Молчаливая роза

Глава 13

Девон тесно прижималась к чему-то твердому и теплому. Груди приятно покалывало, и что-то уютно утыкалось в ухо. Она немедленно открыла глаза, стряхнула с себя остатки сна и вспомнила, кто спит в ее постели.

— Доброе утро, — сказал Джонатан, хотя за окнами было еще совсем темно и даже уличное движение толком не началось. — Хорошо спала? — В низком мужском голосе чувствовалось ленивое удовлетворение, но длинный смуглый палец принялся чертить круги вокруг ее соска, отчего тот моментально напрягся и набух.

Девон нежно улыбнулась ему.

— Спасибо, чудесно…

Джонатан бросил короткий взгляд на стоявшие у кровати часы, подмял Девон под себя и еще раз овладел ею; на этот раз более бережно, но не менее страстно. Затем он свесил с кровати длинные ноги и обнаженный пошел в ванную.

— Новая зубная щетка лежит в полочке у зеркала, — сказала вдогонку Девон, любуясь его упругими, круглыми ягодицами и с душевным трепетом вспоминая о том, как прикасалась к ним. Звук тяжелых мужских шагов наполнял ее томным довольством. Она подумала о том, как редко пользовался этой комнатой Майкл.

В тех немногих случаях, когда они занимались любовью у нее в спальне, Галвестон неизменно принимал душ, одевался и уезжал домой, не желая мириться с необходимостью просыпаться утром в чужой квартире.

Джонатан распахнул дверь ванной, пересек комнату и начал натягивать на себя слегка помятую одежду.

— Как насчет чашечки кофе? — предложила она. — Это не займет много времени.

— В следующий раз, — ответил Джонатан. Эти слова звучали обнадеживающе. — Когда я приеду домой, у Марии будет наготове кофейник.

— У Марии?

Он улыбнулся.

— Забыла? Это моя экономка. Она отлично заботится обо мне. А ты оставайся в постели.

Разве можно было спорить? Она устало потянулась, наслаждаясь воспоминанием об их любви, след которой еще не успел просохнуть… Стаффорд надевал рубашку, и снова ей в глаза бросился шрам.

— Что у тебя с рукой? Вчера вечером я заметила рубец.

— Я обжегся.

— Где?

— В огне.

— Как это случилось? Тебе больно?

— Девон, это что, допрос? — Голос его звучал сердито, и это заставило Девон отступить.

— Извини, — слегка обиженно ответила она. — Я не собиралась совать нос в чужие дела.

Джонатан подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее.

— Это ты извини. Я напрасно нарычал на тебя. Наверно, мне все же надо было выпить кофе.

Она улыбнулась в ответ.

— Все в порядке. Меня тоже не назовешь ранней пташкой.

Джонатан кончил одеваться. Надев блейзер, он провел пятерней по взлохмаченным черным волосам и вернулся к кровати.

— Пообедаем вместе? — Он отвел в сторону волосы Девон и поцеловал ее в шею.

Девушка широко улыбнулась.

— Может быть, в восемь? Я приготовлю что-нибудь к твоему приходу.

Глаза Джонатана приобрели тот голубоватый оттенок, в котором она научилась распознавать желание.

— Даже если ты понятия не имеешь о готовке, я не желал бы ничего лучшего.

— Должна признаться, повар из меня не ахти какой, но смерть от голода нам не грозит.

— Ну, пока ты остаешься в постели, этот вид смерти нам действительно не угрожает. — Стаффорд снова поцеловал ее, на этот раз в губы, шагнул к дверям, но вдруг остановился и обернулся. — Ты куда-нибудь приглашена на День Благодарения?

— Да. Родители уже жарят индейку. — Девон приподнялась на локтях, прядь светлых волос упала ей на плечо. — Может, и вы с Алексом придете? Познакомились бы с матерью и отцом. Мы могли бы…

— Из Лондона прилетает сестра с семейством. Я собирался пригласить тебя присоединиться к нам.

— Кажется, мы попали в тупик.

— Похоже на то. — Он улыбнулся. — Алекс проведет уик-энд с сестрой и его двоюродными в нашем саутгемптонском коттедже, а мне предстояло скучать в пустой квартире. Но теперь ты можешь составить мне компанию. Мы проведем вместе несколько дней — конечно, если ты свободна.

От этой мысли у Девон заколотилось сердце.

— Звучит замечательно.

Джонатан распахнул дверь спальни.

— До вечера. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони ко мне в офис и передай через секретаршу. Ее зовут Ди.

«Кажется, утро начинается неплохо», — подумала Девон, когда Стаффорд ушел. Она понежилась в постели еще часок, вспоминая интимные моменты вчерашнего вечера и каждый миг их любовной игры. При мысли о предстоящей ночи в ней снова вспыхнуло желание. Пришлось заставить себя забыть обо всем. Проклятие, у нее есть и другие дела! Нельзя позволять, чтобы думы о Джонатане отвлекали ее от работы.

