Любовь после никогда

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Габриэль

Лейла отплатила мне за несколько моих ударов рукояткой пистолета, и в висках у меня пульсирует, когда я нажимаю на тормоза и с визгом останавливаю свой внедорожник на моем обычном месте для парковки в пределах видимости клуба. Вождение было ошибкой. Половину времени я боролся с двоением в глазах.

Пожалуйста, пусть не будет слишком поздно.

Инстинкты, которые руководили мной всю мою жизнь, выталкивают меня из машины с ключами в замке зажигания и мчатся к задней двери. Пистолет в руке. Нож наготове.

Торопися.

Я поднимаюсь по лестнице по две и вхожу в кабинет Джейд как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее телохранитель обхватывает своими мясистыми лапами шею Лейлы. Ее глаза выпучены, из-за удивления она на секунду замедлилась, чтобы остановить его. Вид, как лакей Джейд прикасается к сломленному детективу, которого я люблю, лишает меня последних остатков здравомыслия.

У меня замирает кровь, пульс гремит в ушах. Рука прямая, локоть зафиксирован, хватка крепкая, и больше не заботясь о побочном ущербе, я нажимаю на спусковой крючок.

Пуля простреливает ему голову, в одну сторону и наружу. Он сминается в кучу. Лейла кашляет, касаясь своей шеи и красных пятен в форме пальцев на ней. Ее взгляд устремляется на меня, и одна дуга моей брови словно размахивает перед ней красным флагом.

Все еще задыхаясь, она выпрямляется и бросается на Джейд.

Женщина даже не успевает схватить пистолет. Она использует голые руки против владельца клюшки, от апперкота до правого хука и царапин ногтями по глазам Джейд. Один из них ревет, звук представляет собой яростную смесь ярости и неизбежности.

Лейла поднимает колено и врезается им в бедро Джейд. Однако Джейд не собирается сдаваться без боя. Лейла наносит удар и бьет Джейд по носу. Голова пожилой женщины резко откидывается назад, прежде чем она принимает ответные меры и бьет детектива по ребрам, как раз туда, куда я ударил ее. Лейла визжит, хватаясь за это место.

Ее травмы слишком серьезны, чтобы этот бой мог продолжаться, и хотя она царапает лицо Джейд, оставляя следы, все, что она делает, в конечном итоге не будет достаточно хорошим.

И вопреки всему здравому смыслу меня накрывает волна гордости.

Потому что, черт возьми, Лейла просто чертова задира, и я ничего не сделаю, чтобы спасти ее. Даже если она потом возненавидит меня за это. Она покончит с собой, чтобы победить Джейд. У меня есть план получше.

Я хватаю Джейд и завожу ей руки за спину.

— Мой рыцарь в сияющих доспехах? — голос у нее невнятный, из сломанного носа капает кровь. Ее глаза плюют в меня ядом. — Или ты теперь один из хороших парней, Тор ?

— Ты поймешь это, когда попадешь прямо в ад, где твое место. Наслаждайся поездкой.

Джейд смеется. — Полагаю, ты отправишь меня туда.

Я качаю головой. — Не я.

Самый беглый взгляд на Лейлу, и на этот раз она достаточно внятна, чтобы понять это. Ее злая улыбка прекрасна, а глаза горят огнем. Ну, во всяком случае, один хороший глаз, который все еще открыт. Второй уже начал закрываться.

Сначала она врезается Джейд в живот, поворачивая бедро, чтобы направить на удар весь вес своего тела.

Я позволяю ей нанести несколько хороших ударов, но когда Лейла тянется к своему пистолету, я нокаутирую Джейд и ловлю ее до того, как она врезается в стол.

К моему большому удивлению… Лейла направляет на меня пистолет, совершенно трезвая.

— Отойди и позволь мне убить ее, — требует она.

— Нет. Ты никогда себе этого не простишь, — говорю я ей.

— Она убила моего отца. Она стоит за всем. Разве ты не слышал? — ее нижняя губа дрожит, и она злобно ее прикусывает. Вместо того, чтобы понять смысл этой дрожи, она усмехается мне. Пугающая ухмылка, словно первый проблеск лунного света на рабочем конце моего ножа.

