Короли анархии

— Только если ты наденешь балетную пачку и воткнешь себе в задницу штопор, пока будешь делать для меня пируэты, — пробормотал я, мой мозг наполовину функционировал, когда странный шум проник в мой череп.

Повторяющийся скребущий звук перемешался с нежными тонами какой-то музыки Сэйнта, и я застонал, протирая глаза, выпрямляясь и пытаясь проснуться. Почему это было так чертовски трудно сделать? Мой мозг был на полпути к этому, но я чувствовал, что внутри меня идет битва за то, чтобы хотя бы заставить свои глаза открыться.

— Разве не забавно, что ты спишь как младенец, когда люди говорят, что убийц должны преследовать воспоминания о людях, которых они убили, и они вообще не могут заснуть? — Голос Сэйнта раздался где-то рядом. Его тон был непринужденным, но тот факт, что он вообще сейчас разговаривал со мной, доказывал, что он все еще был на взводе.

Я застонал, проводя ладонью по лицу и пытаясь заставить себя открыть глаза, понимая, что прошлой ночью снова рухнул на диван.

— Я думаю, предполагается, что именно чувство вины не дает людям уснуть, — пробормотал я. — И я никогда не был из тех, кто испытывает подобные чувства. Кроме того, большинство ублюдков, которых я убил, заслужили это, как и остальные… ну, они бы не смогли этого избежать. Мне может не нравиться то, что я был вынужден сделать, чтобы получить место в Ройом Д'Элит, но я не собираюсь чувствовать себя виноватым за то, что выжил.

Я открыл глаза как раз в тот момент, когда Сэйнт бросил свою щетку в ведро с отбеливателем, которым он обрабатывал нашу работу на стенах, разрисованных граффити прошлой ночью. Наверное, мне следовало бы обидеться на это, но, если быть до конца честным, через час я потерял интерес к мытью стен и оставил после себя больше, чем несколько пятен красной краски.

— Ну, я, конечно, не думаю, что ты должен испытывать какое-либо чувство вины. Я просто нахожу интересным то, что сон ускользает от меня, и в то же время не чувство вины не дает мне уснуть. Это привычка. — Сэйнт пожал плечами и отошел от меня, прихватив ведро с отбеливателем и вылив его в раковину.

Я бросил взгляд на сверкающие стены и понял, что он тоже обработал все помещение. Каждый дюйм полов, кухни и даже мягкой мебели блестел, а воздух был наполнен ароматом смеси чистящих средств. Я предположил, что это было связано с тем, что кто-то еще побывал в его убежище, и ему нужно было уничтожить все свидетельства этого факта. Без сомнения, позже он проинструктирует свою горничную Ребекку повторить все это еще раз. Эта женщина должна была быть настоящей святой в жизни, чтобы постоянно соответствовать его уровню безумия и при этом иметь свою работу. Хотя однажды он сказал мне, что платил ей примерно в пять раз больше обычной ставки уборщицы и предлагал бонусы за дополнительную работу, так что я предположил, что ей стоило иметь дело с дозой сумасшествия на стороне.

Я поднялся с дивана и направился обратно в свою комнату, в то время как Сэйнт начал чистить ведро для уборки. И если это не было идеальным примером пустой траты гребаной жизни, то я не знаю, что это было, но я далек от того, чтобы прерывать его безумие. Его лоб был нахмурен, и я мог сказать, что его что-то беспокоило, поэтому, несмотря на то, что было всего половина шестого утра, а я никогда не вставал в этот нечестивый час, я решил вернуться и поговорить с ним, как только смогу отлить и почистить зубы.

Я вытащил один из своих альбомов для рисования из-под матраса и, прежде чем снова выйти из комнаты, взял со стола пару карандашей, прихватив их с собой на диван.

Сэйнт стоял у обеденного стола, глядя на свое обычное место на нем и задумчиво проводя пальцами по древесине.

