Кошмар в летнюю ночь (ЛП)

Глава 29

Не прошло даже и недели с тех пор, как я наконец-то разложила одежду по ящикам дубового комода, и вот я уже снова собираю их. В голове промелькнула мысль, что было бы намного проще, если бы я просто оставила вещи в дорожной сумке. Если бы я никогда не раскладывала их в комод. Если бы я никогда не позволяла этому месту стать моим домом.

Бейли сидела на моей кровати, наблюдая, как я вяло передвигаюсь по комнате, хватая руками то одну свою вещь, то другую. Она и Сильвия вернулись домой примерно через час после нашей с папой стычки. Когда Бейли поднялась наверх, чтобы показать мне свою обувь, то обнаружила меня почти плачущей после телефонного разговора с Трейсом.

Я рассказала ей все. Ну, не совсем всё. Я опустила часть о моем так называемом сексе на одну ночь с Нейтаном в начале лета. Она еще слишком молода, чтобы слышать об этом. Поэтому я начала с рассказа о том, что мы с ним видели друг друга, и закончила рассказ случаем с папой на кухне сегодня утром.

– Ты знаешь, – сказала она со слабой вымученной улыбкой, – я знала, что между тобой и Нейтаном что-то происходило.

– Да, – сказала я, засмеявшись сдавленно и жалко. – Да, ты знала. Правильно догадалась.

– Гадать не нужно было, – пробормотала она, играя с торчащей из одеяла ниткой. – Это было очень даже очевидно.

Я запихнула несколько мятых футболок в свою дорожную сумку, стараясь не думать о том, что делаю. Я сосредоточила свое внимание на Бейли. На том, что она говорит. На чем угодно, но только не на том, что я уезжаю завтра после обеда. Потому что, когда я подумала о том, что я ее снова увижу еще ой как не скоро, мне как будто нож всадили в живот и прокрутили.

А папа разрешит мне приехать на свадьбу в следующем месяце после всего случившегося?

Две недели назад я бы сделала что угодно, лишь бы уехать из этого дома. Сейчас я бы сделала что угодно, лишь бы остаться.

Следующие слова Бейли сказала шепотом, чуть ли не плача:

– А как же мой день рождения?

Нож вошел в живот еще глубже.

– Прости, – сказала я. – Прости, Бейли. Это я виновата. Мне не стоило говорить… По крайней мере, я уверена, что Харрисон свозит тебя по магазинам.

Харрисон. Боже, мне нужно позвонить ему. Сказать ему, почему я собираюсь исчезнуть на полторы недели раньше. Но от идеи сказать ему «прощай» у меня снова защипало глаза. Черт подери, я не ожидала, что окажусь такой плаксой, но я плакала ужасно много этим летом.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я тоже не хочу.

Я застегнула молнию дорожной сумки.

– Может быть, мама отговорит Грега отправлять тебя домой, – сказала она.

– Или, может быть, также как он, она огорчится, что я встречаюсь с Нейтаном.

Бейли опустила голову в полном расстройстве.

– Эй, народ…

Его голос раздавался эхом в коридоре, отчего у меня образовался ком в горле. Нет, нет, нет, – подумала я. Даже если я скоро снова увижу его в колледже, рассказать Нейтану о том, что я уезжаю, будет самым сложным. Потому что я знала его. Я знала, он будет винить себя. И я не смогу с этим справиться сейчас.

– Что происходит?

Он заглянул в мою комнату.

– Мама и Грег ругаются в своей комнате, и …

Он замолчал, его глаза изучающее рассматривали мое лицо.

– Что случилось?

Я открыла рот, но слова исчезли куда-то, потому что нож в моем животе продолжал вырезать мои внутренности. Я посмотрела вниз на свою дорожную сумку, почувствовала, что его глаза скользнули вниз по моей фигуре и тоже остановились на сумке.

– Что…?

– Оставлю вас двоих наедине.

Бейли встала и прошла мимо брата, подходя к двери. Она обернулась и бросила на меня взгляд своими грустными карими глазами, а потом исчезла в коридоре.

– Уит, – сказал он, когда она ушла. – Что происходит? Почему ты снова собираешь вещи? Ты уезжаешь только после…

Я уже начала качать головой.

– Нет, – сказала я, покусывая губы. – Я уезжаю завтра после обеда. Папу кто-то заменит в выпуске новостей.

– Почему?

– Ты заходил на Фейсбук?

– Сегодня нет.

– Ну, мы знамениты.

Я попыталась улыбнуться. Попыталась притвориться, что это смешно.

– Хорошая фотография с тобой и мной в «Гнезде». Папа восхищался работой фотографа.

Лицо Нейтана стало нездорово бледным.

