Кошмар в летнюю ночь (ЛП)

Глава 16

Следующие несколько дней я старалась избегать Нейтана, насколько это было возможно. Я с ним не разговаривала, показывала свое прохладное отношение к нему, и совсем по - детски говорила: «Слышите, что-то шумит? Ветер, наверное», если он пытался привлечь мое внимание на людях. Раз или два Сильвия удивленно поднимала брови, но у нее хватало ума не задавать мне вопросы. А папа… Ну, не часто я видела папу, поэтому, скорее всего, он даже не в курсе.

Бейли была единственная, кто рискнул спросить. Глупая девчонка.

– Нейтан, типа, хуйню тебе какую-нибудь сделал, что ты так бесишься? – спросила она однажды, сидя вечером на диване и наблюдая, как Нейтан безуспешно пытался разговорить меня в течение десяти минут.

– С каких это пор ты говоришь «хуйня»? – спросила я, взяв пульт и переключая на канал с фильмами.

– Мне почти четырнадцать. И иногда я матерюсь.

– Я никогда не слышала, чтоб ты материлась.

– Ну, бывает иногда. Так что сделал Нейтан?

– Твоя мать убьет тебя, когда услышит, что ты говоришь такие слова.

– Ну, тогда я постараюсь сделать так, чтобы она не услышала, – сказала она. – Почему ты злишься на Нейтана?

Я застонала и откинула голову на спинку дивана.

– Да это вообще не ваше дело. Да, он хуйню ляпнул, поэтому я злюсь на него.

– Ооо. И что он сказал?

Я угрожающе сузила на глаза.

– Бейли.

– Ладно, прости. Не буду больше спрашивать, – я устроилась поудобнее на диване, чтобы лучше видеть экран. – Но ты можешь все рассказать мне, если решишь, что тебе нужно поговорить с кем-то об этом.

– Спасибо, учту на будущее.

Немногим сходило с рук то, что сходило Бэйли. Она страшно доставала меня, но я просто была неспособна злиться на нее. Возможно, потому что мы практически все время проводили вместе: смотрели второсортные реалити-шоу и тупые фильмы 80-ых. Или, может быть, причина была в моем постоянном чувстве вины, когда я смотрела на нее и вспоминала, что те мальчишки делали с ней, ведь это я была виновата, потому что не приглядела за ней.

– Эй, девчонки, – сказал папа, входя в гостиную. Он что-то делал в своем кабинете, когда вернулся сегодня пораньше с работы. – Не могли бы вы обе сделать мне одолжение?

– Конечно, – сказала я, повернувшись к нему через спинку дивана. – Что там у тебя?

– Не возражаете против уборки в доме? Необходимо вынести мусор, пыль с мебели стереть, ну все, как обычно. Сильвия просила меня сбегать в магазин, а я хочу, чтобы дома было убрано к ее приходу.

– Да, мы уберемся, – сказала Бейли и выключила телевизор.

– Спасибо. Я ваш должник, – он направился к двери, останавливаясь, чтобы обуться.

– Пап? – сказала я, вставая с дивана.

– Да-да.

Он продолжал стоять лицом к стене, наклонившись, чтобы завязать шнурки, и не смотрел на меня. Я хотела, чтобы он посмотрел на меня, хотела увидеть его глаза, когда он посмотрит на меня. Он не сказал ни слова о фотографиях на Фейсбуке, но ему пришлось посмотреть их… так ведь?

– Ммм, как думаешь, у нас получится побыть вместе как-нибудь? – спросила я. – Чтоб поговорить, ну, типа, о колледже, выборе специализации и тому подобное.

– Конечно. Мне надо взглянуть на мое расписание, но у меня должно быть свободное время на следующей неделе. И тогда мы что-нибудь придумаем.

Ему придется искать время в своем расписании, чтобы поговорить со мной. Ух, ты! Я прям прочувствовала свою значимость.

– Здорово. Я планирую остаться на ночь у Харрисона на 4 июля, может быть, тогда днем? До того, как он заедет за мной?

