Княжна ночных воронов

Глава 11

Эдгар Чёрный дракон.

Большая, сделанная лично для меня, бэнья наполняла ароматным паром всю комнату. Борта бадьи для купания были закрыты белой простыней, а в воду мой оруженосец и замковый менестрель по совместительству уже лет пять добавлял какие-то масла с хвойным запахом. Причём я точно знал, что на территориях драконов их не делают.

Чувствую, этот проныра явно частый гость на землях птиц. Прикидывается, поди, каким-нибудь воробьём. А ещё он очень любил песни. Это у нас их было мало, и все про сражения, боль, кровь… А птицы пели другие. О красоте, доме, о любви и любящем сердце. Сердце…

У моего деда было сердце. Моя бабушка сошла с ума, когда он погиб. У моего отца было сердце. Всех жалел, всем помогал, всех берёг, даже в бою. В результате, его собственный вассал пытался соблазнить мою мать и обокрасть отца. И боясь разоблачения, тот, кто был частным гостем за столом отца, напал на него, когда израненные воины возвращались домой. Весь отряд погиб. А мать…

Мама жестоко отомстила. Она пообещала пленным птицам, что были в замке, свободу и проход до птичьих земель, если они помогут ей. Земли того вассала и сейчас остаются пустошью с обгорелыми остовами домов. В память об отце, мать сожгла заживо всех, кто жил на тех землях, не разбирая правых и виноватых, не щадя никого. А после того, как земля остыла, велела перепахать и солью засеять. Она лично разрубила щит с гербом предателя.

В день похорон отца, мама выпила яда рядом с его телом. Сказав, что невозможно жить без сердца, а её сердце умерло вместе с отцом. Странно, но во время бесконечной войны с птицами, виновными в том, что я и сестра остались сиротами, были драконы.

Мы с сестрой остались под приглядом сестры отца. Тетка, что кроме отца других родных и не знала, и была при отце скорее любимой и балованной старшей дочерью, больше никогда не покидала своих покоев, которые и сейчас зовут комнатами Затворницы. И почти всю оставшуюся жизнь она оплакивала своего брата. От слёз и горя она ослепла.

Ещё тогда, едва переступив порог детства, я решил, что у меня сердца не будет! Никто не воспользуется моим доверием и заботой, чтобы ударить в спину. Никто и никогда не осмелится посягнуть на принадлежащее мне, помня, что ни жалости, ни милосердия не будет. И главное, никто не ослепнет от горя и не сойдёт с ума, если с поля боя вернусь не я, а только моё хладное тело.

Я спрашивал со всей строгостью, карал, не глядя на просьбы и уговоры. Моего решения ничто не могло отменить. Сложнее всего было с сестрой. Как объяснить искренне и горячо привязанному ребёнку, что так лучше и иного пути, чтобы выжить, просто нет? Но и она со временем приняла моё взращенное мной самим бессердечие.

Единственная слабость, которую я себе позволил, это Мрак. Мой конь был единственным, кто напоминал мне, что сердце моё ещё живо и бьётся в груди.

Я долго правил родом, редко кто доживает до моих лет. А этой осенью мне будет тридцать, я почти на год старше князя Воронов. И половину своей жизни я провел воюя. И все громче звучал в моих мыслях вопрос. Чего ради мы гибнем?

Когда наш прежний мир начал гибнуть, наши одарённые вложили в мольбы Крылатому Отцу все свои силы, сгорая, словно тонкая свечка. Драконы гибли с криками о спасении. И Смерть отступила, когда остатки нашего мира намертво спаялись с таким же гибнущим миром птиц. Мы потеряли почти всех одарённых, но народ драконов получил шанс на жизнь. Шанс, который мы сами уничтожаем в бесполезных боях.

Но даже явление двух богов в небе над сражением нас не остановило. А между тем, нас всё меньше. Рождается меньше, тех, кто может обернуться драконом меньше… Мы сражаемся с птицами против воли наших богов! И к счастью, понимали это не только главы драконьих родов, но и птичьих кланов.

Несколько месяцев назад драконы решили, что пора уже и обсудить между двумя народами волю Отцов, высказанную больше сотни лет назад. И птицы приняли это предложение.

Неделю спустя мы встретились у чаши жребия. Непримиримые враги, ищущие мира и надежды для своих народов.

В дыме священного огня мне соткался хорошо видимый герб Ночных воронов. Распахнувший крылья вран на фоне полной луны. Перед выбором мы оговорили, что если у дракона, которому выпадет невеста из птиц, есть сестра, то она идёт в жёны к птицам. Если нет, то брат невесты птицы ищет невесту среди драконов. Если же, что в основном и было, и у жениха, и у невесты никого нет, то просто ещё кто-то пытается вытянуть жребий.