— Если тебе интересно, трахал ли я нашу девушку на твоем месте или нет, то ответ — нет, — усмехнулся я, усаживаясь на свое место. — Но теперь, когда ты подал мне идею, есть ее за столом на самом деле имеет больше смысла.

Вместо того чтобы укусить меня, Сэйнт нахмурился еще сильнее, прежде чем вернуться на кухню.

Он явно не спал всю ночь, играя на пианино, как какое-то жуткое привидение, и усталость давила на него, но я знал, что теперь он не уснет до своего обычного времени сегодня вечером. Может быть, собачья усталость сыграет ему на руку и позволит хоть раз по-настоящему поспать.

Я открыл свой альбом для рисования и начал рисовать, пока ждал, когда он подойдет ко мне. Иметь дело с Сэйнтом всегда было немного похоже на общение с одичавшим котом. Если ты подойдешь к нему с добрыми словами и миской свежей рыбы, думая, что станете лучшими друзьями, значит, тебе не повезло. Скорее всего, он просто зашипит на тебя, убежит и, возможно, даже попытается укусить, если ты будешь упорствовать. Но если ты сидишь тихо и просто случайно оставил рядом с собой маленький рыбный кусочек в качестве приглашения, то в конце концов котенок подошел бы и урвал его.

— Это постоянное нарушение правил должно прекратиться, — выдавил он, ставя две чашки кофе на кофейный столик и опускаясь на свой трон рядом со мной. Хороший котенок.

— Это так? — Спросил я голосом, который давал ему понять, что у меня не было никаких планов держать свой член подальше от нашей девушки, и ему придется к этому привыкнуть.

Он поджал губы, его кулак сжался на подлокотнике кресла, а затем снова медленно разжался, прежде чем оставить тему и перейти к тому, что явно беспокоило его больше всего прямо сейчас.

Я уже закончил набросок своего эскиза и склонил голову набок, на мгновение взглянув на Сэйнта, прежде чем перейти к деталям, поскольку уголь неуклонно окрашивал мои пальцы в черный цвет.

— Вчера, перед… всем, я обнаружил, что мой ноутбук на дюйм левее своего обычного положения.

— Срань господня, ты вызвал полицию? — Я ахнул и громко рассмеялся, когда он бросил на меня убийственный взгляд.

Музыка продолжала играть из динамиков, переходя от одного произведения к другому с идеальной синхронностью. Черт, мне начинало по-настоящему нравиться это классическое дерьмо, и я клянусь, он понял это, потому что все песни, которые играли, были теми, которые мне нравились. Казалось, они просто как-то подходили мне, обращались ко мне или что-то в этом роде. Пошел он к черту.

— Татум и Монро были здесь одни до того, как это случилось, — продолжил он, игнорируя мои поддразнивания.

— Да? — Небрежно спросил я, большим пальцем пряча ухмылку в уголке рта. К счастью, Сэйнт был погружен в свой тройной эспрессо, так что ничего не заметил.

Возможно, Монро пришла в голову идея съесть ее за обеденным столом раньше меня.

— У меня просто такое чувство, что между ними двумя происходит что-то такое, чего я пока не могу понять, — пробормотал он.

— Ммм. — Я не отрывал глаз от рисунка, испытывая легкое искушение сказать ему, что Монро, вероятно, трахал ее до полусмерти прямо над его ноутбуком, и посоветовал бы ему проверить клавиатуру на случай, если какая-нибудь из клавиш осталась немного липкой. Но каким бы веселым это ни было, я знал, что это никак не повлияет на то, что должно было произойти, когда он поймает их за этим занятием. Что он и сделал бы, потому что это был Сэйнт Мемфис, и он уже почуял неладное. Я просто надеялся, что все получится, что я буду там и увижу, как его глаза вылезут из орбит, когда он обнаружит нашу девочку, кричащую под директором, возможно, задыхающуюся от «да, сэр», в то время как он обещает, что ей не придется оставаться после уроков, если она просто примет свое наказание как хорошая девочка.

