Мой кавказский отчим

Глава 50 Аслан

Смотрю на человека, который дал мне жизнь и думаю, а мы точно родственники? Или в нашем случае «в семье не без урода»?

— Как можно забеременеть специально, если я этого не хотел? — повышаю голос. — Выкладывай, блядь!

Отец сводит брови, но мне плевать на уважение и всё то, что он вдалбливал мне и брату.

— Аслан, ты уже какое-то время не слушаешься. Не делаешь то, что от тебя требуется. Время идёт и ты тоже не молодеешь. Кому передашь дела, м? — вальяжно пересаживается на диван.

— Халиду.

— Неужели? Сопляку, который боится собственного голоса? Ему отдашь огромный бизнес и заботу о семье?

Сжимаю кулаки. Вот оно что.

— Этот сопляк — твой внук, если ты забыл.

— Я помню об этом каждый день. Как и о том, что ты не справился в очередной раз. Мальчика уже надо готовить к делам, а ты носишься с ним как курица наседка. Халид болен и не пригоден, пойми уже наконец, — закидывает руку на спинку дивана.

Молчу. Серьезно?

— И раз, по-твоему мнению, мой сын не пригоден для бизнеса, ты решил, что нужен ещё один ребенок? — толкаю ногой кресло и оно падает на бок.

— Да. Я мог бы сделать его сам, но тогда бы до него очередность шла долго и не факт, что дошла бы.

У меня нет слов. Одни эмоции, которые сейчас вырвутся наружу и я придушу отца собственными руками.

— Тебе надо пролечить голову. Нормальные люди не делают то, что ты.

Отец смеётся, а потом вскакивает и хватает меня за шею.

— Просто это вы с Шахидом слишком изнеженные. Мать вас разбаловала и превратила в слабаков. Хотя я просил не целовать вас в задницы, потому что вы не в той семье родились, где можно быть слабыми! — отталкивает меня. — Вы вечно ноете, это не так, то не так. Жизнь в целом несправедлива, Аслан. Но у вас в отличие от других, всегда были масло и икра на столе. Каждый божий день! Лучшее образование, прислуга, одежда и всё остальное. А все это было благодаря тому, что я всегда работал, нёс за вас ответственность. Я растил этот бизнес, чтобы вы укрепляли его, а не разрушили. Имея такую силу и власть, ни ты, ни Шахид, ни с чем не справились. Ты даже жену не смог удержать, чтобы она на чужой хер не прыгнула. В итоге, что? Что, Аслан⁈ — разводит руками. — Халид болен и не факт, что когда-нибудь станет нормальным. Не смотри так на меня. Я люблю Халида, он — моя кровь. Но я думаю не эмоциями и чувствами, а тем, что ждёт его, когда меня не станет.

Отец проводит рукой по причесанным волосам и густая темная прядь падает на лоб.

— Когда появилась Марина, я сразу знал, что она шаболда. И про детей её знал. И что она падкая на деньги. Время шло, сынок, и надо было быстро принимать решения. Ты не хотел жениться, не хотел создать ещё один правильный брак. Хотя любая семья отдала бы тебе свою дочь в жены и всё было бы хорошо. Когда Марина продержалась дольше, чем остальные твои женщины, я приехал к ней и сказал, что нужен новый наследник. Предложил пять миллионов и дом в Адлере. Она сразу согласилась. Через месяц она была уже беременна.

Пять миллионов и дом в Адлере — столько стоит жизнь маленького человека. И столько стоит вмешаться в мою.

— Марина знала, если вы разойдетесь, у неё не будет никаких прав на ребенка. Но она сказала, что постарается задержаться, — ухмыляется. — А потом появилась София и всё резко изменилось. Ты по уши влюбился, добровольно позвал девочку замуж. И смотря на Софу, я понимал, что только она сможет вырастить сильного мужчину, который будет вести семью и бизнес. А ещё, что только она сможет правильно тебя направлять, чтобы ты делал то, что должен. Да и честно сказать, я бы сам хотел Софию, но не тот возраст, — улыбается, а я срываюсь.

