Лорд драконьих гор

21. Ужин вдвоем

Поужинать…

Ник сказал, что если я не против, то ему не очень хочется сидеть где-то, среди людей, лучше купить продукты, приготовить дома.

— Замороженную пиццу? — усмехнулась я.

Он тоже заулыбался.

— Да нет. Мясо, какие-нибудь овощи. Или рыбу? Я приготовлю. Высокой кухни не обещаю, но есть можно.

Я удивилась. Но почему бы и нет. Когда еще настоящий лорд будет собственноручно готовить мне ужин?

Ничего особенного. Картошка, Ник сказал, у них там есть. Мы купили форель в супермаркете, свежую зелень, спаржу, лимон для рыбы, апельсины… Было так интересно наблюдать за Ником с корзинкой продуктов в руках, такое простое повседневное занятие, совсем не для лорда-дракона. Какие-то розовые печеньки для меня, Ник сказал: «обязательно попробуй, они вкусные». Мне казалось, ему это нравилось самому. Не печеньки, в смысле, а то, что мы делаем, возможность отвлечься.

Молоко, яйца и варенье на утро. Я сказала, что если он будет готовить сейчас, то тогда с меня завтрак, я хорошо жарю блинчики. Да, блинчики, пожалуй, единственное, что я умею.

С ним не было просто. Совсем не так, как с Алексом.

Я постоянно чувствовала его напряжение. Постоянно где-то на грани, вот одно неверное слово, и он снова закроется, сбежит. Ему не легко со всем этим.

Мне тоже нелегко.

Конечно, теперь я понимала причины.

Но вместе с тем, я чувствовала его искренность. Он не пытался понравится мне, не пытался очаровать, не врал и не притворялся. И даже если не говорил всего, то только от того, что не мог сказать. Он просто делал, что считал правильным, без хитрых планов. И мне самой не нужно было пытаться понравиться ему в ответ.

Мы принесли все домой. Я пыталась помочь Нику нести пакеты, но он умудрился заграбастать все сам. А вот дверь уже сам не мог открыть — руки заняты, я помогала. И с ключами, и открыть, подержать, пропуская его внутрь.

Потом мы сидели на кухне.

Картошку чистить он мне тоже не дал: «Сиди, с тебя завтрак». И я сидела на высоком табурете у окна, наблюдала, как лорд-дракон возится у плиты. Мне было приятно так сидеть и смотреть на него, даже притом, что мы почти не разговаривали. Все равно… Он сказал все, что мог, не хотел больше, и я не настаивала.

Он предлагал мне пойти, посмотреть какие-нибудь фильмы в гостиной, пока он занят, чтобы я не скучала. Но я хотела посидеть с ним. Он не возражал.

Все это было немного странно, но отчего-то приятно все равно.

Жареная картошка без всяких затей. Форель, запеченная в фольге… соль, перец, немного лимонного сока. И там же, в духовке, запеченная спаржа с оливковым маслом. И помидорчики.

Пахло вкусно.

Пока все это жарилось где-то там, Ник немного прибрался на кухне, почистил мне апельсин. Принес два бокала и бутылку белого вина.

— Будешь? — спросил он.

Я кивнула.

И все же, видела, как напряжение снова росло. Не понимала, в чем дело. Это я что-то делаю не так? Или нет… скорее Ник пытается что-то решить, и решить не может. Что-то важное для себя. Как быть дальше?

Он молчал, поджимая губы, и так смотрел на меня…

Что мне не по себе становилось.

Я подняла бокал.

— За тебя! Чтобы все получилось, — попыталась улыбнуться даже. Думала…

Ник замер. Бокал он тоже успел поднять, и сейчас молча смотрел на меня, стиснув зубы. И я видела, как пальцы его судорожно сжимались… темнели глаза.

Зря я про это? Зря… блин…

Хлопок! И вдруг бокал в его руке разлетается брызгами. Стекло, вино и кровь.

Я вскрикнула. Вскочила. Едва не уронила свой, но только расплескала.

Ник тряхнул рукой и тихо выругался, словно приходя в себя.

— Прости, Женя. Я пугаю тебя?

Еще как!

Я всхлипнула.

— В тебя не попало? — спросил он.

Нет.

Крупный осколок торчал у него прямо в ладони. Мне сейчас плохо станет, точно.

Больно?

Мне хотелось сделать что-то помочь, но я боялась, что будет только хуже. Я поставила свой бокал, отодвинула подальше.

Стояла и смотрела, как Ник поднялся, отошел к раковине… вытащил осколок из руки… и еще один… четыре осколка. Промыл руку под краном, замотал полотенцем.

— Тебе помочь? — осторожно спросила я. Хотелось расплакаться. — Может быть, к врачу? Перекисью промыть? Перевязать?

— Нет, не волнуйся, сейчас пара минут и все пройдет.

Ник, кажется, сам не понимал, как это вышло. Сам смущался. Не столько даже разбитый бокал и порезанная рука пугала его, сколько паника в моих глазах.

Я смотрела на красные пятна, расплывающиеся на полотенце…

— Прости, я случайно, — сказал он. — Задумался.

