Вернувшись в комнаты, я замерла на пороге. Огляделась…
— Мы точно туда пришли? — поинтересовалась я у Изы.
— Конечно. Вон, смотрите, вашу кровать доламывают. — Ткнула она пальчиком в мужчин, действительно превращавших остов кровати в груду обломков.
Но главное было не это, а то, что все двери были распахнуты и повсюду, куда только я могла дотянуться взглядом, была сажа. Сейчас дочищали тот камин, который был в спальне. В стене над камином слышался шум, грохот, из зева трубы сыпались куски черной грязи.
— Как следует там скреби, и железной щетки не жалей! — кричала кому-то в трубу Берта.
— Да что ты взъелась-то?! — слышалось возмущённое в ответ. — Может ещё сама с белым платком проверять полезешь? Чего тут стараться-то, натирать, словно это парадный вход. Твоя госпожа, что ли через трубу лазить будет?
— Ну, госпожа через что лазить будет, сама решит, — отвечала не заметившая моего прихода Берта. — А вот родичи её вполне могут и в трубу вылететь!
— Какие родичи? — шёпотом спросила я у Изы.
— Княжна, да можете и не скрывать уже. Всё равно все драконы знают, что после смерти вороны превращаются в птиц. — Уверенно заявила мне Иза. — Сколько случаев было победит дракон кого-то из птиц, а тот обращается тем же вороном, или другой какой птицей и убийцу своего убивает? Вы как думаете, почему у нас в округе так мало птиц? Потому что те, что есть, от людей прячутся. А то пойди, разбери, где просто галка залетная, а где обернувшаяся птицей душа. Да и по вашим вранам видно, что не простые птицы.
— Это почему же? — удивилась я.
— Так держатся с вами рядом, смотрят на всех злобно, а на тех, кто к вам подходит ещё и с подозрением. Тот что покрупнее голову держит так, словно у него корона на голове. — Перечисляла Иза. — Кушают аккуратно. Я видела, как вы их полосками мяса кормили. А главное, они сутки в замке и ни разу не нагадили. Разве это нормальная птица? Вон в птичник зайдите и сразу разницу и поймёте.
Вспомнились странные вопросы лорда о моих спутниках, и то как я сама ответила, что это моя семья. Для меня мои враны и, правда, были семьёй и неотделимой частью. Да и то, что спутник нападал на убийцу тоже понятно. Зато пропали вопросы о том, почему лорд посчитал Тикара моим отцом и обратился к нему как к князю Ярославу. Надо будет потом объяснить.
Поздоровавшись со всеми, я пошла осматривать разруху, устроенную в этих покоях. К возвращению в спальню, я уже поняла, что хорошо, что я рано встала. Ещё есть шанс всё исправить. Заодно получается, что все комнаты просыпали золой. А пока мы это ототрём, все паразиты, что были в помещении, выведутся сами собой.
— Всё, выдраил, словно кот свою гордость! — вылез из трубы щуплый парнишка, про которого так и хотелось сказать "кожа да кости".
Весь перемазанный настолько, что уже и не различить, какого цвета волосы, да и кожу под слоем грязи было не видно.
— Ох! И давно это у тебя? — спросила я, разглядывая сильно воспалённые и гноящиеся глаза.
— Да как начал работать, так и не проходит, леди. — Немного оробел парень. — Сажа, зола… Всё ж в глаза летит. А не работать я не могу. Отца нет, а у мамки окромя меня ещё три девки. Батя то везучий был, долго прослужил. Как с похода придёт, так мамка потом в тягости. А сейчас ещё и малой на руках. Отцова сестра от грудного кашля зимой померла, а у неё сын был. Куда ж его бросать?
— Бросать не дело, конечно. Родная же кровь. А вот глаза лечить надо. Без зрения останешься, кто семью содержать будет? — говорила я, копаясь в своих вещах.
Благо переданные Хранительницей травы уже перенесли сюда. Вообще комнатка без окон и мебели, что больше напоминала кладовку, была единственным чистым помещением в покоях. Туда снесли подарки лорда, моё приданное и подарки от брата и Хранительницы. Сундуки со знаком обители и рунами, сохраняющими содержимое, я нашла быстро.
