Лёд и карамель

Глава 14

ОСТИН

Аня собрала небольшую сумку с вещами, которая уже лежала на заднем сидении, а мой пикап уже устремился в направлении восточнее Ванкувера.

В сторону того места, где я родился и прожил всю жизнь.

Ревелсток.

Городишко, который я так хотел покинуть. Но он не отпускал. И теперь долго не отпустит. Если уж говорить честно, то Ревелсток не был так уж плох. Красивые пейзажи, горы, много снега зимой, прославленные хоккеисты, которых взрастили и воспитали в этой местности – все это заслуга Ревелстока. Но то, как изменилась моя жизнь, когда я закончил старшую школу, не позволяло свыкнуться с мыслью о том, что этот город на самом-то деле представляет собой вполне хорошее место для того, чтобы счастливо прожить до конца дней.

– Я немного почитала про Ревелсток, – беззаботно сказала Аня, снимая варежки. – Там, должно быть, невероятно красиво! По крайней мере, на фото и картинках, что я видела, пейзажи просто потрясающие. Не знала, что там есть водопады и немало природных парков. А еще там очень любят хоккей и лыжи. Это правда?

– Верно, – хрипло ответил я, глядя на дорогу. Душу грызло противное чувство. Я не должен так поступать с ней. Я не имею права привести ее в дом моих родителей и поставить перед фактом. Это трусость. Колтон прав. Все это время он был прав. А я просто не могу вытащить язык из задницы и наконец признаться ей. Просто я боюсь, что сегодня наша с ней история закончится. Так быстро… Слишком мало времени прошло. Я не готов расстаться с Энн. Ни сейчас, ни потом… Но и поступить так подло тоже не могу.

За спиной уже осталось два часа пути. Мы покинули Ванкувер, но в дороге мы должны были провести еще часа три с половиной, не меньше. Я предупредил об этом Энн, но она лишь улыбнулась и ответила, что в России тоже очень большие расстояния между городами, и ее это совсем не пугает. И правда. Я видел, как блестели ее глаза, как она с интересом разглядывала пейзажи за окном и с искренним любопытством задавала вопросы о Канаде.

В конце концов у меня сдали нервы.

Я направил пикап к обочине и дернул ручник вверх. Мотор тихонько тарахтел, но в остальном в салоне стало тихо. Аня немного удивленно обернулась ко мне, но вопросов пока не задавала. Я же тяжело дышал, всем телом ощущая, как неистово забилось сердце. Его стук отдавался в ушах, в висках, резонировал в грудной клетке.

– Аня, ты знаешь обо мне не все.

Карамельные глаза, словно источающие тепло и нежность, настороженно уставились в мои. Я не мог не заметить, что все ее тело напряглось. Аня словно готовилась к удару, но все еще надеялась, что я не разочарую ее, не причиню боль, не предам.

«Пожалуйста, пусть она поймет…»

– Что такое, Остин?

– У меня есть ребенок, – выпалил я и опустил взгляд, уставившись на свои ладони. Большие, крепкие. Но пальцы подрагивали. Я не волновался так даже перед соревнованиями.

– Что? – ее тихий и безумно растерянный голос врезался в мою грудь, будто самый острый нож.

– У меня сын. Ему три.

Голова сама собой дернулась в ее сторону, как будто мне бы стало легче, если бы я увидел ее реакцию своими глазами.

Аня провела ладонью по лбу, чуть сдвигая шапку вверх. Между бровями появилась морщинка, а губы удивленно приоткрылись. Я видел, что она не злилась, но казалась совершенно потерянной.

Мне стало чуть легче. Совсем немного. Просто от того, что я наконец признался. Да, я по-прежнему не знал, что Энн сделает дальше, но так было правильно. Правда всегда лучше. Как для того, кто ее произносит, так и для того, кто ее услышит. Она может принести боль, может разрушить привычную жизнь, разбить стекла розовых очков, сбить с ног, на которых, казалось бы, ты всегда стоял твердо. Но она же делает все вокруг ясным и четким.

