Мачо для стервы

Глава 34

Настает моя очередь быть уязвимым. Мы лежим голые в постели, крепко обнявшись, и в темноте я рассказываю Яне об Аньке.

Рассказываю, как я влюбился. Рассказываю, как мне разбили сердце.

— Значит, ее бывший уже давно исчез с радаров, когда ты начал с ней встречаться? — спрашивает Яна после того, как я излагаю основную суть истории.

Я глажу ее по спине, пока рассказываю.

— Его не было месяцев девять, наверное? Короче почти год, — я не помню точных сроков. У него были причины исчезнуть, но нельзя же столько ждать. — Проблема заключалась в том, что они не совсем расстались. Он обещал вернуться.

— И все же она решила общаться с тобой? — я не могу видеть ее лица, но по тону голоса я подозреваю, что Яна нахмурилась.

Я понимаю. Когда-то эта ситуация заставила хмуриться и меня.

Меня радует, что Яне не все равно.

— Думаю, к тому времени она уже не верила в это возращение, — я тихо хмыкаю, прокручивая в голове четкую последовательность событий. — Я должен был просто отвлечь ее, пока она решает, что делать дальше.

Яна наклоняет голову ко мне, и на этот раз я вижу, как она нахмурилась.

— Это не очень-то правильно с ее стороны. Ты был просто игрушкой, пока она решала, ждать ли ей возвращения своего любовника? Это бред.

— Ну… — когда-то я бы согласился. Теперь меня мало беспокоят такие подробности. — Я вообще-то не возражал быть игрушкой, — Аня была на десять лет старше меня. Секс был горячим. Вся эта ситуация меня возбуждала, независимо от того, были у нее ко мне чувства или нет.

Но тогда все ощущалось больнее.

— Я не знал, что ее сердце уже занято. Она всегда давала мне понять, что между нами просто секс, но мне, если честно, хотелось большего.

Яна садится и смотрит на меня, ее взгляд пылает негодованием.

— Не могу поверить, что ты так легкомысленно относишься к произошедшему. Она должна была сказать тебе. Просто и ясно. Но она молчала, поступая с тобой очень подло.

Как же я люблю, когда она злится.

— Почему она вообще ожидала, что у тебя не возникнет никаких чувств? Это естественно — влюбиться в того, с кем у тебя близкие отношения. Особенно если это не одноразовый секс. Как она вообще могла не влюбиться в ответ?

Наши взгляды встречаются, и смысл ее слов будто бы доходит до нас одновременно. Щеки Яны становятся алыми, она опускает глаза, и все, о чем я могу думать, так это о том, что она, кажется, влюбилась в меня?

Мне настолько сильно хочется знать все точно, что я почти спрашиваю.

Но в последний момент я тушуюсь и в итоге только намекаю:

— Очень животрепещущий вопрос, — дразня Яну, я пытаюсь сгладить неловкость. — Еще более важный вопрос: как вообще можно в меня не влюбится?

Она горько усмехается и опускает голову мне на грудь, игнорируя мои слова. Возможно, она тоже струсила.

— Я решила — она мне не нравится, — говорит Яна через некоторое время. — Я, конечно, буду вести себя с ней дружелюбно — я же воспитанный человек. Но она бессердечная сучка.

Я тихо смеюсь, поглаживая ее по волосам.

— Анька не бессердечная. Мы теперь друзья. Хорошие друзья.

Яна хмыкает, ее пальцы лениво скользят по моей груди.

— Это не значит, что она должна мне нравиться.

Я слишком отвлекаюсь на приятные прикосновения, поэтому почти не замечаю подтекста. Но потом меня осеняет:

— Ты ревнуешь!

Мне нравится, что Яна ревнует.

Она резко замирает на середине движения.

— У меня есть повод для ревности?

Я качаю головой, потом понимаю, что она этого увидеть не сможет.

— У меня больше нет к ней никаких чувств, кроме дружеских, я уже говорил.

— Тогда я не ревную.

— Нет. Ревнуешь. Но это круто. Мне нравится.

Она садится, наигранно хмурясь, но больше не пытается ничего отрицать. Почему мне так нравится ее отношение к моей бывшей? Когда Яна снова ложится, то оказывается на боку, лицом ко мне. Я двигаюсь к ней, так, что мы чуть не сталкиваемся носами, обхватывая ее за талию. Она так идеально прижимается ко мне. Мы будто созданы для того, чтобы быть так близко друг к другу. Прищурившись, она спрашивает:

— Ты когда-нибудь был с кем-нибудь таким же, каким бываешь со мной?

Я непонимающе хмурюсь, пытаясь понять, о чем именно она спрашивает.

— Ну и какой же я с тобой? Готов обниматься всю ночь? Кстати, я не отпущу тебя до самого утра.

— Посмотрим.

— Не отпущу, — говорю я авторитетным тоном, уверенный в том, что у нее не получится меня переиграть.

По ее коже пробегают мурашки.

— Вот таким — властным и... я не знаю.