– Так… он видел. И он заставляет тебя уехать из-за меня.

Я покачала головой и опустилась на кровать.

– Нет, это моя вина. Я спорила с ним, мне кажется, он меня из дома выгнал.

Я выдавила из себя улыбку, когда смотрела на него.

– Потому что я могу напиваться и спать с кем угодно, но это смертельный грех целоваться с парнем, на чьей матери собирается жениться мой папа.

– Сводный брат, – сказал он.

– Ты мне не сводный брат, - сердито сказала я. – Еще нет. И не смей говорить, что ты тоже думаешь, это неправильно. Мы не родные брат и сестра. Разве это не странно? И знаешь, Нейтан, мне действительно невыносимо от того, что сейчас ты берешь на себя всю ответственность и чувствуешь за собой вину.

Только не плакать. Только не плакать. Не заплачу. Я не буду снова плакать.

– Я не хочу думать, что ошибалась, потому что знаю, я была права. Папа просто ведет себя как козел, и на этом история заканчивается. Пожалуйста, просто, мать твою, будь на моей стороне!

– Ну, ну.

Нейтан подошел и сел рядом на кровать.

– Успокойся, слышишь? Я на твоей стороне. Я всегда на твоей стороне.

Он обнял меня рукой, и я прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Прости, – пробормотала я ему в футболку. – Я просто никак не могу понять. Он игнорировал меня все лето, и вдруг ни с того ни с сего он поднял кипиш. Но вместо того, чтобы все уладить, он отправляет меня обратно к маме. Почему? Почему сейчас?

– Я думаю, ты должна спросить его.

Я презрительно усмехнулась, оттолкнув Нейтана.

– Ага, точно.

– Я серьезно, Уит. Вам двоим действительно нужно поговорить.

– Трейс сказал то же самое.

– Ну, он прав.

– Да поняла я! – закричала я, толкая Нейтана и поднимаясь на ноги. – Но я уже пыталась. Конечно же, я пыталась.

– Я знаю, что пыталась, – сказал он. – Но сейчас ты единственная, кто может исправить ситуацию. Ты единственная, кто смог изменить это лето. Если ты хочешь, чтобы отношения с твоим папой изменились, тебе придется их изменить самой.

- Я не могу.

– Уитли, – сказал он таким тоном, который значил, что он пытался объяснить что-то очень доходчиво, как будто я была пятилетней девочкой, а он старался меня вразумить. – Если вы оба будете молчать, то у вас не получится ничего исправить. Он твой папа. Он любит тебя.

Я хмыкнула.

– Ты ему больше нравишься.

– Хватит драматизировать.

Нейтан встал и подошел, встав передо мной и положив руки мне на талию.

– Слушай, я хочу, чтобы ты осталась. Ты же знаешь, что хочу, но мы увидимся в колледже через несколько недель, и тогда они ничего не смогут сказать нам о том, что мы делаем. Но сейчас твой отец – это самое важное, о чем стоит беспокоиться. Если нам нужно поставить наши отношения на паузу, чтобы вы двое смогли все выяснить, я не против.

– Почему ты должен быть таким чертовски милым? – раздраженно спросила я. – Почему бы тебе тоже не разозлиться? Это бы намного облегчило твою жизнь.

Он поцеловал меня в лоб – с таким снисхождением – и сказал с той самой старой улыбкой:

– Потому что злость не решает никаких проблем. Иди вниз и поговори со своим папой. Я буду здесь, когда вы поговорите. Хорошо?

– Я говорила тебе, Трейс уже предлагал, но это не сработает. К тому же, я не хочу.

– Нет, хочешь.

Его руки сжали мою талию, и он подтолкнул меня назад к двери.

– Ты очень, очень хочешь.

Затем он практически выпихнул меня из спальни, закрыв – и защелкнув на замок – дверь перед моим носом.

Я бросилась вперед, громко ударив кулаком по деревянной двери.

- Нейтан, это не смешно! Открой мою чертову дверь!

Ответа не последовало.

Черт. Вот придурок. Он действительно собирался заставить меня сделать это. На минуту я подумала о том, чтобы закрыться в его комнате, но я знала, что это никуда нас не приведет. Нейтан не собирался отступать. Расстроившись, я развернулась и пошла вниз по лестнице. Я знала, что меня не впустят в мою комнату, пока я не поговорю с папой.

Нет. Забудь. В принципе, это больше не моя спальня. Это снова комната для гостей.

Я потопала вниз по лестнице, сложив руки на груди. Если уж я делаю это, то, конечно же, не по своей воле. И папа об этом должен знать. Ему придется понять, что я терпеть не могла всю эту ситуацию в целом. И что это Нейтан заставил меня поговорить с ним. Что, несомненно, делает отца еще большим идиотом, потому что он пытается нас разлучить, так как это, возможно, означало, что Нейтан оказывал на меня благотворное влияние.