Толкаю отца в грудь и левой рукой бью в челюсть. Он придерживается за стол, по подбородку стекает кровь. Бью в нос, ору как раненый.

— Какого черта ты вмешался в мою жизнь опять⁈ — замахиваюсь. — Что ты наделал, старый мудак! Ты хоть понимаешь, — бью в грудь, — Что ты наделал⁈

Отец закашливается, прикрывает лицо руками. Меня трясёт. Слышу сзади шаги, Олег хватает меня за плечи и оттаскивает.

— Аслан Анварович, не надо, — пыхтит.

— Убери, — смахиваю его руки с себя.

Олег помогает отцу встать, тот корчится от боли, светлая рубашка в кровавых каплях.

— Ненавижу, будь ты проклят, — отталкиваю Олега в сторону и бросаю в отца графин с водой. Олег успевает среагировать и стекло разбивается об паркет. — Какой же ты ублюдок. Вершитель судеб хренов, — провожу рукой по бороде. — Тогда навязал мне брак с Зумруд, сейчас ребенок этот… Как жить с этим будешь? А, папа? А если девочка родится, тогда планы твои не сбудутся и будешь еще кого-нибудь под меня подкладывать?

— София теперь будет тебе рожать. Думаю, — сплёвывает на пол, — У вас будут одни мальчики. Целая армия сильных львят, — ухмыляется.

У меня всё плывет перед глазами, руки не слушаются. Это всё действительно так? Я жил не свою жизнь, а всегда был марионеткой. Сначала бизнес, от которого воротило, потому что я никогда не хотел идти по стопам отца. Потом брак с первой женой, которую тоже заставили быть моей. Затем ребенок, который никогда и не при каких обстоятельствах не должен был появиться. Аслан, тобой всю жизнь играли.

Не помню как доезжаю до дома. Машину бросаю у ворот, молча отдаю Мураду ключи, загонит сам. Захожу в кабинет, смотрю по сторонам. Сколько здесь красивых и дорогих вещей. Сколько здесь того, что я не хочу иметь. Ненавижу.

Ломаю стол пополам, бросаю кресла в стену, сношу книги. Всё разлетается, все разрушается. Я сломан. Кто я? Чего я хочу? Что-то, что я сделал в жизни, хоть раз было моим решением или всё навязано и спланировано?

Крик сам рвется из груди, глаза горят… от слез. Всевышний, почему это все случилось? Для чего?

— Аслан! — поворачиваюсь, София стоит голыми ступнями на стекле, поджимает ногу. Ей больно. Беру жену на руки, чувствую как ее сердце стучит, а мое останавливается. Ничего не понимаю, что делать? Сажаю Софию на подоконник.

— Аслан, что случилось? — спрашивает, голос дрожит.

Слова застревают где-то в груди. Меня тошнит и вот-вот вырвет. Почему он так поступил? Он же отец, мы же его дети. Мама умерла из-за него. Шахид практически отстранился от семьи и построил сам свое дело, лишь бы не иметь ничего общего с отцом. Как можно быть таким? Неужели деньги и власть настолько важны?

Кладу голову Софии на плечо, жадно вдыхаю ее запах и стараюсь окончательно не сойти с ума. Моя жена. Моя опора. Чувствую мягкие поцелуи на виске и легкие поглаживания по затылку. Больно, внутри все горит. Я… никогда такого не испытывал.

— Аслан, чтобы не случилось, мы с этим справимся, — шепчет.

— Я не уверен.

София заглядывает мне в лицо, взгляд встревоженный и испуганный.

— А я уверена. Мы не можем исправить только смерть, а всё остальное в наших руках, — подносит мою ладонь к губам и целует.

Я только что умер, и только что стал живым.