Измена. Верну тебя любой ценой

Глава 10

– Ничего, потерпишь.

Я никогда не видела мужа таким агрессивным. Да, он бывало злился, если что-то шло не по плану, или кто-то в медицинской сфере вставлял ему целенаправленно палки в колеса. Но чтобы вот так терять человеческий облик… Такое с ним происходит впервые.

Или раньше он просто скрывал от меня темную часть своей натуры. Задумываюсь я вдруг с горечью, а сама извиваюсь под Саяном, чувствуя нарастающую панику.

Едва не задыхаюсь от тяжести его тела и в панике хватаю ртом воздух, не веря, что всё это правда.

Что муж готов взять меня силой из-за того, что я не готова его простить. Он будто хочет наказать меня за собственную слабость.

Целует зло, причиняя боль.

Крепко держит одной рукой мое лицо, стискивая щеки пальцами, не дает отвернуться, вынуждает принимать его неприятную агрессивную ласку, от которой меня едва не колотит в истерике.

– Хватит, – хрипло выдавливаю я из себя и ненавижу его в этот момент куда сильнее, чем час назад.

Если он только коснется меня…

Если только посмеет…

– Саян, – выдыхаю я не с первого раза, но произнесенное слабым голосом имя мужа неожиданно действует на него отрезвляюще.

Он перестает терзать меня, а я радуюсь хотя бы тому, что в отличие от меня он всё еще в одежде. Это то единственное, что сейчас не дает мне сойти с ума.

– Стоило один раз оступиться, Люба, и ты нос от меня воротишь, – с горечью рычит Саян, и в этот момент именно он напоминает мне поверженного зверя, хоть из нас двоих обездвиженная лежу я.

Его рука наконец отпускает мое лицо, и я отворачиваю голову в сторону, не в силах смотреть ему в глаза. Хочу, чтобы он исчез. Чтобы всего этого не было между нами, но чуда не происходит.

Саян продолжает придавливать меня своим телом к постели, не давая сдвинуть бедра, лишь слегка приподнимается, позволяя мне сделать глубокий полноценный вдох.

– Что ты делаешь с нами, Саян? – шепчу я и зажмуриваюсь, не сумев удержать в себе слезы. Именно эта пауза ослабляет меня, выпускает наружу рваные ошметки чувств, от которых всё внутри болит, разрывается на части.

Тяжесть сверху пропадает, звучит натужное поскрипывание кровати, но я глаза не открываю, слышу только шаги Саяна, а затем страшной силы удар.

Заполошно подрываюсь, в ужасе глядя на зеркало над моим туалетным столиком, расколовшееся от его удара. Оно трескается, опадая осколками на пол, а я стою у кровати в ступоре, не помня даже, как встала и закуталась в покрывало.

Наши взгляды с Саяном встречаются в отражении разбитого зеркала, а я вдруг вспоминаю, что читала где-то, что смотреть в осколки это тоже самое, что смотреть на свою разбитую треснувшую душу.

Саян оборачивается, загораживая собой зеркало, и я опускаю взгляд на его сжатый кулак. С костяшек стекает кровь, и я прикусываю губу, не в силах сказать ни слова.

Мне впервые становится так страшно, что я теряю дар речи.

– Жду тебя внизу, – глухо говорит Саян, нарушая гулкую тишину, и, не проронив ни единого стона боли, выходит из спальни.

За ним капает дорожка крови, но он никак не реагирует, словно раны – последнее, что его волнует.

Пару минут я стою, не двигаясь с места, а затем медленно, огибая алые пятна на паркете, подхожу к шкафу. Адреналин спадает, и мои руки ослабевают, отпуская края покрывала. Оно падает мне под ноги, а сама я с трудом нахожу, что надеть.

Ни одна одежда вдруг не оказывается подходящей. То колени открывает, то грудь оголяет. А мне как никогда раньше хочется закутаться в закрытую одежду наподобие паранджи, чтобы Саян не смотрел на меня. Не хотел меня.

