Мачо для стервы

ЭПИЛОГ

— Нам нужно завести собаку, — Яна уже третий раз за последние несколько дней поднимает эту тему. Я начинаю думать, что она говорит серьезно.

Высунув голову из ванной, я убираю изо рта мешающую говорить зубную щетку.

— Мы не можем завести собаку, — выдаю я, но получается какая-то неразборчивая путаница, поскольку весь рот у меня в зубной пасте.

— Что?

Я поднимаю палец, чтобы она дала мне минуту, затем исчезаю прополоскать рот, после чего возвращаюсь, чтобы встать в дверном проеме.

— Мы не можем завести собаку.

Она поднимает глаза от справочника сотрудника, который читала все утро, пока я собирался на работу.

— Почему?

Есть тысяча причин, но их не так легко вспомнить, когда я нахожусь в одной комнате с Яной. Особенно когда на ней всего лишь одна из тех футболок, в которых я занимаюсь спортом. Мы вместе уже четыре месяца, а она все еще заставляет мой пульс биться чаще каждый раз, когда я смотрю на нее.

— Почему бы и нет? — снова спрашивает она.

— Ты живешь в многоквартирном доме, — мы оба здесь живем, но она ежедневно напоминает мне, что в договоре аренды стоит ее имя. Упрямая в своем стремлении быть независимой, она отказалась от моего предложения переехать ко мне в лофт и сняла себе квартиру в новом жилом комплексе, из которого до офиса рукой подать.

Потребовалась всего неделя, чтобы понять, что мы вполне могли бы снять квартиру вместе. Мы договорились подождать до Нового года, пока я официально не перееду, в основном чтобы порадовать ее отца, но с тех пор я провел в лофте лишь несколько ночей.

Теперь я здесь постоянно, и спойлер: она не собирается от меня избавляться.

— Тысячи людей живут в многоквартирных домах и все равно заводят собак, — говорит Яна. Мы это уже проходили. Ничего нового я не слышу.

И сам новыми аргументами тоже не блистаю.

— Мы работаем весь день.

— Мы наймем выгульщика собак.

— С кошкой было бы проще, — я даже не фанат кошек. Просто... готовы ли мы к собаке?

— Кошка — это не то же самое, что собака. Ты же сказал, что любишь собак, — она недоверчиво щурится. — Ты меня обманул?

— Я люблю собак. А еще я люблю детей. Но это не значит, что я сейчас их хочу.

Она бросает справочник на тумбочку и вытягивается на кровати.

— Нет, я знаю, что хочешь. Представь себе. Пушистый валенок, спящий у твоих ног. Можешь приучить его приносить тебе тапочки, когда ты приходишь домой.

В новой позе светло-голубой край ее трусиков выглядывает из-под футболки.

— Ты слишком очаровательна, — настолько, что я скоро не смогу держать себя в руках. — Подними футболку, хочу полюбоваться.

— А собаку я получу?

— Возможно, — в конце концов, моя новая миссия — сделать Яну счастливой. Лучшая работа в жизни.

Она садится, медленно поднимает футболку, обнажая грудь. У меня сразу пересыхает во рту от ее вида. Немного подразнив меня, она стягивает с себя футболку до конца и бросает ее на пол.

Я вздыхаю. Моя жизнь чертовски классная, и я не собираюсь это отрицать.

— Ты такая горячая. Сдвинь белье в сторону, хочу увидеть больше.

Она тихо усмехается и выполняет мою просьбу. А потом и вовсе снимает белье и отправляет его следом за футболкой, лишая себя последнего кусочка ткани.

— А что мне будет за это?

О, она получит по полной программе. Я должен ее почувствовать. Подойдя к кровати, я тянусь к ней и касаюсь между ног ладонью. Яна влажная и жаркая, буквально лучшие ощущения за всю мою жизнь.

— И это все?

— Мне нужно собираться на работу, — говорю я, облизывая пальцы. — А ты меня отвлекаешь.

Не сводя с меня глаз, она сама трогает себя пальцами.

— Ты хочешь сказать, что мне придется справляться самой?

Мне хочется либо отшлепать ее, либо съесть. А может, и то, и другое.

Я бросаю взгляд на часы. Думаю, у меня есть несколько свободных минут. И у меня есть новый план, которому я должен следовать. Быстро стянув боксеры, я сажусь на край кровати.

— Забирайся, — меня невозможно понять неправильно.

Надо сказать, что ей нравится мой властный тон.

Она оказывается у меня на коленях за считанные секунды, а потом медленно сползает вниз.

И, о да, я практически забываю свое имя. Забываю обо всем, кроме того, какая она тугая, влажная и горячая. Она так хороша, что мне приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не кончить сразу же.

Мне нравится, когда приходится немного побороться, чтобы взять себя в руки. Это как гонка на машине по крутым поворотам. Сложность делает поездку особенно увлекательной. Когда я держу себя в руках, тогда и нажимаю на газ.

— Быстрее, детка, — я шлепаю ее по ягодице.

Она ускоряется, ее мышцы напрягаются, Яна жмурится и кусает губы.

— Вот так, милая, давай.

Я провожу ладонями по ее бедрам, мне не терпится перехватить контроль, но слишком уж хочется узнать, как поступит она сама.

Или, скорее, под моим руководством.

— Прикоснись к себе, — приказываю я. Как хорошая девочка, она подносит указательный палец ко рту и облизывает его, а затем опускает руку вниз.

— Вот так. Просто отлично. Умница.

Яна громко стонет, цепляется за мои плечи, почти соскальзывая за грань.

