Лорд драконьих гор

28. Оливейра

Утром похороны. Йоазеф. Я поехала тоже.

Йоазеф хотел, чтобы я отправилась в больницу вместе с ним, и наверняка был бы… я не знаю, как сказать. Но, думаю, так правильно. И еще, если бы он не попросил меня поехать тогда, то даже не знаю, что бы сейчас со мной было. Узнав правду, я готова была сбежать, и только это… Все так сложно.

Я знала его совсем немного, но он был хорошим человеком.

Небольшое кладбище, чуть в стороне от Олкаса. И совсем мало людей. Мы с Ником. Наша экономка Мардж и кухарка Люси, их привез Гари, парень с конюшни. Еще пожилая женщина, Ева, как я поняла — двоюродная племянница Йоазефа, ее сын… И еще Алекс. Больше никого.

Алекс, думаю, уже все понял про нас. И они с Ником почти не разговаривали. Только очень сухо, по делу, когда этого нельзя было избежать. Возвращаться в замок Алекс не собирался, и даже, как я поняла, собирался уехать совсем… до весны. На поиски новой жертвы? Я ведь уже не гожусь.

Я даже понимала, что мне не в чем Алекса обвинить, он всего лишь защищает людей, он не видит другого выхода. На памяти Алекса еще ни разу попытка избежать ритуала не принесла ничего хорошего. Он не одобрял метания Ника, не видел другого выхода. Но Ник не готов смириться.

И все же, кладбище — не то место, где стоит выяснять отношения.

Йоазеф лежал в гробу… такой маленький… но такой спокойный. Словно спал, словно ему снились чудесные добрые сны. Вокруг столько живых цветов…

Черная земля и белый снег.

Почти все время Ник держал меня за руку. Просто давая понять, что он рядом, что я не одна… а, может быть, ему самому сейчас нужна была поддержка. Почувствовать, что рядом кто-то есть. Мы нужны друг другу. И даже магия ничего не меняет, просто так вышло.

Только сейчас поняла, как много значит та магия.

Я смотрела на Алекса, и видела его совсем другим. Я теперь с Ником, он «перетянул» меня, и волшебство исчезло. Нет, конечно, сам Алекс не изменился, он все такой же огромный красавец в дорогом темно-синем пальто, у него все такие же ослепительные глаза и такая же ослепительная улыбка. Мое восприятие изменилось. Он стал чужим. Холодным. Непонятным. Я стала замечать легкое пренебрежение во взгляде, как чуть кривятся губы, как он нетерпеливо поглядывает на часы.

Даже в его идеальной внешности мне виделось что-то отталкивающее. Слишком хорош, словно идеально отфотошопленная модель на обложке журнала.

Я вдруг поняла, что больше не доверяю ему. Ложь… все ложь.

И если бы Алекс попытался подойти и приобнять, как бывало, то я бы не позволила. Мне было бы неприятно.

Меня больше не тянуло к нему.

Но ведь с Ником такого не будет? Магия рано или поздно уйдет, развеется… и что останется тогда?

Ник задумчиво хмурился, так же задумчиво, осторожно, поглаживая мои пальцы… ему было не до того.

— Я Тони, — он лучезарно улыбался, протягивая мне руку. — Рад познакомиться, миледи!

— Женя, — я протянула и пожала в ответ, хотя было чуть неловко. Ну, какая я леди?

Оливейра заулыбался шире.

— Можно просто Женя, да? Отлично! Очень правильно, что Ник вам все рассказал! Ник! — он бескомпромиссно сгреб Ника в объятья, похлопал по спине. — Ну и здоров же ты стал! Я смотрю, у тебя есть шанс, да? Впервые за две сотни лет!

Ник чуть скривился, что-то буркнул по поводу шанса, но в целом, я видела, он был Оливейре рад. И внезапно поняла, что еще недели две назад, эти двое не ужились бы рядом, не договорились. Не зря Алекс тогда сказал, что они чуть не поубивали друг друга. Две недели назад Ник не просто буркнул бы, а ощетинился всерьез, психанул… Сейчас он почти улыбался. Еще немного, и начнет верить сам.

Тони Оливейру мы встретили на вокзале, уже ближе к вечеру. Сейчас все вместе поедем домой.

— Ник, возьми один чемодан, будь другом, — так легко и непринужденно предложил Тони. — Нет, не этот, другой, тот тяжелее, в нем книги. Этот я и сам донесу.