Но она уже не могла вкладывать в исследование всю свою душу.

Она подумала об Алексе и том, как относится к нему Джонатан. Вплоть до прошлого вечера работа была для нее самым важным в жизни. Но любовь к Джонатану изменила все.

Девон приняла душ, надела простой костюмчик из темно-зеленого вельвета и прошла в свой кабинет. Она не была здесь целый месяц, со времени страшного приключения в «Стаффорд-Инне». На нее с укором глядел экран дисплея. Диск со «Следами» оставался на том же месте, где она его бросила. Роман был почти закончен. Оставалось дописать всего несколько коротких глав.

Надо завершить книгу, проворчала она. Тебе нужны деньги. Однако заклинание не помогло. Вместо этого Девон сгребла в кучу все, что удалось собрать о привидениях и сверхъестественном. На самом верху лежал журнал «Карма», который она начала читать в машине во время вчерашней поездки в Нью-Джерси.

Она бросила взгляд на журнальчик и поморщилась, вспомнив мысли, возникшие при беглом просмотре. Они вернулись сразу же, как только Девон вновь открыла первую страницу.

Чушь собачья!

Сев на диван, она положила на колени блокнот, вынула из-за уха карандаш и начала делать записи. Было бы нечестно игнорировать факты, опровергавшие ее теорию. Мало ли во что ей не хочется верить…

Журнал «Карма» неопровержимо свидетельствовал, что разговоры о сверхъестественном и существовании целого царства потустороннего являются всего лишь средством для оболванивания легковерных.

Она вновь пробежала первую страницу.

Рекламное сообщение гласило: самогипноз — ключ к вашему внутреннему миру. Все, что вам нужно, это поразительный Синхронизатор Звездных Волн, модель VC 5. Полный комплект по цене одного прибора! Не тысяча долларов и даже не восемьсот. Всего лишь за четыреста сорок девять долларов девяносто девять центов вы можете приобрести этот потрясающий электрический феномен и полностью изменить свою жизнь!

На фотографии красовался металлический ящичек с лампочкой внутри, сильно смахивающий на детский фильмоскоп. Владельцу предлагалось смотреть в луч, пока он — то есть владелец — не впадет в глубокий гипнотический транс. Девон представила себе, какую жуткую головную боль, если не что-нибудь похуже, наживет этот простофиля.

Страница номер два.

Кристаллы из Атлантиды. Гарантия поступления прямо с Потерянного Континента. Эти кристаллы могут помочь вам отыскать пропавшие сокровища, найти заблудившееся домашнее животное, приворожить любимого, овладеть способностями целителя, обрести духовных наставников и получить ответы на самые больные вопросы. Высылайте деньги сегодня же!

Страница номер три.

Вы хотите быть счастливым, любимым и богатым? Две тысячи лет люди пользуются силой талисманов, приносящих удачу, счастье в любви и процветание. Копии этих магических предметов могут стать вашими по цене всего десять долларов за штуку! Защитите себя от зла. Испытайте судьбу. Сохраните мир и крепкое здоровье. Вышлем сегодня же!

Далее шла статья, озаглавленная «Человек-змея, создание темного мира», за которой следовала реклама Знаменитого Психического Турбогенератора — совершившего переворот в науке прибора, который «увеличивает ваши телепатические способности и позволяет астральному телу отделиться от физического».

В нижней части страницы было помещено другое объявление: «Возвращение к Прошлой Жизни, непревзойденная программа, позволяющая вычислить, кем вы были в далеком прошлом. Вам потребуется лишь час времени и человек, который поможет расшифровать полученные результаты. Поторопитесь и сделайте прекрасную покупку сегодня же!»

Девон вздрогнула при мысли о том, у скольких сотен людей выманят с трудом заработанные деньги. Мошенники типа Задара, под какой маской они бы ни прятались, были готовы, желали и умели охотиться на каждого, кто отчаялся отыскать ответ на мучающий его вопрос.

С огорченным вздохом она закрыла недочитанный журнал и отложила его в сторону. Здесь, как и в книге доктора Линдермана о привидениях, она не нашла ничего, что могло бы объяснить происшедшее с ней в гостинице. Все это обескураживало больше, чем она могла себе представить.

Ее мысли обратились к Джонатану. Можно только догадываться, что бы он сказал, прочитав журнал. Вчера Стаффорд почти не касался этой темы, но Девон знала, что он все еще хочет заставить ее бросить заниматься ерундой. Временами она сама удивлялась, почему до сих пор не сделала этого. Это бы осчастливило стольких людей!

