Измена. Верну тебя любой ценой

Глава 17

– С каких пор Царёв возле тебя крутится?! – выплевывает Саян.

Я не спешу отвечать, с удивлением подмечая, как плохо он выглядит. Рубашка не поглажена, брюки с кривыми стрелками, на подбородке щетина, волосы взъерошены, а глаза покрасневшие, словно он всю ночь не спал.

– Царёв – наш оперирующий акушер-гинеколог, мне с ним всегда есть о чем поговорить, – вздергиваю я бровь. – Проспись, Саян, и не задавай глупых вопросов.

Я стараюсь говорить холодно и жестко, чтобы не дать слабину. Нельзя давать мужу повода думать, что формат нашего общения будет таким, как прежде.

Он ревнует, вижу я по его злому взгляду, но сдерживает себя и рваными движениями проводит пятерней по волосам, зачесывая их назад.

– О чем вы говорили? – чуть спокойнее спрашивает Саян и наконец присаживается, переставая привлекать к нам внимание посетителей кафе.

Среди них я вижу некоторых сотрудников, которые продолжают с любопытством смотреть на нас, и сжимаю зубы, раздражаясь, что сплетни неизбежны. Никогда не любила быть в центре внимания, но в последнее время вся моя жизнь оказывается одной большой сплетней.

– Он увольняется, – отвечаю я нехотя, так как вижу, что Саян настроен решительно и от меня не отстанет. А устраивать представление в кафе желания не имею. Во всяком случае, при сотрудниках нашей клиники.

Грачёв расслабленно откидывается на спинку стула, но от меня взгляда не отводит. Я же спокойно допиваю свой чай и смотрю в окно, стараясь дышать ровно и не думать ни о чем плохом.

Вот только у Саяна на этот счет другое мнение.

– Даже ни о чем меня не спросишь? – грубовато спрашивает он, и я чувствую, что за этой жесткостью сейчас скрывается его уязвимость.

– Ты уже сказал эйчар подыскивать нового акушера? На место Царёва тоже начинай искать замену, не тяни.

Ставлю чашку на блюдце и перевожу взгляд на Саяна. Он молчит, продолжает терзать меня своим больным взглядом, от которого у меня внутри всё сжимается до боли, но я терплю.

– Разберусь, – сухо отвечает он. – Ты знаешь, что я не это имел в виду, Люба. Давай поговорим спокойно.

– А мы сейчас чем занимаемся? Я как раз-таки спокойна, Саян, так что если тебе есть что мне сказать, говори. Другого шанса у тебя уже не будет.

Из меня будто вытекает вся энергия, и я ощущаю себя настолько равнодушной, что поражаюсь тому, что Саян не вызывает у меня той боли, что вчера. Я просто устала одновременно ненавидеть его и при этом любить.

Он ловит мой взгляд и сразу замечает смену моего настроения. Мрачнеет и с силой сжимает руку в кулак. Выглядит угрожающе, словно вот-вот встанет и опрокинет стол набок. Обычно ему такие страсти несвойственны, но я уже ничему не удивлюсь.

– Мы женаты пятнадцать лет, Люба.

– Были, – поправляю я его.

На его скулах перекатываются желваки, сам он зло прищуривается, и я замолкаю, кивая, чтобы он продолжал.

– Мне пришло уведомление, что ты подала на развод.

– Так согласуй, – пожимаю я плечами.

– Я уже сказал тебе, что никакого развода не будет, Люба, – с напором произносит Саян, и наши взгляды скрещиваются.

Я свой не отвожу, собираясь отстоять свое заявление до конца. Во мне нет ни капли сомнений, и Саян дергается, когда видит это.

– Нас всё равно разведут, ты же знаешь. У нас нет общих детей, на клинику я не претендую, а имущество… Продадим и поделим деньги пополам без всякого суда.

Я стараюсь говорить спокойно и безэмоционально, как если бы вела беседу с пациентом.

Любая другая на моем месте вцепилась бы в клинику, не собираясь оставлять ее бывшему мужу и его отпрыску на стороне, а я… Я не хочу, чтобы меня что-то связывало с Саяном и дальше.