— Я тебе носильщик, что ли? — возмутился Ник. Впрочем, возмутился скорее для вида, его это даже забавляло.

— Да ладно тебе! Только не говори, что тебе тяжело!

Ник усмехнулся.

— Может, мне лень?

— Мне, значит, не лень переться в такую даль, а тебе лень помочь мне с чемоданом? Бери давай. И пошли. Кстати, в этих поездах отвратительно кормят, я сейчас готов целого дракона съесть! Может, мы пообедаем где-нибудь тут?

— Дракона не обещаю, но Люси уже готовит для тебя ужин. Пошли.

Ник взял второй чемодан. То, как он нес его — действительно было совсем не сложно и не тяжело. Чуть ли не помахивая. Я потом попыталась поднять сама, у машины, мне интересно стало — едва смогла оторвать от земли. Там не книги, там кирпичи просто!

Тони не умолкал ни на минуту.

Причем то, как он говорил все это — на грани абсолютной бестактности, но в то же время — просто независимый взгляд на вещи. Словно не о Нике, не о его родных, не о чем-то личном, а только наблюдения за совершенно посторонним. Я поглядывала на Ника — как он держится? Но он только чуть морщился и поджимал губы. Очевидно, привык. Очевидно, он отлично понимал, кого пригласил сюда.

— У Патрика ничего не вышло, потому что он был один! — радостно говорил Оливейра. — Если бы он сначала нашел подходящую девушку, и только потом бросился в пропасть, пытаясь защитить ее от смерти, то кто знает, может быть сейчас ты бы уже спокойно закончил Ордаст, работал бы в какой-нибудь скучной конторе. А твой отец любил твою мать… я не хочу сказать ничего плохого… и кого-то там до нее, за свои полторы сотни лет… Но, к несчастью, он выбирал девушек, у которых не было дара, то есть совсем. Они не могли помочь ему, не давали силе раскрыться. А без этого никак! Все эти интрижки с целью затащить на алтарь — не дают настоящей искры. Посмотри на Алекса! Уж сколько он одаренных баб соблазнил — давно пора было стать драконом. Если б сделал это, он бы давно стал лордом в обход тебя. Но не выходит. Это должно идти только от сердца!

Оливейра говорил, пока мы шли по перрону, когда выходили на улицу, пока шли к машине, пока Ник запихивал чемоданы в багажник. Самого Оливейру Ник запихнул на заднее сидение, сразу и бескомпромиссно, хотя тот пытался сесть вперед, рядом.

— Здесь Женя сидит, — только коротко сказал Ник. — И не болтай мне под руку, очень сложная дорога.

— Сложная? Не смеши меня! Я видел, как ты водишь! Женя, ведь этот парень тебе нравится? Нравится, я вижу! Ты же понимаешь, что все это, когда лорд и леди, задумывалось не просто так! Победа над Уркашем — как подвиг, как стремление совершить невозможное, преодоление себя, во что бы то ни стало! Только никак не выйдет совершить подвиг, думая о всем человечестве разом. Для всех — значит ни для кого, в пустоту. Персонификация важна! По-настоящему прыгнуть выше головы можно только для какого-то очень важного человека. Ради семьи, ради детей, ради любимой. Ради любимой можно хоть в Бездну, хоть драконом стать. Ты понимаешь?

— Тони, заткнись, пожалуйста. Мы обязательно обсудим дома.

— Пригласил меня. Так что теперь не пытайся заткнуть. Хочешь, расскажу, в чем в корне не прав был твой дед, когда выбрал этот легкий путь. Это же все пошло от него. Рассказать?

Ник скосил глаза на меня и обреченно вздохнул. А потом втопил газ со всей дури. Немного помогло. На такой скорости Тони начинал нервничать, особенно когда колеса проскальзывали на поворотах, и забывал трепаться… по крайней мере делал паузы.

А вот я, кажется, уже начинаю привыкать…

Во всем виноват Этуин, дед Ника. По крайней мере, по версии Тони — это именно так. Он был трусом. Он боялся высоты, боялся огня, до жути боялся тварей из Бездны, но титул лорда не хотел отдавать никому.

