Нина
Я лежала на спине, и сознание моё было подобно лодке, брошенной в шторм посреди ночного моря. Последнее, что я помнила, — как шагнула в тот зловещий, светящийся источник из крови. А теперь… это? Всё вокруг плыло и кружилось, хотя я не чувствовала ни малейшего движения, будто мир застыл в немом крике. Голова раскалывалась, а по телу разливалась знакомая, изматывающая слабость, та самая, что накатывает во время гриппа с его бредовыми снами.
— Ты, как я погляжу, вновь настаиваешь на том, чтобы становиться всё интереснее, моя дорогая, — прозвучал в тишине голос.
Где я? Что происходит? Я попыталась издать звук, но смогла лишь выдохнуть хриплое:
— Что…
Голос, тёмный и острый, словно нож, укутанный в бархат, мягко прикоснулся ко мне, веля замолчать.
— Ты нездорова. Ты снова в плену у грёз. Не бойся.
Теперь я узнала его. Это был Самир. Страх, ледяной и липкий, сжал моё горло, но на настоящую панику просто не оставалось сил. С огромным трудом мне удалось приоткрыть веки, тяжёлые, будто налитые свинцом. Даже здесь, в этом сне, мир опасно плыл и колебался, как марево над раскалённым асфальтом барнаульского лета. Когда зрение немного прояснилось, я с ужасом поняла, что лежу в его саркофаге из чёрного обсидиана. И я была не одна.
Самир возлежал рядом со мной. Места в саркофаге хватало на двоих лишь потому, что он лежал на боку, положив свою руку мне под голову вместо изголовья. Он опирался на локоть, и его рука в чёрной перчатке с нежностью, от которой стыла кровь, перебирала мои распущенные волосы.
Я резко втянула носом воздух, и холодная дрожь пробежала по всему телу. В ответ его палец в перчатке задержался на моих губах, беззвучно призывая к тишине.
— Ты должна бороться за свою жизнь. Я чую, как трепещет твоё сердце, даже отсюда, — его слова прозвучали настойчиво, врезаясь в сознание.
— Пожалуйста… — вырвалось у меня в болезненном, бредовом стоне. Я умоляла его положить конец этому всему. Умоляла остановить боль и этот всепоглощающий ужас. — Я не могу…
— О, но ты обязана, — Самир склонил голову ниже и прикоснулся своим холодным металлическим лбом маски к моему горячему лбу. Лёд пронзил кожу, и я вздрогнула. — Не заканчивай это так скоро. Ты сильнее, я чувствую это. Сопротивляйся.