Если я получу в совладение клинику, то мне на постоянной основе придется пересекаться сначала с Саяном, а затем с Ермолаевой и их общим сыном. И это меня добьет. Поставит на колени, усиливая чувство своей неполноценности.

– Я не хочу терять тебя, Люба. Ты моя жена, и я…

Грачёв замолкает. Слова застревают у него в горле, и между нами повисает неловкая болезненная тишина.

– Не переживай, горевать ты долго не будешь, Саян, – ухмыляюсь я, скрывая за бравадой боль и отчаяние. – Претендентка на фамилию Грачёвых уже имеется. Кстати, об этом…

Я открываю сумку и достаю оттуда пакетик с золотым кольцом. Обручальным.

– Оно в слив упало, я не успела его обеззаразить, но думаю, твоя Ермолаева с этим отлично справится.

Я кладу прозрачный пакетик с кольцом на стол и выразительно смотрю на Грачёва. Он сжимает с силой челюсти, в глазах разгорается настоящий пожар, пламя которого будто опаляет мое лицо.

– Считаешь, не способен новое купить? – выплевывает он, и я отшатываюсь.

Сглатываю и поднимаю подбородок, не собираясь плакать. Кто бы знал, как тяжело мне дается держать лицо при муже. Он не должен увидеть мои слезы, и я не позволю ему и его любовнице меня сломать.

– Прости, я не то сказал, – сразу же кается Саян, и мышцы его лица судорожно дергаются. Он проводит по лицу ладонью сверху вниз и смотрит на меня с мукой и безысходностью. Словно попавший в западню зверь, который, что бы ни предпринимал, всё равно не может найти выход.

– А может, то? – с горечью тихо говорю я. – Если бы ты не рассматривал вариант брака с Ермолаевой, то не смолчал бы. Там. В кабинете.

Последнее я произношу четко, глядя ему при этом в глаза. Мне не в чем каяться, чтобы стыдливо отводить взгляд.

На секунду мне кажется, что это переломный момент в наших отношениях, от которого многое зависит. Но проходит еще секунда, и это ощущение проходит.

– Я надеялся, что ты… – начинает говорить Саян и шумно выдыхает сквозь сжатые зубы.

– Что я что? Поставлю твою беременную любовницу на место и выгоню ее? Что приму твоего внебрачного сына, а вместе с ним и довесок в виде Ермолаевой? На что ты надеялся, Саян?

Я слегка повышаю голос, так как вся на нервах, и мне уже всё равно, смотрит ли на нас кто-то из сотрудников клиники. Мне душевно плохо, и справляться с этой болью становится всё тяжелее.

Он молчит.

Долго молчит.

Я уже подумываю встать и уйти, даже отменить все записи пациенток, чтобы уехать в отель и зализать свои кровоточащие раны, но не успеваю. Меня снова ставят на колени.

– Я бы всё отдал, чтобы это был наш с тобой сын, Люба, – шепчет с надрывом Саян, и я отворачиваюсь к окну, подставляя лицо солнечному теплу.

Прикрываю глаза и глубоко дышу, пытаясь удержать в себе слезы, которые рвутся невольно наружу.

В голосе мужа я слышу, насколько он со мной искренен. И мне от этого только хуже. Было бы гораздо легче, если бы инициатором развода стал он.

Если бы пришел ко мне однажды и сказал, что изменил.

Что любовница беременна и он хочет, чтобы ребенок родился в законном браке.

Что я мешаю.

Что я не нужна ему.

Тогда бы я сцепила зубы и пусть с истерзанной душой, но возненавидела бы бывшего мужа, посчитала его бездушным жестоким предателем и поставила на этом точку.

– А ты бы согласилась?

Я не сразу осознаю, что вопрос мне не послышался. Вздрагиваю и перевожу непонимающий взгляд на Саяна. А вот выражение его лица уж слишком серьезное. Будто для него сейчас решается целая судьба.

– На что?

– Воспитывать моего сына.