Мачо для стервы

Глава 17

Я достаточно умен, чтобы не выставлять полученное на всеобщее обозрение, но я не могу не посмотреть. Когда я убеждаюсь, что за мной никто не наблюдает, я украдкой бросаю взгляд вниз, и, конечно же, в моих руках черные кружевные трусики.

Как можно незаметнее я прячу сувенир в карман. Я едва сдерживаю ухмылку, когда в следующий раз бросаю на Яну внимательный взгляд.

Ее улыбка в ответ натянута.

— Ты хотел узнать, — тихо говорит она. Жестоко. Да, я на самом деле хотел узнать, что у нее под платьем. Так и сказал. Хотя меня больше интересовала та часть, которая не снимается. Та часть, которую прикрывали трусики.

Черт возьми, да на ней же сейчас ничего нет.

Я не доживу до конца ужина, я уверен.

— Что ты сейчас сказала, принцесса? — спрашивает Александр Иванович, и мне требуется секунда, чтобы понять, что он слишком не вовремя обратил на нас внимание. Я очень рад, что вопрос адресован не мне, потому что я понятия не имею, как ответить.

К счастью, Яна сегодня на высоте.

— У Матвея болит голова, — говорит она, сочувственно похлопав меня по плечу. — Он только что посмотрел на меня несчастным взглядом, и я спросила, не хочет ли он уйти.

О, это хорошо. Хочется верить, что нас не подслушивали слишком внимательно, и такое объяснение вполне сгодится.

Вопросов, к счастью, больше ни у кого не возникает.

— Выглядишь немного бледным, Матвей.

Наверное, потому что я все еще в шоке от подарка, который она мне принесла. И еще больше в шоке от того что она делает это со мной специально. Выводит меня из равновесия ради... чего? Из обиды?

— Все нормально. Наверное, давление упало, — или, скорее, вся кровь прилила не к той части тела. — Думаю, скоро станет легче.

Вот только, как бы я ни старался, есть и беседовать мне больше не хочется. Единственное, чем я хочу полакомиться, находится в полуметре от меня, сидит в одном легком платье, без белья. Я едва почувствовал ее вкус сегодня, и теперь это единственное всплывающее в голове воспоминание. Мне жизненно необходимо получить больше.

Особенно когда она решила так круто вписаться в игру. Следующий ход за мной. Хочу показать ей, что мы на одном уровне.

Я понимаю, что прямо сейчас протянуть к ней руку и под столом залезть ладонью под платье — очень плохая идея. Но, ковыряясь в еде, я не могу думать больше ни о чем другом.

Становится все труднее поддерживать разговор. Из-за этого я говорю все меньше и меньше.

Тарелки убирают, подают кофе, гасят свет для церемонии награждения, и я обнаруживаю, что теперь, когда я не притворяюсь, что ем, мне больше нечем занять руки. Так что я не виноват в том, что мои пальцы оказываются у нее на колене. И медленно скользят под юбку.

Ее глаза расширяются. Ее рот приоткрывается. Но она не отталкивает меня. Она могла бы, испугавшись, что кто-нибудь увидит. Но она ничего не делает.

Так что моя рука остается там. На ее шелковистом мягком бедре, и мне даже на секунду кажется, что этого достаточно, что больше ничего не нужно. Но я обманываю себя.

Потому что она слегка раздвигает ноги, и, может быть, это не приглашение, но определенно похоже на него, и я не могу отказаться.

Медленно я поднимаюсь выше, туда, где мне хочется быть больше всего.

Мой палец касается горячей влажной плоти, и ее дыхание сбивается. Я сканирую остальных за столом, затем, убедившись, что никто не заметил, трогаю снова. Легко глажу, аккуратно прохожусь по кругу. Она вся мокрая, и это ощущается просто потрясающе.

Но меня мгновенно настигает расплата, потому что в следующий момент ее ладонь ложится на мой пах. Она сжимает пальцы, и боже, мне приходится собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы сдержать обреченный стон.

Это уже слишком, я не могу позволить ей победить, поэтому вхожу. Я медленно толкаю внутрь сразу два пальца. Она такая тугая, такая идеальная. Я хочу войти еще глубже. И не только пальцами. Приходится повернуться, чтобы лучше видеть ее реакцию.

Внезапно наши взгляды сталкиваются, и по выражению ее лица я понимаю, что она только поняла, где мы находимся, чем занимается, кто может заметить.

Она встает и прижимает к себе чашку, которую только что опрокинула, поднявшись слишком быстро.

— Мне надо идти, — торопливо говорит она и почти сбегает.

— Я с тобой, — говорю я, отправляясь следом.

Слишком неосторожно, но кого это, черт возьми, волнует? Все остальные так увлечены наградами, что вряд ли обратят слишком много внимания на наше отсутствие.

Я не свожу глаз с Яны, пока обхожу столы. Она уходит в туалет, и на мгновение я чувствую волнение, подумав, что она может исчезнуть, заперевшись, в женском.

Но она проходит мимо. И вместо этого поворачивает к служебной двери рядом. Я иду за ней по пятам, но замираю в нерешительности на несколько секунд. Она хочет, чтобы я зашел?

Потому что я хочу войти.

Если дверь не заперта, решаю я, подходя к ней, значит, это приглашение. Я дотягиваюсь до ручки и поворачиваю ее...

Дверь со щелчком открывается.

Когда я вхожу, она стоит лицом ко мне, как будто ждет. Я закрываю за собой дверь и в два шага прижимаю ее к стене.