Как упаковать любовь

Глава 30. Анна

— Ты серьёзно? Что он сказал?! — я уже давилась смехом, держась за живот, потому что у меня буквально не оставалось сил смеяться.

Сидели мы с Михаилом в милом ресторанчике с плетёными стульями, открытой кухней и официантами в беретах — такая нарочитая попытка заведения быть «по-парижски», но всё равно уютно. И вот я, абсолютно потеряв контроль, заливаюсь смехом так, что уже вижу, как за соседними столиками начинают вертеть головами. Кто-то явно возмущён, кто-то, наоборот, улыбается, будто мы сейчас устроим стендап.

— На полном серьёзе, — подтвердил Михаил, весело наблюдая за моей истерикой. Его глаза смеялись вместе со мной, а за густой бородой я могла поклясться были ямочки.

— Подожди, подожди… Алексей был в одном носке?

— Ага, в одном носке, в трусах и с полотенцем на плече. Этот умник — пасынок какого-то прокурора — решил, что если он споткнулся и расквасил себе нос в спортзале, то обязательно должен найти виноватого.

И, разумеется, решил, что это не он виноват, а я как владелец спортзала. Стоит кровь по морде размазал и глазками крысиными сверкает.

Я захихикала, уже предвкушая развязку.

— Ну и? Алексей что?

Михаил поднял палец, как профессор:

— И вот Леха, стоя с мокрой головой и в носке, выдает:

«Причинение ущерба произошло по вашей вине вследствие нарушения установленных правил эксплуатации оборудования, в связи с чем возможный вред, причинённый вашему здоровью, подлежит отнесению на ваш риск и не влечёт за собой ответственности со стороны владельца оборудования и организации».

Я уронила голову на стол.

— Прямо вот так и сказал? Не… ну он бесстрашный.

— Вот буквально. Я рядом стоял и мысленно подбирал адвоката. Думал, ну всё, за оскорбление светского льва сейчас полетит заявка на оскорбление чувств прокурорской семьи. А Лёха даже глазом не моргнул.

— Господи, это же гениально, но чертовски безрассудно по сути!

— Вот такой он, ага, — откинулся в кресле Михаил и потянулся за своей чашкой. — Всегда был ходячим юридический справочник с лицом, на котором написано: «Не связывайся, я за словом в карман не полезу».

Я покачала головой и сделала глоток своего рафа, чувствуя, как аромат ванили и теплого молока немного приглушает пульсирующее чувство приятной неловкости. На фоне заиграла какая-то популярная песня — название я, как обычно, не вспомнила, но плечи уже сами начали чуть раскачиваться в такт, будто у них отдельная жизнь.

— В общем, вот так мы и познакомились, — развёл руками Михаил, откинувшись в кресле. — И с тех пор Лёха регулярно ходит ко мне в зал. На халяву, естественно…

— Ага, вот оно как работает: тренировки по блату, — хихикнула я. — А я думала, мужчины обычно становятся друзьями после того, как напьются или подерутся. Ну или один другому жизнь спасет.

Михаил рассмеялся — глубоко, спокойно, так, что у меня по рукам пошли мурашки. Голос у него был низкий, чуть с хрипотцой.

— Да в чём-то ты права, — ухмыльнулся он. — Только мордобой был не между нами. Это у того придурка с пола. А Лёха, можно сказать, меня спас. Не из пожара, конечно, но бизнес мой точно. Потом ещё не раз выручал — в итоге стал соинвестором.

Я опустила взгляд в чашку и притворилась, что ужасно увлечена остатками пены. Хотя на самом деле внутри у меня началось настоящее девичье «а-а-а», потому что... ну блин.

Это было так чертовски приятно — слышать, что Алексей не только строгий, вечно сосредоточенный босс, но и человек, который по-настоящему поддерживает тех, кто ему дорог.

А потом меня, как по щелчку, накрыла волна стыда. Прямо с головой. За мои сегодняшние выкрутасы, за холодный тон. Я физически ощутила как запылали щеки.

— Это же надо было так выучить юридический язык, чтобы он стал частью повседневной речи, — я наконец выдохнула, пытаясь снова принять непринужденный вид. — Хотя... не удивительно. Я уже слышала, как он в офисе объяснял Игорю, почему опоздание на 15 минут не может считаться форс-мажором по трудовому договору.

— Да, у него по жизни в голове встроенный комментатор к любому кодексу. С оглавлением.

Мы переглянулись и снова прыснули со смеху.

Да, знаю — мы бессовестно сплетничали о моём начальнике.

Но я не испытывала никакого чувства вины за это. Потому что, во-первых, это всё-таки был его друг. А во-вторых... ну камон, кто бы не хотел услышать забавные байки о своём … эээ… начальнике по совместительству с участником эротических снов?

Вот уж точно — обед, которого я не ожидала, но который мне явно был нужен.

Не знаю, что именно повлияло — первая в моей жизни поездка на мотоцикле, от которой адреналин кипел в крови, и казалось жизнь окрасилась в более яркие краски. Или весеннее солнце или пирожные с двойной дозой сливок, — но я чувствовала себя настолько раскрепощённой, что впору было петь серенады прохожим и целовать официанта за хороший кофе.