— У меня есть сестра. — Произнёс я.

— Клятву. — Уронил слово Ворон. — На крови и именем рода о защите и неприченении вреда.

И где-то глубоко внутри исчез, всколыхнувшийся было, страх за сестру. Такими же клятвами обменялись и остальные, хотя все три невесты были из одарённых. То есть могли и сами постаять за себя.

Когда всё окончилось, мы с удивлением поняли, что связаны не просто драконы и птицы, но и рода. Отцы, как я про себя стал называть обоих богов, выбрали тех, кто мог взамен отдать невесту своего рода. Да и родство устанавливалось между самыми сильными и прославленными на поле боя родами. Вороны, Совы и Ястребы оказались связаны кровными узами с Чёрными, Серебряными и Алыми драконами. Алых ещё иногда называли красными, что в принципе одно и тоже.

Были среди драконов и те, кто не желал мира и верил, что для возрождения драконов нужно просто уничтожить всех птиц. Да моя собственная сестра не приняла мою волю, после попытки побега пришлось приковать её за ногу к кровати в её покоях. Всю дорогу я слышал её плач.

И я был готов к тому, что и княжна Воронов решению брата не обрадуется. Но на встречу моей дрожащей и ссутулившейся сестре гордо шла уверенная в себе девушка, глядя на которую и сомнений не возникало, что её предки были правителями задолго до того, как мир птиц и драконов объединился. Взгляд против воли притягивался, заставляя отслеживать каждый её шаг.

Недолгий разговор с моей сестрой меня обрадовал. Я заметил, что дальше Сирина пошла, уже расправив плечи и более уверенно.

Отправляя отряды проверить и обезопасить дорогу, я нет-нет да смотрел на княжну, к которой прилетели два врана. Ожидаемо. Всю дорогу я сопоставлял то, что слышал о княжне, с тем, что видел. Удивляла княжна.

Не видно было ни страха, ни сомнений. Не было жалоб на долгий и утомительный путь. Слухи о том, что князь Воронов готовит из сестры себе наследницу, оказались правдивы. Не смотря на юный возраст, а княжне только исполнилось восемнадцать, держала она себя так, как не каждый глава рода. Не скрывала удивления, забавно морщила носик, осматривая мой замок, который её явно многим не устраивал.

Каким-то неведомым способом она нашла подход к Мраку. Конюхи к нему подходить боялись. Да его стойло чистили, пока он в загоне. И наоборот, выгадывали, когда он вернётся в стойло, чтобы в загоне освежить. А я сегодня с утра собственными глазами видел, как этот засранец ел у княжны с рук и откровенно заигрывал, напрашиваясь на ласку.

Воспоминания о встрече у конского загона почему-то вызвали улыбку.

— Лорд! Лорд Эдгар! Там ваша невеста… Ой! — оруженосец застыл, видеть меня улыбающимся ему было явно не привычно.

— И что там моя невеста? — поторопил я парня.

— Велела заново трубы вычистить, Рубик с утра уже драит. Кровать велела новую сделать, тюфяки вчера ещё пожгла! — перечислял Карл. — А ещё она Рубику какой-то травы дала, чтоб у того глаза прошли. А все ж Граника наслушались. Ждут теперь пять дней. Пройдёт через установленный княжной срок его беда или нет. И Свона, ну эта, заразная которая, возле княжны полдня уже трётся. Там повариха уже волнуется. Только Свона вон довольная бегает, говорит, мол, княжна сказала, что беда у неё с руками, это пустяк и ерунда. И помочь обещала. Это как так?

— Княжна… Леди Яромира одарённая. Возможно, она может и лечить. — Предположил я удивившись.

Дар целительства настолько тяжёл и редок, что таких одарённых забирают в Цитадель целителей, едва дар проявится. И уж тем более не расходуют сил понапрасну. Если княжна настолько сильна, что может себе позволить за один день помочь в двух тяжёлых случаях, то почему князь её отпустил?

И про трубочиста я знал, и про кухонную девчонку, что помогала на грязных работах на скотном дворе, а на кухне пряталась. Спасти парню вечно гноящиеся глаза всего за пять дней? Невозможно. Избавить девочку от уродливых наростов на руках? Кажется, я тоже буду ждать результатов.