— Это что? — с подозрением посмотрел парнишка на то, что я ему протягивала. — Чтоб отравиться и не мучиться, если ослепну?
— Дурной что ли? — возмутилась я. — Сейчас идёшь и отмываешься в горячей-горячей воде, с щёлоком. Хотя тебя, наверное, с песком от сажи отмывать надо. И голову с лицом обязательно! Только сильно зажмурься, а то щёлок глаза жжёт. А пока будешь мыться, вот эту траву, пятую часть, зальёшь кипятком. Полученным отваром нужно много раз и тщательно умыться. Вот сколько пальцев на обеих руках, столько и надо.
— До десяти короче. — Обрадовал меня парнишка знанием счёта, да и слушал он меня серьёзно, запоминал.
— Вот именно. Потом чистой тряпицей глаза вытрешь начисто. Тряпку выкинь или сожги лучше. Мало ли кому попадётся. — Предупредила я. — А вот из этого пузырька по три капли в каждый глаз на ночь. И так пять дней. Понял?
— Понял, только как я закапаю? — удивился парень.
— Там видишь, к крышке пузырька палочка прикреплена, вот её в пузырёк макнёшь и в уголок глаза, капля и будет.
— Как у вас хитро всё придумано. — Восхитился мальчишка. — Спасибо!
— Пожалуйста, погоди только. Вот на. Работать будешь, на глаза повязывай, чтобы снова грязь не попала. — Отдала я ему свою повязку лучника.
Две тонкие полоски слюды были вшиты в ткань, которую я повязывала на глаза. Когда приходилось стрелять против солнца или охотится на горных коз на снежных вершинах, слюда защищала глаза. Думаю и от сажи спасёт.
— Княжна… — с придыханием протянул мальчишка, прежде, чем убежать, прижимая к груди переданные мной подарки.
— А лорд наш "называйте леди, называйте леди"! — передразнила Иза.
— А кровать уже сразу тащить? — спросил какой-то мужик с застрявшими опилками в бороде и в одежде, перепачканной древесной пылью.
— А можно чуть попозже? Измажем же всю. — Показала я вокруг.
— Как скажете леди. Пришлёте тогда за мной кого… — поклонился и исчез, как я поняла, местный плотник.
— А кого я должна благодарить за новую кровать? — спросила я у Изы и Берты.
Иза тут же ткнула пальцем в Берту.
— Да я подумала… Зря, да? — растерялась Берта.
— Нет, ты что? Спасибо! На самом деле, спасибо! — если честно, то выкинуть старую и поставить новую кровать, было, наверное, единственным правильным решением. — И за идею, и за заботу.
Благодарить даже за самую малость нас приучали в обители с первых дней. Объясняя, что это зло само по себе. А вот добро хрупкое, оно ухода требует. И каждый раз благодаря, мы за этим добром и ухаживаем.
Работы предстояло много.
— Ну, что, пожужжим? — усмехнулась я.
— Почему пожужжим? — удивилась Иза.
— Ну, так комнаты по расположению напоминают соты, и нам тут работать и работать. Как тем пчёлам. Шутка ли, пять комнат из шести отмыть. — Объяснила я.
— Нам работать? — Берта обратила внимание на другое.
— Нам, Берта, нам. — Улыбнулась, скидывая плащ.
Настороженные и удивлённые взгляды вскоре пропали. Мы втроём сосредоточились на работе. Служанки иногда поглядывали на меня, думая, что я не вижу. Берта только головой качала. Конечно, не каждый день при ней княжна берет ведро с кипятком, щётку и горшочек с щелоком и трёт испачканные в саже и золе камни стен и полов.
— Княжна, вы немного щёлока с песком смешайте. Так тереть сподручнее будет. — Посоветовала мне Берта, и дело действительно пошло быстрее.
— Да иди ты! Что ты ломаешься, как тростник на ветру! — услышали мы злой шёпот, когда заканчивали вторую комнату.
— А вдруг разозлится? — раздался в ответ какой-то писк.
— Да с чего?
— Все злятся и кричат. И бьют. — Совсем еле разобрала я.
— Так это у нас и наши. А она княжна. Клюва у неё нет, рогов с копытами тоже не заметил! Она вообще на мой вкус слишком смазливая. — Голос мне был знаком, и слышала я его совсем недавно.