– Звучит неплохо, – он быстро улыбнулся мне, перед тем, как открыть входную дверь и выйти. Он мельком посмотрел на меня, но задержал взгляд только на какую-то тысячную долю миллисекунды, а этого недостаточно, чтобы я смогла определить, смотрит ли он на меня как-то иначе.

Я вздохнула и провела рукой по волосам.

– Как ты? – спросила Бейли. Я повернулась и увидела, что она уже держала тряпку в руке. – Ты выглядишь… Грег тоже хуйню гонит?

– Да хватит говорить слово «хуйня»! Это ненормально.

Она ухмыльнулась.

– На этот раз я сказала это, чтобы посмотреть, что ты скажешь.

Я выхватила тряпку из ее рук и начала протирать домашний кинотеатр.

– Иди, мусор вынеси, матершинница.

Она рассмеялась и пошла в кухню.

– Хуйня! – прокричала она, когда шла через столовую. – Дерьмо! Херня!

Я закатила глаза. Если бы Нейтан слышал, как она ругается, очевидно, он обвинил бы меня и в этом. Сказал бы, что это мое дурное влияние или что-то типа того.

Хотя, если честно, мне было бы все равно. Я просто была счастлива, что у нее было хорошее настроение, что она смеялась и шутила. Я была рада, что те мальчишки не смогли забрать у меня такую Бейли. А особенно тому, что на данный момент она была единственным человеком в этой семье, кто мне действительно нравился.

В день вечеринки у Харрисона я встала рано утром, надеясь провести с папой пару часов и поговорить о выборе специализации. Я была полностью готова для нелепой конфронтации о фотографиях на Фейсбуке, я даже определилась, что конкретно скажу, если он начнет спрашивать о группе.

К сожалению, мне так и не выпал шанс толкнуть свою речь.

Я весь день околачивалась внизу в ожидании, когда папа придет с работы. 13:00, 14:00, 15:00… Где-то в три пятнадцать он позвонил домой со своего мобильного.

– Привет, карапузик, – сказал он. – Сделай одолжение, скажи Нейтану, пусть он встретится со мной у кинотеатра. Я бы подъехал и забрал его, но выбираю фейерверки для сегодняшнего вечера, и это выходит дольше, чем планировал.

– Кинотеатр? – повторила я. – Нейтан? Но я думала, что мы поговорим о колледже и… Я не знаю. Сейчас, подожди.

– Да, точно, – сказал он. – Извини, я забыл. Обещаю, мы обязательно поговорим в следующий раз.

В трубке слышался какой-то приглушенный шум.

– Мне нужно идти, карапузик, – проговорил он. – Я стою в очереди за фейерверками. Увидимся вечером.

– Сегодня вечером я иду к Харрисону.

– Ну, тогда увидимся завтра, – сказал он. – Люблю тебя. Пока.

Я долго сжимала в руке беспроводной телефон, пока не швырнула его обратно на базу. Разочарование разрывало мою грудь. Он бросил меня ради Нейтана. Ради своего нового сына. Своей новой семьи.

Я развернулась и рванула наверх, без стука распахнув дверь в комнату Нейтана. Он сидел на кровати и читал книгу, но посмотрел на меня, когда я зашла. К моему удивлению (и раздражению), он был счастлив видеть меня.

– Привет, сказал он. – Рад, что ты пришла. Я хотел поговорить с тобой о том, что сказал…

– Папа хочет, чтобы ты с ним встретился у кинотеатра, – сказала я. – Он не может забрать тебя, потому что покупает фейерверки… Ты идешь с ним в кино?

– Эм… Да, иду. Мы собирались посмотреть ту фантастику, это последняя неделя проката. Все нормально? Ты хочешь пойти с нами?