Решив, что чашечка крепкого кофе пойдет на пользу ее мыслительным способностям, Девон встала с дивана и направилась на кухню. На полпути ее остановил голос отца, донесшийся из установленного в вестибюле интеркома. Она ответила, нажала на кнопку и принялась ждать, пока допотопный лифт доползет до ее этажа. Странно. Отец редко приезжал к ней, тем более без предварительного телефонного звонка, поскольку с уважением относился к личной жизни дочери. Лоб Девон прорезала тревожная морщинка. Интересно, чем вызван этот сегодняшний неожиданный визит?

— Здравствуй, папа. — Она обняла отца за плотную шею, а старик обнял ее за талию. Он был мал ростом и тучен. Правда, кое-кто предпочитал называть его «осанистым». Раньше он был мускулистым, но с тех пор как ушел из полицейского управления, отрастил изрядное брюшко. Его тонкие рыжевато-русые волосы начинали редеть.

— Хелло, малышка.

Девон не стала поправлять его. Для Падди она навсегда останется маленькой, и это порадовало ее.

— Выпьешь чашечку кофе? — спросила она, заранее зная, что старик не откажется, и делая шаг в сторону кухни.

— С удовольствием, но я ненадолго.

— Что случилось? — крикнула она из-за двери, вернулась еще до того, как отец успел ответить, и протянула ему тяжелую фаянсовую кружку.

Падди пожал пухлыми плечами, уселся на диван и принялся играть пуговицами поношенного бежевого шерстяного джемпера.

— Ничего особенного. Мне просто случилось быть по соседству. Вот я и подумал: почему бы не зайти?

Девон закатила глаза.

— Папа, эта уловка стара как мир. В чем дело?

— Твоя мать сказала, что в День Благодарения ты обедаешь с нами.

— Конечно. Разве я когда-нибудь отсутствовала?

Он кивнул.

— Вот и хорошо. Она уже вовсю стряпает. Как обычно, наготовит кучу лишнего.

— Да уж…

— Поэтому когда позвонил Майкл, я пригласил его к нам.

Девон со вздохом опустилась на валик дивана.

— Ох, папа, что ты наделал…

— Ну послушай, радость моя. Что бы ни произошло между вами, это не так уж серьезно.

— Да ничего особенного между нами не произошло. Просто я не люблю его. Никогда не любила и не собираюсь.

— Зато Майкл любит тебя. Может быть, этого достаточно. Он хороший добытчик — ты сама это говорила. Майкл мог бы избавить тебя от множества хлопот.

Вот оно, подумала Девон, когда правда вылезла наружу.

— Тебе следовало бы бросить работу, — продолжил он, — и немного отдохнуть.

— То есть перестать писать о привидениях, да, папа?

— Ну… ага. Ты знаешь, как к этому относимся мы с матерью. Нам не нравится, что ты ввязалась во все эти оккультные штуки. Это ересь, Девон. Работа дьявола. Так говорит пастор Колби.

— Пастор Колби! Старый козел на сорок лет отстал от века, и ты знаешь это. Все еще верит в ритмический метод, а сам даже не католик.

— Ну, Майкл говорит, что ты слишком много работаешь. Ты помнишь, что случилось в последний раз… и как тебе было плохо? Мы с матерью не хотим, чтобы это произошло снова, а Майкл говорит, что если ты выйдешь за него замуж, такого больше не повторится.

Большое спасибо, Майкл.

— Я знаю, папа, ты не веришь в привидения, и не могу осуждать тебя. К несчастью, после того, что случилось в Стаффорде, я в них поверила. Ты можешь поручиться, что я ошиблась?

Падди взял ее за руку и тревожно наморщил свой слегка веснушчатый лоб.

— Все это куча брехни, моя радость. Люди несли этот бред всю жизнь, насколько я помню. Всегда это было враньем, враньем и осталось.

Девон вздохнула. Сначала Майкл, потом Джонатан, а теперь ее мать и отец. Она ожидала этого, решилась противостоять ему, но часть ее души знала, что многое из слов отца справедливо.

У Девон сжались внутренности. Она подумала о только что прочитанном журнале, каждая страница которого была предназначена для обмана простодушных. Вспомнила о Задаре и том, как много лет морочила голову публике Патриция Соломон. Девон достаточно начиталась всякой ерунды о полтергейсте, реинкарнации, метемпсихозе, НЛО, спиритизме, целителях-экстрасенсах, творчестве под гипнозом, психокинезе, телекинезе, психометрии, путешествиях астрального тела, телепатии и ясновидении. Она просеивала чудовищные груды информации, чтобы отыскать крупицу правды, которая могла бы подтвердить то, что случилось с ней.

Многое из того, о чем она прочитала, казалось правдоподобным, кое-что было хорошо изучено, но могла ли она честно признать, что нашла хотя бы один-единственный абсолютно достоверный факт?

Она посмотрела в озабоченное лицо отца. У Падди было высокое давление, а в анализе крови на холестерин значилась цифра триста. Мать ужасно тревожилась за него, да и Девон тоже. Надо было поберечь старика, а не добавлять ему тревог.

