Милая Шарлотта

Глава 28. РАССУЖДЕНИЯ В МАЛОЙ ГОСТИНОЙ

Мадам Жоржетта де Руан сидела на софе, обитой практичной и немаркой темно-синей шерстю, в малой гостиной Шато-де-Руан. Название «малая» подразумевало, что есть еще и большая гостиная - так и думали гости, посещающие замок, потому прощали хозяевам простоту, с которой обставлена эта комната. Ведь все знали, что господа де Руан хоть и живут очень скромно, но являются весьма достойными и благородными людьми. Ах, сколько сил приложила Жоржетта, чтобы люди так думали…

Жоржетта объявила о своем замужестве отцу лишь после венчания - такова была просьба Шарля. Батюшка сперва оскорбился за неуважение к себе, но уже на следующий день посетил Жоржетту и сказал, что понимает, почему Шарль этого требовал.

- Верно, мсье де Руан хочет, чтобы ни у кого не возникло мыслей, будто он женился на тебе из-за приданного. Ох уж эти южане: нищие, но гордые… Что ж, крошка, передай своему супругу, что хочет он того или нет, но я не допущу, чтобы мои дочь и внуки в чем-то нуждались.

Жоржетта ничего передавать Шарлю не стала, ибо о гордости его знала куда лучше, но деньги, регулярно получаемые от отца, прятала в укромном месте, тратя их весьма сдержанно. Она и не думала покупать платьев или драгоценностей, но платила ими крестьянам за благоустройство земель и домашним слугам, которых заставляла лгать Шарлю, что те работают лишь за еду.

То же самое говорили мужу и строители: Жоржетта твердо решила облагородить замок, чтобы в нем было хотя бы десяток комнат, пригодных для жилья.

Очень скоро Жоржетта поняла, что напрасно считала своего мужа дураком: один из ее тайников ему удалось обнаружить.

- Мы же договаривались, Жоржетта, - произнес Шарль, глядя на мешочки с золотом, - если вам было невмоготу отказаться от прежней жизни, то почему вы не сказали об этом сразу?

И впрямь, сейчас Жоржетта понимала, что Шарль женился бы на ней в любом случае - ее согласие или несогласие взять приданое на это бы точно не влияло. Но тогда она думала иначе.

- Шарль, - мягко сказала она, - нам нужны эти деньги. Уверяю вас, никто не подумает ничего дурного, если мы примем приданое, которое и так нам причитается.

- Мне дела нет до того, кто что подумает, - хмуро ответил муж. - Поступайте, как знаете.

Больше он к этой теме не возвращался и вроде бы даже позволил Жоржетте свободно принимать деньги от отца. Вот только было еще одно обстоятельство.

Зная, что обычно мужчины боготворят своих матерей, молодые жены стараются во всем походить на свекровей. Обычно, но, увы, не в молодой семье господ де Руан. Покойная Маргарита де Шато-Тьерри была болезненно зависима от своих родителей и от их денег, а значит, Жоржетте нужно во чтобы то ни стало доказать Шарлю, что ей нужен только он, а никак не комфортная жизнь. Потому тем же вечером она сообщила мужу, что больше не станет брать денег у отца.

Увы, Жоржетта не продержалась и недели. Она не готова была к бедности. Не могла спать ни на чем другом, кроме шелковых простыней и пуховых подушек. Не могла есть грубую пищу вместо изысканных блюд, приготовленных из качественных продуктов именитыми кулинарами. Все ее существо переворачивалось при мысли, что ей придется надеть заштопанные чулки, или что где-то на ее нижней юбке, даже не видимой постороннему глазу, имеется маленькое пятнышко грязи. А стирать самой… Жоржетта не считала себя белоручкой, но стирать самой… нет уж, это слишком!

А главное, она упорно не могла понять, почему должна отказывать себе в удовольствиях, имея для них средства!

В результате она продолжала прятать деньги от мужа, делая вид, что не замечает, что Шарль прекрасно осведомлен об этом.

Пожалуй, это было единственное, что несколько омрачало семейную жизнь господ де Руан. Хотя нет, спустя месяца два после венчания случилось еще кое-что.