— Это все? У тебя больше нет предложений? — Потребовал Сэйнт, когда я приступил к штриховке.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, чувак? Любой мог переместить твой ноутбук из назначенного положения, а Нэш теперь один из нас. Ты же не всерьез предполагаешь, что он и Татум что-то замышляют, не так ли?

Сэйнт разочарованно вздохнул и пожал плечами.

— У меня просто есть подозрение, вот и все. Я здесь чего-то не понимаю, но все не так просто. Когда я доберусь до сути, все будет хорошо, я уверен.

— Ну, копай поглубже, брат, — посоветовал я ему, ухмыляясь про себя, когда он погрузился в созерцательное молчание, что на самом деле сработало для меня довольно хорошо, поскольку это означало, что я мог проверить, правильно ли расставил углы его челюсти.

В шесть пятнадцать он внезапно встал и, оставив меня там, где я сидел, направившись в спортзал, чтобы начать утреннюю тренировку вовремя и, без сомнения, сбросить временной перекос, из-за которого его распорядок прошлой ночью провалился, и убедиться, что сегодня он снова полностью контролирует ситуацию. Мило и опрятно, как будто ничего и не случилось.

Я мог бы вернуться в постель, но вместо этого я просто остался там, где был, заканчивая свой набросок и позволяя своему разуму сосредоточиться на задаче. Я выпил кофе, который приготовил мне Сэйнт, чтобы немного взбодриться, и обнаружил, что на этот раз не так уж сильно возражаю против раннего утра.

Я даже не заметил, как Татум спустилась по лестнице, чтобы приготовить завтрак, ее пальцы вцепились в обложку моего альбома для рисования — единственное предупреждение, которое я получил о ее приходе.

Я игриво зарычал, когда она попыталась вырвать его из моей хватки, и, подняв глаза, увидел ее лицо и надутые губы в моей футболке с черной полоской.

— Могу я посмотреть? — спросила она хриплым от сонливости голосом, отчего мне стало жарко и я занервничал.

— Для тебя все, что угодно, детка, — согласился я с насмешливой улыбкой, выпуская альбом, и она развернула его, чтобы взглянуть.

— Киан… Черт, ты безумно талантлив, — пробормотала она, рассматривая набросок, на котором она и Сэйнт стояли прошлой ночью на берегу озера под проливным дождем, когда они смотрели друг на друга с таким напряжением, что, клянусь, я все еще чувствовал исходящие от них эмоции.

— Это твое, если ты этого хочешь, детка, — пошутил я. — Я даже сделаю для тебя хорошую скидку.

— Цена имеет какое-то отношение к тому, что ты прячешь под штанами? — спросила она, закатывая глаза, как будто уже знала ответ на этот вопрос.

— Как ни странно, так и есть, — согласился я, задаваясь вопросом, не захочет ли она отсосать мне, прежде чем приступить к завтраку, но смех, слетевший с ее губ, говорил об обратном.

Держу пари, я смог бы ее убедить.

— Сэйнт в порядке сегодня утром? — спросила она, взглянув на дверь, ведущую в склеп, где звуки его музыки были намного громче.

— Да. Он только что полностью перезагрузился и вернулся к своему обычному поведению ебанутого робота. Тебе не о чем беспокоиться.

Она поджала губы, словно ей не понравилось, что я высмеиваю то, что Сэйнт стал настоящим Сэйнтом и чуть не уничтожил мир, но, оглядываясь назад, я думаю, что это было довольно забавно. Никто по-настоящему не пострадал, все избавились от лишнего дерьма, в Храме была хорошая уборка, игра Сэйнта на фортепиано, без сомнения, снова была на высоте, победа была беспроигрышной.

