Милая Шарлотта

Глава 4. ДРУЗЬЯ

Издалека завидев гнедую лошадь на утесе, возле ее любимого дуба Жоржетта де Мирабо помедлила, решая - воротиться ли тихонько назад или поздороваться? Она с детства любила бывать здесь, в Руанском лесу, отделенном от владений ее отца лишь неширокой просекой: здесь можно было вдоволь поохотиться на уток, потренироваться в верховой езде, благо лес вовсе не был густым, и, наконец, здесь рос этот великолепный дуб, под сенью которого Жоржетта так любила проводить время. У нее не было подруг, и она никогда не вела дневников, все свои печали, радости и сердечные тайны поверяя одному лишь дубу на краю утеса.

Теперь же, когда в Шато-де-Руан вернулся законный хозяин этих мест, полюбившиеся прогулки следовало бы прекратить. Но и решив так, Жоржетта все равно тронула поводья, позволив кобылице приблизиться к господину де Руану.

- Простите, Шарль, не хотела вам помешать… - проговорила она, когда де Руан ее заметил.

Немного запоздало Жоржетта подумала, что ей следовало сперва пригладить волосы и поправить одежду. Но теперь уже все равно поздно.

- Это я не хотел вам мешать, сударыня. Верно, вы привыкли гулять в этих местах.

- Останьтесь, Шарль, я прошу вас, - задержала его за руку Жоржетта, когда их лошади поравнялись, - вы мне ничуть не мешаете. И потом, к чему эти условности, у нас ведь был уговор обращаться друг к другу по-простому. Тогда, в Версале. Или вы забыли?

Она пытливо вглядывалась в лицо юноши, и лишь когда морщины на его лбу разгладились, а уголки губ тронула улыбка, она успокоилась и чуть крепче пожала его руку.

Те дни в Версале, пригороде Парижа, где находилась загородная резиденция Его Величества, были лучшими для Жоржетты, пожалуй, за всю ее жизнь. Рядом был Шарль, который состоял в гвардии Его Величества, отец уже хлопотал для нее о месте фрейлины, и Жоржетта чудесно проводила время. Они с Шарлем говорили обо всем на свете - книгах, дальних странах, театре; скакали наперегонки и, кажется, были счастливы. Все попало под угрозу лишь раз, когда Шарль приехал чуть раньше назначенного срока и сказал, что их встречи надобно прекратить. Что по Версалю уже разносятся слухи, и что он не тот, кто нужен ей, что он не сможет ей ничего дать - даже своего сердца.

Шарль смотрел тогда в пол и плотно сжимал губы. Жоржетта, понимая, что теряет его, готова была сделать что угодно. Она схватила его за руку и горячо заговорила, что и не ждет от него ничего, кроме его искренней дружбы. Неужели же он мог подумать, что она нашла в нем что-то большее, чем просто приятного собеседника?! А до слухов ей нет дела.

Жоржетта угадала, как и в этот раз лицо его разгладилось - он ждал от нее только этих слов. Но счастье их продлилось недолго: Шарль участвовал в дуэли, за которую и был разжалован из гвардейцев и отлучен от Двора. Слава Богу, что дуэль была не из-за женщины, этого Жоржетта не перенесла бы: какой-то негодяй сказал что-то нелицеприятное о покойной матери Шарля, за что и расплатился тяжелым ранением. Понимая, что без Шарля ей нечего делать при Дворе, Жоржетта сообщила отцу, что не желает быть фрейлиной, и тот отвез ее домой.

После тех событий прошел год. Забыл ли Шарль ее? Где он странствовал этот год, и почему вернулся? Не потому ли, что он пересмотрел свое отношение к их дружбе?

- Что вы, Жоржетта, я все помню. Вы - самое чудесное, что приключилось со мною при Дворе, я бы пропал там без нашей с вами дружбы. Рад, что и вы сохранили это в памяти. Красивые здесь места, не правда ли?