— Сделай это, — я сдвигаюсь, чтобы взять на себя управление, поднимаю свои бедра навстречу ее телу, набираю темп и вхожу так, как ей нравится. Потянувшись к ней сзади, я хватаю ее за волосы и сильно дергаю, ее спина резко выгибается.

Она задыхается, и ее тело начинает сладко дрожать.

— Давай, милая. Хочу почувствовать твое удовольствие, — я не отступаю и не останавливаюсь, дожидаясь момента, когда Яна крупно вздрогнет и, ткнувшись мне в шею, сорвется. Ей нравится, когда я уделяю ее ощущениям максимум внимания, да и сам я в восторге от того, как она на меня реагирует.

Пока Яна отходит от оглушающей волны оргазма, я аккуратно опускаю ее на кровать и укладываю на спину. Медленно спускаясь дорожкой поцелуев по ее телу, я касаюсь ключиц, груди, впалого живота и трогательно выступающих косточек.

Я встаю и ненадолго замираю, разглядывая свою сонную девочку. Что-то в моей груди нежно щемит, и, клянусь, я не удивлюсь, если ребра вдруг сломаются от того, насколько сильно мое сердце бьется из-за Яны. Может быть, мы немного торопимся, но наш путь продолжается, и я знаю без сомнения, что он никогда не закончится. Я люблю ее. Сильно. Бесконечно.

Она улыбается мне, ее дыхание все еще неровное.

— А как же ты? — ее взгляд останавливается у меня между ног, на то, что я должен игнорировать.

Я поворачиваюсь к комоду и ищу пару носков.

— В отличие от тебя, — говорю я через плечо, — у меня есть работа, на которую я должен попасть.

Официально Яна выходит на работу только в следующий понедельник. Несмотря на то, что я начал разработку нового отдела, как только Виктор Павлович дал свое согласие, потребовалось время, чтобы все оказалось готово к запуску. Яна работала над проектом вместе со мной, насколько могла во время переезда и обустройства в новой квартире. Пришлось учесть и мой собственный переезд.

— Кажется, что работа заняла целую вечность, но твой первый день наконец-то не за горами.

— По поводу этого… — она находит глазами справочник и берет его в руки. — Я обнаружила одну маленькую загвоздку в наших отношениях. Здесь говорится, что ты не можешь встречаться с тем, кто является твоим начальником.

Ах, да. Старая добрая корпоративная этика, не позволяющая мешать личное с работой.

— Есть способы обойти это.

— Например?

С парой носков в руках я сажусь на стул рядом с комодом.

— Мы могли бы расстаться, — я конечно же просто дразнюсь.

Она делает вид, что размышляет над таким вариантов.

— Ну, я не собираюсь прекращать встречаться с тобой сейчас. Если честно, я привыкла видеть твой дурацкий шампунь три-в-одном в своей ванной.

Я натягиваю один носок, пока отвечаю:

— Тогда мы можем не обращать на это внимания. Игорь не может уволить меня, а я не собираюсь увольнять тебя.

— Полагаю, мы могли бы так поступить. Но люди будут говорить… всякое.

Я молчу, пока надеваю второй носок, прежде чем перейти к последнему варианту.

— Есть еще одна лазейка, — говорю я и задерживаю дыхание. Эта лазейка существует только последние несколько лет. Игорь утверждает, что прописал новый пункт для того, чтобы работать со своей женой, если захочет, но я уверен, что он добавил ее ради кого-то другого. Очень уж ценит своих сотрудников мой брат.

— Я читала об этом, — медленно произносит Яна.

— Не сомневаюсь, — сердце колотится очень быстро и сильно. Я не планировал заводить этот разговор, по крайней мере, еще неделю.

Но я готов. И если она тоже готова, то какого черта мы ждем?

Я встаю и подхожу к кровати.

— Я бы заговорил об этом раньше, но не хотел спешить.

— После того, что я позволила тебе сделать со мной прошлой ночью, думаю, ты имеешь право на некоторые вольности.

Она сидит и хлопает ресницами, но выражение ее лица торжественное.

Мне нужно думать о работе, но я думаю о прошлой ночи и о том, что произойдет прямо сейчас. И мне чертовски хорошо.

Я придвигаюсь ближе.

— Ходят слухи, что вчера я нашел невероятно симпатичный ювелирный.

— Ходят слухи, что я предпочитаю белое золото.

Наклонившись, чтобы мои губы оказались рядом с ее губами, я говорю:

— Ходят слухи, что нужно довольствоваться тем, что имеешь.

— Ну, пока я получаю тебя, я согласна.

— Ты выиграла, — хотя на самом деле выиграл я. — Так, больше никаких разговоров, — я грубо целую ее, возвращая в лежачее положение.

— Я думала, тебе надо на работу, — говорит она, задыхаясь, когда я наконец выпускаю ее. На работу. Да, именно так. Сегодня утром у меня встреча с Игорем, а после обеда — с отделом кадров.

На столе свалена куча бумаг, которые нужно просмотреть, а секретарем составлен длинный список людей, которым я должен позвонить. Я итак буду работать сверхурочно, задерживаясь в офисе надолго, как было и в последние несколько месяцев. С этим новым отделом на меня свалилось многое. Работа, переезд в квартиру, не принадлежащую моей семье, серьезная девушка и собака на подходе, так что я, возможно, становлюсь полноценным ответственным взрослым.

Поэтому мне на самом деле стоит отстраниться и закончить одеваться.

Но Яна такая мягкая и податливая подо мной...

— К черту. Опоздаю.

Становиться ответственным взрослым начну завтра.