– Нет, – гаркнула я. – Нет, все не нормально. Он должен был провести время со мной сегодня. Он должен был поговорить со МНОЙ. О моем будущем, о выборе специализации в колледже, обо всем дерьме, которое народ обсуждает в интернете. Ни о чем из этого он не говорил со мной, и должен был сделать это сегодня. Но он не может. Вместо этого он идет в кино с тобой. И нет, Нейтан, я ни хуя не хочу идти с вами.

– Прости меня, – сказал он. – Я не знал. Может быть, он забыл.

– Также как он забывал в последнее время смотреть мне в глаза. Да нет, просто он очень рад начать жизнь с чистого листа со своей новой идеальной семьей.

По крайней мере, у него хватило такта искренне посочувствовать.

– Могу я для тебя что-нибудь сделать? Я могу все отменить или отвезти тебя, и ты сможешь пойти вместо меня.

Я немного смягчилась. Трудно было злиться, когда казалось, что ему не все равно, даже если мой папа променял меня на него.

– Нет. Просто… мне нужно проверить кое-что на твоем компьютере.

– Ммм, хорошо. А что именно?

– Фейсбук, – я села за стол и вышла в интернет. Я услышала, как заскрипели пружины кровати Нейтана, когда он отложил книгу и подошел ко мне сзади.

– Ты не хочешь…

– Не говори мне, что я хочу, Нейтан.

Когда я открыла Фейсбук, открылась страница Нейтана. Найти группу оказалось нетрудно. Название выскочило сразу, как только я ввела свое имя в строку поиска.

Я прокрутила вниз, стараясь игнорировать панель слева и «167 пользователей, которым понравилось это сообщение» на ней. Боже, неужели в Гамильтоне наберется 167 жителей? Новые фотографии не появились, что было логично, так как я не выходила из дома последние несколько дней. Но выскочили посты, комменты и предположения о том, куда же я пропала.

«Может быть, ее отправили на реабилитацию?»

«Интересно, Грег отправил ее обратно туда, откуда она приехала? Мне бы не хотелось, чтобы мои фанаты видели мою дочь, если бы она вела себя также».

Я выкинула их слова из головы и заставила себя кликнуть на верхнюю фотографию, на которой я целуюсь с парнем с дредами.

– Нейтан, – позвала я. – Если чье-то имя было тэгом к фотографии, а потом его не стало… Что это значит?

– Этот человек мог сам удалить себя из списка тэгов, – сказал он. – А что?

– А то, – сказала я, – папа был привязан тэгом к этой фотографии, когда ты показывал мне страницу, а теперь нет. Что означает, он сам удалил свое имя. Значит, он видел эту фотографию. Он видел ее, и ничего не сказал мне об этом. Он просто… Он удалил свое имя из списка. Как будто этого никогда не было.

– Может быть, он просто…

– Да ему просто глубоко насрать.

Я встала и пошла к двери, но Нейтан схватил меня за руку.

– Уит.

– Уитли.

– Прости меня за то, что я сказал тебе тогда, – рука Нейтана скользнула с моего локтя на запястье. – Я не должен был называть тебя шлюхой. Никто не должен был называть тебя так. Ни люди на сайте, и уж тем более не я. Однажды ты сказала мне, что я лицемер. Ты права. Я лицемер. Тебе следует знать, что я…

– Уверена, это будет захватывающая история, – перебила его я, – но мне все равно. У меня своего рода глубокий кризис с родителями, который затмевает твою вспышку гнева. И, честно говоря, похоже, что мой папа полностью с тобой согласен. Мне нужно приготовиться к вечеринке, поэтому, может, вернемся к этому позже?

Он отпустил мою руку.

– Я понял. Ну, да. Замечательно.

– Вот и здорово. Спасибо.

Я знала, что это была папина вина, это на него я должна была злиться, но на тот момент я ненавидела и Нейтана тоже. Потому, что папа сегодня проведет время с ним вместо меня. Нейтан был тем ребенком, которого он хотел. Он даже не смог найти время в своем расписании, чтобы поговорить со мной, проявить интерес к моей жизни.

Удалил свое имя. Он удалил свое имя, привязанное к фотографии.

Удалил себя из моей жизни.