— Не знаю, папа. — Ее охватило предчувствие поражения. — Думаю, кое-что из того, что сказал Майкл, похоже на правду. Наверно, я действительно перенапряглась в последние месяцы. До того как это случилось, я много работала над «Следами». Да и Майкл очень настаивал на свадьбе. В то время я была уверена, что мне ничего не почудилось, что это не просто совпадение, но нечто большее… А теперь… Не знаю. — Девон натужно улыбнулась. Беспокойство, сквозившее в темно-карих глазах отца, наполнило ее чувством вины.

— Вот что я тебе скажу. — Она взяла Падди за руку, заметив, как много стариковской «гречки» прибавилось на ней за последние месяцы. — Я постараюсь как следует разобраться в себе. О'кей?

Падди просиял.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Наконец-то я узнаю свою девочку! — Он стиснул ее в объятиях.

— А что касается Майкла… Слушай, не мог бы ты как-нибудь взять назад свое приглашение?

Отец коротко хохотнул. На его лице читалось нескрываемое облегчение.

— Может, он надолго не останется. Ему надо будет повидаться с собственными родителями.

Это было похоже на правду. За последние несколько лет они дважды обедали на День Благодарения — один раз у ее родителей, другой — у его.

— Ну, если ты это вынесешь, То я тем более. Вы не так уж пылали друг к другу любовью.

Падди усмехнулся.

— Хорошая девочка. Как знать? А вдруг он тебе еще понадобится? Не плюй в колодец…

Но Девон могла думать только о высоком черноволосом мужчине, расставшемся с ней утром. Еще одном мужчине, считавшем, что она занимается чепухой.

Девушка проводила отца до дверей. Сердце заныло от жалости: они с Падди стали одного роста.

— Спасибо за заботу, папа. Скажи маме — пусть не беспокоится, все будет хорошо.

Он вышел на лестничную площадку; казалось, его плечи слегка распрямились. Стоила ли того какая-то несчастная книга? Стоило ли заставлять тревожиться родителей, стоило ли причинять вред маленькому Алексу ради нелепой истории, которая могла быть всего лишь причудой переутомившегося мозга или возвратом ее болезненной впечатлительности?

Она подумала о Натане Толботе и его дурацкой, затхлой книжной лавке «Интуиция». Неужели она действительно хотела иметь дело с темной, тайной стороной человеческой природы? Действительно хотела поиграть в оккультизм?

Ее передернуло при этой мысли и отчетливом воспоминании о чувстве ужаса — настоящего или мнимого, — испытанного ею той ночью в желтой комнате.

Почему бы не взглянуть в лицо правде? Она была писательницей, мечтательницей, человеком, живущим в плену собственных фантазий. Она была жертвой тревог, женщиной, нуждавшейся в помощи психиатра, чтобы уберечься от нервного срыва. Женщиной, подверженной стрессам и перенапряжению.

А теперь появился Джонатан. Ее тянуло к нему. Нет, больше чем тянуло. Она питала серьезные надежды на их тайную связь и не хотела, чтобы эта связь прервалась из-за книги, грозившей будущему его сына.

Сегодня вечером они увидятся. Почему бы не поделиться с ним кое-какими мыслями? Наверно, он сумел бы помочь ей увидеть вещи более ясно, в правильном свете. Она бы выслушала его, а потом приняла решение.

Девон собрала свои заметки и отнесла их в кабинет. Ее взгляд безотчетно приковал к себе погасший экран дисплея. Если она оставит в покое Стаффордов, то сможет закончить работу над «Следами». А закончив книгу, получит не только массу времени, чтобы разобраться со своими проблемами, но и деньги, которые помогли бы справиться со стрессом, ставшим причиной ее видений в том странном месте.

Впервые за последние недели почувствовав себя усталой, Девон вернулась в гостиную и тяжело опустилась на диван. А вдруг она придумала всю эту чертовщину? Вдруг ее мозг сыграл с ней ужасную шутку? Что с ней случилось? Разве она не обязана защитить тех, кого любит?

Да, сегодня вечером она поговорит с Джонатаном и раз и навсегда решит, как ей быть дальше.

Падди Фицсиммонс открыл дверь квартиры и обнаружил, что Юнис стоит у раковины и держит в руке деревянную лопаточку. На плите шипел горшок с бульоном, распространявший аромат вареного мяса и капусты. Юнис вытерла руки о ситцевый фартук и заторопилась к мужу.

— Ну, что она сказала?

Он посмотрел на жену отсутствующим взглядом. Голова была занята совсем другим.

— Что? Ах, ты про Девон?

— Про кого же еще? Ты ведь к ней ходил, правда?