- Да, очень…

Шарль, щурясь от солнца, смотрел в закат - действительно необыкновенно красивый с этого утеса. А Жоржетта вместо заката любовалась его лицом - бронзовым от загара, с точеным профилем и обрамленным каштановыми кудрями. Как славно, что он не носит напудренные парики.

В отличие от Шарля Жоржетта по всеобщему мнению была вовсе нехороша собой: слишком худощава, слишком высока - даже большинство мужчин проигрывали ей в росте - и загорела лицом, которое вдобавок портили отвратительные веснушки. А уложить непослушные, торчащие во все стороны рыжие волосы было настоящим наказанием для ее служанок. Но Жоржетта привыкла к своей внешности и не завидовала более привлекательным подругам. Почти.

- Знаете, Жоржетта, - вывел ее из размышлений голос Шарля, - я ведь приехал в поместье только для того, чтобы оформить документы на его продажу.

- Вы серьезно? - встрепенулась она. - Это ведь ваше родовое гнездо, как можно?

- На что оно мне? Поместье приносит лишь долги, а заниматься хозяйством у меня нет ни желания, ни способностей. Зато на деньги от продажи я мог бы несколько лет путешествовать по миру, а потом… потом будет видно. Впрочем, я уже не уверен, что хочу продолжать начатое, - он улыбнулся, по-прежнему глядя в закат. - Одна ваша подруга…

- Мария де Граммон? - резко спросила Жоржетта. - О ней вы хотели говорить.

Шарль рассмеялся:

- О, нет, уверяю вас… Ее зовут Шарлотта. И я хотел бы просить вас об одной услуге. Если вы по-прежнему мне друг.

Шарлотта д'Эффель. Так вот кто занимает мысли Шарля… Горделивая осанка Жоржетты поникла, потому как тягаться с Шарлоттой она точно была неспособна. Иногда она готова была отдать свой пытливый ум, свободолюбивый нрав и все отцовское приданое взамен на хорошенькое личико и пустую головку этой девицы.

- Так значит, и вы попали под влияния чар мадемуазель д'Эффель, - Жоржетта собрала волю в кулак и выдавила улыбку. - Уверяю вас, Шарль, она вам не пара. Увлечение ею пройдет быстрее, чем весна в нашей провинции. Она - сама легкомысленность и непостоянство… Знали ли вы, что она принимает ухаживания мсье де Шарьте?

Он призадумался, но тут же рассмеялся:

- Но ведь она не помолвлена? Значит, у меня еще есть шанс. Жоржетта, право, вы слишком дурно думаете о мадемуазель д'Эффель…

- Я знаю ее лучше вас!

- Жоржетта, друг ли вы мне?

- Она вам не пара!

- Жоржетта, вы мне друг? - еще раз спросил Шарль, пристально глядя ей в глаза.

Жоржетта мчалась домой, не разбирая дороги. Лошадь под ней была взмылена и уже хрипела, а она все гнала и гнала, мучая бедное животное. Въехав во двор родного замка, она швырнула поводья подоспевшему конюшему, отказавшись от помощи лакея, сама спрыгнула на землю и сходу направилась в фехтовальный зал.

Фехтованию она училась с детства - у герцога, ее отца, не было сына, а Жоржетта росла очень любознательной девушкой. Сейчас же, орудуя шпагой, она словно позабыла все уроки мастера-испанца, и наносила удары рубящие, некрасивые. Слишком много эмоций, как сказал бы отец. В порыве ненависти она рассекла шелковую занавеску на окне, дорогой гобелен и, завидев в дальнем углу статую Венеры Милосской, уверенно направила град ударов на нее. На все то, что олицетворяла статуя: женственность, красоту и обаяние. Все то, чего у нее никогда не было.

Изрядно попортив и статую, и дорогую шпагу, Жоржетта швырнула оружие в дальний угол и… неожиданно для себя разрыдалась.