Слова жгли мне горло, злобная речь, которую я хотела прокричать, кипела и пузырилась внутри меня. Я была готова. Если папа все еще собирается бычить по этому поводу, я закачу истерику. Самую настоящую истерику. Чтобы у него была достойная причина отправить меня собирать вещи. Я собиралась сделать все, чтобы моя попытка не пропала даром.

Но я даже не дошла до его спальни, когда услышала крики.

Потом я вспомнила, что сказал Нейтан, когда зашел в мою комнату несколько минут назад: папа и Сильвия ругаются.

– Грег, ты ведешь себя неразумно.

– Сильвия, я уже принял решение. Она едет домой.

О, здорово. Они ругаются из-за меня.

– Нейтан и Уитли подходят друг другу. Нейтан так сильно изменился к лучшему этим летом, неужели ты не заметил перемен в Уитли? Я не понимаю, почему для тебя это такая проблема.

– Он ее сводный брат. Люди начнут болтать.

– Да по хрену, если они будут болтать.

Изумленная, я застыла за дверью, услышав мелодичный и бойкий голос Сильвии, которая сказала слово из четырех букв. Конечно же, я была даже еще больше удивлена слышать, как она спорит, встав на мою защиту.

– Сильвия, просто прекрати.

Папа вздохнул.

Я могла видеть через дверную щель, как он складывает чистую одежду в комод. Те же самые светло-голубые рубашки и полосатые галстуки, которые он обычно носит.

Чистые и сложенные, они лежали в каждом ящике. Он даже не смотрел на Сильвию, которая сидела на кровати и наблюдала за ним. И, разумеется, он не заметил меня.

Что еще нового?

– Я не собираюсь прекращать это, Грег.

Неожиданно Сильвия встала и уперла руки в боки.

– Она твоя дочь, а ты едва ли уделял ей время все лето.

– Неправда.

– Так и есть, папа.

Слова вылетели из моего рта раньше, чем я смогла бы их остановить, и теперь папа и Сильвия повернули головы и смотрели на меня. Я закусила губу, сожалея об этой небольшой оплошности, но уже было слишком поздно. Они знали, что я здесь. Можно было не скрываться. Поэтому я распахнула дверь спальни и зашла внутрь.

– Уитли, что ты…

– Она права, папа, – сказала я. – Сильвия попала в точку. Я была здесь все лето, а ты почти не смотрел на меня.

Естественно, даже сейчас он не смотрел на меня. Он повернулся обратно к комоду и складывал рубашки, убирая их одну за другой.

– Уитли, это приватный разговор. Пожалуйста, иди наверх.

Я нахмурилась.

– Да пошло оно, – проворчала я, начиная разворачиваться.

Но выражение лица Сильвии, которое я увидела, остановило меня. Она широко открыла глаза и смотрела на меня, умоляя сказать что-нибудь. Форма ее глаз напомнила мне глаза Нейтана, и я вспомнила, что моя комната заперта, и меня туда не пустят.

Поэтому мне придется постараться.

Короче, очень постараться.

– Папа, – сказала я, выжимая из себя слова.

Все мысли, которые ранее созрели в моей голове, вдруг исчезли. Не осталось даже и следа. Как будто их там вообще не было.

– Ты видел другие фотографии?

– Уитли, я просил тебя…

– Ответь ей, Грег.

Судя по голосу, Сильвия злилась. Очень злилась.

– Я уже несколько недель пытаюсь заставить вас двоих поговорить. И я не собираюсь позволить такой глупости, как упрямство, разбивать мою семью. Поэтому ответь на ее гребаный вопрос. У нее есть право знать это.

Папа продолжал молчать, все еще стоя лицом к стене, нервно складывая свою дурацкую одежду.

– Почему это такая проблема? – спросила я, принимая его молчание как «да».

Я шагнула вперед, сжимая ладони в кулак.

Какая-то часть меня хотела разозлиться, как это сделала Сильвия. Заорать и накричать, как я и планировала. Но разумная часть меня сказала, что это плохая идея, которая только еще больше все испортит.

– Тебе было все равно, когда я целовалась с другими парнями. Тебе было все равно, что об этом думали люди. Так в чем проблема, если я целуюсь с Нейтаном?

Папа тяжело выдохнул, наконец-то поворачиваясь ко мне лицом. Он прислонился к комоду, засунув руки в карманы.

– Уитли, такие фотографии просто плохо скажутся на нашей семье.