С ее губ сорвался протяжный выдох, и она потерла лицо ладонями, на миг отвернувшись. Словно пыталась прийти в себя. Я не хотел взваливать это на ее хрупкие плечи, но сын теперь неотъемлемая часть меня и моей жизни, и Ане нужно было открыть глаза на то, с кем она встречалась все это время.

– Три года… – пробормотала Аня и вдруг посмотрела мне прямо в глаза. – Почему ты не сказал мне раньше? Разве я не имела права знать до того, как ты позвал меня к… к своей семье?

– Я попросту боялся.

– Чего?

– Аня, да кому нужны эти проблемы с детьми? – не выдержал я. – У студентов сейчас только жизнь начинается, а у меня… Обязательства, долг, мысли о том, на что содержать семью, как наладить быт, как вообще построить фундамент дальнейшей жизни. Как, в конце концов, объяснить сыну, что его отец – это я, а не дедушка, который по сути все это время его и растил. И моя мама, конечно…

– Подожди, – вскинула ладонь Аня и резко выдохнула. – Я… Мне сложно, Остин. Сложно понять, что вообще происходит.

– Я знаю, – обреченно произнес я. – Мой косяк, Аня. Я отвезу тебя домой. Все в порядке. Можешь ничего не объяснять, я почти и не надеялся.

Ладонь легла на ручник, но тут же ее накрыла прохладная ладошка Энн. Я поднял взгляд и едва не взвыл от того, что увидел в ее глазах: непонимание, волнение, страх, но… то же тепло, ту же нежность. Никакой брезгливости, разочарования, пренебрежения. Ничего такого.

– Аня…

– Просто скажи, ты действительно хочешь, чтобы я сейчас поехала с тобой в Ревелсток?

– Очень хочу. Я бы не звал, если бы не хотел.

Она медленно кивнула и осторожно убрала ладонь. Мне сразу стало неуютно без ее прикосновения.

– Пожалуйста, расскажи мне все. С самого начала, – облизнув в волнении губы, попросила она. – И… Наверное, мы снова можем ехать?

– Едем, – то ли вопрос, то ли утверждение, но Аня коротко кивнула, и пикап тронулся с места.

***

АНЯ

Буквально за пару секунд изменилось если не все, то многое. Кое-что наоборот прояснилось. Например, нежелание Остина говорить о будущем. Теперь я понимала, почему. Он думал не только о том, что будет лучше для него, но и о том, как сложится жизнь его сына от принятия определенных решений. Но оставалось что-то, чего я по-прежнему не могла понять. Мою роль в его судьбе. Зачем он признался? Зачем решился взять меня с собой? Остин не говорил, что любит меня, я тоже. Но он называл меня любимой девочкой, окружал заботой и лаской. Он отомстил за меня Чейзу Фергюсону! Теперь его поступок казался мне совсем сумасбродным, ведь если его поймают… Это повлияет и на судьбу его маленького сына.

– После окончания школы, – хрипловатым, низким голосом начал Остин, когда мы оба немного пришли в себя, – я по-прежнему проводил лето дома. Знал, что осенью отправлюсь в Ванкувер и хотел побыть с семьей. Работал у отца на конюшне, откладывал деньги, хотя родители просили ни о чем не волноваться. Они у меня такие… Готовы на все ради семьи. И вот в августе к нам в дом заявилась одна девушка… Лора. Она была старше на пару лет, какое-то время мы с ней спали. Не встречались. Нет. Просто…

– Я поняла, Остин, – вздохнула я. – Не было ничего серьезного, но хотелось приятно проводить время.

– Да. Верно. Тогда у меня были каникулы в школе, а она приехала к матери, которая жила в Ревелстоке. Лора была готова на все, а мне хотелось все попробовать. Мозгов в ту пору у меня было немного, но про защиту я, конечно, помнил. И всегда пользовался презервативами. Не знаю… Возможно, он порвался, но никто из нас тогда этого не заметил.