— Ну, спасибо на добром слове, мил человек! — вышла я к гостям. — Кого это ты привёл?
— Ой-еее, Свона! Ты зачем с кухни ушла? Там за тебя хоть повариха с булочницей заступаются. — Попыталась загородить упавшую на колени девочку Иза.
— Вот, княжна, это Свона. Она честная, не ворует и много не ест. Болтает ещё меньше. Только с руками беда. А вы когда мне про глаза сказали, я про неё и вспомнил. Может… Может, сможете помочь? А я вам всем, чем смогу отслужу!
— Да я ж лекарским даром не обладаю, не шаманка. И даже не знахарка. Но давай посмотрю. Мне трав не жалко, если они помогут. — Удивилась я.
— Ой госпожааа! — закрыла рот руками Берта, когда я взяла девочку за руку.
— А что не так-то? Пальчики узкие, тоненькие, прямые. Суставчики на месте, не выпирают… Бородавок только тьма, так это пустяк. — Не поняла я.
— Так все говорят, что я заразная. Они с детства. Только больше становятся. Вот эта с игольное ушко была раньше. — Заплакала Свона. — Говорят, что если я за вещь подержусь, то она потом мою заразу хозяйке передаст.
— Что за дичь? Да тут любой знахарь проблему решит! — возмутилась я. — Куда ваш смотрит?
— Кто наш? — переспросила Берта.
— Знахарь ваш! — злилась я.
— Так нет его, госпожа. Целители они в цитадели живут. Дар у них тяжёлый, много сил забирает. Поэтому они только войска сопровождают. И то лорды, главы родов за это такие деньжищи отваливают! В телегу по четыре коня запрягают. — Рассказывала мне Берта. — Вот когда вы лорду ребёночка рожать будете, может и пригласят. А чтобы на служанкины руки целитель смотрел… Да про такое даже в сказках не рассказывают.
— Княжна, а у вас не так? — тихо спросила Иза, наверное, вид у меня был совсем обалдевший.
— Конечно, нет. Кто за лечение денег требует? Куда я попала?! — не выдержала я. — Грязь, разруха такая, словно миры вчера сошлись. А ещё оказывается и лечить некому, а если и есть кому, то за лечение три шкуры сдерут. И это с воинов! Да у нас за такое… Заклевали бы! Тех, кто наделён даром исцелять, у нас тоже берегут и уважают. За лечение благодарят. По силам. У таких одарённых своего хозяйства как правило нет. Некогда им. Вот и несут, яйца, молоко… Травы помогают собирать. На войну идут шаманки.
— Это как та, что Болотных попалила, после того как вы их расклевали и обстреляли? — влез трубочист.
— Граник рассказал? — спросила я.
— Ага, он друзьям рассказывал, а я услышал. — Признался трубочист.
— Вот вроде неё. А ещё постоянно живут в гнездовьях знахарки, лекарки, повитухи. — Перечисляла я. — Я как только в тягости буду, в обитель, где росла, отпишу. Чтоб Хранительница помощницу прислала. А то с вашими целителями только помрёшь и за дорого! Так Свона, сейчас.
Я даже не полезла в сундуки, что везла с собой с самой обители, обошлась собственной сумой.
— Вот, руки отмыть и распарить, вот эту мазь сначала прям все руки жирно мажешь. И вот эти перчатки. Это мазь из барсучьего жира с чистотелом. Намажешь и перчатки сразу надевай. Единственное что, пятна от мази остаются на коже такие, жёлто-коричневые. Сами бородавки посохнут, будут такой корочкой. Ты их не сдирай и не чеши! Днём носи вторую пару перчаток. Это мои, я в них травы перебирала. — Подробно объясняла я. — Вид первые два дня будет, честно говоря, не очень. А потом если снова появятся, прямо вот её саму и мажь. Поняла?
— Да, княжна Яромира, всё поняла. Спасибо вам. — Попыталась девочка снова бухнуться на колени, но я не дала.
После этого Свона аккуратно убрала всё, что я ей дала, в большой карман передника. Потом сняла его и сложила сбоку от двери.
— Это ты что собралась делать? — спросила я.
— Как что? Руки мыть и распаривать. Вон с золой и щёлоком. — Показала она в сторону парящих вёдер.