– Наша семья? – засмеялась я горько. – Ты знаешь, я ведь тоже твоя семья. По крайней мере, я так думала. А другие комменты и фотки уж точно плохо скажутся на мне. Но ты никогда не упоминал их. По существу, это важно только тогда, когда касается Нейтана.

Папа покачал головой.

– Уитли.

– Нет, папа, я серьезно!

Меня смутило, что произносимые мной слова звучали сдавленно. У меня был хриплый голос. Но я старалась не взорваться. Я сделала глубокий вдох, разговаривая немного тише.

– Как только Нейтан был втянут в это, ты взбесился. Тебе было похеру на мою репутацию. Только репутация твоей новой семьи. Твоих новых детей. Как будто я вообще на хрен не нужна.

– О, милая.

Я почувствовала, как Сильвия коснулась моего плеча, но я стряхнула ее руку, делая еще шаг к папе.

– Так что же, тебе все равно, что все думают, я шлюха, до тех пор, пока твой драгоценный Нейтан не оказывается вовлечен в это? Почему, папа? Потому что я здесь только на лето, и ты можешь не вспоминать обо мне все остальное время? Потому что я была тебе не нужна? Как была не нужна четыре года назад?

Слезы жгли мне глаза, и попытка сдержать их отнимала все мои силы.

– Или потому что тебе больше нравятся Бейли и Нейтан? В чем причина, что тебе насрать на меня?

Папа был поражен, и, может быть, немного обижен. Он подошел ко мне, протянув руку и касаясь моей руки.

– Уитли, я никогда не собирался…

Я шагнула назад, чтобы быть вне зоны его досягаемости. Меня трясло, мне было трудно дышать. Все, что я говорила, звучало сдавленно. Жалко. Я была близка к тому, чтобы разрыдаться. Это даже была не вспышка гнева, это был срыв. С почти полным отсутствием гордости.

– Знаешь что, ничего страшного, – сказала я. – Потому что маме тоже все равно. Ты знал об этом? Мама все еще думает, что моя лучшая подруга – девочка, с которой я не разговаривала с четырнадцати лет. Она слишком занята, потому что зациклена на тебе. Поэтому я хотела переехать к тебе четыре года назад. Потому что я была охренеть как несчастлива. У меня не было друзей, а матери было на меня настолько все равно, что дальше некуда, а тебе я даже была не нужна.

– Карапузик, я… прости меня.

Его глаза были широко открыты, и я знала, что он говорил искренне. Но мне было по фигу. С этого момента мне было абсолютно по фигу.

– Да, извиняйся! – начала говорить я взахлеб. – Ты видишь меня всего лишь один гребаный раз в год, и ты не можешь даже найти на меня время! У тебя все крутится только вокруг твоей новой семьи и твоей идеальной свадьбы. В единственный раз, когда нам удалось побыть вдвоем, ты потратил весь день на примерку дурацких смокингов. Это было наше лето! Последнее лето перед тем, как я пойду в колледж, а ты его испортил. Ты все испортил.

Меня начало так сильно трясти, что я даже не смогла отбиться от Сильвии. Она обняла меня обеими руками за плечи, прижимая к своей груди.

– Шшш… Все хорошо.

Как она может меня терпеть? Вообще-то, я только что жаловалась на то, что мой папа женится на ней. Что ставит ее и ее детей на первое место. Она должна была назвать меня паршивкой мелкой. Или, по крайней мере, уйти из комнаты. Но вместо этого она обнимала меня. Даже поцеловала меня в волосы. Как мама. Как кто-то, кому я дорога. И я знала, что она такая же, как Нейтан. Она была здесь все время. Поэтому она меня все время сильно докучала. Потому что она вела себя как родитель.

Тяжелая рука легла на мое плечо.

– Карапузик, – пробормотал папа. – Прости… Прости меня, пожалуйста. Я понятия не имел, что у тебя были такие чувства.

Он замолчал, осторожно вытаскивая меня из объятий Сильвии и поворачивая лицом к нему.

– Послушай меня. Я люблю тебя. Ты моя семья, и я люблю тебя больше всего.

Он покачал головой.

– Думаю, твоя мама и я были настолько заняты, что даже не поняли, как перестали тебя ценить.

– Как так получилось, что ты ничего не сказал? – спросила я. – Когда народ с Фейсбука называл меня шлюхой, почему ты не спросил меня об этом? Даже Сильвия, которая меня почти не знает, поговорила со мной об этом. Накажи меня, наори на меня, веди себя неразумно. Почему ты просто не сделал хоть что-нибудь?

– Потому что я боялся тебя оттолкнуть. Думаю, все-таки у меня это получилось.

Он посмотрел на Сильвию, которая стояла позади меня.

– Могу я поговорить с Уитли? Наедине?

Я услышала, как Сильвия тяжело выдохнула.

– Самое время.