Мачо для стервы

Глава 20

В итоге я решаю обойтись без цветов.

Такой вот я романтик!

Но это не потому, что я жлоб. Скорее потому, что я не хочу тратить время на поиски букета посреди ночи. Вряд ли я найду что-то лучше непроданных днем полудохлых цветочков. Яна заслуживает большего.

Вряд ли под это определение подхожу я, стоящий у ее двери с пустыми руками, но если моя интуиция верна, она хочет, чтобы рядом появился именно я. Исполняю ее желания, как умею.

На ручке висит табличка “не беспокоить”, но я решаю, что она не относится ко мне, и тихо стучу. Через минуту я слышу ее шаги, потом они стихают, видимо Яна разглядывает меня в глазок.

— Что ты здесь делаешь? — говорит она приглушенно из-за преграды в виде двери, в ее тоне сквозит раздражение, хотя я догадываюсь, что оно напускное.

Или, по крайней мере, я надеюсь, что оно напускное.

— Ты ушла, — говорю я, не желая вести этот разговор в коридоре.

— Разве ты не знаешь, что невежливо приходить к девушке без приглашения?

Я натянуто улыбаюсь проходящей мимо хмурой парочке. Еще две минуты, и на меня напишут заявление или выставят за шкирку.

— Яна, пожалуйста. Впусти меня. Нам нужно поговорить о том, что между нами происходит.

— Что бы между нами ни происходило, это нужно прекратить. Тебе лучше уйти.

Я в замешательстве. Она говорит об одном, но чувствую я совсем другое. Смятение, волнение. Может быть, немного страха.

А может я все это выдумываю, и она на самом деле чувствует что-то другое, сильно отличающееся от того, что чувствую я. Я прислоняюсь головой к прохладному дереву.

— Ты правда хочешь, чтобы я ушел? — Она молчит, но я чувствую ее там, по ту сторону двери, и я хочу ее больше, чем когда-либо. — Вот что я тебе скажу, — я надеюсь, что мои слова не звучали так, будто я умоляю, хотя отчасти это и есть правда. — Сейчас ты впустишь меня и объяснишь, что произошло сегодня вечером, а потом я уйду. Думаю, я заслужил немного объяснений.

Снова наступает тишина.

Затем щелкает замок, и дверь распахивается. Вот она, распущенные волосы влажные после душа, на лице нет ни грамма косметики, пижамные шорты и обтягивающая майка идеально подчеркивают точеную фигуру.

Она так красива, что у меня ноет в груди, где-то в середине, и это ощущение заставляет меня чувствовать себя одновременно немного больным и немного счастливым.

— Проходи, — разрешает она, неопределенно махнув рукой вглубь номера. Когда я оказываюсь слишком близко, она добавляет: — Но держи себя в руках, пожалуйста.

О нет, она говорит как мой брат.

— Я готов держать в руках и себя, и тебя. Мы уже выяснили, что я прекрасно с этим справляюсь.

— Еще скажи, что ты так ослепительно хорош, что мне понадобятся темные очки.

— Скорее очки понадобятся мне. Хотя они, наверное, не спасут. Ты слишком хороша.

— Прекрати это.

— Что это?

— Быть таким очаровашкой.

— Или что?

— Или тебе придется держать в руках еще и меня.

— И это проблема потому что…?

Она забавно взмахивает руками и начинает нервно расхаживать по комнате.

— Потому что у меня нет на тебя времени! Ты — препятствие на пути к карьере моей мечты. Ты отвлекаешь меня. Сегодня вечером я должна была быть на высоте. Я должна была говорить и предлагать свои идеи, а не позволять отцу и Максиму оказаться в центре внимания. Помнишь их идеи? Изначально они были моими. Максим присвоил их себе, как только услышал.

Полсекунды я наслаждаюсь признанием, что нравлюсь ей. Хотелось бы потратить на такое удовольствие больше времени, но Яне от меня нужно другое. Поэтому, преодолев свое эго, я мысленно делаю пометку рассказать Игорю обо всем раньше, чем это успеет сделать кто-нибудь другой.

— Не стоит разбрасываться идеями. Нужно сначала несколько раз подумать, кто заслуживает услышать твои мысли. Но ничего, научишься таким фокусам со временем.

— Проблема не в том, что он рассказал о моей идее, как о своей, — она продолжает расхаживать взад-вперед по комнате. — Я даже не придала этому особого значения, потому что могла думать только о тебе.

— Думать обо мне? — как бы мне ни хотелось, сдержать самодовольную ухмылку не получается.

Она не обращает никакого внимания на мое излишнее самодовольство.

— А потом, когда ты сказал мне… в общем, как я могла после этого думать о стратегии? Неужели ты не понимаешь, насколько важна для меня возможность показать себя?

На самом деле я не задумывался об этом. И сейчас я хочу это исправить.

Прежде чем она снова пронесется мимо, буквально накаляя воздух вокруг, я преграждаю ей путь, заставляя остановиться.

— Присядь, пожалуйста. У меня от твоих перемещений голова кружится, — вообще-то, нервная Яна абсолютно очаровательна, но я хочу, чтобы она успокоилась.

— Ладно, — тяжело вздохнув, она садится на вежливо отодвинутый мной для нее стул.

Я, в свою очередь, сажусь на край кровати, лицом к ней.

— Отлично. Признаю, что вел себя неподобающе, но брать вину за то, что ты сняла и вручила мне трусики…

Она встает и взмахивает руками, всем своим видом излучая недовольство.

— Я знала, что ты об этом заговоришь. Я совершила одну чертову ошибку, а ты уже в который раз тычешь меня в нее лицом. Это и твоя вина тоже, вообще-то. Да и вряд ли бы они меня спасли, когда ты появился, весь такой собранный и деловой, в своем шикарном черном костюме…

— Теперь я шикарный? Вау, — я просто не могу заставить себя молчать после такого.

Яна же снова начинает нервно вышагивать по комнате.

— Я годы потратила на то, чтобы получить место в компании отца. Университет, аспирантура, двадцать с лишним лет моей жизни — я целенаправленно шла к возможности, которую должна теперь заполучить.

— Присядь, и мы сможем все спокойно обсудить.

Она садится и скрещивает ноги, теперь в бешеном ритме дергает ступней.

— Что ты хочешь обсудить? Как я умудрилась за один день так кардинально поменять свое мнение о тебе? Почему я перестала себя узнавать из-за тебя? Насколько больше я думаю о том, чтобы ты снова прикоснулся ко мне, чем о том, что я собиралась получить работу?

Она снова вскакивает со своего места.

— Разговоры не помогают. Только усугубляют ситуацию. Все было хорошо после той первой ночи. Секс на один раз, ничего страшного. А сегодня ты все испортил, слишком очаровательный и потрясающий. Это твоя вина!

— Яна, милая. Сядь, — я так же, как и она, удивлен собственным жестким, приказным тоном.

Но это срабатывает. Она садится.

— Если не сможешь усидеть на месте, я привяжу тебя к стулу, — черт, откуда это взялось?

— Только попробуй.