Падди вздохнул, прошелся по комнате и сел в свое любимое пухлое кожаное кресло с изголовьем, подаренное Девон два года назад на Рождество.

— Сказала, что Майкл, наверно, прав. Что за последнее время она много думала над его словами. Может, она действительно была слегка не в себе. Думаю, она все же поставит на этом крест.

Юнис всплеснула руками.

— Хвала Господу!

— Ага, я тоже так подумал сначала. А теперь я в этом совсем не уверен.

Юнис подошла ближе и засуетилась, по привычке взмахивая тонкими руками с набухшими венами, как птица крыльями.

— Почему ты так решил?

— Потому, наверно, что мне не понравился вид, с каким она это говорила. Она была как побитая. Точь-в-точь так она выглядела, когда от нее ушел муж, будь он проклят.

— Но я думала, что именно этого ты и хотел. Я думала, мы оба согласились, что Майкл прав и что лучше всего Девон перестать выбиваться из сил. Да ведь и пастор Колби так говорит.

Падди потряс головой.

— Не знаю, мать. Мне совсем не нравится видеть такой нашу малышку. Может, ей стало бы легче, если бы она во всем разобралась сама.

— А может, дело в том, что ты просто недолюбливаешь Майкла Галвестона и не хочешь видеть его рядом с твоей малышкой, даже если он будет — иметь на это право?

— Может быть.

— Ладно, что сделано, то сделано. Снявши голову, по волосам не плачут. Все равно Девон будет решать сама.

— Да уж… — Но он не мог забыть, с каким лицом Девон говорила о том, что Майкл, возможно, прав. Это напомнило старику тот день, когда он прочел в газете объявление о награде за возвращение щенка, которого дочка нашла и принесла домой две недели назад. Девон устремила на отца большие зеленые глаза, и у него защемило внутри. За это время девочка буквально влюбилась в маленького бело-рыжего кокера. Падди вздохнул и совсем было решился промолчать о злосчастном объявлении, однако в конце концов все рассказал.

Девон прорыдала несколько часов, но на следующий день вернула собаку потерявшему ее маленькому мальчику. Падди предлагал купить ей другого щенка, но Девон отказалась. Ей не хотелось любить, а затем терять. Она сказала: это слишком больно…

А вдруг в Коннектикуте ей действительно померещились привидения? Если это правда, то что же она должна чувствовать, поняв, что мозг снова подвел ее?

Проклятие, на душе у него было так же скверно, как и тогда, в истории с кокером. Лучше уж было держать язык за зубами и оставить ее в покое…

— Кажется, ты слегка расстроена. — Откинувшись на подушки, лежавшие в изголовье кровати, и обернув бедра белой вышитой простыней, Джонатан провел пальцем по щеке Девон, чтобы привлечь ее внимание. — Ты весь вечер такая — за исключением часов, проведенных в постели. Может, расскажешь, что случилось?

Девон теребила простыню, прикрывавшую ее грудь. Она казалась сытой и довольной, но это была только видимость.

— Сегодня ко мне зашел отец. Они с матерью уговаривают меня бросить работу над этой книгой.

Хорошая новость…

— Почему? — спросил он.

— Потому что им не нравится мое увлечение всем, что связано с оккультизмом. Это Майкл накапал им на мозги, будто я на грани психического срыва, и продолжает подзуживать их. А тут еще этот Франклин Колби, пастор церкви, в которую ходят родители, принялся убеждать их, что я чуть ли не в союзе с дьяволом.

Джонатан слегка усмехнулся.

— А что ты сама об этом думаешь?

Девон отвернулась. В ее взгляде появился какой-то надлом, которого Джонатан прежде не замечал.

— Я не знаю. Все считают, что в Стаффорде я ошиблась. Майкл, родители… и ты. Чем больше проходит времени, тем сильнее я убеждаюсь, что правы были вы, а не я. Что я все выдумала. Произошло случайное совпадение, а я сделала из мухи слона.

— А что ужасного, если у тебя действительно был нервный срыв? Девон, ты ведь только человек, а с людьми это случается.

— Это грызет меня, Джонатан. Я думаю о случившемся день и ночь. Словно незарастающая рана. В глубине сердца я не верю, что все это выдумала. Я верю в то, что это было на самом деле, что Энни и Бернард были на самом деле, и все же…

— И все же ты ни в чем не уверена.

— Да, ни в чем.

— Может быть, тебе следовало бы закончить одну книгу, а потом хорошенько подумать, как быть со второй?

Девон улыбнулась, но веселья на ее лице не прибавилось.

— Именно об этом я и думала. Возможно, если бы я вернулась к работе над «Следами» и как следует пораскинула мозгами, то смогла бы увидеть вещи в правильном свете.