— Я услышал достаточно, — признаюсь я. Мое сердце болит за Синклер и за все, через что ей пришлось пройти. Ради семьи, которой у нее никогда не было, и тех дерьмовых обстоятельств, которые ей пришлось пережить. Точно так же, как я.

Она слишком похожа на меня, и, возможно, в этом вся суть. Если кто-то и выберется из этого, я уверен и полон решимости, что это будет она.

— Я не могу позволить тебе убить ее, — твердо говорю я.

Лейла скалит на меня зубы. — Она убила Тейни. Она убийца. Все эти женщины, мой отец… Я хочу, чтобы она заплатила .

— Ты мне доверяешь?

Я тяжело дышу, ожидая ее ответа и удивляясь, когда она не дает мне автоматический отрицательный ответ.

— Я хочу.

Тело Джейд падает между нами, физический барьер, который нам придется переступить, чтобы добраться друг до друга. Никто из нас не двигается.

— Она заслуживает худшего, чем пуля, и мы оба это знаем, — говорю я. — Я не могу сказать тебе, что произойдет, но позволь мне разобраться с ней, и я позабочусь о том, чтобы она получила то, что заслуживает.

— Тебе просто нужно было пройти через это. После всего. — она на пределе возможностей и пытается не показывать мне этого, но я ее знаю.

Я тоже ее вижу. Каждый потрескавшийся и пепельный кусочек.

— Чертовски безумно, да? Я думала, ты получишь записку. С стоп-словом.

Лейла посмеивается, звук стихает, она автоматически втягивает шипение и поднимает руку в сторону, прижимаясь к поврежденным ребрам. — Я была немного медленной. Вини в этом то, что тебя накачали наркотиками.

Меня переполняет желание поцеловать ее. Взять ее лицо в свои руки и разгладить каждый синяк, который я помог ему оставить. — У нас закончилось время, — говорю я ей вместо этого. — Тебе нужно уйти отсюда. Сейчас . Ты должна быть мертва.

Наконец она опускает пистолет, но все еще крепко сжимает его. — Ой, мне так жаль, что ты не закончил работу, — в ее голосе нет жара.

— Они думают, что я это сделал, и им приходится верить в эту ложь. Мне нужно, чтобы ты добралась до своей квартиры и подождала меня там, Лейла. Это не смешно. Тебя застрелят люди Бродерика, если они увидят тебя где-нибудь на этих улицах. Так что будь осторожна. Возвращайся домой, я приду и все тебе расскажу. Но это закончилось. Все кончено.

— Почему так не кажется? — она шепчет. Она опускает пистолет на бок, и я осторожно поднимаю его и засовываю в штаны.

Такое же доверие, которое она испытывает к своему напарнику, она оказывает и мне. Бог. Я этого не заслуживаю.

Она вздыхает. — Я ненавижу это. И я хочу тебя ненавидеть. Я хочу, чтобы ты умер медленной и мучительной смертью, Габриэль Блэквелл.

Я киваю. — Я знаю, что ты любишь, дорогая. Я знаю, что ты хочешь.

— Почему я не могу тебя ненавидеть?

— Я задаю себе тот же вопрос, потому что Бог знает… — я не могу закончить предложение.

Даже в хороший день я ненавижу себя.

Так что это не что иное, как сюрприз, когда Лейла смотрит на меня сейчас со слишком большим количеством смешанных эмоций в ее взгляде, чтобы мы могли их распутать. Точно так же было неожиданностью, когда она призналась в своих чувствах на складе.

Сирены вдалеке разрезали напряжение между нами.

— Нас собираются поймать. Уйди отсюда, — приказываю я.

Лейла, не теряя времени, сбегает по лестнице. Я тащу тело Джейд к заднему входу и своему внедорожнику, выезжая как раз в тот момент, когда на улице останавливаются три полицейских машины.

Я направляюсь прямо в кабинет босса и бросаю тело на пол.

Бродерик едва отрывает взгляд от своих книг. — Это подарок для меня? — спрашивает он. — Какая сука у тебя сегодня, Блэквелл?