Однажды Жоржетта сидела в библиотеке и мучительно пыталась понять, почему триста ливров, которые она отсчитала третьего дня Бернару, чтобы тот выдал их строителям на покупку стройматериалов для западной стены, уже полностью потрачены. Это при том, что стройматериалов куплено всего ничего - и на два туаза в высоту не хватит… А ведь это очень большая сумма! Строители решили ободрать ее как липку? Или это Бернар вконец обнаглел, таская господские деньги уже по-крупному? А может, цены на камень и правда резко взлетели?

Верно, нужно собраться и самой съездить на рынок.

Именно в этот момент дверь в библиотеку скрипнула, послышались мягкие шаги Шарля, а после он положил на ее стол книгу.

«Канцоньере». Петрарка, - прочитала Жоржетта на обложке.

- Ах, Шарль, вы знаете, что я очень уважительно отношусь к поэзии, но, право, сейчас мне не до этого, - отмахнулась мадам де Руан.

Шарль, однако, был мрачен лицом и явно не намеревался зачитывать ей сонеты, посвященные возлюбленной поэта Лауре.

- Жоржетта, помните тот день, когда меня посадили в острог, а вы по моей просьба ездили к Легаре забрать кое-какие письма?

«Кое-какие…» - повторила про себя Жоржетта, и отчего-то ей стало не по себе.

- Разумеется, помню, - ответила она вслух, - а что случилось?

- Вы сказали, что потеряли их в лесу по дороге. Но, Жоржетта, те письма были вложены между страниц этой книги. Книгу я купил сегодня утром.

И в этот же момент сердце Жоржетты пропустило удар - она знала, что когда-нибудь правда раскроется. Впрочем, что это она разволновалась: мало ли существует экземпляров Петрарки. И даже подумала с укоризной, что в доме лишнего экю нет, а Шарль тратит деньги на стишки, которые читал уже тысячу раз!

- Вы уверены, что это та самая книга, может быть…

- Та самая. Здесь дарственная надпись, сделанная рукой моего деда - эта книга бала свадебным подарком моей бабушке.

И продолжал смотреть в глаза Жоржетте своим серым взглядом - прямым и печальным. Жоржетта не сдавалась.

«Главное, быть уверенной, и он успокоится».

- Значит, кто-то подобрал эту книгу в лесу, а потом продал вам. И вообще, дочь Мишеля Легаре передала мне письма от… - она добавила яда в голос, - от вашей ненаглядной Шарлотты без этой книги. Они были просто перевязаны тесьмой. Эту пачку я и потеряла. Я не понимаю, вы меня в чем-то обвиняете?

Но почему-то ее доводы - вполне здравые - на Шарля не действовали. Он смотрел на нее так, будто вовсе не слышал:

- Я купил эту книгу у самого Мишеля Легаре. Он рассказал мне, что вы отправили его единственную дочь в монастырь. После этого он запил, забросил работу и вынужден распродавать вещи из дома. Жоржетта, почему вы отправили Лили в монастырь и не сказали мне об этом?

Мадам де Руан, покраснев до кончиков ушей, как раз выдумывала новый довод, когда Шарль задал еще один вопрос:

- Жоржетта, ведь вы не теряли эти письма? Вы отдали их мадемуазель д'Эффель, не так ли?

Лгать снова казалось бесполезным. Жоржетта, поднявшись со стула, и любовно глядя на мужа, ответила:

- Да, я отдала их Шарлотте.

И тут же об этом пожалела: нужно было лгать, лгать до последнего, потому что Шарль, как оказалось, и сам не был до конца уверен в своем предположении. Он и рад был ошибиться.

- Шарль… - подалась к нему Жоржетта.

Но он отшатнулся от нее, как от чумной. А потом, плотно сложив губы, смотрел куда-то мимо Жоржетты.

- У меня к вам единственная просьба, мадам, - наконец, молвил он. - Возьмите кузнеца Легаре к нам на стройку. Это самое малое, что мы можем сделать после того, как испортили ему жизнь.