— Доминирующим?

— Да. Грубым. И брутальным.

Я провожу пальцем по линии ее губ. Это дает мне повод посмотреть куда-то кроме ее глаз, когда я отвечаю.

— Я уже говорил тебе, что нет.

— Я хочу услышать это снова. Ты никогда никого не связывал?

— Нет.

— Не валил на землю?

Я качаю головой.

— А что насчет порки?

— Никогда так, как с тобой, — не ремнем. Не так сильно, чтобы оставались следы. Внезапно встревожившись, я смотрю на Яну внимательнее.

— Когда мы вместе, кажется, что ты никогда не был никем другим. Как будто ты такой, какой есть. Добрый, нежный, немного слишком самоуверенный, но в то же время и дурашливый, — она явно пытается успокоить меня, заметив перемену в настроении.

— Да ты просто мастер комплиментов.

Она игнорирует мой комментарий.

— Ты не похож на человека, который способен затянуть ремень на запястьях женщины, трахать ее в ванной или притворяться, что принуждаешь ее на заднем дворе дома родителей. Но когда ты это делаешь, кажется, что по-другому просто невозможно. Ты отлично вписываешься в нужную атмосферу. И единственная причина, по которой ты никогда не пробовал того, что тебе на самом деле нравится, заключается в том, что эта Аня тебя сломала, я уверена.

— Да блин. Не такой уж он был ужасный. Просто… мне немного не повезло, — я делаю вид, что хочу задушить ее, отмечая на будущее, как это заставляет ясный взгляд затуманиваться от желания. — И вообще, когда мы с тобой только встретились, мне хотелось совсем другого.

— И никого это не устроило.

— Возможно, все было не так хорошо, как сейчас, но я не мог перестать думать о тебе после нашей первой ночи.

Ее веки опускаются, и она резко становится застенчивой.

— На самом деле мне понравилось больше, чем я думала.

Да! Я знал, что это не было настолько плохо!

Едва сдерживая свое волнение, я одним пальцем приподнимаю ее подбородок.

— Посмотри на меня, милая, — ее ресницы трогательно трепещут, а взгляд в итоге встречается с моими. — Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Потому что я не хотела тебе нравиться.

У меня пересыхает во рту. Пульс учащается. Яна говорила мне такое и раньше, но в этот раз что-то меняется. Ее слова, взгляд из-под ресниц, чуть поджатые губы проникают под кожу, отравляют кровь.

— И я на самом деле тебе нравлюсь? — каким-то невероятным образом мои слова звучат ровно, несмотря на то, как сильно я волнуюсь.

— А ты как думаешь? — она смотрит на мои губы, и я принимаю этот жест, придвигаясь к ней, чтобы поцеловать.

Ее рот легко подстраивается под мой, даже когда я становлюсь грубым. Я обхватываю одной рукой ее шею, большой палец слегка надавливает на горло — не настолько, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы она как следует все чувствовала.

Это ее возбуждает. Яна отражает каждое мое движение, реагирует остро и ярко, давая понять, насколько сильно ей нравится происходящее.

Вскоре я уже тверд и слишком хочу прижаться к ней, но в то же время я не готов взять и разорвать поцелуй, разрушить момент. Чувства царапают меня изнутри, заставляя захлебываться в эмоциях.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Мне нравится, что я единственная, с кем ты бываешь таким, — ее взгляд тяжелый и темный.

— Мне нравится, что ты единственная, кто пробуждает во мне такое, — и это чистая правда.

Именно сейчас я понимаю, что можно просто послать все к чертям и наслаждаться по полной.

Я влюблен в Яну. Чувства поселились груди, отражаясь в желании помочь ей с работой, страхе, что она уедет, — вот и все объяснение. Это эмоции, которые я скрываю. Я так старался ничего не замечать, но я по уши влюблен.

Я должен был это предвидеть.

— Не слишком быстро? — шепчет Яна, и теперь я понимаю, что она тоже что-то чувствует.

— Не думай об этом, — шепчу я в ответ, молясь, чтобы темнота сгладила все неровности. Чтобы мысли не зацепились за лишнее и не испортили все.

— Слишком быстро, — повторяет она едва слышно.

Никто из нас не двигается, мы оба полностью поглощены этим особенным мгновением, испуганные и восторженные одновременно. Как на американских горках.

— Быстро не значит плохо.

— Чем быстрее, тем ближе конец.

— Или нет. Дело в том, что иногда ты не знаешь, насколько длинным будет путь, пока не доедешь до конца. Все, что ты можешь сделать, — это пристегнуться и наслаждаться поездкой, — забавно, что я говорю увереннее, чем чувствую.

— Почти уверена, что я уже успела как следует насладиться.

Я ухмыляюсь, благодарный за то, что она сняла напряжение.

— Дальше больше, милая.

Она облизывает губы и кивает, и я уверен, что она говорит не так однозначно, как хочет:

— Хорошо. Я готова.

Хорошо, тогда я тоже готов.