— Да, считай это подарком. — я подталкиваю Джейд носком туфли, и она издает тихий стон, ее глаза мерцают под закрытыми веками. Когда она проснется, ее ждет суровая проверка реальности. Я не могу найти в себе силы жалеть ее. — Получи от нее все, что сможешь. Она уже много лет работает над второстепенным конкурирующим наркобизнесом в городе.

— Ты сохранил ей жизнь? — что-то еще оживает в голосе Бродерика.

Я киваю.

— Хорошая работа, малыш. — он поднимает на меня холодные глаза. — А детектив?

— Умерла, — так или иначе.

— Я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься.

Узел в моей груди медленно начинает разматываться. Получив увольнение, я ухожу и направляюсь прямо к квартире Лейлы, уже узнав ее адрес. Первая часть этой гребаной шарады окончена. Что бы ни случилось с Джейд сейчас, это будет намного хуже, чем все, что могла бы сделать Лейла. Или даже я.

Я только что бросил женщину на колени дьяволу, который обязательно отплатит ей за ее амбиции.

Лейлы еще нет дома, поэтому я открываю замок и жду внутри. Когда через десять минут ей удается войти, я включаю свет в наступающих сумерках. По крайней мере, это пойдет нам на пользу. Гораздо проще скрыться под покровом ночи.

Ее плечи опускаются, и она стонет, закрывая за собой дверь. Я хочу протянуть к ней руки. Подожду, пока она придет ко мне, и никогда не отпущу ее.

Как, черт возьми, она позволит мне снова прикоснуться к ней?

Ее черный глаз теперь полностью опух, и темный цвет расцвел по ее скуле и челюсти.

— Это заняло у тебя достаточно времени.

Она фыркает. — Прости меня за опоздание. — она указывает на свои босые ноги. — Наступила на битое стекло.

Я буду скучать по ее губам.

— У вас есть два варианта, — я тяжело сглатываю, в горле пересохло. — Если у тебя еще остались на это силы.

Она жестом предлагает мне продолжить.

— Первое: ты уходишь отсюда, а я достаю тело, которое можно принять за тебя, бросаю его в реку, и оно рано или поздно найдётся. Или два: я убью тебя сейчас. Хит есть хит, Лейла. Они не дадут этому упасть. Бродерик думает, что дело сделано.

Было бы легче, если бы она разозлилась на меня.

Если она применит ко мне эти руки и вцепится когтями в мою кожу, как она это сделала с Джейд в офисе.

Я не ожидаю, что она медленно пройдет мимо меня на камбуз. — Хочешь кофе? — она устало меняет тему.

Это хуже. Гораздо хуже, если она будет так избита, а не рассержена. Я могу справиться с ее яростью; Я хочу, это увидеть.

Я наблюдаю, как она делает все движения, но когда она протягивает мне кружку, и я делаю глоток, мне приходится изо всех сил не выплюнуть находящееся в ней алкоголь. — Это виски, — задыхаюсь я от удивления.

Она протягивает кружку в притворном приветствии. — Ага.

Я заставляю себя допить остатки пойла из кружки, Лейла делает то же самое. Мы оба, кажется, если не довольны, то смирились с гневным молчанием.

— Я не уверена, что ты хочешь, чтобы я сказала. Тебе не терпится подраться, Габриэль.

Я ужесточаю взгляд. — Ты заслуживаешь одного. Я тоже. — мне хочется огрызнуться на нее, и мне приходится приложить усилия, чтобы сдержаться. Нет смысла нагнетать ее враждебность. Даже когда это было бы проще.

— Ты знаешь. Я должна пнуть твои чертовы яйца прямо тебе в горло.

— Ты так уверена, что я не имею никакого отношения к Джейд, — вот что мучило меня с тех пор, как я последовал за ней в тот офис. — Ты знаешь, что я ее трахнул.

Лейла выглядит так, словно проглотила ведро, полное гвоздей. — Я знаю.

— Откуда ты знаешь, что я не был замешан в этом с ней с самого начала?