- Конечно, дорогой! - поспешно кивнула Жоржетта.

Она считала безумием в их положении тотального безденежья брать на работу пьяницу, но сейчас готова была хоть разбойника с большой дороги взять себе в лакеи - лишь бы муж ее простил. Решив, что гроза миновала, она сложила молитвенно руки и попыталась объяснить:

- Шарль, поймите меня, я так любила вас, так любила…

- Прекратите! - крикнул Шарль, полоснув по ней острым, как лезвие взглядом. - Вы знаете толк в бухгалтерии, - он размашистым движением смахнул со стола счета Жоржетты, отчего те бабочками разлетелись по комнате, - вы умеете загнать зверя в ловушку на охоте и знаете, как заставить мужчину жениться на себе, но вы не черта не знаете ни о жизни, ни о чувствах! Так молчите о них!

Из этого потока несправедливых обвинения Жоржетта выхватила только одну фразу:

- Женить на себе? Уж не хотите ли вы сказать, что я пришла к вам тогда ночью, чтобы вынудить вас жениться?!

- А для чего еще вы могли прийти той ночью? Для чего прицепили к платью розу и для чего притворились Шарлоттой? Какой реакции вы от меня ждали? Что я скажу вам: «все было прекрасно, крошка, увидимся как-нибудь еще»?!

Жоржетта очень хотела расплакаться сейчас, но не могла. Так больно ей никто еще никогда не делал.

- Я ни о чем не думала тогда. И ничего не ждала от вас…

- Довольно! - поморщился Шарль. - Вы даже в беспамятстве, при смерти будете думать и просчитывать реакцию людей. Вы по-другому не умеете.

А потом он ушел, оглушительно хлопнув дверью.

Жоржетта еще долго сидела в библиотеке, уронив лицо в ладони и мечтая расплакаться. Чтобы хотя бы самой себе доказать, что она вполне способна на чувства, и что ее могут ранить слова. Но вместо этого сумела прийти к выводу, что Шарль не так уж и неправ. Не в том, разумеется, что она его не любит, а в том, что предполагала финал с замужеством, когда явилась тогда в Шато-де-Руан.

Недаром ведь она даже ни разу не спросила, любит ли он ее. Не спросила, потому что и так знала ответ: так зачем расстраивать себя лишний раз?

Вот и сейчас, вместо того, чтобы изводить себя самоедством, нужно взять себя в руки и выяснить, наконец, куда делить эти триста ливров…

К слову сказать, ни той ночью, ни в последующие Шарль больше не пришел к ней. Но Жоржетте еще казалось, что не все так плохо: ведь муж не покинул ее, не помчался тотчас в Париж, объясняться с Шарлоттой. Хотя, на тот момент она была лишь помолвлена с бароном, но не замужем за ним.

Быть может, он не поехал к ней потому, что больше не любит? И потому, что надеется на счастье с законной женой?

Со временем эти неприятности, кажется, позабылись. Жоржетта на деньги отца нанимала рабочих, которые за год с небольшим привели Шато-де-Руан в довольно сносный вид. Шарль помогал ей, как мог: руководил земледельческими работами на полях, о сборе урожая волновался, как о собственном дитя. А особенной его гордостью стали виноградники, которые он организовал сам лично - даже без помощи и денег Жоржетты. Сам отыскал в записях своих предков рецепты вин, которые настаивали в Шато-де-Руан много лет назад. Когда он прохаживался по погребам замка, где уже томилось вино в дубовых бочках - право, вы глядел он совершенно счастливым.

Забавно, но эта его деятельность даже начала приносить некоторый доход. Вот и славно. Жоржетта всегда знала, что, когда мысли заняты работой, а тело физическими нагрузками, времени для разного рода глупостей вроде размышлений и самоедства просто не остается.

Хорошо поработав, пару раз в неделю молодые супруги велели загнать дикого зверя - кабана или лося - и славно охотились на пару.

Что бы там ни было, муж и жена бесконечно уважали друг друга и имели достаточно рассудка, чтобы простить некоторые оплошности своей половины. Право, у обоих они присутствовали с избытком.