На самом деле, проблема в том, что к моменту смерти Конора, у него остался только один сын, Этуин. Два старших: Джаго и Йестин — успели умереть от старости, им обоим было далеко за сотню лет. У Джаго были только дочери. А Йеастин еще в молодости уехал из Драконьего Пика и жил жизнью обычного человека. Он женился на женщине, не обладающей даром, его сын поступил так же. И к моменту смерти Конора, когда пришла пора занять его место, даже сын Йестина был уже преклонного возраста, слишком стар, чтобы впервые обернуться драконом, а его сыновья Майкл и Беннет вовсе не горели желанием рискнуть, бросить все и уехать на край земли, у них своя жизнь и свои цели. К тому же, их драконья кровь уже слишком размылась.

На тот момент еще никто не знал, что у Этуина ничего не выйдет. Он не оборачивался драконом, но это нормально, дракон может быть только один, две такие твари жить рядом не смогут, соперничество неизбежно, а значит, могут быть жертвы…

Конечно, были случаи, когда хозяин Пика не мог обернуться с первого раза, когда приходилось проводить ритуал с девственницей, и не раз, но до Этуина это рассматривалось как временная экстренная мера. И только Этуин начал проводить ритуал на постоянной основе. Сначала все ждали, пока у него, наконец, получится. Потом привыкли, начали принимать как должное. Люди очень быстро ко всему привыкают.

Отец Ника родился и вырос, никогда не видя живых драконов, только слыша сказки о них, а поверить, что сказки могут стать реальностью — очень сложно. Сопротивление повседневной реальности слишком велико. Нужен мощный стимул.

Сложность даже не в самом превращении, как в таковом, а в том, что для этого должны сойтись равнозначные по силе заряды мужского и женского начала. Но хорошая новость в том, что встретившись, эти заряды стремятся уравновесить и стабилизировать друг друга. Главное, чтобы начального импульса хватило для запуска процесса.

О, мы сегодня слушали лекции по практическому драконоведению.

Оливейра радостно хлопал Ника по плечу, намекая, что процесс-то запустился как надо! Семь сантиметров роста за две недели (Оливейра измерил!) это очень серьезно. Он ходил вокруг Ника кругами, и в его глазах горел азарт исследователя. Еще немного, и собственными глазами можно будет наблюдать чудо.

Ник бурчал, что позвал его для другой цели. Что вся эта магия крайне ненадежна, и он хочет найти разумное техническое решение. Тони доказывал, что лучшее решение само идет к нему в руки…

Ник слишком боялся необоснованных надежд. Слишком часто он видел, как эти надежды рушились. Слишком больно. Я почти физически чувствовала, как ему тяжело об этом говорить. На грани отчаянья.

Нужен стимул…

Меня вдруг словно током ударило, я вспомнила сон…

— А может Сердце Пика подсказать нам правильное решение? — спросила я. — Подсказать, что нужно сделать?

Ник ощутимо напрягся.

— Нет, — резко сказал он.

— В какой-то степени, — сказал Оливейра, покачал голой, глядя на меня и на Ника. — Оно пытается, да?

Ник не мог знать, что мне снилось. По крайней мере, не мог знать наверняка.

Или он видел это тоже?

— Мне снился сон… — осторожно сказала я.

— Прошлой ночью? — Ник скрипнул зубами. — Оно пытается втянуть тебя в какую-то дурь? Не слушай его.

Тони глянул на него, словно все понимал.

— Женя, Сердце не может подсказать тебе больше, чем твое собственное подсознание, — сказал он. — Или подсознание Ника. Оно не видит и не может угадать будущее. Сердце, в какой-то степени, ваше с Ником отражение, иногда преломленное под неожиданным углом. Ваши собственные мечты, страхи, идеи. К его советам стоит прислушиваться, как стоит прислушиваться к зову собственного сердца. Но, пожалуй, нельзя слепо следовать, — он пожал плечами, разглядывая меня. — А что тебе снилось?

Я покачала головой. Я не могу сказать. Не сейчас.

Прямо сейчас я все равно никуда прыгать не собираюсь… а потом, будет лучше, если Ник не будет готов. Я не знаю…

— Сны, которые посылает Сердце — не глас свыше, — сказал Оливейра. — И следовать или нет, только твое решение и твоя ответственность. Решай сама.

Я понимаю. Вот только «глас свыше» — куда проще, тебе велели, и ты сделал, заранее зная, что так надо.

Я никогда не смогу…

Ник хмуро разглядывал меня. Пытался что-то понять?

Я прыгну, он за мной, и мы погибнем. И это все…