Остин вздохнул и крепче сжал руль крупными ладонями. Было видно, что ему не хотелось рассказывать мне все эти подробности, но без них обойтись было невозможно.

В моей голове стало пусто. Ноль мыслей, ноль эмоций. Лишь усталость и какое-то опустошение. Я просто слушала его историю, решив обдумать все позже.

– В августе Лора вдруг объявилась и принесла в наш дом младенца, – продолжил Ос, взволнованно потерев лоб пальцами. – Сказала, что это мой сын, но ей ребенок ни к чему. Мешает жить. Лео тогда едва исполнился месяц. Она кормила его смесью… Не знаю, как родители пережили эту новость. Никто не ожидал такого. Лора не говорила, что беременна, не выходила на связь все эти девять месяцев. Я понятия не имел, где она жила. Поговаривали, что она переехала в Келауну, но точно я не знал.

– Почему вы поверили ей? – осторожно спросила я, комкая в пальцах варежки. – Может быть, ты был у нее не один…

– Естественно, не один. Я знал это, Аня. И мне было плевать, – нахмурился Остин. – Мы сделали ДНК-тест. Никто не собирался верить ей на слово. Пока готовились результаты, Лора жила у матери. Временами приходила в наш дом, оставляла мне ребенка на пару часов, я понятия не имел, как на это реагировать. Не верил, что это мой сын. Мама помогала… Но в один день Лора вдруг исчезла. Бросив младенца.

Я вдруг остро осознала, какой шок испытал Остин. Если бы та девушка хотя бы сообщила ему о том, что он станет отцом, пока была беременна, он бы имел возможность хоть как-то морально подготовиться. Но новость просто вышибла из него дух. Вся его жизнь мгновенно перевернулась с ног на голову.

– Мне было восемнадцать, я ждал отъезда в Ванкувер. В один из самых невероятных городов в стране… Хотел развлекаться, заниматься спортом, участвовать в соревнованиях и побеждать, учиться, влюбляться, – хрипло произнес Остин. – Все это разрушилось в один миг. Все мечты. Она не имела права так поступать. Лора так и не сказала, почему не сообщила мне о беременности, почему не связалась со мной. Возможно, и сама не знала, кто отец, но пришлось напрячь извилины и высчитать… Самое ужасное, что в то время, когда я… общался с ней, она любила выпить. Не знаю, каким был образ ее жизни во время беременности.

– ДНК-тест подтвердил, что отец – ты?

Остин кивнул, на пару секунд повернувшись ко мне. Он действительно казался мне взрослее, чем его сверстники. Теперь я знала, что обстоятельства вынудили его стать таким.

– Мать Лоры принесла мне ребенка, когда ее дочь сбежала. Она оставила все документы и подтверждение на отказ от родительских прав, которое она подготовила заранее. Ее пытались искать, но она словно исчезла с этой планеты. Друг отца – хороший юрист. Он помог нам с оформлением всех нужных документов, но… Родители взяли все на себя, а мне велели ехать в Ванкувер. И я не стал отказываться. Я злился. Ребенок был мне не нужен. В этом мы с Лорой оказались похожи…

Я смотрела на нахмуренное лицо Остина и кусала губы от боли за него и его сына. Все это время, все эти годы, что он провел в колледже, за шестьсот километров от Ревелстока, его нещадно мучила совесть. Он выбрал себя. Выбрал хоть немного побыть беззаботным студентом, пожить свободно, так же, как все его друзья, которых впереди ждала захватывающая жизнь. А его ждал сын.

– Я ненавижу себя за те ужасные мысли, за свой поступок. Иногда кажется, что я жуткое чудовище, – тихо сказал Остин. – Три года Лео рос без меня. Я появлялся только летом и в каникулы. Он не понимает, что я его отец. Считает своими родителями моих маму и папу. Я для него… дядя. Который изредка приезжает с подарками. И я понятия не имею, как мне теперь выпутаться из этого дерьма. Он ведь и правда словно еще один сын моих родителей. Мама вырастила его, как и меня. Я бросил все на их плечи и уехал в колледж. Наверное, я и правда монстр… И Лео, когда станет старше, вряд ли простит меня за жуткий эгоизм.