Боже мой… я поняла, что у меня слезы текут по щекам.

Ник закусил губу. Подождал немного, потом размотал полотенце, посмотрел… замотал снова.

— Больно? — тихо спросила я.

— Да нет, ничего страшного.

По его тону так, словно бывало и хуже. Бывало, пожалуй.

— Сейчас… — сказал он.

Аккуратно собрал осколки левой рукой, выбросил в ведро. Оторвал от рулона салфетки, вытер лужу.

Я села… на краешек стула, на всякий случай.

Решила не лезть.

Лезть под руку к Нику страшно, кто его знает…

Он убрал… потом, закончив, размотал полотенце.

— Уже все. Смотри.

Показал руку мне. Честно говоря, смотреть было страшновато.

Но действительно ничего. Кровь остановилась. Несколько полос на ладони, но они уже покрылись чуть подсохшей бурой корочкой, словно прошло несколько часов.

Немыслимо… Дракон. На нем все заживает… даже не как на собаке, моментально просто.

— Я больше так не буду, — виновато пообещал он. Словно мальчишка.

Порылся в шкафчиках, достал старую металлическую кружку.

— Вот, я себе в эту налью. Садись. Там уже рыба готова.

— Тарелки только не бей, — фыркнула я.

Мы выпили уже без всяких тостов и слов. Отличное вино.

Ник достал рыбу и овощи, положил мне. И себе тоже, и еще картошки, а я от картошки отказалась. Хотя, пожалуй, сейчас можно не слишком заботиться о фигуре, я никогда раньше не выглядела так хорошо, и никакие пончики не могут на это повлиять… Что ж, в моем положении есть своя прелесть.

— Очень вкусная рыба, — честно сказала я. Действительно вкусно.

— Спасибо, — Ник так же честно улыбнулся. Но лишь на мгновение, легкости не прибавилось. Он снова серьезно сидел и смотрел на меня.

И под его взглядом я поняла, что тоже не могу есть, кусок в горло не лезет.

Сам Ник к своей тарелке даже не притронулся.

Не могу я так. Просто не могу, сойду с ума. Пусть он психанет снова, но и сидеть вот так у меня нет сил.

— Знаешь, — сказала я, — иногда мне кажется, что действительно лучше, как Алекс, ничего не говорить, ничего не знать и жить спокойно, веселясь и развлекаясь. Смотреть кино, бегать по магазинам, кататься верхом… просто даже сидеть обнявшись и болтать о ерунде. Потому, что так, как сейчас — изведешь себя за эти два месяца куда больше, чем любая твоя тварь из Бездны. Я не могу так, Ник. Не могу…

Он молчал. У него не было никаких ответов.

Возможно, он был согласен со мной, но только сделать ничего не мог. Пытался, но…

— Знаешь, Ник, — сказала еще, — я очень хочу верить тебе. Я не знаю, что так действует на меня: твоя магия, то Сердце в пещере, просто дикая нереальность всего — а то мне иногда кажется, что это все еще сон, что я проснусь… или моя собственная наивность. Дурость. Не знаю. Но мне очень хочется верить тебе. Хочется верить, что все будет хорошо, что ты справишься. Не знаю как, но все получится. Ну, как можно в тебе сомневаться? — Я неуклюже усмехнулась. — Но вот это все — сводит меня с ума.

Безумно хотелось верить.

Я действительно увязла в этом и не могу разорвать связь. Пусть магия. Но сейчас я смотрела на него…

Не могу…

У него темные-темные глаза, на белом, осунувшемся лице.

Он понимает меня.

И вдруг Ник резко поднялся на ноги, словно решил что-то. Взял со стола нож…

У меня аж сердце замерло, сжалось.

— Давай, я отправлю тебя домой Женя, — почти спокойно сказал он. Принял решение, это чувствовалось в его голосе. Хорошо это или плохо, но выбор сделан. — Ты права, я тоже так не смогу. Сейчас. Я нарисую знак перехода в гостиной и… и пойдем.

Я смотрела на него и не могла поверить. Сейчас?

Домой?! Все это закончится!!! Весь этот ужас. Так просто?

Ник ни о чем не спрашивал, не пытался как-то уговорить… он просто встал и пошел рисовать знак своей кровью.

Оставив нетронутую тарелку на столе…

Я просто пыталась осознать.

Вскочила, побежала за ним следом. Так не может быть!

Я смотрела, как он освободил место у окна, сдвинул кресло. Как он, ничуть не сомневаясь, полоснул по руке… нужна кровь, много крови. Как он рисовал этой кровью какие-то знаки на полу… и знаки, под его пальцами, начинали светиться, сначала совсем слабо, потом все больше.

Это завораживало.

Домой.

И я больше никогда не увижу его. Не увижу все это.

Я выживу, черт возьми! Меня не принесут в жертву, никакое чудище меня не сожрет!

— А как же Сердце? — тихо спросила я. — Оно поднимет бурю?