— Серьезно, детка, не беспокойся об этом. Сэйнту приходится время от времени выходить из себя, чтобы у него была возможность на несколько часов вытащить эту палку из своей задницы и просто высказать свои проблемы. Если бы он этого не сделал, то, я думаю, его голова на законных основаниях взорвалась бы в один прекрасный день. Все хорошо. Я думаю, что в каком-то долбаном смысле ему тоже нравится сходить с ума. Это напоминает ему, что он, в конце концов, не робот. Он большой мальчик с настоящими чувствами и членом, который жаждет попробовать свою девушку, как и любой нормальный мужчина с чистой кровью.

— То, как он относится к правилам… — начала она, как будто действительно хотела понять его лучше, и я вздохнул, забирая альбом из ее рук и кладя его на кофейный столик, все еще открытый на странице с наброском ее и Сэйнта. Это была своего рода приманка для Сэйнта, которая могла просто развязать войну. Он ненавидел все, что документировало его выходку, и я был почти уверен, что набросок, на котором он весь мокрый и смотрит на нашу девушку так, словно весь мир начался и закончился с ней, заслужил бы мне еще одну взбучку. Но я всегда был готов к этому. И если он уничтожит мое искусство, то так тому и быть. Оно того стоило.

— Истории Сэйнта — это его личное дело, — сказал я, вставая и следуя за ней на кухню, где она начала готовить завтрак. — Но я могу сказать, что правила — это то, что он использовал, чтобы придать смысл миру, когда у него отнимали вещи, которые были вне его контроля. Если ты хочешь легкой жизни с ним, тогда просто делай, как он говорит. Хотя лично я считаю, что подталкивать его к проверке правил — это неплохо. Это помогает ему увидеть, что вещи не всегда должны быть под его контролем, даже если ему легче жить, когда это так.

— Я думаю, это не имеет значения, пока с ним все в порядке, — размышляла она, разогревая сковороду, чтобы начать готовить яйца. К счастью для Сэйнта, в школу по-прежнему регулярно доставляли еду, и Монро даже начал добавлять некоторые из наших конкретных пожеланий к заказам, чтобы мы могли продолжать есть то, что нам нравится. Были некоторые нехватки, которые было трудно достать, но деньги решали все, поэтому Сэйнт просто начал доплачивать за любые дополнительные блюда, которые он хотел, и это означало, что его яйца и авокадо все еще были в меню.

Я придвинулся вплотную к Татум, пока она работала, мои пальцы прошлись по всей длине ее бедер и оставили черные следы от древесного угля, когда она рассмеялась и без особого энтузиазма отмахнулась от меня. Но каждый раз, когда она это делала, я просто рычал и все больше вторгался в ее пространство, мои пальцы скользили по внутренней стороне ее бедер, спускались по шее, скользили под рубашку в поисках соска.

Этого было недостаточно, чтобы помешать ей готовить еду, но по тому, как ее дыхание становилось тяжелее, я понял, что это возымело желаемый эффект.

Сэйнт вышел из склепа без рубашки и блестящий от пота. Его взгляд скользнул по черным отметинам, оставленным углем на бедрах Татум, и я насмешливо ухмыльнулся ему, когда он раздраженно зарычал.

— Доброе утро, — сказала Татум, снова отталкивая мои руки, когда сделала шаг к Сэйнту, но он только кивнул, прежде чем повернуться и направиться в свою комнату.

Когда он уходил, я заметил темные кровоподтеки на его ребрах, там, где я ударил его прошлой ночью, и был вынужден признать, что это, возможно, был немного идиотский поступок. Но он назвал нашу девушку шлюхой, так что я не сожалел об этом. И тот факт, что он также не обвинил меня, говорило о том, что он согласен с тем, что заслужил свое.

Сэйнт остановился, заметив рисунок на кофейном столике, и стиснул зубы, когда взял его и вырвал страницу из книги.

— Не надо! — Закричала Татум, отбегая от меня, чтобы спасти рисунок до того, как Сэйнт успеет швырнуть его в огонь, и, к моему удивлению, он действительно остановился.