— А ещё говорят, что она своим служанкам сказала, что когда в тягости будет, в обитель, где росла, напишет, чтоб ещё лекарей прислали, помогать. — Продолжал вываливать новости Карл. — Она сказала, что наших целителей к себе не подпустит. От их помощи, мол, только помирать. И то, это очень дорого. А денег жалко. Лорд Эдгар, а чего это ей драконьих денег жалко?

— Говорят, враны ценят сокровища не меньше драконов. Тем более, что уже ночью княжна Яромира станет леди Чёрных драконов. Может, она уже считает драконьи деньги своими. — Размышлял я.

И чем больше я размышлял, тем больше в своих мыслях запутывался. Будь моя сестра одарена настолько, обладай такой силой, разве выпустил бы я из лап такое сокровище? Нет. Конечно, нет. А княжна… Сквозь кожу проступила и пробежала волной чешуя, переливаясь гранями брони.

— " Сокрррровище. Моя"! — сотрясает всё внутри дрожью рёв зверя, уже причислившего княжну к своей сокровищнице.

Ценность невесты открывалась постепенно, и только возрастала с каждым открытием.

— Лорд, а правда, что ваша невеста сама может враном обернуться и улететь? — не смог скрыть любопытства Карл. — Граник говорит, что в бою она оборачивалась в целую стаю.

— Говорят, что одарённые у птиц обладают таким даром. Оборачиваться птицей своего клана. Мы же можем становиться крылатыми ящерами? — ответил я, ощущая непонятную тревогу.

— Это что же? Мы её тут, наша княжна, наша княжна… А она если что не по нраву, фьють и иди, лови птицу в небе? Помашет нам крылышком? — возмутился Карл.

— Нет! — рявкнул я, потеряв контроль над собой.

И тут же попытался успокоиться. Княжна не похожа на взбалмошную девицу, что может чуть что устроить истерику и нарушить договорённости. Нет, чего это я сорвался?

Вот и пришло время идти за невестой. Полночь у нас, Чёрных драконов, особое время. И как я знал, у воронов тоже. Наш обряд будет проходить в пик полнолуния у алтарного камня. Чёрный агат, покрытый древними знаками, скрепит наши клятвы. Меня сопровождали только оруженосец и Гринард. Остальные ждали уже у алтаря.

Распахнул дверь в покои уже почти жены и не удержался, вдохнул полной грудью. В покоях княжны пахло чистой водой, травами, чья лёгкая горечь мешалась со сладостью мёда, морозным ароматом мяты и свежестью южного лимона. А потом я увидел свою невесту…

Дыхание пропало, и дракон чуть не сорвался в оборот. Под глубоким капюшоном и яркой краской, которой было расписано лицо княжны, скрывалась красота, о которой я слышал лишь в легендах, пришедших ещё из старого мира.

О том, что раньше не было светил ни у дня, ни у ночи. И люди освещали и день, и ночь только огнём. И в свете этого огня увидел однажды Крылатый Отец смертную и полюбил её. И родились у них дети. Йориф, гордый и яростный, чья сила билась вокруг него алым пламенем, стал солнцем. А вот нежная Фиориль, что мерцала, как сотни драгоценных камней, украсила своей красотой ночь.

Говорили в легендах, что порой она гуляет среди смертных, являясь прекрасной девой, чьи волосы подобны серебру, а глаза настолько синие, что напоминают ночное небо. И узнать её можно по платью цвета неба, подаренного им с братом Крылатым Отцом. И по вышивке цвета зари, когда сестра встречается с любимым и любящим братом.

— "Сокрррровище, — взвыло внутри меня. — Сцапать и спрятать".

С трудом совладав с инстинктом, я протянул на встречу невесте руку.

— Прошу вас, моя леди! — прохрипел я изменившим мне голосом.

Княжна внимательно посмотрела на меня, а потом легко коснулась пальчиками моей руки. Зверь внутри начал бесноваться, требуя схватить невесту немедленно и закрыть в сокровищнице. Мои сопровождающие только обалдело рассматривали МОЮ невесту. И такое внимание к ней меня почему-то бесило.

Спускались мы в тишине, решив хоть как-то оживить путь беседой, я обратился к Яромире.

— Волнуетесь, княжна? — спросил я.

— Да, и волнуюсь, и боюсь чего-то. А чего сама не знаю. Вроде решено же всё. Иного пути нет, а сердце колотится, как сумасшедшее. Вот, смотрите сами! — в порыве княжна схватила мою руку, на которую опиралась, и положила к себе на грудь, позволяя мне ощутить и, правда, частый стук своего сердца.

В нос ударил пряно-ягодный аромат, шедший от волос Яромиры. Жар волной прокатился по моему телу. Моя собственная кровь откликнулась боем в висках.