Закончили мы уборку только после обеда. А вот потом мы спорили, притом, что обе служанки стояли буквально насмерть. Я решила кровать ставить в комнате с окном, выходящим на почти одичавший сад. Да и стена с этой стороны была увита диким плющом, по осени его резные листья становились ярко-бордовыми, и это было очень красиво.
Иза же с Бертой боялись, что я околею в этой комнате из-за окна. Убедить удалось, только сказав, что и моим спутникам вылетать из окна удобнее. А в окне надо раму поменять и подоконник вставить. А со стороны комнаты завесить плотными занавесями. Служанки не поняли о чём это я.
— Ой, сейчас! — я притащила из сундуков с приданным расшитые тяжёлые шторы и тонкую льняную. Подняла голову и поняла, что креплений над окном нет. — Подождите, а как…
— На зиму деревянными оконницами закрываем. — Пояснила мне Берта. — Это у кого совсем денег нет, тот просмоленными тряпками обходится, просто окно затягивают. Иногда и на круглый год оставляют.
Мне на память пришли грязные занавески в оконных проёмах, которые я видела по пути сюда, когда решила, что лорд показывает мне какие-то развалины.
— Знаете, можно в швы кладки вбить железные такие штыри, как те, на которых полки держаться на кухне. — Предложила Свона.
К вечеру все мои комнаты были вычищены и отмыты, камины и трубы прочищены, в выбранной мною под спальню комнате висели двойные занавеси, и стояла новая кровать. Возвращать на неё тяжёлый балдахин мы не стали. А вот тонкий лён струился со всех четырех сторон.
Полы в комнате были устелены свежей травой. Молодой, только скошенной и смешанной с полынью, ветками желтой пижмы, белого тысячелетника, ароматной мятой и вербеной. Над камином и к столбикам кровати были привязаны ветви рябины с тяжёлыми, уже покрасневшими гроздьями. Ими птицы издавна украшали спальни молодых и колыбели новорожденных, чтобы злые духи не смогли добраться до них.
Оставалось только саму себя в порядок привести. Купалась я опять в прачечной. А вот наряжалась в своих покоях. Малый сундук, завернутый в несколько слоев пропитанной пчелиным воском ткани, был вытащен из большого личного сундука. Берта и Иза смотрели на него так, словно я оттуда не свадебное платье должна достать, а сказочное сокровище.
Первой появилась нижняя рубаха без рукавов на тонких шнурках, которые завязывались на плечах. Ярко-красные туфельки из мягкой кожи вызвали восторг у попросившейся посмотреть на птицу-невесту Своны. Только потом появилось и свадебное платье.
— Ох, какое! — выдохнула Берта, держа его на руках.
Как у всех птиц мое платье было ярко голубым, как цветы льна. Как напоминание о вольном небе. Горловина, оставлявшая открытыми ключицы, края подола и широких, треугольных рукавов, должных напоминать крылья, были расшиты алой нитью и гранатами. Вышитые кисти рябин выглядели как настоящие.
На пояс легла серебряная цепь, в звенья которой были вставлены розовые агаты. Из этого же камня были вырезаны и цветы и на моём венке невесты. Такой венок должен был делать отец невесты, но я взяла тот, в котором выходила замуж моя мама.
— Подождите! — вдруг выкрикнула Свона и убежала.
Вернулась она с большой вуалью, украшенной по краю широкой полосой кружева. Эту вуаль она прикрепила к серебряному ободку моего венка.
— Это откуда такая красота? — восхитилась я.
— Я делаю. А ночью маме отношу, она в городе живёт. У меня и бабушка кружевница, и мама, и я выучилась. — Призналась Свона. — Только я тайком, а то узнают, что я делала, и не возьмут.
Дальше нам оставалось только ждать. Берта решила показать мне пару простых танцев, которые я обязательно должна была танцевать с лордом. И очень кстати, я их естественно не знала.
А за полчаса до полуночи, в этом вороны с чёрными драконами совпадали, за мной пришёл лорд. И замер на пороге, окидывая меня странным взглядом.
— Прошу вас, моя леди! — отчего-то хриплым голосом предложил мне свою руку лорд.
Простыл что ли уже где? Надо будет ему на ночь ноги пропарить и грудь жиром с перцем натереть, решила я про себя.