В груди ворочается отчаяние, и я шмыгаю, зло проводя ребром ладони по щекам. Хочется расплакаться, скрутившись на постели калачиком, но теперь я не могу даже смотреть на нашу кровать без содрогания. Как и на Саяна без животного страха, который течет по венам, циркулируя по кругу.

Та хрупкая ниточка, что еще сохранялась, окончательно рвется, и в моей душе образовывается пустота.

Замотавшись в свитер и спортивные, абсолютно неподходящие под верх штаны, я нехотя спускаюсь вниз.

Мне бы собрать вещи, пока есть возможность, но я чувствую себя такой потерянной и болезненно уязвимой, что на это просто не хватает сил.

До этого мне казалось, что я могу свернуть горы, сделать любой финт ушами и уехать куда глаза глядят, а теперь всё меняется. Меня выворачивает наизнанку, а сама себе я кажусь слабой и ни к чему не приспособленной. Я даже защитить себя не могу, как показала практика, и от этого становится безумно страшно.

Саяна на первом этаже нигде нет, и я не слышу ни единого звука – ни его шагов, ни его голос, ни его дыхания. Сделав несколько глотков воды, я случайно вижу его в окне сбоку.

Он сидит на крыльце, слегка сгорбившись, руки на согнутых коленях свисают вниз, а сам смотрит себе под ноги.

Я медленно открываю дверь и застываю, не в силах сделать ни единого шага вперед. Он ничего не говорит, но что-то в положении его тела неуловимо меняется. Будто он зверь, держащий в поле зрения свою добычу. И в этот раз этой добычей становлюсь вдруг я.

– Я не собирался тебе изменять, Люб. Не с этой потаскухой, – глухо звучит его усталый голос, и он жестко проводит ладонью по лицу.

Не оборачивается и не двигается, но я более чем уверена, что на лице его сейчас злой болезненный оскал. От него ощутимо веет угрозой, и я стою у порога, готовая в любой момент скользнуть внутрь дома и захлопнуть перед его носом дверь.

– Это был перепихон на один раз, ни больше, ни меньше. Я ее сразу уволил наутро, надеялся, что ты никогда не узнаешь.

Я не спрашиваю его, как всё произошло. Это выше моих сил.

– Она забеременела, аборт делать отказалась.

Мне бы вообще заткнуть уши и навсегда закрыть историю с Саяном, но ноги не слушаются, так что я молчу и жадно слушаю его исповедь. И даже не знаю, кому она нужна больше. Ему или мне.

– И ребенка я этого не хотел, – с какой-то обреченностью тянет Саян, и я дергаюсь, впиваясь пальцами в косяк.

– Что же изменилось? – деланно-равнодушным тоном спрашиваю я, но не уверена, что мне нужен ответ. В груди что-то неприятно сосет, а я продолжаю мучать себя, словно какая-то мазохистка.

– Я устал ждать чуда, Люба. И в какой-то момент поймал себя на мысли, что одновременно и хочу, и не хочу, чтобы этот ребенок был моим.

Каждое его слово, будто хлесткий удар кнутом по уже израненной коже.

– И когда пришли анализы теста ДНК, вдруг подумал… Другого шанса стать отцом у меня может и не быть.

Обвини меня Саян равнодушно в собственной измене, представь всё похабно и грязно – я бы, может, и выдержала. Пережила бы его предательство без истерик, стиснув зубы, и похоронила бы все чувства к нему так глубоко, чтобы и самой о них со временем забыть…

Но его откровение не просто ранит, а неожиданно сильно и больно ударяет по моим оголенным нервам.

Легче мне от его откровений не становится.

Наоборот.

Рана на сердце кровоточит сильнее, и я всхлипываю, убегая обратно в дом.

Подальше от мужа.

Прячась от самой себя.