Перед глазами все расплывалось, и я уже шмыгала носом, едва в состоянии держать себя в руках. Мне было искренне жаль маленького Лео, но и за Остина просто невыносимо болело сердце.

Наверное, подобрать в этой ситуации подходящие слова было почти невозможно, и я просто коснулась его предплечья, чуть сжав. Остин тотчас накрыл мою ладонь своей, словно только и ждал этого прикосновения.

Заснеженные поля и лесные массивы, сквозь которые пролегала трасса до Ревелстока, напоминали мне о знакомых пейзажах моей родины. На миг показалось, что я еду по знакомой дороге к кому-то близкому вдвоем с родным мне человеком. На деле же выходило так, что старенький пикап нес меня сквозь снег по едва знакомой стране к людям, которые, быть может, больше никогда меня не увидят. Но все же рядом со мной сейчас находился парень, который стал для меня важнее кого бы то ни было.

После рассказа Остина мы некоторое время ехали молча. Я обдумывала то, что услышала, а он то смотрел на меня, то сосредоточенно вглядывался в лобовое стекло. Но в какой-то момент пикап снова съехал на обочину, а Ос открыл дверь и выбрался на воздух. Я думала, ему нужно немного охладиться, проветрить голову, но он распахнул дверцу с моей стороны, отстегнул ремень, и вот тогда я поняла. Ему нужно было мое тепло. Мое понимание.

Мы крепко обнялись и стояли так довольно долго, не желая разрывать объятия. Но нужно было ехать дальше, Остин тоже это понимал. И все же не спешил отпускать меня. Он чуть склонил голову, словно не решаясь оставить на моих губах поцелуй. Но взгляд серых глаз совершенно откровенно был прикован к моим губам. И я сама потянулась к нему, дотрагиваясь пальцами до его шеи в распахнутом вороте куртки.

– Замерзнешь, – шепнула я, коснувшись похолодевших мочек ушей, проводя пальцами по щетине на его щеках.

Остин зажмурился, как будто от удовольствия, и поцеловал меня в макушку.

– Спасибо, Аня. Я думал… Я почти не верил, что ты останешься. Думал, будешь кричать, обвинять… Я боялся тебя потерять. И сейчас боюсь.

– Мне нужно немного времени, чтобы окончательно осознать все, что я услышала, – на миг ободряюще улыбнувшись, произнесла я. – Только кое-что все равно непонятно.

– Что именно?

– Почему ты рассказал мне? И зачем позвал с собой? Мы ведь… Мы никогда не говорили о том, что чувствуем друг к другу, не обсуждали планы на жизнь после колледжа.

Эти слова дались мне с трудом. Я и сама не была уверена, что хочу слышать ответы, какими бы они ни были. Но Остина мои вопросы вроде бы не смутили. Он аккуратно убрал прядь моих волос со лба и сказал:

– Знакомство с родителями и ребенком – это серьезно, Аня. Это ни к чему тебя не обязывает, я хочу, чтобы твой личный комфорт был в приоритете, но хочу показать, что ты теперь среди тех, кого я люблю и кем дорожу. Ты занимаешь особенное место в моем сердце, – он вдруг улыбнулся и погладил ладонью мою щеку. – Огромное место, Аня. Ты понимаешь, что это значит?

– Что ты признался мне в любви? – прямо спросила я, хотя внутри все задрожало от нешуточного волнения.

Улыбка Остина, появившаяся на его губах, согрела мне сердце.

– Любимая моя девочка, – шепнул он мне на ухо и сжал в объятиях так крепко, что дышать стало тяжело, а я вдруг вспомнила слова Колтона: «Просто помни, что он сделает для тебя все, что в его силах. И ты тоже… Сделай все, что можешь, чтобы быть с ним».

Похоже, нам с Остином будет непросто. Но я не хотела сдаваться.