— По-моему, неплохая мысль. — Лжец. Если бы к нему обратился кто-нибудь другой, столь же убежденный в своей правоте, независимо от того, верил бы ему Джонатан или нет, он бы посоветовал этому человеку продолжать расследование до тех пор, пока не обнаружится истина. А Девон очень нуждалась в том, чтобы ее подбодрили. Она отчаянно надеялась на его поддержку, но Джонатан не мог себе этого позволить.

— Ты думаешь, будет правильно, если я на некоторое время отложу работу? — спросила она. Большие зеленые глаза смотрели ему в лицо. Джонатан заставил себя не обращать внимания на светившуюся в этих глазах мольбу. Сначала она была так осторожна… Теперь Девон доверяла ему. Ему хотелось взять ее за плечи, потрясти и предупредить, чтобы она не была такой легковерной.

— Учитывая, что ты могла бы получить за «Следы» хорошие деньги, я думаю, это имеет смысл. — Конечно, она могла бы работать над романом по утрам, выполняя условия контракта, а в остальное время продолжать расследование, но он не должен был подавать ей такую мысль.

— Ну что ж, наверно, так я и сделаю.

Что-то сжалось у него в груди. Несколько недель назад она не взяла миллион долларов за то, чтобы прекратить работу над книгой, а сейчас готова была махнуть на нее рукой. И все благодаря родителям, благодаря растущей неуверенности, благодаря ее чувству к нему…

— Иди ко мне. — Джонатан обхватил ее за талию, привлек к себе, заставил нагнуть голову, взял в плен ее губы и вскоре почувствовал, что напряжение покинуло девушку. Он не мог подбодрить Девон, оказать ей такую необходимую поддержку, но зато мог отдать ей свою любовь. Стаффорд раздвинул ей ноги и посадил на себя верхом.

Едва дыша, она ощущала, как губы поддаются давлению туго напрягшейся головки, затем приподнялась и впустила ее в себя. Он все сделает для нее, поклялся про себя Джонатан. Отвлечет от всех тревог, и скоро она забудет о том, что случилось — или не случилось — той ночью в гостинице.

Заставит забыть обо всем, кроме постели.

И тем защитит сына.

— Папа, ты уверен, что все будет хорошо?

— Конечно, уверен. Только не позволяй кузенам слишком шалить с тобой.

Алекс весело гикнул, в комнату влетели три сорванца и со страшной скоростью покатили его кресло по коридору куда-то в глубь дома. Джонатан следил за ними, улыбаясь при виде радостно смеющегося сына. Было приятно видеть мальчика счастливым. Ни одетых в белое медсестер, ни полов из холодного линолеума…

За исключением хромированного кресла, Алекс ничем не отличался от остальной троицы. Все они любили жуков, змей, игровую приставку «Нинтендо» и ненавидели девчонок. Все забывали перед выходом на улицу надеть шарф и возвращались домой, умудрившись извозиться по уши и промочить ноги. Все слишком громко хохотали и устраивали потасовку, когда нужно было сидеть смирно. Все обожали пикники, особенно на берегу океана.

Алекс был таким же, как любой другой маленький мальчик, за исключением одного. Когда остальные трое шли гулять, они могли бегать, прыгать, обстреливать баскетбольные щиты или играть в бейсбол. Алекс же был прикован к своему креслу.

Джонатан отогнал от себя грустную мысль. Ведь сегодня День Благодарения. Они с Алексом приехали в саутгемптонский коттедж, чтобы провести праздник в кругу семьи. Тетя Стелл неважно чувствовала себя и приехать не смогла. Встревоженный Джонатан позвонил ей, но тетушка заверила, что к Рождеству непременно поправится и отпразднует его вместе с ними.

Маделин Стаффорд Сент-Джайлс и ее муж Стивен сидели напротив на белом диване, неподалеку от камина. Они закончили праздничный обед еще час назад, но продолжали дружески беседовать.

Все, кроме детей. Алексу, Томасу, Фредерику и Уинифреду — имечко, которое Джонатан до сих пор не простил сестре, — пятнадцать минут назад пообещали отвезти их в город смотреть парад.

— Почему бы тебе не поехать с нами? — Ничего удивительного. Сестра при первой возможности спешит куда-нибудь улизнуть. Мэдди была непоседой и оставалась ею в любое время дня и ночи. Пробыть на одном месте дольше нескольких часов было выше ее сил.

— Ничего не получится. Алексу очень хорошо с братьями, а мне надо повидаться с другом.

Тон, каким это было сказано, насторожил Мэдди.

— С другом? — Она видела его насквозь. Это качество сестры всегда вызывало у Джонатана легкую досаду. — Догадываюсь, что этот друг — женского пола.

Он суховато улыбнулся.

— Я тоже об этом догадываюсь.

— А что случилось с твоей маленькой японкой?

Джонатан равнодушно пожал плечами.

— Мы с Акеми решили на время разъехаться.

На точеном лице сестры появилась фирменная белозубая улыбка Стаффордов.