Она делает паузу на мгновение, прежде чем пожать плечами. — Моя интуиция, я так думаю. Или, может быть, это заблуждение. Мне хотелось верить, даже после всего…

— Я должен был сделать это правдоподобным. — я не могу устоять перед желанием прикоснуться к ней, провести пальцами по ее руке, и сглатываю разочарование, когда она вздрагивает. — Ты можешь злиться сколько угодно, но Бродерик сам нанес тебе удар. Я реалист. Если я тебя не устраню, то на мое место встанет кто-то другой. Потом еще один. И еще. Невозможно избежать этого, если мы не сделаем все по-моему.

— Ты ублюдок.

— Да.

Это все, что я могу сказать. Мы зашли в тупик, и мы оба понимаем, что из этой ситуации нет другого выхода, кроме двух моих вариантов.

— Будет ли Деван в безопасности?

— Насколько известно Бродерику и Синдикату, ты работала в одиночку. Я не думаю, что сейчас им плевать на кого-то еще.

— Деван никогда в это не поверит, — настаивает Лейла. Она поворачивается и направляется обратно на кухню, но на этот раз ее мотивы не скрываются. Она не беспокоится о кружке и сразу идет за бутылкой дешевого виски, отпивая прямо из нее. — Он никогда не поверит, что меня больше нет. Он только что видел меня.

— Он не может знать, что ты жива, иначе он будет в опасности.

Так или иначе, я никогда больше не смогу прикоснуться к ней, и чем больше времени мы проводим на этой маленькой кухне, тем больше я смиряюсь с этим фактом. Никаких счастливых концов. Определенно не для меня.

Хотя у нее может быть шанс. И она заслуживает этого после всего, что с ней произошло. После этого бардака и такой жизни я заставляю ее броситься в унитаз.

— Хорошо, — говорит она мне наконец. — Если Деван в безопасности, то я ухожу отсюда. Далеко. От тебя, от них. Из всего этого.

Она ломается внутри так же, как и я.

Джейд располагала информацией о своем отце, о его бессмысленной смерти. Никакого смысла. Несчастный случай. Это почти хуже, чем знать, что этот человек был замешан в вещах, находящихся вне его контроля. Хуже, чем осмысленная смерть.

Это что-то значило только для Лейлы.

Для нее нет ответов, и это самое ужасное.

— Кто тогда пойдет вместо меня, мясник? — она выглядит такой усталой.

— Еще одна горячая шлюха, которую я поймал, и которой нужно исчезнуть.

Моя шутка не удалась, и Лейла не смогла выдавить из себя улыбку.

— Я подумал, что это что-то в этом роде.

Я не заслуживаю того, чтобы она думала обо мне иначе, чем я — монстр, убийца. Жнец. Это все, чем я когда-либо был, и в конце этой дороги для меня нет ничего другого. Определенно никакого белого частокола или подобного будущего. Никаких детей. Никаких домашних животных. Мой черный палец с растениями распространяется на все сферы моей жизни.

Но если я смогу сделать это правильно и благополучно вытащить ее отсюда, я буду жить с последствиями всех остальных ошибочных решений и действий, которые я принял.

— Я уеду сегодня вечером. Ехать до тех пор, пока не смогу, а потом брошу машину, — заканчивает она.

— Я позабочусь о том, чтобы у тебя было то, что тебе нужно.

Я допиваю остатки виски, мои пальцы напрягаются, когда я ставлю кружку рядом с ней на стойку. Она делает паузу, дергается, удерживаясь от прикосновений ко мне так же, как я к ней. Она не позволит мне прикоснуться к ней. Я больше никогда не смогу. Это будет мое покаяние за то, что я сделал.

Просто… слишком поздно для нас.

Я тоже тебя люблю.

Я ухожу, не сказав больше ни слова.

Потому что я такой, какой я есть, и она такая, какая она есть, и ей лучше без меня. Меньше всего ей нужно, чтобы я был рядом, чтобы продолжать портить ей жизнь.

Выйдя на улицу, я закуриваю сигарету в переулке за ее домом, втягивая дым в легкие так, как не позволял себе уже много лет. Этот аварийный дым в кармане моего пальто… если это не чрезвычайная ситуация, я не знаю, что имеет значение.

Какой беспорядок. И единственное, что поможет нам обоим выбраться из этого, — это время. Время и я занимаюсь тем, что у меня получается лучше всего: убийством. Это не альтернатива любви, но я никогда не был создан для счастливой семейной жизни.