— Тебе это нравится? — спросил он, насмехаясь над неопровержимым доказательством того, что он был человеком, в то время как я хихикал, как мудак, каким и был.

— Да. Пожалуйста, не уничтожай его, Сэйнт. — Татум протянула руку за страницей, и я ждал, что Сэйнт все равно бросит ее в огонь, как кусок дерьма, которым он и был, но вместо этого он просто нахмурился и медленно протянул ее ей.

— Давай возьмем рамку и повесим ее над каминной полкой, — предложил я, моя улыбка стала шире, пока я ждал, что он набросится на меня.

— Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко, — пренебрежительно ответил Сэйнт, его взгляд был направлен на Татум, а не на меня. — Но поскольку ты так явно влюблен в меня, Киан, может быть, в следующий раз я буду позировать тебе с обнаженным членом, чтобы ты мог нарисовать себе что-нибудь, на что можно подрочить.

Он ушел, не сказав больше ни слова, торопливо поднимаясь по лестнице, чтобы наше небольшое общение не нарушило его график, и мне пришлось окликнуть его, как только я оправился от удивления, что он не взбесился.

— Да, пожалуйста, малыш. Но помни, когда я буду трахать тебя, я буду сверху! — Крикнул я ему вслед.

Он послал меня через перила, а затем тяжелый стук закрывшейся двери ванной оторвал его от нас.

Татум торжествующе ухмыльнулась, держа свой драгоценный рисунок между пальцами, и я тоже не смог удержаться от ухмылки. Было что-то чертовски опьяняющее в том, чтобы заставить эту девушку улыбнуться.

Звук поворачивающегося в двери замка привлек наше внимание, и Монро вошел в Храм, тряся головой, как собака, чтобы стряхнуть влагу с волос.

— Как дела сегодня утром? — спросил он, когда Татум вернулась, чтобы начать одеваться, а я решительно устремился за ней.

— Все хорошо, — заверил я его. — Сэйнт вернулся к своему прежнему бодрому состоянию, Блейк все еще не вылез из своей пещеры, а Татум как раз спрашивала, можем ли мы вдвоем заставить ее кончить, прежде чем Сэйнт выйдет из душа.

— Что? — пискнула она, поворачиваясь и свирепо глядя на меня. — Я ничего подобного не говорила.

— Это подразумевалось, — сказал я, хватая ее за талию и разворачивая лицом к Монро, пока он хмуро смотрел на меня.

— Ты можешь завязать со своими гребаными комментариями? — он зашипел, как будто ненавидел, что я постоянно делаю намеки на них двоих, но мне было наплевать.

— Конечно. Тебе просто нужно поскорее подойти сюда и накачать кое-чем нашу девочку, потому что у Сэйнта есть ровно десять минут на принятие душа, и мы, наверное, уже израсходовали пять из них. — Я подтащил Татум к нему, пока она извивалась в моих объятиях, и я не смог удержаться от смеха, когда она попыталась ударить меня по яйцам.

— Киан, прекрати. Мы не можем так глупо рисковать, как…

Я задрал ее рубашку, обнажив ее голую киску, и просунул руку между ее бедер.

Нэш зарычал, Татум заскулила, а Сэйнт выключил гребаный душ.

— Черт, — сказал я с драматическим вздохом, убирая руку и поправляя рубашку на ее бедрах. — В следующий раз вам, ребята, нужно быстрее занять позицию.

— Придурок, — отчитала Татум, отталкивая меня от себя, а Монро покачал головой и отошел, чтобы занять свое место за столом.

Появился Блейк, смахивая с глаз сон, и мы помогли Татум собрать тарелки, прежде чем поставить всю еду на стол, как раз в тот момент, когда Сэйнт появился как раз вовремя, чтобы поесть.

В общем, я должен был сказать, что сегодня в мире Ночных Стражей все выглядит довольно неплохо.