Я, Анна Стрельцова, мать одиночка, сотрудница, женщина в сложной внутренней конфигурации, вдруг поймала себя на мысли, что… расслабилась. И смеюсь настоящим, искренним смехом. Лёгким. Как в двадцать. Или даже в семнадцать.

Сейчас, глядя на Михаила, я вообще не понимала, почему так испугалась его, когда он впервые появился в офисе. Возможно, потому что в дверях он стоял как финальный босс из видеоигры. Но теперь, сидя напротив, я видела перед собой мужчину с озорным прищуром и мягким юмором, в котором вообще не было ничего угрожающего. Ну, разве что объём бицепсов.

— А ты всегда хотела быть дизайнером? — вдруг спросил он, поигрывая ложкой в кофейной чашке.

Я не задумывалась ни на секунду — ответ знала наизусть, как таблицу умножения.

— Нет. Я хотела быть иллюстратором. Таким настоящим, книжным. Мечтала рисовать сказки — гусей, принцесс, крошечных мышек в платьях и домики в чайных чашках.

— Ух ты, — присвистнул Михаил, — звучит круче, чем моя мечта быть пилотом.

— Ну… потом жизнь внесла правки. И выяснилось, что дизайнером устроиться легче, чем волшебником с кисточкой, — пожала я плечами. — А есть надо каждый день.

— И желательно три раза. — подтвердил мой собеседник.

Михаил отпил кофе и на его усах осталась смешная молочная пенка. Я уже открыла рот, чтобы об этом сказать, но… передумала. Пусть так. Он и с пенкой был хорош — как Санта из рождественской рекламы горячего какао.

И было в этом мужчине что-то… чертовски привлекательное. Нет, не в том банальном смысле, как это бывает с парнями из глянцевых реклам — не идеальность, а именно неуловимая харизма. Уверенность, спокойствие, лёгкая ирония местами. С ним рядом было… комфортно. Прямо до странного — ведь обычно такие «великанского типа» мужчины вызывали у меня скорее нервный смех и внутреннее «спасибо, нет».

А тут — никакого напряжения. Наоборот, даже хотелось быть чуточку ближе.

Он мне точно нравился. Эта непринуждённость, умение поддержать разговор и не строить из себя никого — просто быть. Это подкупало.

В голове тут же всплыла Олька со своим фирменным выражением лица и фразочкой: «Весна, детка. Время цветения, гормонов и крепких мужских рук!»

Интересно, а что бы она сказала, увидев эти руки?

— Ладно, спасибо за обед. Мне, наверное, уже пора возвращаться в офис, — пробормотала я, доедая последний кусочек эклера и буквально зажмурившись от удовольствия.

Михаил усмехнулся и, наклонившись ко мне через стол, сказал с той самой ленивой уверенностью:

— Уверен, Лёха простит, если я тебя задержу ещё немного.

— Ну… — я слегка поёрзала на месте, поправляя прядь за ухо. — Я всё-таки не хотела бы наглеть. Он, все же мой босс. А у меня, на секундочку, рабочие обязанности. Которые, никто не отменял.

Я прикусила губу, чувствуя, как во мне борются здравый смысл и искреннее желание остаться ещё хоть на полчасика. Но нет.

Не время, не место, не отпуск. И без того я сегодня уже успела покататься на мотоцикле, пообедать, посмеяться до слёз и чуть не пообещать нарисовать качка-кота для подарков новым клиентам.

Если сейчас ещё и забуду, что у меня вообще-то рабочий день — вселенная может решить, что я заигралась. А мне пора было вспомнить о том, что моя жизнь не романтический сериал и имела некоторые существенные ограничения.

— Обязанности, говоришь... — протянул Михаил, приподняв бровь и глянув на меня с притворной серьёзностью. — Всё с вами, дизайнерами, ясно. С виду такие воздушные и креативные, а на деле — контроль-фрики с чек-листами.

— Мы просто знаем: за просроченные дедлайны не дают ни конфет, ни клиентов, — парировала я, игриво откинув прядь за ухо. — Так что приходится быть суровыми и пунктуальными.

Михаил хмыкнул, огладил бороду и встав со своего кресла жестом показал официанту чтобы тот принес нам счет.

— Ладно, сдаюсь. Не буду испытывать судьбу — и терпение твоего начальника. Отвезу тебя обратно, всё как положено: с рук на руки, аккуратненько передам в целости и сохранности. Пусть не говорит, что я похитил кадры. — Он встал и, как ни в чём не бывало, протянул мне мотоциклетный шлем.

— И, кстати, — добавил он с лукавой улыбкой, — правило «если уроню — женюсь» у меня распространяется и на вторую поездку. Вдруг, знаешь, судьба.

Он подмигнул, и мне, к своему стыду и радости одновременно, стало тепло и весело. Это была та самая ситуация, когда вроде бы ты не ищешь внимания… но когда оно такое — отказывать себе в удовольствии приятно покраснеть совсем не хочется.