Мой кавказский отчим

Глава 45 Аслан

Я смотрел на Софию будто в первый раз. Цеплялся за каждый изгиб её тела, клеймил губами каждый миллиметр бархатной кожи. Мне было мало. Настолько мало, что когда она отдавала всё, я просил ещё.

Было в этой близости что-то такое, что навсегда останется в памяти. В ощущениях. Тело сводило судорогой, мышцы напрягались, кожа кололась мурашками. Я держал и боялся ослабить хватку, чтобы София не исчезла как мираж.

Я буквально поклонялся своей жене, как богине, которая обратила взор и сделала меня своим рабом. Тот, кто всегда подчинял себе, продавливал и ломал — стал пленником добровольно.

Мне хотелось отдавать и отдаваться. Я не оставлял себе ничего, а полностью погружался в ее удовольствие. Пил хриплые стоны, ловил каждый вдох и тонул в зелёных глазах.

— Аслан, — звала сквозь слёзы, когда ощущения были яркими, на грани помешательства.

— Люблю тебя, — признавался вновь и вновь. Целовал, кусал, зализывал и наполнял.

Мы были полностью мокрые. Простынь скомкалась и прилипала к телу. София меня не отпускала, прижимала бедрами и обнимала за шею. А я вдыхал наш запах и прижимался сильнее.

От лёгких поглаживаний по спине я практически мурчал как кот. Всё принадлежало Софии. И душа, и тело. От осознания, что мы женаты, навсегда вместе, что именно она — моя, я дрожал. Эмоции накрывали лавиной и я искал утешение в нежных поцелуях.

— Всё хорошо? — спросила проводя носом по шее.

— Конечно, — поднял Софию на руки и отнес в ванную.

Не было сил долго мыться, но мне нравилось как поддается прикосновениям совершенно измотанное ласками женское тело. София была как пластилин, из которого я лепил наше тихое счастье.

Уснули моментально. Как и в моих мечтах, в объятиях друг друга, укрытые одним одеялом.

Голова тяжёлая после вчерашнего праздника и долгого сна. Привстаю на локтях и не нахожу Софию в кровати. Куда опять сбежала? Вряд ли далеко. После этой ночи, я думаю, ей сложно ходить.

Спускаюсь в столовую и вижу картину, от которой оставшийся лёд в моей душе трескается.

София и Халид сидят за столом, завтракают и… разговаривают. Не замечают меня, поэтому я просто наблюдаю и стараюсь дышать.

— У тебя было платье принцессы, я такие видел в мультике, — Халид смотрит на жену в полнейшей заинтересованности.

— Да, но как в мультиках я бы не смогла ходить в нем долго. Одного дня достаточно, — улыбается.

— Почему?

— Там корсет, а в нем неудобно сидеть и есть. Можно только стоять.

— Папа тоже был красивый, — хихикает.

— Да, папа был как модель с обложки женского журнала, — они опять смеются.

Халид ест кашу, сам. Это же целое дело накормить его.

— Ты же навсегда с нами, да? — сын перестаёт жевать.

— Навсегда, — София проводит рукой по темным волосам, — И с тобой, и с папой.

Халид бросает ложку и прыгает к Софии в объятия. Я слышу, сын плачет. Она обнимает его, гладит по голове и что-то говорит успокаивающее.

У меня разрывается сердце от этой картины. Мой мальчик. Мой сын, который при живом отце недолюблен. Теперь всё будет по-другому. Теперь нормальная семья.

— Доброе утро, — говорю мягко и присаживаюсь на корточки перед сыном.

София улыбается мне, в глазах слёзы.

— Халид, — кладу руку ему на поясницу, ребенок дрожит, захлёбывается в рыданиях. — Ну, иди ко мне, — беру сына на руки, сажусь на стул.

Я никогда не проявлял нежность к нему. Только указы, приказы и недовольства. Плохой из меня отец, да. Точнее, я отец, но не папа. Наблюдая за Димой и его отношениями с детьми, я понял, что мне надо учиться быть родителем.

— Прости, я не… — Халид начинает оправдываться, но я просто прижимаю его к груди. Он всё ещё плачет, а я качаю сына как маленького.

София уходит на кухню и через пару минут возвращается с тарелкой и чашкой. Ставит передо мной, кладет завтрак и наливает кофе. Моя идеальная жена.

— Хочешь в город сегодня съездим? — спрашиваю, когда Халид успокоился. — Погуляем.

— И с Софой? — переспрашивает.

— Конечно, без нее теперь никуда, — улыбаюсь, но чувствую вину.

Кивает. Вытирает глаза и слезает.

— Я… могу доесть? — смотрит на свою тарелку.

Господи боже. Он так меня боится?

— Разумеется. Остыло, наверное. Давай погреем, — поднимаю голову и вижу Расиму в дверях столовой. Женщина скромно улыбается и на мой кивок забирает у сына тарелку. Через пару минут приносит теплую кашу, которую Халид с удовольствием доедает.

Что-то сломалось. Изменилось. Всё теперь будет по-другому.

— Одевайся. Минут через двадцать поедем, — говорю сыну.

В спальне София не задаёт вопросов о том, что было за завтраком. Обнимает меня за талию и я чувствую в этом поддержку.

— На улице тепло, можно полегче одеться, — открывает шкаф.

— Да. Только…

— Собрать волосы? — хитро улыбается.

— И это тоже.

— А что ещё?

Я уже забыл, что хотел сказать. Колдовские глаза снова припечатывают. Моя жена. Это наше первое утро.

— Аслан? — подходит ближе, смотрит в самую душу.

— Я не знаю, — тяну жену ближе, надавливаю на скулы и снова ставлю метки своими поцелуями.