— Княжна! — то ли прорычал, то ли простонал я, и сам не зная почему, подхватил невесту на руки.

— А у вас кажется жар, — приложила запястье к моему виску эта… целительница. — Нет, определённо жар.

— Яромира, позвольте задать вам один вопрос, который возможно покажется вам странным, — появилось у меня предчувствие. — Вы знаете, что происходит между мужем и женой?

— Откуда? — с искренним удивлением посмотрела на меня княжна. — Я замуж впервые выхожу. Нет, я знаю, что мужчина и женщина бывают близки, как говорила Хранительница, и от этого дети появляются. Но что это значит? В обители говорили, мужья всему научат.

— "Помоги мне, Крылатый Отец"! — попросил я про себя, шагая к алтарю между двумя рядами факелов на высоких шестах, по устеленным папоротником доскам и прижимая к себе свою ношу.

Такую знающую и наивную одновременно. И Ворон даже не предупредил! Дай ему Небо самому в моей шкуре побывать!

— Небом и крыльями, изначальным пламенем, зажжённым в нашей крови Крылатым Отцом, я клянусь быть мужем, защитником и отцом. — Повторял я не меняющиеся поколениями слова. — Мои крылья укроют от бури, мой огонь согреет в холод. Всё принадлежащее мне, равно принадлежит и тебе.

Произнеся последнее слово, я снял со своего мизинца гербовый перстень и надел его на средний палец княжне. Надеюсь, она догадается сжать пальцы в кулак, чтобы кольцо не слетело. Но к своему удивлению, я наблюдал за тем, как магическое кольцо, сжимается вокруг тоненького пальчика девушки. Значит, в брак княжна вступает добровольно. Иначе бы магия кольца не сработала.

— Стань ветром, поддерживающим мои крылья. Стань огнём в очаге моего дома. — Волнуясь, и от того немного дрожащим голосом произносила княжна ни разу не звучавшие на землях драконов слова птичьей клятвы.

— Крарк! — подал голос один из родичей моей жены. Яромира посмотрела в сторону врана, кивнула непонятно чему.

— А я встану за твоей спиной в час ненастья и сплету свою кровь с твоей в общем чаде. — Договорила княжна.

И стянула со своей руки кольцо с вороном на фоне лунного диска. Я брал княжну в жёны точно без принуждения. И кольцо оказалось в пору. Народы разные, а магия артефактов одинаковая.

Мгновение тишины и оба кольца меняются. Неизменным остаётся только луна. А вот по её краям летят навстречу друг другу ворон и дракон. И наконец, молчащая толпа взрывается криками и поздравлениями. Для моих людей это праздник, которого здесь очень давно не было, и надежда, что больше не будет кровавых сражений. Хотя бы попытка прекратить войну.

Факелы сдвигают, заключая нас с женой в круг. Гринард вносит чашу с вином, которую мы должны выпить на двоих. И вручает её княжне, как хранительнице очага. Я кладу свои ладони поверх её. Вино пьётся легко, лишь добавляя блеска во взгляде. Выпив всё, мы переворачиваем чашу, показывая, что ни капли не осталось.

И под лютню и флейты с звенящими бубнами мы танцуем наш первый танец. К удивлению, княжна его знает, и радостно шепчет, что её служанки научили.

Вскидываем руки, словно это крылья, соприкасаемся одним локтем, другим, разворот. Низкий поклон, сцепляем руки и подходим друг к другу так близко, что касаемся друг друга грудью. Княжна изящна и грациозна, её танец как полёт.

Направляясь в зал, где накрыты столы для пиршества, я чувствую, как надежда на правильность своего решения потихоньку превращается в уверенность. Вассалы, гости и старшие слуги заняли свои места. Я налил вина в бокал жене и собирался положить на общий хлеб угощения, наверняка же проголодалась за день.

Резко наступившая тишина насторожила и заставила посмотреть на двери. Там посреди прохода, оставленного для танцев, стояла леди Гинерра. О её месте и роли рядом со мной знали все, поэтому и напряжённо ожидали развития событий.

— Леди Гинерра, — мгновенно пробудился гнев. — Я велел вам покинуть свой замок до начала ритуала, и никогда не возвращаться.

— Да мой лорд. Но вы не сказали, что мне делать с вашим наследником, что я ношу под своим сердцем. Я в тягости, мой лорд. — Опустив глаза, громко произнесла она.

А я с тревогой наблюдал, как исчезает улыбка с лица моей юной жены, и каменеет осанка, превращая княжну в красивую, но статую.