— Это интересно. — Блестящие черные волосы и оливковая кожа делали Мэдди очень похожей на брата. Она была высокая, тоненькая, длинноногая, как нью-йоркская топ-модель, с большими голубыми глазами и густыми черными ресницами. — Насколько я помню, эта девушка была тебе почти невестой. Похоже, этот твой друг не намерен ни с кем делиться.

— Похоже.

— Очень любопытно… — Она поглядела на мужа. — Что ты об этом думаешь, Стивен?

— Если так, то все это весьма серьезно.

Мэдди улыбнулась Джонатану.

— Я ожидала чего-то в этом роде. Ты весь день избегал разговора о женщинах. Как ее зовут?

— Кого?

— Не морочь мне голову, Джонни. Если ты не скажешь, сама узнаю. Ты ведь не сомневаешься в моих способностях, правда?

О да, что-что, а это она умела. В упрямстве Мэдди ему ничуть не уступала.

— Девон Джеймс.

— Писательница?

— Да.

— Я видела ее по телевизору. Очень хорошенькая.

Не то слово, подумал он, но ничего не сказал.

— Старик, тебе следовало прихватить ее с собой, — включился в разговор Стивен, неизменно оживлявшийся при первом намеке на сплетню. Джонатан подумал, что тут англичанин мог бы дать фору любой женщине.

— Она проводит День Благодарения с родителями. Я собирался заехать за ней по пути домой. — Джонатан знал, где они живут, хотя Девон ни разу не упомянула об этом. Как на грех, он оставил листок с номером их телефона в папке на столе и забыл переписать его в записную книжку. Оставалось надеяться, что они не обидятся на него за вторжение.

— Поездка к мамочке с папочкой. — Губ Стивена, окаймленных усами толщиной с карандаш, коснулась усмешка. — Звучит многообещающе, правда, Мигс?

Домашняя кличка, придуманная Стивеном для горячо обожаемой Мэдди. Стивен Сент-Джайлс, барон Хейвенгем, был высоким, худым как щепка мужчиной с темно-русыми волосами и темно-карими глазами. Он одевался в «римском стиле» — свободные брюки со складками и огромные пиджаки с закатанными рукавами. Когда он курил — что случалось нечасто, — то пользовался длинным черным мундштуком. Джонатану и в голову не приходило, что сестра может остановить свой выбор на этом человеке. Но, по иронии судьбы, он оказался образцовым супругом.

— И когда же мы познакомимся с ней? — спросила Мэдди.

— Вы что, серьезно думаете, что я могу привезти ее в этот сумасшедший дом? — Экспансивность сестры заставила Джонатана улыбнуться. — Кстати сказать, я приглашал ее на сегодня, но у нее были свои планы.

Мэдди засмеялась.

— А мы устроим вечеринку. Где-нибудь в городе… на скорую руку… может быть, в люксе «Уолдорф Тауэрс». Я ломала голову, пытаясь придумать какой-нибудь предлог, а он сам идет в руки! Надо же посмотреть, так ли хороша новая «леди-фрэнд» Джонатана, как предыдущие.

Джонатан вздохнул.

— Она совсем не моя новая леди-фрэнд. — По крайней мере, пока. — Просто мы наслаждаемся компанией друг друга. — В постели. — Вот и все.

Мэдди была разочарована.

— Чего еще ожидать от закоренелого холостяка вроде Джонни?

— Ты не изменилась ни на грош, правда, сестренка? — Все такая же сводня, мечтающая подыскать ему хорошую жену и заставить остепениться.

Стивен обвил рукой стройную талию жены.

— Нет, слава Богу, не изменилась. Мигс все такое же пылкое создание, как семь лет назад, когда я узнал и полюбил ее.

— Да уж, тебе крупно повезло, — поддразнила Мэдди, вырываясь из объятий супруга.

Тут в комнату влетело кресло с Алексом, которое толкали кузены, умиравшие от желания поскорее ехать в город и полюбоваться невиданным зрелищем.

— Отец, если мы сейчас же не выберемся из дому, то опоздаем, — заявил Фредерик.

— Не опоздаете, — заверил Стивен. — Надевайте пальто, а я тем временем скажу Джейкобу, чтобы он выкатил из гаража «бентли». — Одна из игрушек покойного Марша Стаффорда, так и оставшаяся зимовать в саутгемптонском коттедже.

Пока дружная троица помчалась собирать до зарезу необходимые им вещи, Джонатан подошел к сыну.

— Я буду звонить тебе каждый день и узнавать, все ли в порядке. — Впрочем, он не сомневался, что все будет хорошо. Алекс умел поладить с каждым. До возвращения в клинику оставалось еще почти четыре дня, а в компании нежно любимых кузенов, тетки и дяди ему будет по-настоящему весело.

— Ты не будешь скучать один, правда? — спросил Алекс.