— Да, — сказал Ник, не поворачиваясь, не останавливаясь. — Поднимает. Мы объявим эвакуацию, перевезем людей подальше. Со временем все уляжется.

— Потом Алекс приведет новую… жертву?

— Тебя это волнует?

Не знаю. Не понимаю, зачем спрашиваю это. Волнует ли меня? Моей вины в этом точно нет. Я всего лишь хочу выжить… Какое мне дело?

Хочу?

Ник рисовал полосы, узоры и руны. Его кровь светилась. Мне казалось, он сам начинает немного светиться тоже.

— Иди сюда, Женя, — позвал он.

Еще немного и все. Закончил, выпрямился.

Домой.

И никогда больше его не увижу.

— А ты?

— Сейчас я пойду с тобой, не могу перебросить тебя одну. Потом вернусь.

Ник ждал.

Он умрет, — вдруг так отчетливо поняла я. Не прямо сейчас, весной… а, может, и раньше. Он попытается справиться, найти выход. Но не найдет. Не хватит сил. Нужны двое.

Одному не справиться.

Он понимает это, и не зря говорил Алексу, что не оставит долгов и невыполненных обязательств. Что Алекс следующий после него.

Эта история измотала Ника за семь лет.

И если найдется другая девушка, готовая поддержать его, он точно так попытается от нее избавиться. Он не Алекс, он не может смотреть спокойно. Для него это замкнутый круг.

Не может.

И я не могу…

Я попятилась.

Я даже не знаю, что на меня нашло. Но поняла, что не могу бросить… не могу бросить его. Безумие. Магия или личная дурь — я не знаю и не хочу знать. Но, закрывая глаза, я вижу огромного черного дракона перед собой. Я обнимаю его шею, прижимаюсь к нему щекой и он сам зажмуривает глаза от удовольствия, урчит… могут ли урчать драконы? А потом я запрыгиваю к нему на спину. И мы летим. С Ником.

— Женя, идем.

Ник ждет меня.

— Нет, — я делаю шаг назад, и еще один.

Сначала, кажется, Ник не понимает и не верит

— Женя! — его растерянность. — Ты с ума сошла?! Какого хрена?

Он не может поверить. Я тоже не могу.

Но отчего-то чувство, что я все делаю правильно.

Только я вижу по его глазам, что он сейчас просто силой утащит меня, схватит и утащит домой.

Нет.

Должно быть другое решение. Не так!

Шаг назад…

— Женя!

И я бросаюсь бегом на кухню… закрыться… пытаюсь в панике чем-то подпереть дверь, зафиксировать ручку… чем? Судорожно…

Что толку.

Одним ударом Ник выносит дверь, я едва успеваю отскочить.

Назад!

Нож… я не смогу… Хватаю сковородку с плиты, крышка отлетает, и вдребезги…

— Не подходи! — ору я, защищаясь сковородкой. — Не трогай меня!

— Хватит! — он тоже сбит с толку, не понимает, что делать со мной. — Я хочу помочь! Ты умрешь! Разве не понимаешь?!

— Нет! — почти истерично ору я. — Не подходи ко мне!

Но он идет все равно. Он принял решение и собирается довести до конца. А я могу сходить с ума сколько угодно…

Я выставляю сковородку вперед. Я бью его сковородкой. Сначала не сильно, осторожно… мне страшно вот так ударить человека. Потом в полную силу. Бесполезно. Ему плевать. Как терминатор. Потом… потом он просто у меня эту сковородку отбирает… Хватает за руки, так крепко, что я даже дернуться не могу.

Он держит меня, прижимая к себе. Мертвой хваткой. Не вырваться.

У меня дыхание перехватывает.

— Все, — хрипло говорит он. — Идем. Сейчас ты останешься одна, магия рассеется и поймешь, что так правильно. Ты поймешь…

— Нет…

Я еще пытаюсь как-то извернуться, укусить его, освободиться, но не могу толком даже вздохнуть.

Чувствую, как его сердце бешено колотится. И еще…

Он рывком взваливает меня на плечо. Тащит в гостиную.

Нет!

— Стой! — вдруг понимаю я. — Стой! Не надо! Тебе ведь нужна девственница! Для ритуала! А если я… если мы с тобой…

Я запинаюсь.

Блин… даже сейчас у меня не хватает духу сказать такое мужчине.

Он замирает со мной на руках, едва не споткнувшись.

Он тоже такого не ожидал. Я сама от себя не ожидала. Но, боже, как все просто! Я могу никуда не уходить, остаться, и быть в безопасности. И быть рядом.

— Я хочу остаться с тобой, — шепотом говорю я, голос пропал. — Не прогоняй меня.

Чувствую, как Ник тяжело дышит, пытаясь осознать.

Потом медленно ставить на ноги, перед собой. Все еще не отпуская. Но сейчас вдруг это больше похоже на объятья.

— Ты серьезно? — так же шепотом говорит он.

И где-то в его глазах, на самом дне, пока еще прячась… в его глазах мелькает облегчение, радость… хотя он из последних сил старается сделать каменное грозное лицо… облегчение, и какая-то шальная искра.

Так просто.