опасно окунаться в эту иллюзию.
Внешнее благополучие создаётся для посторонних. Это договорённость. И долг.
Мы его выполним и вернёмся в наш ад.
И только богу известно, докопаемся ли когда-нибудь до истины, без которой из этого ада путь будет один — и у каждого сугубо свой, отдельный.
— Мы снимем предварительный короткий ролик по типу «за кадром», — Юля дала знак своей спутнице с камерой. — Без звука, без подробностей. Позже пустим это в промо свежего номера. Обрывки беседы, общие планы. И из видеоматериала позже нарежем «вкусный» эксклюзив для веб-сайта. Как договаривались. От вас — максимальная естественность. И не переживайте — если ощутите какой-либо дискомфорт, остановимся и перезапишем.
Юля послала мне ободряющую улыбку, и я растянула губы в ответной.
— Да, конечно, — мой муж опустился рядом со мной на диван, и я подавила рефлекторный порыв отстраниться.
Слишком естественной и родной ощущалась его внезапная близость. А сейчас — ещё и абсолютно неправильной.
Юля зачитала нам план интервью, напомнила, какие вопросы в него будут входить.
— Знаете, что? — на окинула нас взглядом, чуть прищурилась. — Для кадра будет лучше, если вы подсядете ближе друг к другу. И… можете даже приобнять супругу. Создадим уют и романтику. Верно, Кать? — на послала вопросительный взгляд через плечо своей ассистентке.
Та закивала.
Тяжёлая, большая ладонь без колебаний легла мне на талию, и я невольно задержала дыхание.
Господи, дай мне сил пережить это мучение…