— Конечно, буду. Я всегда тоскую, когда ты уезжаешь. Но ко мне в гости обещала прийти мисс Джеймс, так что один я не останусь.

Казалось, эта мысль пришлась Алексу по вкусу. На его смуглом, как у всех Стаффордов, личике расплылась широкая, блаженная улыбка.

— Па, она очень красивая.

— Да, верно.

— Папа, спасибо, что позволил мне остаться.

— Генри заедет за тобой. — Джонатан наклонился и обнял его. — Желаю хорошо провести время, сын. — Сколько бы раз они ни расставались, пусть на самое короткое время, при прикосновении к металлическому креслу, казавшемуся особенно холодным после теплых ручонок сына, обвивавших его шею, у Джонатана неизменно возникал комок в горле.

И чувство вины.

Если бы не работа… Если бы он был ему лучшим отцом… Стаффорд отогнал от себя угрызения совести.

Пригласив Мэдди в понедельник на ленч, Джонатан попрощался и уехал. Как всегда, он тяжело переживал разлуку с Алексом. Его преследовал страх, беспокойство, что что-то случится, а он не сможет быть рядом, чтобы помешать этому. Но ему хотелось, чтобы мальчик жил нормальной жизнью. Ради этого он пошел бы на все.

Несмотря на уличное движение, особенно оживленное по случаю праздника, Джонатан вполне благополучно доехал на своем «ламборгини» до Манхэттена. Стремясь избежать грандиозного парада на Западной Семьдесят седьмой, он заехал домой, оставил машину в подземном гараже, поскольку припарковаться где-нибудь было уже невозможно, взял такси и отправился к родителям Девон, дом которых находился в районе Восемьдесят шестой улицы.

Он не любил ездить куда-нибудь без предупреждения. Но любовь к Девон вдохновляла Стаффорда на поступки, которые были ему не по душе. Он хотел видеть ее — и не завтра, как они условились, а сегодня вечером. Хотел познакомиться с ее родителями. Поскольку они много значили для Девон, ему нужно было получше узнать их. Может быть, он нуждался в их одобрении.

Не только Девон способна на риск. Он едва не сказал сестре правду: Девон начинала значить для него куда больше, чем он предполагал.

Но он еще не был уверен в своем чувстве к ней, как и она не была уверена в своем чувстве к нему. Кроме того, существовали причины, которые могли убить эту связь на корню. На нем лежала большая ответственность. В частности, за сына.

Он думал о том, что обманул Девон. Как бы ему хотелось рассказать ей о том, что случилось в Стаффорде три года назад! И если бы он хоть на миг поверил, что Девон не ухватится за эту историю как утопающий за соломинку, то сделал бы это. Но он твердо знал, что стань Девон известно то, о чем трубили все тогдашние бульварные газеты, это только подстегнуло бы девушку и добавило ей решимости дописать книгу. А потом… Снова всплывет имя Алекса, и один Господь ведает, чем все это обернется…

А если воспользоваться ее любовью к детям? Рассказать ей о том, как он боится, что к Алексу никогда не вернется здоровье? Вдруг поможет?

Конечно, правда могла бы заставить ее отказаться от своего замысла или существенно замедлить его реализацию, как это было до сих пор. Но, с другой стороны, она могла подлить масла в огонь и только подхлестнуть Девон продолжить расследование. А шила в мешке не утаишь. Рано или поздно истина обнаружится. Случайное совпадение — а он искренне в это верил — делало историю лакомым куском для продажных писак. Он просто не мог позволить себе сказать правду.

Джонатан провел рукой по своим пышным черным волосам и откинулся на спинку изрядно потертого сиденья. В машине вовсю гремело радио, по которому передавали песенки типа «Я выбираю Манхэттен», и это окончательно расстроило Стаффорда. Он выглянул в окно. Три собаки волокли за собой отчаянно упиравшегося парня в грязной майке с эмблемой нью-йоркского баскетбольного клуба. Когда они свернули за угол, Джонатан бросил взгляд на верхушку гигантского воздушного шара, который несли с собой участники праздничного парада по случаю Дня Благодарения.

При виде грандиозной пробки таксист нажал на клаксон и остановился рядом с автобусной остановкой.

— Все, Мак[16]. Дальше не проехать.

Тоскуя по безупречному обслуживанию Генри и своему комфортабельному лимузину, Джонатан сам открыл дверь, расплатился с шофером и вылез на тротуар. Взглянув на красивый высотный дом современной конструкции, в котором жили родители Девон, он подумал о Девон, о ее книге и еще раз убедился в том, что был абсолютно прав. Через несколько минут он поднялся на двадцать четвертый этаж, где находилась квартира Фицсиммонсов, и нажал на кнопку звонка, оповещая о своем приходе.

К несчастью, дверь ему открыл не кто иной, как Майкл Галвестон.